Заключение

Мы проанализировали основные блоки событий, происшедшие в период с октября 1998 года по май 1999 года, и в целом характеризовали взаимоотношения Европы и США как конфликт или борьбу. Нам кажется, что такая оценка является правильной, но недостаточной: и отрезок времени для исчерпывающей оценки слишком невелик, и события, уложившиеся в него, слишком горячи (а значит, слишком односторонни), чтобы характеризовать весь комплекс взаимоотношений. Поэтому попытаемся дать более общий взгляд на конфликт Европы и Америки, нарисовав модель их взаимоотношений.

Прежде всего, отметим, что борьба Европы и Америки есть лишь часть более широкого явления, которое можно было бы назвать АМЕРИКАНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬЮ. Это означает, что сама их борьба имеет особую специфику и заключается она в том, что является КОНФЛИКТОМ НЕ ПРОТИВНИКОВ, А СОЮЗНИКОВ. В то же время проявления этой борьбы порой гораздо более драматичны, чем это бывает между подлинными врагами. В этой борьбе используется принуждение, но цель его — принуждение к союзничеству, здесь оказывается давление, но ради того, чтобы исключить предательство общих интересов, здесь проявляется стремление к доминированию, но оно диктуется необходимостью единого управления для достижения общих целей. Другое дело, что все это союзничество, общие интересы и общие цели определяются чаще всего с позиций лишь одного из членов пары — США. Именно США чаще всего выступают как сторона, инициирующая борьбу и предъявляющая ее правила в каждом конкретном случае.

Итак, подчеркнем, что это борьба глубоко внутренне родственных противников. Родственных исторически, духовно. Но, кроме этого, союзничество США и Европы подкреплено существованием сильного и многочисленного европейского лобби в США — восточноевропейского, германского и, конечно, наиболее мощного англосаксонского, а в Европе — сильного американского лобби (как проамериканского в целом, так и всевозможных групп влияния отдельных внутренних субъектов Америки). В этом смысле (при совпадении целей, проектов и механизмов их реализации) можно говорить о совокупном Западе как субъекте.

Говоря о США и Европе как субъектах взаимозависимости, следует отметить сложную и составную природу каждого из них. Так, Америка не едина как субъект борьбы-игры с Европой, а выступает как комплекс различных партийных и клановых сил (например, изоляционисты и интернационалисты, демократы и республиканцы, ВПК и нефтяные корпорации) и внутренних субъектов (например, американские ТНК). Точно так же и Европа выступает в нескольких ипостасях. Во-первых, в качестве отдельных внутренних субъектов, действующих самостоятельно, но берущих на себя право выступать от имени Европы. Во-вторых, как те или иные временные или долгосрочные союзы этих внутренних субъектов Европы (например, Германия — Франция, скандинавские страны, объединенные в "Северную Европу", нейтральные государства как группа с едиными принципами и т.д.). И, в-третьих, вся Европа в целом как геополитический, цивилизационный и технологический комплекс.

Рассматривая сегодняшнее внутреннее устройство макросубъекта, именуемого "совокупный Запад", невозможно миновать адресации к историческим основам сложившихся в нем взаимоотношений.

Противостояние США и Европы началось задолго до образования США как государства и велось сначала на уровне идей. Идейная победа Просвещения в Европе над средневековой схоластикой и догматикой привела к тому, что идеология просветителей стала основой американского рационализма. Длительная религиозная борьба протестантизма и католицизма вывела наиболее радикальные протестантские течения за пределы Европы, и они обосновались в Америке. Результаты буржуазных революций в Англии и Франции с их ставкой на новый класс производителей и научно-техническую революцию были фактически полностью перенесены на американский континент. Так сложилось противостояние Старого Света и Нового Света, которое отцы-основатели, с их либерально-республиканскими взглядами, всячески подчеркивали и отстаивали.

Европейцы также видели в Америке и свое, родственное им, и иное, чужое и чуждое. Для них Америка была, с одной стороны, "землей обетованной", где могли и должны были свершиться либерально-утопические мечты европейских просветителей, а с другой стороны, она виделась им местом "свалки" всевозможных радикально-протестантских, революционных (социалисты, толстовцы и пр.) и просто уголовных элементов Европы. Новый Свет также в долгу не оставался, разогревая ядро религиозно-духовного противостояния ("Европа — вавилонская блудница").

В ходе американской истории отличия от Европы постепенно закреплялись, в целом трансформировавшись в так называемый модернизационный проект Америки. Его итогом стали конфликт со Старым Светом, американский республиканизм и самостоятельность штатов, американское рабство и уничтожение коренного населения, национальный "плавильный котел", научно-техническая революция, "американская мечта" и многое другое. Но и близкое сходство никуда не делось (да и куда денешься от родственника по крови и духу, каким бы он ни был). Более того, довольно скоро уже старая Европа стала подражать юной Америке и в ее республиканизме, и в научно-техническом прогрессе, и в увлечении всевозможными духовными доктринами, оставаясь при этом все той же "аристократической" Европой, слегка презирающей "парвеню" янки.

Так сформировалась взаимозависимость, о которой мы говорим. Она не остается неизменной, она меняется и трансформируется, но на сегодня она является той реальной данностью, которая делает Европу и США симбиотическим комплексом, внутри которого каждое действие одного партнера неминуемо отражается на деятельности другого. Поэтому каждый из них не заинтересован в полной и окончательной победе над другим (ни в виде полного поглощения, ни в виде абсолютной несвязанности). Напротив, целями борьбы для каждого из них является СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ МЕХАНИЗМОВ УПРАВЛЕНИЯ СВОИМ ПАРТНЕРОМ. При этом само управление распространяется на следующие сферы каждого из них:

а) на собственно Европу или США (включая их внутренние субъекты в целом или по отдельности);

б) на зоны влияния Европы или США и/или их внутренних субъектов;

в) на перспективы Европы или США как мирового центра силы.

В то же время, как мы уже подчеркивали, важным фактором борьбы является существенное неравно-правие борющихся сторон, выраженное в том, что, в силу отсутствия европейской консолидации, совокупные механизмы воздействия Европы на США оказываются существенно слабее, чем соответствующие механизмы воздействия США на Европу.

В XX веке конфликт Европы и США стал наиболее заметен перед Первой мировой войной, когда США занимали первое место в мировой экономике. Война сделала США еще могущественнее, т.к. европейские страны (Англия и Франция) превратились в кредиторов США. Одновременно США испробовали (на России и ряде европейских стран) модель интервенции для захвата экономических приоритетов в Европе. Политический и дипломатический механизм мирового влияния опробовался в Лиге наций.

В послевоенные годы в США продолжался процесс концентрации капитала, выделение богатейших промышленно-финансовых фамилий и компаний. Уже к концу войны выделилось около 30 крупнейших, из числа которых 8 — 10 фамилий — финансово-промышленные группы Моргана, Рокфеллера, Дюпона, Меллона и др. — были суперкрупными. Эти фамилии и возглавили движение за выход Америки из изоляционистской парадигмы и "поход на Европу".

Тогда же начался процесс "культурной экспансии" США по всему миру и, главным образом, в Европе.

Решающим этапом американской экспансии стало окончание Второй мировой войны. Победившая Европа оказалась экономически крайне ослаблена. Экономическая помощь Европе (план Маршалла) стала главным механизмом в процессе ее экономического, политического и культурно-идеологического подчинения США.

Еще одна закономерность, которую можно назвать глобальной, проявилась в связи с распадом СССР и превращением мира из двухполюсной системы в однополюсную (или многополюсную с преобладанием одного из них). Она заключается в обострении борьбы между несколькими мировыми центрами сил за передел того, что можно назвать "советским наследством". И главными конкурентами на поле борьбы за это наследство объективно становятся именно США и Европа.

Рассмотрим подробнее, из каких компонентов складывается эта борьба.

1. Политическая компонента.

В политическом плане борьба за ресурс Европы строится как конфликт собственно европейских и "атлантических" проектов новой Европы после распада советской империи и как мироустроительный конфликт в целом.

Основная борьба, по-видимому, разворачивается вокруг проектов объединения Европы (европейцы) и различных конфигураций дробления Европы (США). Борьба эта началась с процесса объединения Германии, тем самым создав сильный стимул к объединению Европы под ее эгидой. Интересы же США заключаются в создании экономически, а не политически сильной Европы, поэтому экономическая интеграция приветствуется, а вот политической и военной интеграции по возможности ставятся палки в колеса.

Одновременно происходит пересмотр прежнего устройства мира, важнейшей составляющей которого является процесс пересмотра системы международных отношений и соответствовавших ей институтов, выдвинутых после Первой мировой войны именно Европой (от Лиги наций к ООН, включая все последующие международные институты — ЮНЕСКО, МОК и т.д.). С одной стороны, Европа как совокупный субъект заинтересована в защите прежней системы международных отношений. Но, с другой стороны, та же Германия заинтересована в сломе старой ООН, где она, как проигравшая во Второй мировой войне страна, до сих пор не имеет надлежащего места. И в этом ее интересы смыкаются с интересами США, которые намерены изменить прежний мировой порядок на американский "новый мировой порядок".

В то же время и Германия, и Франция (и не только они) заинтересованы в сломе прежней структуры НАТО, которая навязывала им доминирование США, и усилении в Североатлантическом альянсе "европейской составляющей". Это приводит к расширению функций и поля деятельности НАТО до функций и поля деятельности ООН, что в интересах не только США, но и ведущих внутренних субъектов Европы. Таким образом, в области мировых институтов борьба идет за те или иные модели их трансформации.

2. Финансово-экономическая компонента.

О финансово-экономической борьбе мы говорили довольно много. Скажем только, что в целом эта борьба выглядит не только как конкуренция европейских и американских торгово-финансовых межгосударственных организаций и компаний за рынки, но и как борьба всей европейской экономической системы за свою самостоятельность.

3. Военно-технологическая компонента.

В технологическом плане эта борьба превращается в научно-техническое соревнование на самых передовых рубежах информатики, авиации и космоса, фундаментальной науки и т.д. В этой борьбе велика роль России с ее сырьевым и научно-техническим потенциалом, но не в качестве самостоятельного игрока, а в виде ресурса, за который борются Европа и США. В военно-политическом плане борьба Европы и США выглядит как сопротивление Европы главенству США в НАТО, ее желание отойти от навязываемого ей США курса на продолжение конфронтации с Россией и исламскими странами, недовольство акциями США по дестабилизации Европы военными способами. Но и в этом плане действия Европы не едины, и разные европейские проекты здесь борются друг с другом, облегчая США их задачу.

Такова, в общих чертах, система "единства и борьбы" США и Европы. Поле ее активности распространяется на весь мир, а температура этой активности все растет, что может привести к глобальным и необратимым изменениям всего мирового порядка как в результате их осознанной концептуальной деятельности, так и (что гораздо хуже) в результате утраты ими в пылу взаимной борьбы тех рычагов управления, за которые они так самозабвенно конфликтуют.