В середине марта 2000 года тогда еще и.о. президента РФ В.Путин заявил, что вывод войск из Чечни во время войны 1994-1996 гг. был "крупномасштабной ошибкой", и что эта ошибка больше не должна быть повторена. Можно было, конечно, расценить эти слова как предвыборное обещание. Но обещания обещаниями, а все понимают, что проблему Чечни невозможно свести к сиюминутным конъюнктурным интересам участников предвыборной гонки. Кроме того, заявление политического лидера, только что занявшего первый пост в стране, требует к себе серьезного отношения. А если серьезно – то что из такого заявления следует?

1 марта – в бою в Аргунском ущелье под Урус-Керт погибло 85 псковских десантников.

2 марта – попал в засаду Сергиево-Посадский ОМОН.

Затем — многодневные ожесточенные бои за с.Комсомольское с противником, численность которого так и осталась до конца неизвестной.

29 марта (уже после президентских выборов) – в Джаной-Ведено попадает в засаду отряд пермских десантников. Под тела погибших подложены фугасы. Опознание погибших затруднено. Инцидент быстро получает название "веденской бойни".

Затем, уже 6 апреля – нападение на колонну Ханты-Мансийского ОМОНа.

И все это – на фоне постоянно и настойчиво повторяемого В.Путиным – "не повторим ошибки.", "уходить не собираемся.", "операция будет продолжена." Такая настойчивость в стране, где за несколько лет успели привыкнуть к постоянным переговорам с захватившими заложников террористами, безусловно, впечатляла полгода назад и впечатляет сейчас. Но и вызывает вопросы. Например, что сегодня, в новых условиях, должно стоять за фразой о том, что "антитеррористическую операцию необходимо довести до конца"?

Разумеется, ни в коем случае нельзя говорить о ее прекращении. Но все-таки, каким видится продолжение и завершение, если уже амнистированные боевики снова появляются с оружием? Как сегодня ставится задача? В чем нужно видеть тот конкретно-практический, а не обобщенно-идеальный результат, ради которого федеральные войска должны выстаивать в Чечне, неся крупнейшие с начала войны потери?

После тяжелых боев марта и начала апреля все эти вопросы требуют нового осмысления. А пока ответов на них нет, время не ждет, боевые действия продолжаются, и отсутствие внятных решений все дороже обходится воюющим в Чечне федеральным силам.

Однако дело не только в этом. По мере продления чеченской операции и ужесточения боев Чечня все больше превращается в "горящий очаг", обладающий международной политической значимостью. Во всяком случае, для радикальной части исламского мира бои в Чечне приобретают ярко выраженное консолидирующее значение. Раньше о такой возможности опасливо предупреждали лишь некоторые эксперты и политики. Но в последнее время этот процесс превратился не просто в реальный, но – в обыденный.

Еще в конце прошлого года базирующаяся в Лондоне организация "Международный исламский фонд" (военное крыло которой возглавляет Усама бен Ладен) объявила о сборе средств на ведение джихада в Чечне. А такое объявление, по исламским канонам, означает обязанность каждого мусульманина оказать поддержку ведущим священную войну единоверцам. Одновременно с этим в Кувейте происходят встречи ваххабитов из разных стран, также ставящих целью помощь "единоверцам" на Северном Кавказе (включая отправку на Кавказ добровольцев для участия в боевых действиях против российских федеральных сил).

Итак, в конце прошлого года звучит слово "джихад" и проходят ваххабитские встречи, а в начале следующего отряды федеральных сил (в том числе десантники) начинают гибнуть в засадах и при прямом соприкосновении с противником. Неужели противником только чеченским?

Весь прошлый год чеченские эмиссары ездили по исламским лагерям военной подготовки от Пакистана до Северной Африки, собирая людей и средства. В ливанском лагере "Айн-Хелук" Басаев и Хаттаб договорились о подготовке боевиков для военных действий в Чечне. Не менее полугода идет вербовка добровольцев на Кавказ в городах Йемена и Мавритании. Миллионы долларов собираются для Чечни саудовскими благотворительными организациями, с привлечением к финансированию Кувейта и Объединенных Арабских Эмиратов. Группа наемников была направлена в Чечню египетской террористической группой "Бригада Халеда аль-Истамбули".

Сейчас, вопреки поставленным задачам и объявленным целям, ход "чеченской антитерорристической операции" своей неопределенностью и противоречивостью провоцирует консолидацию сил международного терроризма. Не раз риторика по поводу этой консолидации становилась "хорошим тоном" на международных ассамблеях. Теперь, в случае, если ход чеченского процесса окажется бесконтрольно запущен, Россия рискует увидеть воочию, что такое эта консолидация – без риторики и банкетов.

Вдобавок, как только исчезают внятность и логичность разъяснения российской стороной своей политики в Чечне – ее намерения немедленно начинают додумывать извне. А отсутствие или недостаточная ясность собственной российской позиции, отвечающей требованиям времени, подает к этому удобный повод. Так, например, З.Бжезинский в разгар чеченской кампании объявил, что план России заключается в том, чтобы, стерев Чечню с лица земли, поставить следующей целью покорение Грузии, а затем выйти к границам Армении. На эту версию известного противника России как "лишней страны" не следует никакого ответа, не выдвигаются альтернативные версии (поскольку заявления о скором восстановлении хозяйства в Чечне после мартовских боев не воспринимаются как реальные). А молчание – знак известно чего. Так наклеиваются ярлыки, формируются мнения. А затем Парламентская Ассамблея Совета Европы "вдруг" дружно голосует за вывод российской делегации – и на это реакция вновь противоречивая и невнятная.

Дальше – больше. Угроза Грузии? – И в Грузию едет директор ЦРУ Дж.Тенет. При этом открыто заявляется основной пункт переговоров – обмен информацией по Чечне. И под рассуждения о "готовности России покорять Грузию" Тенет обсуждает американскую поддержку грузинской разведки и министерства госбезопасности, а в Грузию тем временем уже прибывают американские специалисты по радиоэлектронной разведке. Сколько пользы от одной "забуксовавшей" антитеррористической операции! И чем дольше федеральные войска простоят в Чечне (разумеется, со связанными руками, то есть без достижения реального положительного результата), тем больше можно успеть под этот "шумок".

Но почему все внимание должно доставаться одной Грузии?

Еще в ноябре прошлого года прозвучало заявление специального советника госсекретаря США С.Сестановича о том, что "насилие в Чечне может выйти за рубежи России и стать угрозой для независимости и суверенитета Армении, Азербайджана и Грузии". Подчеркнем: не "для стабильности" или "безопасности", что было бы логично при близости района боевых действий, а именно "для независимости и суверенитета". А раз так, возникают основания для их защиты. К марту 2000 г. уже достигнута украино-азербайджанская договоренность об участии Азербайджана в учениях "Щит мира – 2000" и о совместных действиях по созданию системы ПВО, к которым позднее могла бы присоединиться и Грузия. То, что сотрудничество необходимо для противодействия России, уточняется министром обороны Азербайджана Абиевым, который объясняет, что это нейтрализует стремление России навязать "единую систему государствам Закавказья". Взамен украино-азербайджанское сотрудничество должно идти "в рамках интеграции с НАТО".

Создается все более отчетливое впечатление, что НАТО и исламское радикально-террористическое сообщество играют на Кавказе "в две руки". Исламские террористические альянсы подпитывают боевые действия в Чечне, жестокость которых повышается с каждой неделей, а под этим прикрытием НАТО продвигается на Восток, обходя Россию с юга.

Между тем для Юга Чечня продолжает оставаться мощным магнитом, и этот магнит уже притянул к себе особое внимание главной радикальной исламской силы – талибов. Если НАТО в ходе чеченской кампании активно укрепляет свои позиции в Закавказье, то талибы ищут себе сферу применения на севере, и в этом отношении за время боевых действий в Чечне произошли принципиальные изменения.

В предыдущие годы наступление движения "Талибан" на север Афганистана создавало для России угрозу хотя и серьезную, но все же в значительной степени косвенную и отдаленную. Роль буфера играла Средняя Азия, учитывалось значение Ирана, встревоженного давлением талибов на иранскую границу. И, несмотря на по-прежнему отдающийся болью советский опыт войны в Афганистане, прямое политическое соприкосновение России с талибами оставалось ограниченным рамками официального участия в процессе афганского урегулирования.

Но в последние месяцы ситуация принципиально изменилась. С начала второй чеченской операции среднеазиатский буфер между Россией и талибами становится все более условным. Летом прошлого года в Кабуле появилось постоянное чеченское представительство, и уже к осени из лагерей бен Ладена в Чечню отправляются первые группы боевиков по несколько десятков человек. После поездок в октябре гонцов от Басаева и Хаттаба в Кандагар (для обсуждения возможности эвакуации чеченских полевых командиров в случае полного занятия Чечни федеральными силами) численность отправляемых в Чечню групп арабских боевиков возросла с десятков до сотен. Это, безусловно, очень крупное изменение, учитывая, что достигнутые во время поездок договоренности касались поддержки усиления напряженности боевых действий в Чечне как раз в начале 2000 года.

Но ведь исламские террористические центры посылали на Северный Кавказ боевиков и деньги и раньше. Что же еще изменилось?

За прошедшие месяцы изменилось, если можно так сказать, "поле зрения" талибов. При свете вспышек боев в Чечне талибы впервые отчетливо сфокусировали свою взгляд на России как враждебной силе и актуальной цели. И речь даже не о том, что среди задержанных в Чечне иностранных наемников, помимо арабов, есть уйгуры, давно строящие с талибами союзнические отношения. Это факт показательный, но не главный. Гораздо важнее то, как быстро и настойчиво разворачивают талибы антироссийскую идеологическую и информационную кампанию.

В начале 2000 года духовный глава талибов мулла Омар призвал их молиться за чеченцев. Вскоре агентство Франс-пресс сообщило, что талибы признали чеченскую независимость. К середине февраля в центральном органе "Талибан" – газете "Шариат" – появились призывы объявить войну России за ее действия в Чечне. К марту была начата планомерная пропагандистская кампания с подключением радиостанции "Голос шариата", ведущей передачи, кроме афганских языков, на английском, узбекском и туркменском. Уже более месяца в список ежедневных программ радиостанции введены передачи на русском языке.

При сопоставлении хронологии и последовательности развития "прочеченских" кампаний Запада и Востока возникает естественный вопрос о зонах и идеологии их "пересечения". С точки зрения географической в течение последних лет такой зоной все чаще проявляет себя Украина, расширяющая сейчас сотрудничество с Азербайджаном "в рамках интеграции в НАТО".

В плане же идеологическом возникает взаимопонимание по чеченскому вопросу в рамках крайне правых идеологий. Наиболее ярко это продемонстрировала прошедшая во Львове в начале года конференция "Новый порядок в Европе" под эгидой УНА-УНСО. В конференции участвовали, помимо "принимающей УНА-УНСО", неонацисты из Грузии и представители чеченской партии Мовлади Удугова "Нохчи" — также неонацистской ориентации.

Однако предполагалось, что форум будет гораздо более широким – с участием еще нескольких задержанных при вылете делегаций. Их список заслуживает отдельного перечисления: Национал-демократическая партия Германии, партия "Молодых викингов", Европейское братство Нибелунгов, скандинавский "Черный интернационал" Мальме, а также аналогичные движения из Дании, Франции и Испании. Рассматривая этот список, стоит обратить внимание на то, как вокруг чеченской проблемы начинают все более открыто сближаться интересы только что упомянутого "Черного интернационала" и радикально-терористической части исламского мира.

Далее, на форуме правых экстремистов выяснилось, что их точка зрения принципиально совпадает с точкой зрения солидных межнациональных структур: чеченский конфликт, по мнению тех и других, имеет не внутрироссийскую, а международную значимость. В подкрепление данного тезиса лидер УНА-УНСО А.Шкиль, со своей стороны, провозгласил геополитическую ось "Испания-Германия-Украина-Чечня". По-видимому, обозначенную цепочку можно было бы продолжить и дальше, назвав в этом ряду талибов. Почему бы и нет, если в Одессе, где давно уже существует чеченский информационный центр, еще осенью побывала делегация талибов, ведущая переговоры о закупках на Украине военной техники?..

Но перечисленное — лишь малая часть тех сложных мировых политических узлов, которые на наших глазах завязываются и спутываются вокруг "чеченского очага", а в случае невнимания к ним грозят превратиться в удавку для России.

Совет Европы отрабатывает на чеченской проблеме трансформацию своей деятельности в направлении "комплексного рассмотрения чеченского и косовского вопросов". НАТО – обеспечивает укрепление закавказских плацдармов. Талибы отрабатывают идеологию и стратегию действий, исламские радикальные группы – "единство в джихаде". Праворадикальные партии всех оттенков ищут в чеченском конфликте возможности перехода от маргинальности к масштабным действиям и победам.

Что ищет там Россия, и к чему готовится? К роли жертвы, если "чеченские узлы" затянутся, или к становлению нового государства, если мы сумеем их увидеть и развязать?