Пойдут ли в ход бронетанковые аргументы?

Мы публикуем эту статью, как говаривали в старину, "в плане дискуссии". Время нынче такое, что любые варианты и повороты возможны, любые самые смелые предположения небеспочвенны.

Их обсуждение необходимо хотя бы в целях самосохранения. Подтверждение тому — публикуемая статья известного политолога. Наверняка она покажется спорной, кто-то не согласится с приведенными выводами и ходом мыслей. Мы приглашаем наших читателей продолжить этот разговор

1. ШУТКИ В СТОРОНУ!

Заявления В. Жириновского о возможности эксцессов в Москве с 1 по 9 мая 1996 года, сделанные им в интервью программе "Дни", не оказались в фокусе общественного внимания. Не оказались в этом фокусе и реальные события 17 марта 1996 года.

О событиях 17 марта 1996 года уже не раз говорилось. Странное у нас общество, странные СМИ. Незначительные эпизоды общественной жизни порождают настоящие цунами в печати и на телевидении. А нависающие и для многих очевидные в своей безальтернативности катастрофы проходят тихо и незаметно.

Бытует, правда, миф о том, что рожденная в недрах аппаратов власти идея запрета компартии и разгона Государственной думы, назначенных на 17 марта 1996 года, окончательно снята с повестки дня.

Так ли это? Вот Владимир Вольфович, например, считает, что в недалеком будущем нам обеспечен повтор "мартовских ид", и на этот раз без какого-либо фальстарта. И я с ним согласен. Повтор неминуемо состоится в случае, если не будет своевременно предложено альтернатив...

Чему? Демократическому процессу? Отнюдь! Альтернатив уже начинающемуся и уже достаточно очевидному для всех политических сил страны театру абсурда.

2. МЕЖДУ ЧЕМ И ЧЕМ ВЫБИРАЕМ

Предположим, что на выборах в июне 1996 года победит Геннадий Зюганов. Предположим далее, что власть ему будет передана без боя. Что дальше? Что намерен делать победивший Зюганов?

Поскольку он является, вопреки всем его заявлениям, однозначно и определенно партийным кандидатом в президенты, то в случае победы он станет именно партийным президентом. Такова логика политического процесса.

Таким образом, к власти придет КПРФ. Что станет необходимым для закрепления этой власти? Конечно же, реприватизация. Коммунисты хорошо знают, что у кого собственность, у того и власть. Их этому учили. Они это выучили. И, честно говоря, что плохого в том, что учили именно этому? Ведь так оно и есть на самом деле. Можно только признать это как данность и действовать соответственно или прятать голову под крыло. Насчет прятания головы под крыло — это мы обсудим отдельно. Вначале о необходимости. И о логике поведения, в которой осознание необходимости — это и есть свобода.

В этой логике реприватизация неизбежна. Но дело даже не в этом. Неизбежно закрепление в Конституции социалистического общественного строя и отвечающей этому строю общественной собственности на орудия и средства производства. Хорошо. Закрепили. Что дальше? Дальше — необходимое как следствие свершившегося закручивание всех и всяческих гаек. Зюганов — разумный человек и постарается закручивать их разумным же способом. Но гайки закручивает не человек, а система.

Гаек много. Много нужно и их закручивателей. А разумных людей гораздо меньше, чем гаек. Поэтому в среднем "гайка" будет закручиваться совсем не так, как этого хочет Зюганов. А как попало. И что же? Обещанный коммунистами возврат старого гарантированного советского относительного достатка не произойдет. Конфликтность общества лишь увеличится. Ожидания во многом, как всегда, будут обмануты. А уже имеющийся сейчас градус ожидания только-только дает возможность выборной победы. Которая, кстати, не гарантирована.

В стране, по экспертным оценкам, 30 миллионов прокоммунистического электората, 20 миллионов — протестно-националистического, 10-12 миллионов — демократического. Того, что называется "болотом", не так уж и много. Миллионов 10-12. Ибо часть "болота" растаскивается между тремя основными силами. Таковы приблизительные оценки. Они достаточно устойчивы. Теперь сложите рейтинги других — некоммунистических — кандидатов, близких друг другу в своей решимости противостоять коммунистам. Там возможно суммирование голосов вокруг любого кандидата, вышедшего во второй тур.

Чьи голоса кроме своих собственных притянет Зюганов? Надежд по этой части у коммунистов, что называется, пруд пруди. А вот насчет реализма в этом вопросе... В общем, картина и сейчас, как говорится, фифти-фифти. А дальше? Дальше — политический отлив, оголившийся коммунистический электорат, необходимость двигаться в русле своих программных целей и ориентиров, антикоммунистический фронт и широкий диапазон различного рода недовольств, порождающий фракционную борьбу внутри КПРФ и консолидацию ее противников... Бога ради, я не хочу никого пугать и ничего предугадывать. Я вообще занят не предвыборными прогнозами, а осмыслением меры фатальности уже упомянутой мною силовой передряги. И все эти размышления я-то и привел лишь для того, чтобы иметь право задать основной вопрос.

Собирается ли Г.Зюганов идти на выборы 2001 года? Я не предрекаю ответ. Разберем обе возможности. Либо он (или его преемник от партии) собирается идти на выборы. Либо не собирается. Тут уж воистину "третьего не дано". Если выборы состоятся, то объективно, просто по законам маятника и принципам распределения крупных электоральных масс в данном обществе, коммунисты следующие выборы проиграют. Придет, что называется, капиталистический кандидат. Он что, тоже будет менять Конституцию? И проводить новую приватизацию (народную, разумеется!)? И что же, мы еще пять лет проживем в капиталистическом общественном строе? А потом еще пять лет — снова в социалистическом. Что, непонятно, как называется такая поочередная смена строя? Называется она просто — "бардак". Можно и более деликатным образом — "вечный театр абсурда". Население в этом абсурде будет не жить и работать, а вымирать и разлагаться. Этого хотим? Вряд ли.

Теперь, предположим, что Зюганов или его преемник избираться не будет, и мы вернемся к эпохе 6-й статьи Конституции СССР доперестроечного периода. А этот возврат — возможен ли он в данном обществе, при данной расстановке общественных ожиданий, без бронетанковых аргументов компартии? Конечно же, нет! И вновь, пожалуйте! Либо абсурд, либо — бронетанковый аргумент! Но ведь необходимо любой ценой отыскать то самое "третье", которое нам в очередной раз "не дано". Цена, которую придется заплатить за шараханье между идиотизмами, слишком уж велика. Всей русской историей придется заплатить, существованием народа и государства!

Однако найти это "третье" — ох как непросто. Нынешняя власть тяготеет к бронетанковым аргументам отнюдь не по причинам этой непростоты. Бытует, правда, расхожее в оппозиционных кругах упрощенное представление, согласно которому вся причина подобного тяготения в особой цепкости 25-30 человек, не желающих отдавать власть без боя. Однако реальная власть — это не узкий круг в несколько десятков людей. Конечно же, такой круг — существенная часть власти. Но есть и более широкий круг, включающий в себя реальные аппараты управления страной. Внутри этого круга есть своя логика отношений, свои принципы оценок, нормы реагирования на происходящее. В этом широком круге не боятся смены президентов. В этом видят не более чем заурядную неприятность.

Итак, в реальной вертикали российской власти, в этом действительно широком круге из нескольких тысяч людей, выносящих свой вердикт в части окончательных решений властных проблем, нет страха перед Зюгановым. Между тем именно в этом относительно широком и, в общем-то, решающем круге растет с каждым днем ощущение какого-то стратегического тупика. Попытаюсь обрисовать контуры данного тупика.

Предположим, что Зюганов, придя к власти, не будет менять общественный строй. Что тогда? Его немедленно обвинят в ренегатстве. Против него выступят партийные радикалы. Между тем, что значит "не менять строй"? А что менять? Ничего? Еще король Лир, как помнится, метко заметил, что "из ничего и будет ничего". А раз будет ничего, то разочарование масс обеспечено. Этим непременно воспользуются. И что же будет делать Зюганов? Либо сдаваться и менять строй, то есть нырять в абсурд, либо подавлять массовое недовольство, то есть прибегать к силовым действиям.

Что же получается? Ельцин уходит, а тупик остается? Просто время, когда надо будет в этом тупике решать, какое из зол меньше, сместится с 1996-го на 1997 год. А что значит такое смещение времени? Только одно. То, что каждое из "двух зол", между которыми надо будет выбирать, усугубится во много раз. Отсюда главный тезис нынешней власти... Не "узкого круга лиц", повторяю, мотивации которых гораздо элементарнее, а именно власти, того, что мной обозначено как широкий круг с более высокими мотивациями... Этот главный тезис таков: "Либо дайте третий вариант, либо во избежание худшего мы выберем сегодня меньшее из двух все равно неизбежных зол". Тупик ведь как пробивают? Известно как! Напролом!!!

3. РОССИЯ, МИР И — ПРЕЗИДЕНТ ЕЛЬЦИН

В отличие от большинства населения я никогда не был сторонником демократии. Фигура Бонапарта казалась мне оптимальной еще в конце 80-х годов. Что же изменилось за это время и почему в сложившейся ситуации я являюсь категорическим сторонником политического решения проблем страны?

Существуют арифметика и алгебра силового решения. И как ни складывай, как ни перемножай нынешние общественные соотношения, эффективной силовой процедуры не вырисовывается. Ни в чьем исполнении. Ни в ельцинском, ни в зюгановском, ни в лебедевском. Попросту — ни в каком. Вот почему не нужна уже ни алгебра, ни арифметика. А только высшая математика с ее соотношениями неопределенностей. Но почему же не проходит силовое решение?

Дело в том, что для страны фактически кончается условно благополучный период, связанный со зловредной, конечно, поразительно недальновидной и примитивной, но все же не фатальной политикой клинтоновских США в отношении России. Наступает совсем другая эпоха. Поражение Клинтона не предопределено, но даже победив, он станет уже другим Клинтоном. Однако вся запутанность нынешней геополитической интриги как раз и состоит в том, что Клинтон может переизбраться только при победе демократии в России, причем такой победе, при которой к власти не придут коммунисты. В любом другом случае риск победы Доула слишком высок. Коммунистам сейчас внушают, что это не так и плохо. Но подобные самоуспокоения обычно исходят от очень профессиональных людей, чей профессионализм, увы, сочетается с возрастными ограничениями и порожденной этими ограничениями всевластностью губительной в нынешней ситуации "логики аналогий".

Возможно, что брежневский СССР лучше находил язык с республиканскими США, чем с США демократическими. Но можно ли на этой основе, строя аналогию между той и этой эпохой, считать, что республиканские США сегодня тоже будут для нынешней России предпочтительнее клинтоновского режима? Это глубочайшее заблуждение. Победа республиканцев для нынешней предельно ослабленной России чревата легко инспирируемой катастрофизацией российского бытия и концом российской истории. Могут спросить: а так ли важно для нас, ядерной державы с неисчерпанным еще сырьевым и человеческим потенциалом, что именно решат где-то там, в Капитолии? Так ли мы зависимы от нюансов их политики?

Отвечаю: мы и страшно зависимы, и абсолютно независимы одновременно. Мы страшно зависимы в случае, если наше общество идеологически расколото и духовно обескровлено этим расколом. Если в каждом доме, от особняка до хибары, бок о бок живут идеологические противники; если наши политики, одержимые ненавистью и страхом друг перед другом, по очереди бегают к заокеанскому хозяину с соблазнительными предложениями. В этом случае мы зависимы абсолютно, как никогда в нашей истории. Больше, чем в Смутное время. Но мы абсолютно независимы в случае идеологической консолидации страны и мы достаточно независимы в условиях паритета идеологий. Поясню на примере. Когда имам Хомейни пришел к власти в Иране, то Иран достаточно быстро обрел идеологическую консолидированность на основе органичного для данной страны исламского фундаментализма. После этого США уже не могли покуситься на относительно слабый Иран.

Итак, идеологическая консолидация и ее место в борьбе за спасение страны и народа... Тема чудовищно сложная и противоречивая.

В каком-то смысле революция и гражданская война, чистки и репрессии были для СССР очень неэффективным способом решения почти нерешаемых уравнений идеологической консолидированности общества. Сегодня эти решения просто неприменимы! Тогда же они содержали в себе чудовищное и омерзительное решение определенной и очень важной задачи. Все решенности — одна из причин победы СССР во второй мировой войне! Войне, ведущейся в тяжелейших условиях, с неизмеримо более сильным соперником, нежели соперник по первой мировой войне! Войне, ведущейся нашим врагом на один реальный фронт, а не на два, как в войне 1914-1918 годов!

Хотим мы того или нет, но приходится признать, что Великую Отечественную войну вело против фашизма идеологически консолидированное общество. И выиграло. А первую мировую вело против гораздо более слабой Германии общество расколотое. В результате этой расколотости мы в 1917 году и получили катастрофический проигрыш. А в 1945 году выиграли. Да, страшной ценой! Страшное это дело — вырезать часть своего населения во имя достижения иного качества консолидации страны. Страшное, гнусное, омерзительное.

Но в мирах политической высшей математики помимо моральных оценок есть профессиональная обязанность говорить еще и об эффективности и неэффективности. Тогда эффективность имела место! Но тогдашняя эффективность могла быть достигнута при целом ряде условий, которых сегодня нет и в помине. Мир не расколот мировой войной. Миру не грозит идущий из России пожар мировой революции, которым можно шантажировать, и огонь которой можно обменивать на систему Раппальских соглашений. Внутри страны нет новой накаленной идеологии. Нет организации из молодых, талантливых, авантюрных, беспредельно жестоких, суперсовременных людей, скованных железной дисциплиной и фанатической преданностью своему делу. Нет российского традиционного общества, откликнувшегося на хилиастический зов коммунистов. Очень многого нет. И все эти отсутствия, все эти дырки неопределенностей предельно точно просчитаны теми, кто уже видит конец игры и уход в небытие "этой лишней страны".

В сложившейся ситуации поразительно неэффективный в своей предвыборной кампании Борис Ельцин — является маловероятным, но все же шансом на продолжение российского бытия. Что возможно в одном-единственном случае, если он:

1) сохранит власть;

2) обеспечит легитимность этой власти;

3) в рамках указанной легитимности сумеет обеспечить эффективность власти;

4) соединит эффективную власть с максимально возможной степенью консолидации общества.

Каким образом могут быть выполнены в совокупности четыре этих базовых условия? Вновь подчеркну в совокупности! Казалось бы, оптимальный в логике данных рассуждений выход состоял бы в том, чтобы просто, без дураков, взять и выиграть политическую кампанию. Избраться, то есть сохранить власть (условие 1), обеспечить ее легитимность (условие 2) и на этой основе реализовать и эффективность власти, и консолидированность общества (условия 3 и 4).

Возможно ли это? При ответе на этот вопрос возникает сразу несколько оговорок и возражений. Прежде всего нельзя не признать неотразимым основное простейшее возражение. Если он может обеспечить эффективность власти и консолидированность общества, то почему он этого не сделал? Ответ на этот вопрос известен.

Система власти нынешнего президента базируется на сложно выстроенных сдержках и противодействиях, балансах и интригах. Это неовизантийская по стилю и духу система. Только она дает устойчивость и делает Ельцина "живым" политиком. Но она же лишает президентскую вертикаль какой-либо эффективности. Не только той, которая позволяет решать государственные проблемы, но и той, которая позволяет проводить эффективную выборную кампанию. Говоря об этом, я в косвенной форме отвечаю и на второй "вопрос с подковыркой", который всегда сопровождает первый: "А что, Ельцин может избраться, победить сегодня в открытой электоральной борьбе?"

В любой политической кампании важно не только знать, "что" и "как" нужно делать для победы. Правильный ответ на эти вопросы — это еще полдела! Главное же — понять, "кто" способен реализовать эти "что" и эти "как", связав их воедино и пропитав единой политической волей. Политический курс, необходимый для победы, тактические увертки, трюки и обещания, контрпропагандистские и пропагандистские акции — это все в сфере "как" и "что". Это все имиджи, пропаганда, идеология. Все это важно, но все это бессмысленно при отсутствии политического субъекта, то есть того коллективного "кто", который и должен планировать и реализовывать различные "как" и "что", концентрируя необходимые ресурсы под поставленные задачи.

Изначально понятно, что такое "кто" не может быть сформировано в недрах административной системы. Бюрократия плохо различает, где кончается хозяйственная деятельность и начинается политическая игра. Исключение, кстати, составляет сам Ельцин. Он эту грань всегда ощущал с повышенной остротой. Но в данном случае речь идет не о нем как фигуре, а о субъекте, реализующем почти нереализуемую задачу — выборы Ельцина на второй срок в условиях резкого падения уровня производства, идеологического раскола общества, войны в Чечне, катастрофического понижения уровня жизни большинства населения.

В этой "почти нерешаемости" есть узкие щели, проникновение в которые возможно лишь за счет концентрации политического умения и воли. Вместо этого бюрократия относится к предвыборной кампании, как к строительству большого завода. Она поручает такому-то сделать то-то. В списке поручений всегда фатально не хватает нескольких граф: например, "товарищу Дудаеву сделать то-то и в такие-то сроки", "товарищу Зюганову решить такие-то задачи таким-то образом", "господам из ЦРУ мобилизовать такие-то ресурсы под такие-то цели". Поскольку создание подобных граф невозможно в принципе, то предвыборная кампания Ельцина, в ходе которой должны бы были быть решены почти не решаемые задачи, превращается просто в ходячий анекдот с "буренками", которых доит жена Лужкова, которая, в свою очередь,.. и т.д. Создается впечатление, что какому-то коровоману хочется навязать Б.Н. рыбкинские сюжеты с быком Иваном (он же в предшествующей политической инкарнации, как мы знаем, назывался Гаврилой). Язык того эпического быка, помнится, слизнул у Ивана Петровича около 3 процентов голосов. Президенту мэрское молоко обойдется дороже. Впрочем, "шутки в сторону".

Любой вменяемый, как любят говорить в окружении президента, политический аналитик среднего уровня обязан понимать, что в России центризма нет и не может быть. Что есть три накаленных крайних течения (уже указанные выше 60 миллионов голосов) и десяток миллионов голосов колеблющегося населения. Причем колеблющиеся рано или поздно примкнут к одной из трех крайностей.

Создается твердое представление, что "центризм-вольскизм-рыбкинизм-необрежневизм" навязывается Ельцину для того, чтобы похоронить его со стопроцентной гарантией, превратить его из очень трудно выбираемого в полностью невыбираемого. Есть ли силы, заинтересованные в такой процедуре? Есть, и немалые. И это не столько открытые противники Ельцина, к которым я отношу и себя. Среди таковых есть люди, для которых первичен не политический, а государственный интерес и которые во имя этого государственного интереса в состоянии вносить ситуационные коррективы в свою стратегию. Так что не о противниках речь, а о друзьях, играющих на потопление своего хозяина и попечителя. Как говорится, "сохрани меня от друзей, а о врагов-то уж..." Каковы же друзья Ельцина, покидающие его стан (как максимум) или (как минимум) не делающие ставку на выборную победу?

4. "КРЕСТ НА ЕЛЬЦИНЕ"

Системный анализ открытого реального политического процесса и непрерывно поступающая к нам международная и внутренняя закрытая информация подтверждают наличие нескольких вроде бы проельцинских и вроде бы антикоммунистических политических сил, которые де-факто уже поставили "крест на Ельцине". Силы эти таковы.

Сила номер один — радикальные демократы (Гайдар, Немцов, возможно — еще более авторитетные фигуры, участвующие в игре). Эта сила уже сделала главную ставку. Крайне важно осознать, наконец, что для этой силы желателен уход Ельцина и приход Зюганова.

Зюганов, по их расчетам, якобы в любом случае превращается в Альенде, попадая между молотом и наковальней и уничтожаясь за счет этого в короткие сроки (не более 4 месяцев). В ходе этих четырех месяцев (иногда называемых "коммунистической стодневкой") Зюганова якобы сумеют сделать ответственным за резкое ухудшение экономической ситуации. В пределах этого ухудшения якобы выстраивается (без всякого участия убранного наконец-то Зюгановым непопулярного, чужого и ненужного Ельцина) твердый антикоммунистический фронт. Этот фронт якобы обретет в такой ситуации второе дыхание. Он должен, по замыслу, прийти к власти на волне недовольства коммунистами, которые еще усугубят и без того бедственное положение страны. В дальнейшем подобный "пиночетовский" фронт призван проводить крутые реформы, подавляя любое сопротивление силовым способом. Но перед "зачисткой коммунофашизма Зюганова" в рамках этой концепции планируется "зачистка правого фашизма" (Коржакова, Сосковца, Барсукова и других) руками коммунистов-зюгановцев, победивших на выборах.

Где в этой концепции Ельцин и его выборная или невыборная победа? Где здесь его режим, его власть? Данная интрига проводится в другом политическом измерении! Агентам влияния этой силы надо в ходе проводимой с их участием кампании Ельцина обеспечить только один основной результат — чтобы "патрон" не рыпнулся.

Сила номер два — часть финансового капитала страны. Она готова и к игре, предлагаемой первой силой, но в отличие от нее с радостью поддержит и вариант, при котором пришедший к власти Зюганов станет реализовывать ее политику, действовать в интересах становления искомого общественно-политического строя. В этом случае для данной силы "нет кандидата лучше Зюганова"! Ибо он окончательно вписывает в новый строй номенклатурные группы и одновременно "сливает" (хотя бы временно!) политические энергии нынешнего "оппозиционерства". Он же (здесь вторая сила согласна с первой) "зачищает", наконец, "правый фашизм Коржакова-Ельцина". И выбивает из игры часть банков, объявляемых антинациональными. Взамен "вкусный кусок" отхватывают другие финансовые структуры и "семьи".

В рамках такой латиноамериканской комбинации наилучшим способом решаются задачи ряда сил и структур, вполне готовых к строительству устраивающего их процесса руками коммунистов. Этот вариант тем более интересен для указанных сил, что в ходе исполнения подобного замысла коммунисты идеологически и нравственно уходят с политической сцены окончательно, терпят абсолютное историческое фиаско, берут на себя все издержки мучительного процесса латиноамериканизации российского общества. И вновь в интриге нет места ни Ельцину, ни выборам.

Другая комбинация тех же сил предполагает окончательное отбрасывание националистов от Ельцина, осуществляемое, в частности, с помощью навязанного ему заявления о плане мирного урегулирования в Чечне. Расчеты показывают, что только на решении президента вести (в какой-то форме!) диалог с Дудаевым он теряет практически весь свой националистический электорат (около 10 миллионов человек).

В результате этих и других ситуационно-игровых комбинаций Ельцин превратится в абсолютно невыбираемую фигуру. Его выводят из игры под видом беспредельной заботы о его выигрыше.

Сила номер три использует ослабление Ельцина и напор коммунистов для того, чтобы любой ценой развалить Россию. Именно эта сила, внимательно следя за антагонизмом между "первыми" и "вторыми" и используя этот антагонизм, сегодня близка к успеху. Эта тактика третьей силы, стравливающей двух непримиримых участников политического процесса, добивающейся равенства их возможностей, создающей пат и вклинивающей в этот пат систему антигосударственных решений, известна по событиям 1991 и 1993 годов. Здесь действуют заодно:

- зарубежные "конфликтологи в штатском",

- наши "акулы бизнеса", делающие бешеные деньги на бедствиях и развале страны,

- любители играть в стратегию напряженности из числа серьезных правых и левых радикалов,

- заинтересованные в развале или конфедерализации России субъекты Федерации,

- политики из числа тех, кого мы именуем "архитекторами развала"...

В общем, многие. Эти "многие" используют в своих интересах и накаленную государственность некоторых силовиков с их тягой к упрощенным решениям, и идеологическую зашоренность противоборствующих сторон, и алчную корыстность сепаратистов, и холодную антигосударственность матерых мафиозных тузов, и... Скажем прямо, агентурные возможности разных и разноориентированных геополитических субъектов мирового процесса, одинаково враждебных России.

Остановить эти силы можно, только введя в процесс новые факторы и возможности. А это требует преодоления тех дефектов и непониманий, с помощью которых и ведется разрушительная игра с превращением убежденных государственников в инструменты государственного развала. Я убежден, что это преодоление возможно. И что отечественные предприниматели, политики, интеллектуалы, военные не столь глупы и наивны, как это кому-то кажется. А наша родина — вовсе не "страна дураков".

Да, непростое решение задачи спасения российской государственности может сегодня базироваться только на широкой и зачастую противоречивой по интересам консолидации прогосударственных сил России. Их обращение к противоборствующим политикам с требованием найти возможности для политического компромисса, предотвращающего развал страны, может быть услышано. А развал страны — остановлен. Сегодня требуется не ущербная конфронтация, а жесткий волевой и болезненный компромисс в целях спасения государства.

Никакого другого варианта предотвращения необратимого государственного кризиса в стране уже просто не существует. Но для его реализации прежде всего необходимо преодолеть ограниченность тех, кто рассчитывает на чисто силовые решения. Необходимо преодолеть силовой синдром, о неизбежности которого безнадежно ерничает "всезнающий" В. В. Жириновский.

5. ВОЙНА И МИР

Возвращаясь к 17 марта 1996 года, следует указать, что по своему реальному политическому содержанию это 17 марта было сложной политической комбинацией, приведшей к перераспределению сил в том, что именуется командой президента, а на деле представляет собой сложную систему взаимных сдержек и противодействий. Не слишком просчитавших последствия своих шагов государственников вывели на силовую дистанцию, побудили к фальстарту и после этого отодвинули от политического процесса. Точнее, от той его части, в пределах которой на самом деле и решается сегодня самое главное. Приближенной оказалась как бы "партия мира", а отдаленной — как бы "партия войны". Но на самом деле нет просто "партии войны" и "партии мира". Есть:

1) партия войны в Чечне и мира в Москве,

2) партия войны в Чечне и войны в Москве,

3) партия мира в Чечне и войны в Москве,

4) партия мира в Чечне и мира в Москве.

Таким вот очевидно матричным способом разводятся сегодня вполне реальные политические фигуры. Ибо тот же министр внутренних дел Куликов, отстаивая мир в Москве, категорически высказался за жесткие меры в Чечне (вариант 1), а ряд антигосударственных "деятелей", "подставивших" Ельцина в том, что касается чеченского мира, не прочь, как мы увидели 17 марта, пострелять в Москве (вариант 3). Имеются и фигуры, отстаивающие варианты 2 и 4.

Создателям политического казуса 17 марта удалось отбросить от участия в единственной действительно значимой политической проблеме — проблеме выборов — государственников из числа тех, кто поддерживал вариант 1. А это вовсе не один Куликов! После этого произошло приближение к терминалам власти людей из партии 3 и 4. Партии 3 предоставили вожделенную возможность раскручивать силовой вариант. А партия 4 начала раскручивать свою провокацию. Именно с помощью людей из партии 4 было подсунуто Ельцину преступное и неэффективное решение чеченского вопроса! Именно эта партия развлекается буренками и центризмом, топя своего почти неизбираемого и без того кандидата. Результат их деятельности скажется через полторы-две недели. К этому моменту они уйдут, загубив все, что может быть загублено. И... Тут-то и родится конвульсия партии 3, которая притянет к себе кое-что из партии 2 и самоубийственным образом оттолкнет протягиваемую ей партией 1 руку помощи. Это и будет означать реализацию той "боцманской" затеи, которую озвучил Владимир Вольфович.

Вспомним о четырех условиях, в рамках совместного выполнения которых только и возможно спасение страны в нынешней (да, гнилой, да, унизительной, но реально существующей!!!) ситуации. Речь идет о совместной реализации этих условий. Этого пакта, который многим кажется вариантом Брестского мира.

Нужна легитимность власти! Силовой вариант сам по себе не достигает цели даже в случае если он сделан по всем правилам. Но силовой вариант не может в данной ситуации быть сделан по всем правилам! Он будет сделан — против всех правил! Вблизи выборов применение силы вообще нелегитимно. Силовое решение без идеологического обеспечения, без резко включенной пропагандистской кампании нелегитимно в квадрате. Силовое решение без всего указанного после предательства армии в Чечне — это либо голый путч, либо — дурная бесконечность. И в любом случае — это неэффективность в кубе.

Силовой вариант, при котором силу нельзя будет применить для блокировки сразу всех многочисленных очагов сепаратизма — это неэффективность в четвертой степени. Силовой вариант при такой расколотости общества, при такой внешней зависимости всех видов, включая продуктовую, при таком состоянии армии и экономики... В какую степень надо возводить неэффективность силовой комбинации, чтобы получился чистый вариант ГКЧП, чьим результатом будут только окончательный развал страны, принятие горьких лекарств от мирового сообщества и его посредников в России и полная моральная дискредитация "крутых" протестно-националистических сил вне зависимости от их действий. (Поддержат ГКЧП? — "Дураки!" Не поддержат? — "Ничтожества!") Жириновский что-то говорит про баню, в которой отмоются... Ой ли?

Нужно ли поименно называть посредников, которые будут потчевать дуру-путчистку горькими лекарствами в духе "сербского варианта"? В конце концов не в них дело. Дело в том, что этого нельзя допустить, ибо речь идет о смерти страны под видом ее спасения. Все эти бронетанковые аргументы нужно было либо выкладывать раньше, в другом варианте и при других обстоятельствах, либо теперь уже просто отбрасывать как абсолютно губительные.

Такова наша экспертиза сложившейся ситуации. Впрочем, на этот раз речь идет не только об экспертизе. А о политическом проекте, который может быть реализован и в рамках которого может быть найден способ спасти страну. На реализацию этого проекта остаются считанные недели. Но в такие недели каждый час равен нескольким месяцам.