Прежде всего о Березовском. Березовский наделал ошибок — как никто другой. И стратегических, и тактических. И комплексных. Я говорил об этих ошибках еще тогда, когда ни о каких неприятностях для Бориса Абрамовича и речи не было. Открыто выступал в газетах по этому поводу неоднократно. И потому не просто имею право, а даже обязан публично зафиксировать все эти ошибки сейчас, оговорив, что не считаю игру Березовского проигранной, а самого его "демоном всех времен и народов". И о том, что так не считаю, я сказал уже тогда, когда над Борисом Абрамовичем сгущались самые темные тучи. И не где-нибудь сказал, а на 3-м (лужковском) канале телевидения. Не на ОРТ то есть.

Первая ошибка Березовского — формат и качество конфликта с Коржаковым. Я не о людях говорю. И не о конкретных носителях неких властных потенциалов. Я говорю о конфигурации власти. Сколь бы Коржаков ни был элементарен в своих определенных проявлениях, он никоим образом к этим проявлениям не сводим. Он олицетворял собой некие становящиеся сущности. И эти сущности двигались по законам, не имеющим отношения к "прибабахам" самого Александра Васильевича. Позже я эти сущности разберу. А здесь я просто зафиксирую, что победа Березовского над Коржаковым стала первым шагом на пути к снижению собственного потенциала. И уж совсем нелепым шагом в этом направлении стала полная ликвидация той суперспецслужбы, создание которой хотя бы на уровне некоего контура (о наполнении — спорить не будем) стало крупнейшей заслугой Александра Васильевича.

Вторая ошибка Березовского — конфликт с Куликовым.

Третья ошибка — неисполнение "Письма 13-ти".

Четвертая ошибка — конфликт с Чубайсом.

Пятая ошибка — сокрушительная по своим политическим последствиям философия соотношения спецслужб и капитала в построении государственности в конце ХХ века.

Шестая ошибка — бессмысленная и мелкая (ах, боже мой, убить захотели!) война со спецслужбами как с непроартикулированной сущностью, которая почему-то должна получить статус врага.

Седьмая ошибка — война с коммунистами в 1999 году. После августовского краха. И еще вкупе с войной со спецслужбами. Это уже просто абсурд.

Восьмая ошибка — совокупность тактически опрометчивых и, главное, стратегически ведущих в тупик ходов по отношению к Ельцину.

Девятая ошибка — неумение и нежелание построить отношения с Лужковым, который в определенной конфигурации не мог не быть союзником (опять же — все это из сферы, которую Ницше назвал "человеческое, слишком человеческое" и которая, как я покажу ниже, к политике отношения иметь не должна).

Десятая ошибка — тактически остроумная, но стратегически тупиковая игра с Лебедем.

Одиннадцатая ошибка — неумение отличить лояльность, "отношенческую значимость", от потенциала. Это касается сразу многих фигур.

Сумма этих ошибок (а я перечисляю только часть из них, и перечисляю намеренно сжато) имеет общий знаменатель. Новое поколение, вошедшее в скучную и бесперспективную политику в начале 1996 года, поколение, ярчайшим представителем которого является Березовский, поколение, сущность которого я намерен раскрыть ниже, принесло в политику новое — спасительное и разрушительное — качество: СИТУАЦИОННЫЙ ЛОББИЗМ. Это то, чем люди овладели за годы рискованных приватизационных игр. Тут было нечто необычное, несвойственное классическому политическому стилю и потому выигрышное. На этом и была выстроена победа 1996 года. Но заложниками той победы оказались ее творцы. Они не сумели освободиться от синдрома победителей и стали глупо и тупиково тиражировать стиль ситуационного лоббизма.

Между тем управлять страной в парадигме ситуационного лоббизма невозможно. Проиграв это управление, поколение, о котором я говорю, проиграло почти все. В августе 1998 года этот проигрыш наполнился еще и стратегическим содержанием. Ибо стиль стал могильщиком идеологии. Всего либерального проекта (кто бы что бы по этому поводу ни опровергал).

Но и ситуационный лоббизм — это лишь первый, низший после перечисления конкретных ошибок, уровень понимания природы фиаско целой генерации элиты. Фиаско, которое я не называю окончательным только потому, что в определенный исторический момент у этой генерации не нашлось эффективного могильщика. Как дальше развивается эта драма — вопрос отдельный. Превращается ли она в фарс или найдет подлинное историческое содержание? Березовский говорил многократно, что вот, мол, некоторые не умеют подниматься после нокдауна. То, что сейчас происходит, — не из сферы слов.

Но я сознательно пропускаю несколько уровней рассмотрения для того, чтобы зафиксировать в происходящем некий фундаментальный смысл.

Банальное, простейшее в этом фундаментальном смысле состоит в том, что не все можно купить за деньги. За деньги не купишь даже настоящей женской любви и настоящего семейного счастья. Вообще вся сфера любви не подвластна алхимии "великого металла". Там — другое. И — за деньги не купишь дружбы. Вот тут мы уже подходим к серьезному, проблемному моменту.

В рамках денежного сюжета, в рамках материального в целом не формируется настоящая политическая команда для стратегии. Она формируется только на уровне идеального. Идеальное — это не романтика, а прагматика политики во всем, что касается проведения стратегического курса. Настоящая команда спаяна идеальным. Хотя бы ядро ее! И тогда уже за деньги можно покупать те или иные фрагменты периферии. Тут деньги могут иметь решающее значение. Ибо ядро без периферии может оказаться сектой. Но периферия без ядра — это просто "сучья свадьба" вместо политики.

В силу указанного момента группа победителей 1996 года оказалась (внимание!) группой со ВСТРОЕННЫМ МЕХАНИЗМОМ САМОРАЗРУШЕНИЯ. Отсюда множественные конфликты, отсюда самоистребительная страсть, ярко проявившая себя во многих сюжетах, связанных с Борисом Абрамовичем. И это надо зафиксировать. Но не надо превращать это в мелкую свару. Не надо рассуждать о том, кто как пахнет (перл Коржакова). Не надо наделять носителя определенных качеств всей совокупностью пороков. Это бесплодная, неумная демонизация. Мы уже это проходили в эпоху, когда противника нужно было ошельмовать именно тотально — он, мол, и пьяница, и плохой семьянин, и вор, и все прочее. Но противник может быть и замечательным другом животных, заботливым отцом. Это ничего не меняет. А тотальное шельмование превращает элитный конфликт в дешевую разборку. В грязные опивки (согласитесь, далеко не безупречного) прошлого.

И шельмование мешает видеть существо дела. А значит. значит, делать то единственное, от чего зависит все остальное. А именно — АДЕКВАТНО ИСПОЛНЯТЬ ВЛАСТЬ.