Сергей Кургинян

КРИЗИС И ДРУГИЕ

Метафизическая подоплека "бахтианства-раблезианства"... В 1978 году Лосев вскользь упомянул "сатанизм"... "Застойная идеологическая рамка" не дала ему развернуться? Но почему Аверинцев в 1988 году эту подоплеку не обсуждает? Ныне здравствующие блестящие гуманитарии так отвечают на мое "почему": "Есть рамки профессии. Выйдя за них, мы рискуем академической репутацией. И толку-то? Несведущему человеку, охочему до знания, надо "разжевать и в рот положить"? Если такой охочий, пусть сам разгадывает культурную тайнопись!"

Тайнопись...

В своих заметках о Н.Гумилеве ("Самый непрочитанный поэт", "Новый мир", # 5, 1990) Ахматова (кому, как не ей, верить в вопросе о Гумилеве?) отрекомендовывала супруга как визионера и пророка, чья поэзия проникнута тайнописью.

Открываем "Путешествие в Китай" и читаем:

"Праздником будут те недели,

Что проведем на корабле...

Ты ли не опытен в пьяном деле,

Вечно румяный, мэтр Рабле?

<...>

Будь капитаном. Просим! Просим!

Вместо весла вручаем жердь...

Только в Китае мы якорь бросим,

Хоть на пути и встретим смерть!"

Возможны две гипотезы. #1 – жизнелюбивый наивный юноша запал на жизнелюбивость Рабле. #2 – юный ученик признал в Рабле метафизического учителя.

В пользу #1 говорит молодость Гумилева. В пользу #2 – то, что Рабле вызывающе антиромантичен в своей вульгарной жизнелюбивости. Это должно бы было оттолкнуть от него восторженного романтика. К услугам которого множество других (столь же жизнелюбивых, но менее антиромантичных) кандидатов на "капитанство". Что же касается молодости... А разве молодость Байрона или Лермонтова исключает то, что их поэзия проникнута тайнописью?

Гумилев, учась в Сорбонне с 1906 по 1908 год, слушал лекции по старинной французской словесности, занимался средневековыми хрониками, рыцарскими романами и – оккультизмом.

Из книги Л.Гортунга ("Неизвестный портрет Гумилева", М., 1996) узнаем, что Гумилев в рассматриваемый период "много читал Элифаса Леви и даже пытался испробовать на себе его каббалистические рекомендации". Есть и другие свидетельства особого увлечения Гумилева именно оккультизмом Леви. Установив это, движемся дальше.

Для Элифаса Леви Рабле – величайший маг, один из немногочисленных "Истинных адептов" (Eliphas Levi, Transcendental Magic: Its Doctrine and Ritual, L., 1896, p. 310, 344).

Цепочка "Гумилев – Леви – Рабле" – налицо. Гумилев "запал" не на брутальность Рабле, а на его метафизику. А тут еще – и подчеркиваемая поэтом особая опытность "капитана Рабле" в "пьяном деле". Николай Степанович – никак не поручик Ржевский, правда?

Оракул Бутылки у Рабле, его Священная Бутылка Гермеса-Трисмегиста... Сие неизымаемо из традиции сакрального пьянства, в котором, по словам Гумилева, особо "силен" Рабле как метафизический "капитан".

В написанном позднее манифесте "Наследие символизма и акмеизм" Гумилев опять говорит о Рабле как "мэтре" (одном из столпов акмеизма). В статье о другом столпе акмеизма – Теофиле Готье – Гумилев обсуждает безудержное раблезианское веселье. Налицо прямая параллель с Бахтиным. С его раблезианской "смеховой культурой". Рабле для Гумилева – не увлечение молодости и не дань обычному жизнелюбию.

Скажут: "Мало ли в какие "метафизические тяжкие" пускались поэты вообще, а уж декаденты в особенности!"

Согласен. Но предлагаю, тем не менее, приглядеться и к определенным эксцессам этого самого декаданса. И – к человеческим судьбам, как бы вращающимся вокруг подобных "эксцессов".

М.Бахтин встречался с Н.Гумилевым и А.Ахматовой на заседаниях Религиозно-философского общества (см. сборник "Анна Ахматова в записях Дувакина")... Цепочку "Религиозно-философское общество – кружок Мейера–Бахтина" мы уже рассмотрели. Что еще надо рассмотреть? То, как гумилевский акмеизм плавно перетекает в так называемый "адамизм" ("учение о новой земле и новом Адаме")? То, как Религиозно-философское общество (в работе которого участвовал М.Бахтин) плавно перетекает в так называемую "новую церковь"? То, как кружок "Воскресенье" (в который входил М.Бахтин) – опять же в эту "новую церковь" плавно перетекает?

"Новая церковь"... В ней в ночь с 24 на 25 декабря 1901 года совершили действо "причащения" Мережковский, Гиппиус и Философов. К построению этой церкви "троебратство" привлекало и В. Розанова, и Н. Бердяева, и много кого.

"Новую" церковь создают тогда, когда старая не устраивает. Чем? Мережковский и К^о настаивали на ИСЧЕРПАННОСТИ исторического христианства. Неспособного, в отличие от их "новой церкви", "преодолевать волей (прошу читателя запомнить, что волей! – С.К.) вялость души" и исповедовать метафизический эгоизм ("Но люблю я себя, как Бога...").

Итак, в 1906 – 1908 годах Гумилев "раблеизируется" в Париже на основе идей Леви. А Гиппиус и Мережковский (опять же в 1906 – 1908 годах!), особо сближаясь с Борисом Савинковым, превращают свою "новую церковь" в инструмент савинковской политики.

Ключевая проблема для такого политика, как Савинков, – народ. "Ты проснешься ль, исполненный сил"... С точки зрения марксистов (как обычных, так и специфических, каковыми явно были большевики), разбудить народ можно, лишь привнеся в сознание его пролетарского авангарда – идею. Но Савинков – не на пролетарский авангард, а на крестьянский арьергард ставку делал. И не на идею, а на темную, хтоническую энергию, таящуюся в этой архаической – якобы безыдейной и антиидеальной – душе. Как получить доступ к темной хтонической энергии? К тому, что Элифас Леви, как и другие поклонники метафизики Рабле, именовали и "тайной беззакония", и "тайной Низости", и "зовом Бездны", и – мало ли еще как!

"Новая церковь" нужна была Савинкову для получения доступа к этой энергии. Он потому и начал строить с "новой церковью" отношения, что распознал в ней "церковь Беззакония", "церковь Низа". Распознавши же, восхитился. А Блок (не чуждый "музыке Революции", метафизической хилиастической страсти), распознав в "новой церкви" то же, что и Савинков, – ужаснулся. И написал Гиппиус по поводу предлагаемой в ее "новой церкви" лестницы: "...Еще не поднявшись на высшую ступень, мы увидим одну только пропасть, отразим в себе только ее правду". (Собр. соч., М.; Л., 1963, т. 8, стр. 38).

Почему наши "искоренители хилиазма" (П.Гайденко, к примеру) не хотят обсуждать метафизическую суть конфликта между Блоком и четою Гиппиус – Мережковский, проповедующей "новую церковь"? Потому что такое обсуждение неизбежно выведет на многое. И на суть столь же метафизического конфликта между большевиками (которых поддержал Блок) и Савинковым (которого поддержали "новоцерковники"). И на разницу между хилиазмом подлинным (блоковским) и хилиазмом, глубочайше извращенным, вывернутым наизнанку ("новоцерковным").

Для подлинного хилиазма народная душа (она же – София) – двулика. Уповают подлинные хилиасты на светлый лик этой души. С его помощью они хотят спасти гибнущий мир. В извращенном же (карнавально-смеховом) хилиазме светлый лик изгоняют. А темный используют для окончательного погубления мира. "Бахтианство-раблезианство", "новая церковь" – это карнавально-смеховой, извращенный "до наоборот" хилиазм. Его-то и хотят наши искоренители хилиазма приравнять к хилиазму как таковому. "Зачем?" – спросите вы. Потому что очень хочется за счет такого приравнивания скомпрометировать революцию. И – Историю.

Оговорив это, проанализируем интересующее нас "бахтианство-раблезианство" с психологической (и даже психоаналитической) точки зрения.

Народ – это историко-культурная личность. Личность – это триединство: "сверх-Я", "Я" и "Оно". Демонтаж историко-культурной личности (то есть народа) требует осуществления четырех операций.

Операция #1 – разрыв связи между "Я" и "сверх-Я". Уже обсужденный нами "вечный смех" реализует этот разрыв, ставя человека лицом к лицу с коллизией метафизического абсурда. Губительность этой коллизии для сверхсознания подробно обсуждается и экзистенциалистами, и ницшеанцами, и постмодернистами.

Операция #2 – расщепление "Я", то есть шизофренизация. Как индивидуальная (шизофреник слышит голоса, ведет с ними "полифоническую беседу"), так и коллективная. Благотворное, по мнению Бахтина, расщепление Смысла на голоса – это технология шизофренизации "Я". Отсюда – особый интерес Бахтина к Достоевскому, чьи герои всегда на грани шизофрении, а зачастую – за этой гранью.

Операция #3 – препарирование "Оно", активизация его темной ипостаси и подавление светлой. Это – ноу-хау "мэтра Рабле", его магия "Низости" и "Низа". Дезориентированное сознание нуждается в наркотике потребления. Севший на эту иглу становится "прорвой". Нам ли не знать, что это такое?

Операция #4 – натравливание темной ипостаси "Оно" на "Я", которое уже расщеплено и лишено поддержки "сверх-Я". Сие и есть "перестройка".

Легко осудить демонтаж народа. Намного труднее выявить слагаемые демонтажа. И совсем трудно, выявив эти слагаемые и вглядевшись в них, признать, что для демонтажа народа была применена "магия Рабле". Которую Бахтин и разобрал до тонкостей – и восславил. Признать, что в основе демонтажа – этот самый Бахтин с его "смеховой культурой". Признать неразрывность и несомненность связки "Бахтин – Кожинов". И спросить себя: "Кто же дал мне посох во тьме? И зачем?"

Совершенно не собираюсь сыпать соль на чьи-то раны. Всего лишь обращаю внимание, что на этапе перестройки-1 "русский орден", как мы знаем, был лишь вспомогательным инструментом в руках либералов, на свой лад "бахтинизировавших-раблеизировавших" СССР. Но на этапе перестройки-2 этот орден из вспомогательного инструмента должен стать главным. И уже на иной, "русский", лад "бахтинизировать-раблеизировать" РФ. "Русский орден" – ужасающе немощен. Понимая это, иноземные кураторы шлют ему на подмогу своих посланцев (Белковского сотоварищи). Как могут, укрепляют немощного беднягу. Чтоб ненароком не окочурился посреди оргии, сотворить которую ему вменено в обязанность.

А что если замыслена всемирная оргия "а-ля Рабле", чьим прологом (и лишь прологом) является общество потребления? Что если потребительский невроз, сооруженный в ходе осуществленного у нас "демонтажа народа", – есть лишь начало чего-то большего? Что если грядут иные "демонтажи"? Какие? Чего?

Для ответа на этот вопрос предлагаю к рассмотрению один крайне поучительный текст. Автор которого заявляет: "Дух дышит, где хочет, и гностический дар великих философов и мистиков был дар боговдохновенный".

А кто доказал, что боговдохновенный? Автор текста – всего лишь философ по фамилии Бердяев. Как он может отличить дар от искуса? Между тем, он в "различении духов" идет дальше, утверждая, что "гностический дар не прямо пропорционален ступеням святости".

Гностический дар... Дар святости... Два дара – "не пропорциональны" друг другу... Сергий Радонежский наделен даром святости... А Яков Бёме – гностическим даром... Вопрос о сопоставлении даров, согласитесь, напрашивается. Тем более что сам автор начинает сопоставлять, утверждая, что "у Я.Бёме был больший гностический дар, чем у святых. Это дар особый". Больший... Меньший... Не это главное. Главное – чей!

А вот чей: "Глубоким представляется учение Мейстера Экхарта о Перво-Божестве, которое глубже и изначальнее Бога". Уразумели? Инстанция, одаривающая гностика, – "глубже и изначальнее" инстанции, одаривающей святого. Ибо гностика одаривает Перво-Божество. А святого – какая-то там, прошу прощения, Троица. Бердяев так именно о Троице и пишет: "В Перво-Божестве, которое выше всех Лиц Троицы и связанной с ним диалектики, предвечно и абсолютно преодолевается всякая антиномичность, по отношению к Нему исчезает даже сам вопрос о бытии и небытии".

А вы-то, наверное, полагали, что антиномичность преодолевается в Боге! Это, знаете ли, только "обычное сознание соединяет Перво-Божество с Богом Отцом, но ведь Бог Отец есть одно из лиц мистической диалектики, есть действующее лицо религиозной драмы, а Перво-Божество лежит под и над этой диалектикой, не участвует в драме в качестве лица. Перво-Божество есть Сверх-Сущее".

Усвоили, что Перво-Божество лежит не только "над" диалектикой Троицы, но и "под" нею? Восхитились? Чем? Ну, хотя бы поразительной внятностью приведенного отрывка из "Философии свободы" Бердяева. Вообще-то гностицизм чурается такой внятности. Она присутствует или у ранних гностиков (Василида, Валентина), или – у нацистских мистиков (Мигеля Серрано). Только и те, и другие к свободе не апеллировали. А тут вот и свобода... и гностицизм...

О какой свободе идет речь? О свободе от христианства? Которое исторически исчерпало себя, ибо не смогло отличить Относительное от Абсолютного, то бишь Троицу от Сверх-Сущего? Теперь придет клир-освободитель, способный к подобному различению. Он создаст "новую церковь". В ней народ станет молиться Сверх-Сущему, то есть Великой Тьме, и искать в себе частицу оной.

Это будет хилиастическая церковь? Пожалуйста, не вешайте лапшу на уши! Ваша "новая церковь" – церковь Низа. Такая церковь не взыскует земного Рая! Ее таинство – вечный смех, творящий не Рай, а Ад. "Новоцерковники" предлагают стереть грань между Раем и Адом? Что ж, тогда и впрямь сотрется грань между гностицизмом и хилиазмом! Но грани-то стирают для усугубления дурдома. А если дурдом надо преодолевать – то грани восстанавливают. Ровно этим, между прочим, и занимался Конфуций, исправляющий имена.

Хилиазм... Гностицизм... Сатанизм... Это всё – имена! Сатанизм, к примеру, поклоняется вторичной сущности – сотворенному Богом падшему ангелу. А гностицизм – Сверх-Сущности поклоняется! То бишь предвечной Великой Тьме (той, что "НАД бездной").

Теперь – о соотношениях этой Сверх-Сущности с Богом. Гностик, идущий до конца, уверен в том, что Бог авраамических религий – это мелкий демиург Ялдабаоф, сотворивший злой мир (концентрационную Вселенную). Такой гностик, поклоняясь Сверх-Сущности (или Великой Тьме), проклинает все гуртом – Бога (Ялдабаофа), дарованную Богом жизнь. А восхваляет – Великую Тьму и Смерть. В чем и состоит, к примеру, смысл фалангистского приветствия "Да здравствует Смерть!"

Но что там фалангисты!

В конце 1966-го и начале 1967 года в журнале "Москва" публикуется роман М.Булгакова "Мастер и Маргарита". Кстати, журнал "Москва" – ну уж никак не вотчина "еврейской либеральной партии", волнующей Байгушева и К^о! Но это – именно "кстати", и не более того. Главное же – в другом. В том, что власть – в руках антихрущевской коалиции, в которой и идеологом, и политическим тяжеловесом является М.Суслов. Ю.Андропов в рассматриваемый период – легковес, один из секретарей ЦК. Мог ли антисоветский роман Булгакова быть напечатан в 1966-1967 году без санкции Суслова? Не мог!

Если бы антихрущевский субъект, и Суслов как его идеолог, были кондово-советскими, то напечатание таким субъектом (нацеленным на "закручивание гаек"!) ЯВНО антисоветского романа – было бы необъяснимо.

Если бы этот субъект был, как утверждает тот же Байгушев, не только антисемитским, но и православно-белым (аж "исихастским"!), то напечатание подобным субъектом произведения, которое еще более антихристианское, нежели антисоветское, – было бы столь же необъяснимо.

Объяснимым это напечатание является только в одном случае – если антихрущевский субъект был гностическим. И потому напечатал гностический (ведь гностический же!) роман "Мастер и Маргарита"! Напечатал он этот роман как свой метафизический манифест для посвященных! Послал нужные мессиджи – нужным гражданам и структурам! Как нашим, так и зарубежным.

Что? Антихрущевский субъект был не только гностическим, но и антилиберальным, антисемитским, антисоветским? Не спорю! Но хотят ли наши православные белые (сколь угодно при этом антилиберальные и антисемитские) патриоты принять в качестве символа своей политической и метафизической веры – вышеприведенные строки Бердяева? А также "новую церковь" Гиппиус – Мережковского? А также Рабле в качестве "капитана" на своем "корабле"? А также раблезианство-бахтианство, как компас? Вот ключевой политический (и метафизический, и экзистенциальный) вопрос!

На такие вопросы не отвечают уклончиво. Лосев и Аверинцев ответили прямо: "Нет!" А что отвечают поклонники Бахтина, Рабле, Кожинова? Они лепечут об исихазме! При чем тут исихазм? Предложите своим православным соотечественникам без всяких обиняков перейти в гностическую церковь! (Как будет показано – католическую). Со всеми вытекающими (см. выше).

Поклеп? Помилуйте! О своей гностической вере говорили в узких кругах очень высокопоставленные (куда там Андропову!) участники антихрущевского пула. Но – сие есть мой "недоказуемый сон". Ну, сон и сон. А вот вам явь. Такая – что дальше некуда.

Воспеваемое Рабле "антиаббатство" не случайно называется Телемским. Телема (от греч. Θέλημα) – это не просто "воля". Эстафету раннехристианской гностической Телемы принимает Ренессанс. В "Гипнертомахии Полифила" (одном из выдающихся герметических произведений, датируемом 1499 годом) существует персонаж по имени "Телемиа". Он символизирует волю или желание человека. Понимание воли (или желания) в этом трактате точь-в-точь такое же, как в раннехристианской гностической литературе. Автором трактата являлся доминиканский монах Франческо Колонна. От него-то и принял эстафету Телемы Франсуа Рабле.

А от Рабле ее приняли многие! Сначала – сэр Фрэнсис Дэшвуд, лорд Деспенсер (1708-1781). Дэшвуд создал клуб телемитов, поклонников Рабле. Телемиты отправляли свой культ в храме "новой церкви". Ничего не напоминает?

Кто-то говорит, что там поклонялись Дионису, а кто-то – что Великой богине (то бишь Великой Тьме). Ну да ладно...

Блюдя краткость, я лишь упоминаю роман У.Безанта и Дж.Райса "Монахи Телемы" (1878 год), утопический роман С.Р.Эшби "Здание Телемы" (1910 год). И – перехожу к Алистеру Кроули.

Этот известный оккультист, писатель, общественный деятель и разведчик – считал Рабле своим святым и "Великим мастером" ("Нашим мастером"). Закон Телемы – "святая святых" учения Кроули. Этот Закон – взят учеником у Учителя. Ученик – Кроули. Учитель – Рабле.

Кроули включил Рабле в пантеон своей Адской церкви, она же – "Гностическая Католическая Церковь"! Ликуй, православный белый русист, присягнувший "русскому ордену"! Тебе уготовано воистину стопроцентно православное (антилиберальное, антисоветское, антисемитское) будущее!

В "Antecedents of Thelema" Кроули пишет: "Рабле сформировал сущность Закона Телемы, почти точно так же, как их понимал сам мастер Терион". Мастер Терион – это Кроули. Шедевр же Рабле, как полагает Кроули, – это "откровение Айваса", дарованное Рабле. Айвас – это "мистический посланец", продиктовавший Кроули в Египте в 1904 году "Книгу Закона" – учение Телемы.

Согласно этому учению, главным божеством является Нюит – ночное небо, изогнувшееся над землей. Это божество – строго тождественно Великой Тьме, как Сверх-Сущему. Опускаю божества промежуточные, и перехожу к Бабалон – Багряной Жене, богине Низа (удовольствий, сексуального возбуждения). Кроули говорит о себе как о "звере 666", оседланном Бабалон.

Восхваляемый Бахтиным Рабле, согласитесь, малопригоден для православного консервативного жизнеустроительства. А вот для Бабалон – в самый раз. Так ведь?

Создав культ Телемы имени Рабле–Бабалон, "зверь 666" завоевывает позиции в разного рода параполитических структурах – "Золотой заре", "Серебряной звезде", "Ордене тамплиеров Востока" и так далее.

В 1902 году "зверь 666" знакомится с Сомерсетом Моэмом – блестящим писателем и очень крупным разведчиком. Позже Моэм изобразит Кроули в одном из своих ранних романов "Маг" под именем Оливера Хаддо. Моэм очень много работал в России. Тандем "Моэм – Кроули" – это даже не альянс "новой церкви" с Савинковым. Это намного круче!

Ведь Моэм – не кустарь-одиночка! Он работает по заданию высшей британской разведки. Которая – не чета другим разведкам мира! Высшая британская имперская разведка вполне способна сопрягать политику и метафизику. Как же она их сопрягает?

Утверждается (как Кроули, так и многими другими), что наступает "Эон Гора". Он же – Эпоха Водолея.

Новый Эон – новая религия. Хошь не хошь – меняй историческое христианство на "новую церковь" (церковь Телемы).

Утверждается также, что начинать Новый Эон надо в России. Что она должна первой принять религию Телемы (со всеми вытекающими – стиранием грани между добром и злом, получением сверхсилы, воспитанием сверхчеловека и так далее).

Утверждается, наконец, что путь в Новый Эон лежит через катастрофу, называемую "Буря равноденствий".

Вот, наконец, мы и дали правильное имя той самой катастрофе, которую так долго исследовали!

Для организации такой катастрофы надо разделить Свет и Тьму в народной душе, оставить в этой душе только Тьму и выпустить ее наружу. Тогда-то и произойдет искомое и желанное (буря или катастрофа равноденствий).

У катастрофы равноденствий есть витки. Она может растянуться на многие десятилетия (которые не более чем миг на часах истории). Задача телемитов в том, чтобы, повысив интенсивность катастрофы, обеспечить более скорое пришествие Телемы.

Ради достижения этой цели Кроули два раза посещает Россию. Первый раз – в 1898 году. Он приглядывается, приценивается... Обзаводится необходимыми знакомствами. Тут и Георгий Рафалович (впоследствии активный украинский "незалежник"), и Марина Лаврова (одна из Багряных Жен Кроули), и Чеслав Чинский (глава "Ордена тамплиеров Востока для славянских территорий"). А поскольку есть еще и Моэм...

Можно иронически относиться ко второму приезду Кроули. К его антрепризе, в рамках которой в России летом 1913 года исполнялись черные мессы Телемы, призывавшие Бурю равноденствий: "Грянь побыстрее!"

Но, во-первых, Буря равноденствий и впрямь грянула через год. А, во-вторых, вне зависимости от отношения к мессам (кто-то называет их эффективной магией, а кто-то – самодеятельными концертами), Кроули удалось "под крышей" месс объездить Россию в предвоенном 1913 году. А также – написать ряд произведений, посвященных грядущему принятию Россией религии Телемы.

Одно из таких произведений – "Град Божий". Кроули примеряется к восхитившим его "фаллическим" кремлевским башням. Он уже видит на этих башнях – телемскую звезду.

Галлюцинация психа-одиночки?

Согласно мифу со знаком "плюс", Кроули – посланец тайных высших иерархий. Согласно мифу со знаком "минус" – псих-одиночка, лгущий напропалую о своем особом влиянии на Ленина, Троцкого, Сталина, Муссолини, Бормана и так далее.

Каков реальный Кроули?

У Советской России было, как мы знаем, довольно много высоковлиятельных британских друзей – в кавычках и без. Одного из них – Моэма – мы уже упомянули. Перейдем к двум другим – Уэллсу и Шоу. Называть их "кроулианцами" было бы опрометчиво. Но...

Был такой Эван Фредерик Морган, валлийский поэт и аристократ, увлеченный Кроули. Морган собирал некий "круг" в лондонском ресторане "Эйфелева башня". В "нашем духовно-плотском доме родном", как говорили входившие в "круг". Позже, унаследовав титул лорда Тредегара и поместье, Эван стал собирать "круг" в своем поместье. В "круг" входили и Герберт Уэллс, и Алистер Кроули (а также Луиза Казати, принц Павел Греческий, лорд Альфред Дуглас и другие).

Что же касается Бернарда Шоу, то он был знаком с Кроули через актрису Флоренс Фарр, увлекавшуюся оккультизмом. Шоу в ухаживании за Фарр соперничал с Йейтсом. Еще до вступления Кроули в орден "Золотая заря" Фарр стала одним из ведущих деятелей этого ордена. Кроули, вошедший в "Золотую Зарю" позже, был увлечен Флоренс Фарр. Ее образ нашел отражение в нескольких его сочинениях. Ряд исследователей проводит параллели между кроулевской "Книгой Закона" и пьесой Флоренс Фарр "Возлюбленный Хатхор и братство Золотого клюва".

Мифы о Кроули - и реальный Кроули... РЕАЛЬНЫЙ Кроули был элементом в некоей Системе. Эта Система состояла из последователей "доброй старой енохианской традиции". Той, в которой почетное место занимал Джон Ди – такой же кумир Кроули, как и Франсуа Рабле.

Когда Рабле умер, Джону Ди было 26 лет. Будучи одним из самых читающих людей тогдашней Европы, Ди, безусловно, был знаком с идеями Рабле. По каким каналам шла передача идей Рабле – и куда? В опричных "действах" Ивана Грозного ощутимо раблезианское начало, оно же "черная карнавально-смеховая стихия". Экспорт раблезианства в тогдашнюю Московию? А почему бы нет?

Есть люди, и есть Система. Люди приходят и уходят, а Система остается. И в этой Системе есть место много кому – Рабле и Ди, Кроули и Моэму, Уэллсу и Шоу... А разве в ней нет места Беннигсенам? Убийству Павла I? Спецпроектам использования ислама против России и СССР?

Мог ли лично Кроули водрузить телемские звезды над Кремлем? Конечно, нет. Но Система – могла. И – хотела.

Она – много чего хотела. И Уэллс, и Шоу были активными членами "Фабианского общества". Об этом обществе (и сопряженных с ним структурах, входящих в Систему) написано очень много спорного. Нет никакой возможности подробно обсуждать все это, отделяя зерна от плевел. Но то, что Г.Уэллс учился у Т.Хаксли и благоговел перед ним, – несомненно. То, что и Уэллс, и Хаксли, и многие другие входили в круги гностически ориентированной британской элиты, – тоже несомненно. Несомненно и то, что Уэллс грезил созданием новой мировой религии. И писал об этом в своей, изданной в 1928 году, книге "Открытый заговор": "Старые веры стали неубедительны, неосновательны и неискренни, и, хотя в мире есть ясное предчувствие новой веры, она все еще ждет воплощения в формулах и организациях, которые позволят ей решительно влиять на ход человеческих дел в целом".

Внимательное прочтение "Открытого заговора" и других произведений Уэллса дополнительно убеждает в том, что гностицизм – в варианте Кроули или в сходном – отнюдь не был чужд этому "другу Советской России".

Что же касается Шоу, то и он, как мы понимаем, не на советский марксизм-ленинизм ориентировался. И имел на Россию свои виды. Советская Россия была для него прообразом некоего общества, характеристики которого весьма далеки от всего того, что согревало сердца большевистских революционеров. Это общество имело много общего с идеями Уэллса. Констатация данного обстоятельства не предполагает ни демонизации Шоу, ни низведения этой сложной творческой фигуры к просоветскому благолепию. Шоу называли "ниспровергателем морали", "королем ядовитого и всеразрушающего смеха", апологетом "жизненной силы", освобождающей индивидуумов от моральных норм (поди разберись – викторианских или общечеловеческих, но уж христианских-то безусловно).

Добавим к этому ирландскую тему. Она очень важна и для Кроули (поддерживавшего ИРА), и для Шоу, и для того же Р.Йейтса, входившего в интересующие нас метафизические круги.

Роль в "Фабианском обществе" оккультных идей (в том числе, и идей "Золотой зари" в целом, ее ответвления "Stella Matutina" etc) – хорошо изучена. Линия "Рабле – Элифас Леви" ведет к крупному оккультисту и английскому социалисту Маккензи. Да и в целом – отнюдь не так стерильно это самое "Фабианское общество", как кому-то представляется. Кроули – лишь имя, указывающее на определенную тенденцию. И – Систему. Эта тенденция (и эта Система) в условиях, когда у большевиков не было окончательного представления о том, куда развивать свое начинание, – могла бы и повлиять на их окончательные решения. Кто знает, может быть тогда-то мы бы и увидели над Кремлем телемские звезды, о которых так мечтал Кроули.

А коли так, то не грех повнимательнее присмотреться к его проекту, касающемуся неких корректив, вводимых в большевистское начинание. Проект предполагал создание в большевистской России новой церкви, которая "должна быть свободной по своему характеру, чтобы допустить надежный выход инстинкта исступления" (то есть быть основанной на "смеховой культуре", по Бахтину!).

А вот, пожалуй, самое интересное. Необходимо, писал Кроули, "различными искусными методами провозгласить прибытие духовного Спасителя русского народа. Хорошо, если этот спаситель будет нерусским, человеком, не имеющим права вмешиваться каким-либо образом во внутреннее управление страной".

Надо быть слепыми, чтобы не увидеть прямого и очевидного соответствия между предложениями Кроули и идеями Белковского по поводу Майкла Кентского! И надо быть очень упертыми – чтобы, даже увидев подобное соответствие, цепляться за "русизм–бахтинизм", убедившись, что этот русизм – "а-ля Кроули".

Спаситель русского народа, согласно Кроули, должен провозгласить "Закон Телемы", то есть осуществить бахтианско-раблезианскую мечту. Этот закон должен быть обязательным. "Существующее правительство, – пишет Кроули, – должно официально придерживаться этого Закона." Кроули обещает большевистским вождям, что "новый Ритуал (ритуал Телемы – С.К.) вызовет в Европе и Америке величайший религиозный ужас, и старые вероисповедания будут стерты в порошок при соприкосновении с Реальностью новой Формулы Правды".

Зафиксируем главное.

1) Предложения Кроули удивительно похожи на идею Белковского о Майкле Кентском.

2) Предложения исходили не от Кроули как авантюриста-одиночки, а от неких сообществ, весьма влиятельных и имеющих давнюю традицию работы в России.

3) Масштаб самого Кроули не надо ни преувеличивать, ни приуменьшать.

4) Накаленность и влиятельность предложений, которые мы рассматриваем, сочеталась с сомнениями, обуревавшими большевистскую элиту вплоть до 1922 года. Того самого года, когда памятная читателю госпожа Пигулевская разочаровалась в возможности обретения большевистской Россией желательных для нее черт. И, разочаровавшись, назвала большевистский режим, отказавшийся от приобретения сих черт, – "синагогою сатаны".

(Окончание следует.)