"Черные понедельники" всегда застают врасплох — просто по определению. Аналитикам есть теперь повод порассуждать о причинах — почему российский финансовый рынок "дернулся" именно 18-го, что заставило иностранных держателей минфиновских долговых обязательств (ГКО) вдруг разом начать их сбрасывать и переводить полученные рубли в доллары. Остальное было уже у всех на виду: чтобы удержать убегающих, Минфину пришлось поднять и без того непосильную для него доходность ГКО до 42%, а Центробанк, чтобы успокоить держателей рублевых активов и гарантировать их от девальвации, резко перекрыл вентиль подачи рублей на рынок, повысив процентную ставку до 50% годовых. Какая часть отечественной банковской системы не переживет такого перекрытия кислорода — это мы скоро увидим. Ей, впрочем, не привыкать.

Причин случившегося аналитики наковыряли больше, чем достаточно: и финансово-политический кризис в Индонезии, и принятие Госдумой закона, ущемляющего права иностранных акционеров РАО ЕЭС, и резкие заявления главы Центробанка о грядущей неплатежеспособности правительства, и апрельский налоговый провал, и победа Лебедя, и слух о том, что Ельцин собрался на третий срок, и т.д. и т.п. Все, разумеется, прекрасно понимают разницу между причиной и поводом, и не для кого не секрет, что нерезиденты уже давно сидят на чемоданах (да, собственно они с них и не слезали). Центробанку всегда было в тягость имитировать благополучие и стабильность на финансовом рынке, а в последние месяцы ему стало особенно невмоготу.

В январе, когда схлынула первая волна азиатского кризиса и когда российские денежные власти с изумлением обнаружили, что их не смыло и не унесло, воодушевленное правительство пустилось строить дерзкие и хитрые планы: как бы сделать так, чтобы западные капиталы, бегущие с азиатских рынков, завернули бы к нам переждать бурю, а заодно и разом решить все наши проблемы. Ведь именно в этом заключалась изначальная, центральная, краеугольная, голубая мечта реформаторов-западников чубайсовского призыва. Соблазн был велик. И Центробанк, как старая боевая лошадь, стиснув зубы и не дожидаясь, когда отечественные банки придут в себя после кризиса, спешно вернулся к своей прошлогодней докризисной модели поведения, модели, на которую тогда сделал ставку Чубайс и которая, как тогда считалось, была близка к успеху, — но помешал мировой кризис.

Напомню, что год назад задача формулировалась так: перейти от политики дорогих денег (денежного голода) к политике дешевых денег, но не нарушая при этом налаженной системы взаимодействия между коммерческими банками, Минфином (бюджетом), экспортерами и Центробанком, обменивающими на валютном рынке рубли на доллары и наоборот и кредитующими Минфин на рынке государственных долговых обязательств.

Эта так называемая "система финансовой стабилизации" устраивала всех ее участников. Но у нее был один фундаментальный дефект — она была повернута задом к внутреннему, не ориентированному на экспорт производству. С помощью этой системы была погашены инфляция, застабилизирован рубль, но при этом он был почти полностью "отсосан" из внутренних секторов хозяйства, где воцарились неплатежи, бартер, денежные суррогаты. В результате налоговая база, не орошаемая денежным дождем, перестала плодоносить. Бюджетный дефицит покрывался займами коммерческих банков, и пирамида ГКО приближалась к насыщению.

И тогда год назад была предпринята попытка разблокировать эту систему, развернуть ее в направлении внутреннего сектора. Для этого, чтобы сбить привлекательность государственных ценных бумаг для отечественных банков и заинтересовать их кредитованием промышленности, правительство стало последовательно переносить центр тяжести госдолга и финансирования бюджетных проблем на внешние займы, — благо, ситуация на внешних финансовых рынках давала такую возможность. Россия старательно строила имидж добросовестного международного заемщика — договорилась с Парижским и Лондонским клубами кредиторов о реструктуризации долга, открыла для иностранцев внутренний рынок ГКО и проч.

Операция шла на удивление гладко: Центробанк снижал цену на рубли ударными темпами и к сентябрю довел ставку до 17% годовых. Соответственно, Минфин успешно сбивал доходность своих долговых бумаг. Все были в напряженном ожидании — как поведут себя отечественные банки, понесут ли они дешевые рубли от кассы ЦБ мимо рынка ГКО прямиком к промышленным заемщикам?

Реформаторов ждало разочарование: банки так и не понесли дешевые рубли туда, куда надо. Более того, они обиделись на Центробанк, который своей политикой принуждал их рвать пуповину, которая их вскормила, и пускаться без государственной страховки в рискованное путешествие за золотым руном по непонятным лабиринтам внутренней экономики — запутанных цепочек взаиморасчетов, денежных суррогатов и неплатежей. Они — не аргонавты, они не хотели рвать пуповину, они отказались от дешевых денег!

И их трудно за это винить, ведь им предлагали плыть по ... безводной пустыне. Сначала налейте воду, сделайте так, чтобы рубли стали главным средством обращения во внутреннем хозяйстве, — и только тогда за рублями потянутся коммерческие банки. А не наоборот!

Именно тогда, к осени прошлого года — а не сегодня! — вполне обнажился фундаментальный дефект экономического курса, нацеленного исключительно на нужды внешней торговли и сделавшего все свои ставки на привлечение иностранных инвестиций. Дефект этот заключался в дистрофии внутренней финансовой системы и, как следствие, в генетической слабости отечественного банковского капитала, его несоразмерности, оторванности от внутренней экономики.

Кстати, именно отечественные банки тремя месяцами позже, в разгар мирового финансового кризиса, оказались самым ненадежным, самым слабым звеном антикризисного фронта. И даже когда сбежавшие было иностранные спекулянты начали возвращаться в рублевую зону, поверив в эффективность действий ЦБ и правительства, именно отечественные банки спровоцировали ряд обвалов на финансовом рынке, отказываясь возвращаться к докризисным параметрам этого рынка. Они, по сути, воспользовались кризисом, чтобы дезавуировать навязанные им договоренности относительно стоимости внутренних долгов правительства.

И в дальнейшем они отказывались поддерживать усилия правительства по возвращению российской финансовой системы к той конфигурации, которая была бы приемлема для иностранцев. Они предпочитали вкладывать средства не во внутренние рублевые активы (и уж тем более не в кредитование промышленности), а в рискованные операции на внешнем финансовом рынке, скупая в том числе и внешние долговые бумаги того же Минфина. Иностранные инвесторы тоже не были склонны переоценивать привлекательность российских ценных бумаг по сравнению с европейскими и американскими. Так они вместе с российскими банками давили на валютный рынок и взвинчивали доходность ГКО.

К этому надо добавить, что все крупные отечественные банки в последнее время сделали — очень некстати — главную ставку на нефтеэкспорт и, попав в ножницы нефтяных цен, стали подталкивать правительство к девальвации рубля.

В конце концов Центробанку стало невмоготу держаться политики дешевых денег и одновременно удерживать курс рубля на заданной высоте. И когда стало окончательно ясно, что не удается сбить цену внутреннего долга, Дубинин "вдруг" громко заговорил о грядущем долговом тупике, о необходимости срочного выкупа внутреннего долга за счет новых внешних займов и о необходимости сокращения бюджетных расходов. Возможность девальвации Кириенко продолжает отвергать, видимо, не желая раздражать МВФ, благосклонность которого может понадобиться уже осенью.

Итак, что мы имеем? Внутренние финансовые источники (в том числе налоговая база) погребены под завалами неплатежей. Расходы на обслуживание внешнего долга быстро приближаются к 10 млрд. долларов в год. Если к этому добавить сомнительные перспективы промышленного роста, стагнирующий банковский сектор, значительную долю нерезидентов-держателей государственных долговых обязательств, то перспектива финансового краха по типу мексиканского становится вполне зримой, — она может реализоваться уже в этом году.

Для тех же, кто полагает "авось проскочим", — приведу один странный штрих. Президент Всемирного Банка Вулфенсон, лучше многих знающий паническую реакцию рынков на экспертные оценки финансистов своего ранга, посетил Россию. И на пресс-конференции 21 мая заявил, что объем краткосрочных заимствований в РФ уже больше индонезийского... и что он на месте Президента РФ ушел бы на пенсию... И добавил: если у вас есть свободные средства в рублях, поспешите перевести их в валюту...