Заложив в проекте бюджета 1996 г. продолжение жесткой финансовой политики, правительство сузило поле своих возможностей "свести концы с концами" до предела. "Пирамида" государственных долговых обязательств достигла насыщения и уже превратилась в явно убыточное предприятие, хоть и оттянула на себя значительную денежную массу, спровоцировав серию кризисов. Расширение основания "пирамиды" на региональные площадки и выход на западные фондовые рынки вряд ли способны дать бюджету существенное облегчение. Налоговая база в результате финансовых манипуляций 1995 г. подорвана, основные налогоплательщики — крупные государственные и квазигосударственные предприятия -, оставшись без льготных кредитов, еще глубже залезают в неплатежи. В проекте бюджета заложено снятие с них последних налоговых льгот, дающих им возможность по крайней мере выплачивать зарплату. Чего ожидать от следующего года, если уже сейчас недоимки в бюджет составляют треть поступлений, и надежды на их получение становятся все более призрачными?

Региональные хозяйства все глубже "уходят в тень", создаются замкнутые региональные "финансы", подчиненные местным администрациям, как, например, в Екатеринбурге, где все крупные областные клиенты как по команде перевели свои счета в единый муниципальный банк. Создаются разного рода региональные финансовые, информационные, клиринговые ассоциации, в большинстве случаев закрытые для "центра". И каждая из них желает обслуживать только "свой" (региональный, муниципальный, в конечном итоге, может быть, и сельский) бюджет", нимало не заботясь о правительственных "прожектах". — "Каждый выживает в-одиночку".

В этой ситуации правительству приходится действовать в высшей степени противоречиво. Одной рукой оно продолжает дробить единое финасово-хозяйственное пространство России, а другой — пытается удержать над ним хоть какой-нибудь контроль. Но при этом оно вынуждено делать ставку на крупные московские банки, расчищая перед ними пространство для экспансии в регионы. Практически речь идет о протекционистской политике центральных властей в отношении отдельных, избранных финансовых структур, готовых играть с правительством по предложенным правилам.

Так, спровоцированный правительством пресловутый августовский "кризис рынка МБК", ударив в первую очередь по банковской "мелочи" и региональным структурам, позволил крупным центральным банковским "китам", в меньшей степени связанным с межбанковским кредитным рынком, не только не пострадать, но и получить некоторую подпитку в виде централизованных кредитов.

Естественно, "безвинно пострадавшие" подняли крик, обвиняя ряд крупных банков в нарушении "банковской демократии" и проправительственной заангажированности. Об этом, в частности, говорилось на совещании средних и мелких банков 8 сентября, где лейтмотивом было "Нас предали", "Ассоциация Российских банков представляет интересы крупных банков и является кружком, который делит пирог". Предложено создавать объединения небольших банков, по сути альтернативные Ассоциации. Об этом же говорится в нашумевшем "письме тринадцати", где предлагается реформировать систему управления Ассоциацией, радикально расширив сложившийся "актив" в лице представителей Инкомбанка, Мост-банка и Технобанка.

Буря в стакане воды? Непохоже! Для центральной власти подобные "кризисы" могут иметь одну достаточно существенную и вроде бы в каком-то смысле благую цель — ликвидировать не подчиняющиеся центру региональные финансовые структуры, а наиболее "жирную" клиентуру заново поделить между новой — очередной! — группой "уполномоченных". Вопрос — удастся ли? Достанется ли "москвичам" клиентура, например, Сибирского торгового банка (крупнейшего в регионе), поставленного кризисом на грань банкротства. Ведь он (СТБ) находится под надежной крышей региональной ассоциации "Сибирское соглашение", а якутские банкиры уже оказали ему серьезную финансовую поддержку, обеспечив при этом себе участие в Наблюдательном совете банка.

Так что же делает "тяжкий млат" банковской политики нашего федерального центра — "дробит стекло" регионализма мелких банкротящихся структур или "кует булат" мощной контрцентралистской банковской деятельности с неизбежными проекциями такой деятельности в сферу государственности? Вопрос почти риторический!