Сергей Кургинян
КРИЗИС И ДРУГИЕ
Лет десять назад я, обсуждая с
компетентным европейским собеседником смысл разворачивающихся в мире событий,
выдвинул гипотезу, согласно которой ход событий связан с наличием некоего
закрытого большого проекта. Мой собеседник сказал: "Да, все сходится, но... Для осуществления такого проекта нужен человек
соответствующего калибра. Так сказать, "герой". Профессор Мориарти помните
Конан Дойля? Это должен быть человек с глубоким умом и волей. Не просто
волей, а "длинной волей". В прагматике нет места стратегическому мышлению и
такой воле. Ими обладают только люди сверхкрупного калибра. Они всегда
наперечет... Как, впрочем, (он усмехнулся)
и артиллерийские орудия сверхкрупного калибра. Обсуждая большой закрытый
проект, надо называть имена кандидатов на роль "профессора Мориарти". Или
закрывать обсуждение".
Я назвал собеседнику одно имя. Он
отреагировал скептически ("Не тот калибр!"). Я назвал другое имя. Побледневший
собеседник бурно отреагировал. Я понял, что попал в точку.
"Перестройка-1"... "Перестройка-2"... Большой
закрытый проект, осуществленный на территории СССР и предлагаемый человечеству.
Обсудили проект надо называть имя или имена... Но соответствующего калибра! В
противном случае тебе справедливо скажут: "Вы
говорите о большой, пусть и сетевой, войне. Войне культурной, интеллектуальной,
организационной, политической. Но в такой войне не воюют с помощью газовых
пистолетиков. Где орудия иного калибра? Ваши рассуждения о большом смысле
выстрелов, осуществляемых из "газовых пистолетиков", в лучшем случае, игра
ума. А в худшем... Может быть, Вы большой смысл этим "газовым пистолетикам"
потому приписываете, что из них "пальнули" в Вашу сторону?"
Бахтин умер в 1975 году. Какие выстрелы в
мою сторону? И уж Бахтин-то никак не "газовый пистолетик"! Он
"интеллектуальный снаряд сверхкрупного калибра", не правда ли?
Противники такой метафоры возразят: "Во-первых, если нет политической пушки, то
интеллектуальный снаряд может лежать на складе до скончания веков. Во-вторых,
что такое вообще снаряд? Этак любого мыслителя можно назвать "снарядом"! А
в-третьих... Где пушка и снаряд там и выстрел... А также цель, по которой
стреляют... Или надо предъявлять все сразу, или отменять метафору".
Что ж, метафора и впрямь небезупречна. Но
небессмысленна.
И потому, что очень крупный снаряд можно
заложить только в очень крупную пушку. И потому, что выстрел из такого снаряда
предполагает определенный объем последствий. И потому, наконец, что рефлексия
на неточность метафоры (а точных метафор в принципе не бывает!) выявила
определенные слагаемые того, что нужно обсуждать снаряд, пушка, выстрел.
Снаряд Бахтин. Пушка Андропов. Цель
КПСС как секулярная красная церковь.
Доказательства? А.Байгушев смакует,
размышляя о Бахтине, такой текст В.Кожинова (размещенный 5 августа 1999 года на
сайте "Русский переплет"): "Когда через
год я снова приехал к Михаилу Михайловичу Бахтину <...>, чуть ли не первое,
о чем я его спросил: "Михаил Михайлович, я не могу понять, как Вы
порекомендовали почитать Розанова,
ведь он такой страшный антисемит". На что Бахтин мне ответил: "Что ж поделаешь,
но примерно так же думали и писали, правда, чуть меньше, чем Розанов, почти все
великие писатели и мыслители России, начиная с Пушкина, Лермонтова, Гоголя или
Киреевского, Аксакова и прочая". И тут я опять изумился: "Ну, как же так?!". Он
мне говорит: "Понимаете, это замалчивается, многое выбрасывается. Например, в
собрании сочинений Льва Толстого, которое называется полным, есть более
пятидесяти купюр, касающихся еврейского вопроса. Так все думали, потому что это
и воспринималось как реальная опасность, реальная угроза".
Это
было для меня колоссальным переломом. В то время не было человека в мире
вообще, который мог бы меня вот так вот изменить. Мне до этого представлялось, что
сказать что-нибудь критическое о евреях значило проявить себя как человека
неинтеллигентного. Что интеллигентный человек, культурный человек не может
ничего говорить против евреев. Ну, хотя бы потому, что это такой страдающий
народ, гибли от рук нацистов, что это недопустимо. Я повторяю: если бы не
Бахтин, я, может быть, и сегодня придерживался бы этого взгляда. Но когда такой
человек, такой к тому же судьбы, такого уровня..."
Байгушев, вклиниваясь в эту цитату из
Кожинова, постоянно подчеркивает исключительную роль Бахтина ("спокойно-грустный ответ великого Бахтина",
"у каждого из нас был свой Бахтин, снявший пелену с глаз").
Что следует из сказанного В.Кожиновым?
Что Бахтин был не только теоретиком, но и
одним из духовных вождей некоего антисемитского коллектива, он же "русский
орден", он же СРН-2. И потому метафора "интеллектуальный снаряд" правомочна.
Снаряд это средство ведения войны. В данном случае беспощадной
метафизической, культурной, интеллектуальной, политической и прочей войны.
Средствами такой войны являлись разработанные Бахтиным теории карнавализации,
смеховой культуры, использования Низа для слома смысловой вертикали.
Вернер фон Браун стрелял по Лондону,
опираясь на законы, сформулированные несколькими веками раньше Исааком
Ньютоном. Но Ньютон не "интеллектуальный снаряд". Фридрих Ницше не
"философский снаряд нацизма". И даже Мартин Хайдеггер, заигрывавший с нацизмом,
тоже не его, нацизма, "философский снаряд".
Что же касается Бахтина, то он хотел быть
снарядом в определенной войне и стал им. Хотел обрести для себя, как снаряда,
пушку соответствующего калибра, и обрел ее.
"Скажи мне, чем начинен снаряд, и я
скажу тебе, кто должен быть поражен".
Снарядом "Бахтин" должно было быть
поражено Идеальное. Идеальное как таковое. Этому служит теория карнавала
(выворачивания наизнанку всего и вся для ломки смысловой вертикали в
монологических системах). Этому служит теория смеховой культуры (смех как
средство разрушения той же смысловой вертикали). Этому служит, наконец,
специфическая апологетика Низа. Которой Бахтин занимался, исследуя творчество
Франсуа Рабле. При том, что Франсуа Рабле... Впрочем, не будем забегать вперед.
Установим для начала, что у такого снаряда
может быть лишь одна достойная цель КПСС как идеологический институт (светская
церковь) и СССР как империя, цементируемая этой идеологией. Да, Бахтин
исследует опыт разрушения другой церкви и других империй. Но политический смысл
его исследований в том, чтобы обнаружить универсальные средства сокрушения
ЛЮБОЙ империи. И любой идеократии. То есть смысловой вертикали.
Что такое смысловая вертикаль? Это хребет.
Тот самый, по поводу ломки которого ликовал Александр Яковлев.
Как отнестись, с учетом воительства,
ставшего смыслом жизни Бахтина, к тому, что "перестройка" использовала на
практике ВСЕ его разработки?
Как отнестись к этому с учетом связи между
Бахтиным, как интеллектуальным снарядом, и Андроповым, как политической пушкой?
Ведь не ваш покорный слуга, а другие говорят о роли в судьбе Бахтина аж
самого Юрия Владимировича!
15 июня 1999 года. На НТВ выходит
юбилейный фильм об Андропове. Фильм сделан Е.Киселевым. Не опровергшим доселе
обвинений, выдвинутых против него А.Коржаковым. И в любом случае, не чуждым
отечественным спецслужбам. Ибо "чуждые" в Высшей школе КГБ в 1981-1984 годах
фарси не преподавали.
15 июня 1999 года еще можно было называть
НТВ "телеканалом Гусинского", Киселева "клевретом Гусинского", а фильм
"затеей Гусинского".
Но 15 июня 2004 года то же НТВ повторяет
тот же фильм Киселева в юбилейный для Андропова день. Гусинский изгнан из
страны. Киселев с НТВ. А фильм повторен!
В фильме Киселев заявляет, что "то ли
из личных симпатий, а то ли из высших политических соображений, Андропов
<...> помог вернуться в Москву из ссылки выдающемуся литературоведу Михаилу
Бахтину".
Это что "затея Гусинского"? "Московский
комсомолец" (чай, не "проект Гусинского"!) 15 июня 1999 года печатает статью
А.Хинштейна, в которой опять же говорится о связи Андропова и Бахтина: "...Именно Андропов <...> вернул в
Москву из ссылки великого философа и литературоведа Бахтина".
Первым об этом заговорил (еще в 1990 году)
Ю.Семенов в своем романе "Тайна Кутузовского проспекта":
"Сын
и дочь принесли Андропову книги Бахтина дворянин, репрессированный, ютился в
каком-то крохотном городишке, жил впроголодь. Андропов прочитал книгу Бахтина в
воскресенье, а в понедельник приказал найти квартиру для писателя: "Нельзя же
так разбрасываться талантами, это воистину великий литературовед". Позвонили от
Суслова (непонятно, кто настучал?!); разговор с Михаилом Андреевичем был
достаточно сложным, главный идеолог считал Бахтина опасным, чересчур резок в
позиции, бьет аллюзиями. Андропов, однако, был непреклонен: "Михаил Андреевич,
я подчинюсь лишь решению секретариата ЦК, речь идет о выдающемся художнике, не
так уж у нас много таких".
Ольга Юлиановна Семенова (кому знать, как
не ей?) говорит об особых отношениях отца с Андроповым. Как с учетом этого
авторитетного суждения относиться к процитированному мною фрагменту
семеновского романа?
Во-первых, как к суждению, заслуживающему
внимания (Андропов и впрямь сыграл особую роль в судьбе Бахтина).
Во-вторых, как к суждению, сознательно
искажающему логику принятия решения в советской элите. А также мотивацию,
свойственную высшим советским руководителям.
Мотивы "просьба дочери и сына",
"выдающийся литературовед" мелки, сентиментальны, несоразмерны Андропову. Но,
даже приняв такие мотивы (мол, бывают и у политиков странности!), как мог
Андропов перейти от них к делу? К реальной помощи Бахтину? Как мог он это
сделать в условиях советской регламентированности? ("Ты борьбой с подрывной
деятельностью занимаешься? Этим и занимайся! А в литературу не лезь ею
занимается, кто положено!").
Осчастливить Бахтина пропиской и квартирой
в Москве (то есть тем, что находилось в прямом ведении Гришина и Промыслова)
Андропов мог, только СООТНЕСЯ Бахтина с тем, что находилось в его, Андропова,
прямом и исключительном ведении.
Как он мог это сделать? Ну, например,
наложив резолюцию на чью-то докладную... В которой должно было быть написано
примерно следующее: "По стране гуляют
разрушительные для власти анекдоты. Анекдоты часть так называемой смеховой
культуры. Бахтин основной специалист по смеховой культуре. Желательно
привлечь его к работе".
Получив такую бумагу и наложив на нее
резолюцию, Андропов и впрямь мог послать куда подальше всех вплоть до Суслова.
Сказав им: "Это мое сугубо профессиональное дело! Мне для его осуществления
выделены отдельные квоты. И не сметь мне указывать, как ими пользоваться! Вы, может,
станете мне указывать, кого и как вербовать?"
Давайте нарисуем треугольник из трех
фактов. Вершина треугольника (факт #1) Андропов, опекающий Бахтина.
В основании треугольника факт #2 и факт
#3.
Факт #2: Бахтин антисемитский гуру
тайной "русской партии". На этом настаивают и Байгушев, и цитируемый им
Кожинов.
Факт #3: Андропов это вождь тайной
"еврейской партии". На этом настаивает тот же Байгушев. И не он один. Это общее
место в пределах определенной политической субкультуры.
В центре треугольника расхожее понятие
"партии" ("русская", "еврейская" etc). Стоит только признать, что эти "партии" в одной своей части
являются просто элементарными кланово-корпоративными элитными структурами
(которые есть в любых странах мира), а в другой... В другой обыкновенными
спецструктурами ("спецпартиями")... Стоит только признать все это и
парадоксальный треугольник станет чуть ли не тривиальным.
В самом деле, предположим, что вам для
вашей цели (разрушение СССР) нужно в антисемитскую элитную группу, называющую
себя "русской", транслировать созвучные ей антисемитские сообщения ("СССР
гнусное изобретение евреев", "коммунизм еврейская пакость" и так далее). Вы
же не можете сделать источником такого сообщения евреев!
Хотя бы потому, что определенная часть евреев
откажется транслировать подобное сообщение. Кто-то (меньшинство) не захочет
компрометировать СССР и коммунизм. А кто-то (большинство) себя марать не
захочет. И, с удовольствием называя СССР "тоталитарной мерзостью", а коммунизм
"гнусной утопией", в лучшем случае, да и то, скрипя зубами, процедит что-то
на тему о "троцких, устраивающих революцию, и рабиновичах, страдающих по
милости троцких".
А если кто-то из евреев (знаем таких) и
скажет, что СССР и коммунизм это именно еврейская мерзость... Что толку? Этот
источник для антисемитского адресата не убедителен. Да и двусмыслен.
А значит, для сообщений, сориентированных
на специфически почвенный адресат, нужен один источник ("русская партия"). Для
сообщений же, сориентированных на специфически либеральный адресат, нужен
другой источник ("еврейская партия").
Создали источники под разные сообщения?
Нужно создавать контур из этих источников. И управлять контуром так, чтобы
эффективность суммы передаваемых сообщений (выстрелов из оружия разного
калибра) была максимальной. Об эффективности можно говорить лишь по отношению к
определенной цели. Если цель разрушение СССР, демонтаж КПСС и красной
идеологии, то у этой цели должен быть реализующий ее субъект, состоящий из
представителей советской и зарубежной элиты.
Субъекту нужно, чтобы очень разные
источники, передающие очень разные сообщения, сотрудничали в достижении цели,
ради которой субъект и создал источники, и объединил их в контур, и
оптимизировал их работу.
Как субъект этого добивается? По-разному.
Даже начинающий специалист по прикладной
теории элит понимает, что порой это делается очень грубо. Источники получают
директиву: "Не сметь ссориться между собой!" И выполняют ее.
Чай, в 2009 году живем! И знаем, что есть
политики, которые аж заходятся в истериках, услышав что-нибудь не вполне
комплиментарное по отношению к евреям от одних коллег по профессии, и
пропускают мимо ушей развернутый антисемитский набор высказываний, коль скоро
их делают другие коллеги по профессии. Те коллеги-юдофобы, которые принадлежат
к другому крылу того же политического субъекта, в который входят пропускающие
мимо ушей их высказывания юдофилы.
Чай, не из провинции в Москву приехали
полгода назад! В.Кожинов работал в Институте мировой литературы (ИМЛИ).
Конкретно в Секторе теории литературы (он же Сектор теории литературы и
эстетики, Отдел комплексных теоретических проблем и т.д.). В этом же Секторе
работала моя мать. Она проработала в этом Секторе вместе с Кожиновым более
двадцати лет. И Кожинова, и других работников Сектора (Палиевского,
упоминаемого Байгушевым, Бочарова, Сквозникова, Гачева, Киселеву и других)
помню по детству и юношеству. И о круге Бахтина помню.
В ИМЛИ, как и в любом другом институте,
была спецтематика. Кто-то (в том числе, и моя мать) от нее шарахался, как от
огня. А кто-то к ней охотно приобщался. В принципе, почему бы нет? Ведь это
спецтематика твоего государства.
Кто именно отвечал требованиям
спецтематики, а кто им не отвечал тоже было известно. Работавший в Секторе
Г.Л.Абрамович не отвечал. А Я.Е.Эльсберг, руководивший Сектором с 1956 по 1964
год, отвечал. Ишь ты, "русская партия"... "еврейская партия"... Нет уж, давайте
лучше о Бахтине.
Он родился 5 (17) ноября 1895 года в
городе Орел в семье банковского служащего. Жил в Вильно, Одессе. Учился в
Петроградском и Новороссийском университетах. С 1918 года преподавал в Невеле.
Уже тогда проявил задатки неформального лидера. О чем говорит формирование
вокруг Бахтина так называемого "первого круга Бахтина" (В.Н.Волошинов,
М.И.Каган, Л.В.Пумпянский и другие.)
В 1920 году Бахтин переехал в Витебск.
Преподавал в пединституте и консерватории. Вокруг него снова сформировался
второй по счету "круг" (П.Н.Медведев, И.И.Соллертинский и другие).
В 1922 году Бахтин вернулся в Петроград.
Опубликовал под своим именем книгу "Проблемы творчества Достоевского". По
причине политической неблагонадежности Бахтина ряд статей и работ, в написании
которых он участвовал, им сознательно не подписаны.
Политическая неблагонадежность в 1922
году... Это не случайное попадание под каток репрессий в 1937-м.
24 декабря 1928 года Бахтин арестован по
делу "Воскресенья". Согласно обвинительному заключению коллегии ОГПУ, Бахтин
являлся членом "подпольной
контрреволюционной организации правой интеллигенции под названием "Воскресенье".
Имея своей конечной целью свержение Советской власти, организация задачей
текущего дня ставила создание крупного общественного движения против
существующей политической системы. Пытаясь создать такое движение, организация
широко использовала религиозные и националистические настроения".
О чем свидетельствует приведенная
информация?
Во-первых, о том, что у Бахтина были и
политическая позиция, и амбиции лидера.
Во-вторых, о том, что его тогдашняя
позиция созвучна той, о которой рассказывает Кожинов. В 1928 году еще было
некое соответствие между заключением ОГПУ и реальностью. Речь не обязательно
шла о полном соответствии, надежности выносимых вердиктов. Но совсем из пальца
тогда еще не высасывали. Потому что не надо было.
В-третьих надо понимать, о чем идет
речь. Что за "Воскресенье"?
Предтечей подпольной организации
"Воскресенье" являлся кружок Федотова Мейера, созданный еще в декабре 1917
года. В свою очередь, этот кружок представлял собой новое издание
"Религиозно-философского общества". Того самого, в которое входили Гиппиус,
Мережковский и тот же Мейер, а также многие другие. Масонский характер общества
никогда не скрывался. Александр Мейер гордился своей братской связью с
Александром Браудо и другими деятелями данного направления. В 1917-1918 годах
кружок, призывая русских людей к борьбе с большевизмом во имя спасения Родины,
придерживался, тем не менее, относительно умеренных позиций в том, что касалось
советской власти. И делал ставку на эволюцию этой власти. К концу 1919 года
разросшийся кружок взял название "Воскресенье". Ядро кружка сложило некое
братство "Христос и свобода".
Надежды на эволюцию большевизма члены
"Воскресенья" потеряли примерно к 1922 году. "Я в свое время, писала член кружка Н.В.Пигулевская 7 ноября 1922
года, исповедовала такое убеждение:
коммунизм строит здание и строит без креста, но когда достроит до конца, мы
сделаем купола, поставим крест и всё будет хорошо. Я так думала. Теперь иначе.
<...> Теперь строится синагога сатаны, из которой сколько колоколов не
вешай, ничего не сделать".
Это была общая установка членов
"Воскресенья". В 1925 году Г.П.Федотов уезжает за границу и руководство
"Воскресенья" полностью переходит в руки Мейера. "Колоссальная человеческая
личность" такова оценка Мейера Д.С.Лихачевым. И это мистико-политическая
оценка. С 1922 года А.А.Мейер говорит о необходимости преобразования
"Воскресенья" в Орден. Символикой организации становится светоносный
треугольник со Всевидящим Оком Провидения. Орден плюс идея борьбы с
коммунизмом как синагогой сатаны. Во главу угла ставится имяславческая традиция.
Вкупе с символом "Всевидящее Око Провидения" это говорит о многом.
К 1927 году начался активный диалог между
находившимися в СССР "воскресенцами" и представителями зарубежья. Нити идущих
от Мейера связей потянулись в ряд других организаций ("Содружество",
"Переоценка ценностей", "Кружок медиевистов", "Культурный уголок" и так
далее).
2 декабря 1928 года произошел раскол
"Воскресенья" на относительно либеральную и радикально-ортодоксальную часть.
8 декабря 1928 года начались аресты.
Александр Мейер был приговорен к расстрелу. Благодаря заступничеству секретаря
ВЦИК А.Енукидзе он получил десять лет лагерей.
Что касается М.М.Бахтина, то он был
освобожден под подписку о невыезде 5 января 1929 года, то есть на тринадцатый
день после ареста.
Приговор, по которому Бахтин получил пять
лет тюремного заключения, был вынесен 22 июня 1929 года. Уже после вынесения
приговора, в октябре 1929 года, в журнале "Новый мир" появилась огромная статья
Луначарского, в которой книга Бахтина о Достоевском была высоко оценена.
23 февраля 1930 года (то есть через семь
месяцев после вынесения приговора) тюремное заключение заменено Бахтину
высылкой в Казахстан сроком на пять лет.
Таковы исторические данные. Они, повторяю,
говорят о многом. И о том, что члены "Воскресенья" действительно вели очень
определенную идеологическую и политическую деятельность. И о том, что они
рассматривали себя как некий Орден. И о том, что этот Орден эволюционировал
слева направо. Докуда он в итоге доэволюционировал вот основной вопрос!
Меньше всего я собираюсь демонизировать
данный Орден. Или проводить тупую параллель между ним и так называемым "русским
орденом в ЦК КПСС", описанным Байгушевым. Непринятие коммунизма...
Проблематизация его отношений с христианством... Сопротивление чуждой
идеологии... Такая позиция, безусловно, заслуживает уважения.
Надо только, установив, что речь идет о
позиции "воительства с синагогой сатаны", задаться вопросом: в чем связь между
орденскими людьми, занимающими такую позицию, и членом Политбюро ЦК КПСС
Ю.Андроповым?
А еще надо установить, что ничто не стоит
на месте. Что если уже в 20-е годы некий Орден встает на путь этого
воительства, то через сорок лет все просто обязано или рассосаться, или обрести
иное, еще более радикальное качество. Какое? Это-то и есть главное.
В чем связь между новым орденским
качеством и "перестройкой"? О каком новом орденском качестве идет речь? Какие
связи между орденским началом в СССР и сходным орденским началом за его пределами
сформировались к интересующему нас времени "перестройки"? Как эти связи вкупе с
эволюцией Ордена повлияли на "перестройку"? И при чем тут, черт побери,
Андропов? Вопросы наиострейшие.
В связи с ответом на них стоит
приглядеться к судьбе разных членов "Воскресенья". Например, к судьбе
Н.В.Пигулевской, которая сформулировала оценку коммунизма как "синагоги
сатаны". Будучи блестящим специалистом по истории христианства на Ближнем
Востоке, Пигулевская, отсидев на Соловках и в других местах пять лет, вернулась
в Ленинград в 1934 году. В 1938 году ей была без защиты присуждена кандидатская
степень. В 1939-м она защитила докторскую. В 1946-м стала
членом-корреспондентом Академии наук СССР.
Что же касается Бахтина, то он, проработав
пять лет бухгалтером в Кустанае, затем очень долго жил вне Москвы и Ленинграда.
Особенно надолго задержался в Саранске. Там он 15 лет скромно проработал в
Мордовском государственном педагогическом институте имени А.И.Полежаева. А
потом... Потом-то и началось странное.
В 1960 году группа единомышленников,
признавшая Бахтина учителем, подписала коллективное письмо в его поддержку. В
группу входили: В.В.Кожинов, С.Г.Бочаров, Г.Г.Гачев. То есть работники все того
же Сектора теории литературы. Как мы видим, Бахтин сохраняет способность создавать
вокруг себя группы интеллектуальных единомышленников. При желании не видеть
ничего, кроме этого, мы можем (ослепнув) только это и увидеть.
Но для того, чтобы увидеть только это,
надо отказаться от понимания специфики того времени. Коллективное письмо в
чью-то поддержку в 1960 году, не повлекшее за собой никаких последствий для
подписантов, это, как минимум, экзотика. А, как максимум, что-то другое.
Оттепель оттепелью, а спецтематика спецтематикой. Между прочим, Андропов в
КГБ пришел только в 1967-м. Значит, были и другие высокие лица,
заинтересованные в Бахтине и защитившие подписантов.
В 1969 году (то есть через девять лет
после письма литературоведов) Бахтин при очевидной поддержке Андропова переехал
из Саранска в Москву. Так ведь? И что? Нет никакой связи между письмом 1960
года, не повлекшим никаких последствий для подписантов, и особым интересом
Андропова к Бахтину?
Конечно, можно игнорировать неизбежность
такой (очень тонкой) связи. Но лишь при большом желании. И игнорируя
привходящие обстоятельства. Как очевидные, так и иные.
Ишь ты, тайные партии! ("Русская",
"еврейская" etc).
Партия, к вашему сведению, была, во-первых, одна. И, во-вторых явная, а не
тайная. Называлась она, между прочим, КПСС. Конкурентов на дух не выносила. И
потому тайные партии кто не в курсе сотворялись par excellence на Лубянке. Байгушев говорит, что еще и в
Общем отделе ЦК КПСС... Ему виднее. Но лишь с учетом этого суждения (и амбиций
ряда других спецведомств) я говорю о том, что тайные партии сотворялись на Лубянке
par excellence. В противном случае я сказал бы, что они
сотворялись ТОЛЬКО на Лубянке.
Но не все же сотворялось там! Ох, не все!
В середине 80-х годов я, молодой
театральный режиссер, удостоился посещения некоего литературного мэтра. Мэтр
этот (занимавшийся вовсе не драматургией) изрек: "Приличным людям очень нравится авангардистский стиль Вашего театра. Но
у них возникают вопросы к его репертуару".
На мое изумление ("Какие еще вопросы, у
кого?") мэтр дал развернутый ответ: "Если
рассмотреть каждый отдельный элемент Вашего репертуара, то вопросов нет.
Пушкин, "Борис Годунов" какие могут быть вопросы? Или Достоевский, "Записки
из подполья"... А вот если начать собирать все элементы воедино и анализировать
тенденцию, то вопросы возникают ко всему. Пушкин сам по себе это одно. А
когда сначала Пушкин, потом Достоевский, потом Шукшин... ну, ладно еще Шукшин...
потом Бондарев и Белов то, как понимаете, есть вопросы".
Далее мне были сделаны предложения по
репертуару, которые я отверг. Не потому, что мне не нравились предложения, а
потому, что не понравился тон. Да и предложений по поводу того, как вести
деятельность в организации, руководителем которой являюсь, я никогда не
принимал. Ни до посещения этого мэтра, ни после.
Никаких особых последствий для меня этот
отказ не имел. Мое дальнейшее политическое поведение необратимо подорвало
желание "приличных людей" давать мне какие-либо "тактичные советы". Я оказался
человеком неприличным и слава Богу.
Привожу этот эпизод в качестве наглядного
примера того, сколь мало надо было сделать для того, чтобы выпасть... не из
какой-то там партии, а из размытого (как сказали бы сейчас, диффузного или
сетевого) сообщества "приличных людей". Для того, чтобы быть отторгнутыми
сообществом "приличных людей" (не тайными партиями, конструируемыми на Лубянке,
а этим сообществом), достаточно было не проявить чуткость в формировании
репертуара своего театра. Сколь угодно при этом молодежного, авангардистского,
нонконформистского и так далее.
Лица, проявлявшие еще меньшую чуткость,
выпадали из круга "приличных людей" немедленно. "Приличным людям" очень нужен и
мил был Солженицын. Но после того как он сделал несколько нечутких заявлений,
он был выведен из круга "приличных людей" и переведен в разряд не вполне
приличных (а впоследствии и из этого разряда выведен тоже). Шафаревич был
выведен из круга "приличных людей" совсем резко. Хотя тоже нужен был этому
кругу.
Бахтин же из этого круга никогда не был выведен. При том, что
каждое слово, которое он говорил Кожинову, эхом расходилось по Москве. Да и не
только Кожинову он говорил эти свои сокровенные слова о евреях (вспомним слова
Пигулевской, концепцию некоего Ордена и т.п.). И не для того он эти слова
говорил, чтобы Кожинов их затаивал в своем сердце.
Короче за сотую долю приведенных
Кожиновым слов полагалось немедленно быть выкинутым из круга "приличных людей".
Но Бахтин выкинут не был. Значит ли это, что он этих слов не говорил? Нет. Он
их говорил. Он их и в 20-е годы говорил, и впоследствии. Так что же это значит?
При том, что это по определению ДОЛЖНО ЧТО-ТО ЗНАЧИТЬ.
Тут совершенно недостаточно наличия тесных
отношений между Ю.В.Андроповым и М.М.Бахтиным. Во-первых, отношения были не
настолько уж и тесные. Во-вторых, никакая тесность отношений с Андроповым сама
по себе не могла защитить Бахтина от общественного мнения вообще и от мнения
круга "приличных людей" в частности. Быстрое получение прописки и квартиры в
Москве (при понятном генезисе подобного чуда) могло скорее дополнительно
испортить репутацию Бахтина, как вообще в глазах осведомленных людей, так и в
глазах узкого круга так называемых "приличных людей" (которые были более чем
осведомлены). Не Андропов был хозяином мнения этих людей. Не Брежнев. Не
Суслов. И не все Политбюро в целом. Даже если к нему присовокупить коллегию КГБ
и многое другое. Разгадку надо искать не здесь.
И именно от того, найдем мы ее или нет,
зависит эффективность усилий, уже затраченных на выявление неявных
обстоятельств, неочевидных генезисов, тонкой структуры высказываний,
биографических нюансов и прочего.
(Продолжение
следует.)