Сергей Кургинян

ТЕРАКТЫ В США

Системный анализ событий и последствий

Доклад опубликован в журнале "Россия XXI". 2001. #5

I

Сегодняшнее внеочередное заседание связано с произошедшим 11 сентября событием колоссального масштаба. Это действительно и безусловно трагическое событие. Но его рассмотрение требует специальных подходов.

Начну с того, что у нас, в России очень сложно построенное общество. И это общество на любое событие будет реагировать по-разному, в том числе полярно.

С этой точки зрения я введу два параметра. Первый я называю "москвоцентризм". Что это означает? При наших обсуждениях мы можем занимать самые разные позиции. Но одна из них должна быть императивная. Это "москвоцентризм". Как мы видим благо Москвы, России — это отдельный вопрос, но императив этого блага должен стоять во главе угла при всех различиях точек зрения. Могут сказать: "А что, собственно говоря, особенно сейчас, в эпоху после Гайдара и всего, что делалось, об этом говорить? Ведь это очевидно". Но на деле все происходящее в связи с терактами в США обнажило гигантский слой того, что я называю "нью-йоркоцентризмом", наряду с "эр-риядоцентризмом" или чем-нибудь в этом духе.

Надо сказать, что последний в данный момент проявил себя гораздо слабее. Исламские пласты нашего населения и элиты ведут себя сейчас весьма достойно. То, что говорил Верховный муфтий России, меня полностью устраивает. Считаю, что это — разумная позиция, взятая с поправкой на его собственную паству (а он не может не делать на нее поправку). И мы все в своих реакциях не можем не делать поправки на то, что у нас в стране существует внутренний ислам, да еще достаточно мощный.

А вот то, как отреагировали некоторые наши журналисты и политики на то, что вместо однозначного рыдания в связи с нью-йоркской трагедией муфтий позволил себе какие-то рефлексии, — это, с моей точки зрения, абсолютно омерзительно. И вообще, все произошедшее в значительной степени всколыхнуло опять нечто, что нельзя не соотносить со вторым параметром поведения в критических ситуациях — с достоинством.

Можно так или иначе видеть выгоду страны и ориентироваться в процессе. Но при любом видении выгоды нужно сохранять какое-то достоинство. Это достоинство было сейчас многими публично утеряно. Я, имея в контексте поведение спикера Государственной Думы России, предлагаю всем нам почтить вставанием память офицеров и генералов, погибших в сбитом в Чечне вертолете.

Надеюсь, все поняли, что относится, с моей точки зрения, к понятию потери достоинства. Можно быть, допустим, предельным лоббистом Америки или видеть в этом свой интерес, думать, что благодаря случившемуся сможешь приобрести там, у них, какую-то новую, более высокую цену, но зачем при этом терять достоинство, лицо! Я не понимаю, почему считается, что американцы будут этим довольны.

Вот это я называю потерей "москвоцентризма". У нас опять появился какой-то "нью-йоркоцентризм", как в 1991-м или 1989—90-м году. И он, конечно, в целом абсолютно отвратителен. И основан, как мне кажется, на глубочайшем непонимании как масштаба случившегося, так и уровня наблюдаемого катастрофизма. И, главное, никому не нужен.

Для начала (если обсуждать все произошедшее серьезно) я бы предложил некоторые парадигмальные установки. У вас, американцев, это все произошло? Произошло. Признайте, что вы все это, по большому счету, делали сами. Обнажите уровень того, насколько вы в этом присутствовали. Объясните себе и всем, что значит подготовка исламских террористов на базах ВВС США. Это что — может быть, я сейчас тоже могу подготовиться на базе ВВС США? Напишу гарантийное письмо, переведу доллары, и меня начнут готовить на базе ВВС США? Думаю, что ни на базе ВВС США, ни даже на базе ВВС РФ человеку с улицы этого сделать нельзя.

Значит, вы, американцы, готовили свою отборную исламскую агентуру, если исходить из того, что вы сами говорите. Вы готовили эту исламскую агентуру по всему миру. Ваши офицеры тренировали этих людей. Ваши теоретики говорили о "южном подбрюшье" СССР и России, а ваши спецслужбы работали с исламской агентурой в этом южном подбрюшье. Вы этим реально управляли и управляете. Так вы это признайте! И скажите то, что я говорил еще в 1994—95 году в Иерусалимском университете, а позже опубликовал: "Вы делали дьявола для грязной работы". Теперь этот дьявол развернулся против вас. Но тогда вы покайтесь! Это — первое.

Второе. Чего вы хотите от сегодняшней России? Вам открыть большой "секрет Полишинеля"? Чего бы вы ни хотели, ничего не получится. Потому что качество услуг и их цена будут находиться в прямой корреляции. Вам все сделают бесплатно или почти бесплатно. Но будет сделано очень плохо. Потому, что те, кто должен делать, ничего не могут. Берутся, говорят, что готовы сделать все даром или за подачки, но — ничего не могут. И если говорить о том, чтобы хоть что-то сделать могли, если произошедшее — действительно катастрофическая мировая проблема, то начинать надо с того, чтобы восстановить нашу зону влияния на соответствующих южных плацдармах. Нашу, российскую!

Мы, какие мы сегодня есть, к этому даже не готовы. Более того, в элите по этому поводу налицо явный раскол. Нет ни парадигмы, ни консолидации — ничего. Но единственное, что может произойти, — это восстановление нашей зоны влияния. Хотя она может восстановиться только тогда, когда будет понятно, что значит — "наша" и кто такие "мы".

Вы это все рушили? Рушили. Вы всех хорьков, которые отсюда все ресурсы высасывали, поощряли? Поощряли. Вы их демократами называли? Называли. Вы их в Гарварде учили и воспитывали? Воспитывали. Они высосали из России всю кровь. С вашей помощью. Под какую философию? Под философию нашего ослабления. Вы нас ослабляли? Так чего вы хотите сегодня от возникшего в итоге дистрофика?

Но раз так, вы должны платить. Сколько? От 500 до 800 млрд. долларов. Я не шучу. Если одна компания "Голдман энд Сакс" имеет в реально контролируемых активах 2,5 триллиона долларов, то задумайтесь и скажите, сколько стоит мировая стабильность. Если вы скажете, что она стоит намного меньше, мы не возьмемся ее восстанавливать.

И не потому, что мы не хотим. Мы страшно хотим помочь нашим братьям, но мы не можем! Вот я поднимаю руку, а она у меня падает. Я не могу восстановить территорию, не восстановив ядро этой территории. Я не могу восстановить ядро территории, не проводя тотальную модернизацию всего: мне нужны новые дороги, новые заводы — вторая волна современной индустриализации. Когда-то, напомню, вы вложили в данную территорию по соответствующим линиям вполне соизмеримые деньги. Вложили после революции и забыли о них. Ну, вот и вложите снова и забудьте снова. Я не говорю о кризисе, вообще забудьте.

Тогда, может быть, сдвинется что-то в дееспособности той России, которая сможет всерьез заниматься восстановлением мировой стабильности. Но ничто не начнется ни за какие деньги, если "русский Ваня" будет находиться в парализованном состоянии, спать и проклинать все на свете.

Следующий момент заключается в том, что российское общество всегда внутренне свободнее западного. Оно — изнутри каждого — не торопится с пеной у рта начать присягать своему правительству и своей генеральной линии. Оно может на партсобраниях голосовать правильно и единодушно, но внутри остается хохот, свобода...

Понимаете, что это значит с точки зрения той проблемы, которую мы обсуждаем? Сначала вытащить войска из Афганистана, проклясть все то, что мы там делали, сказать, что это все есть исчадие тоталитаризма и т.п. А теперь — затаскивать такие же войска назад, в Афган, да еще вместе с янки! Вообразите, что при этом произойдет! Тем более, что есть у нас сейчас ребята, которые "по любви" готовы подобное сделать. На уровне какого анекдота это будет происходить и каким кровавым анекдотом закончится?

Значит, для того, чтобы подобное делать, понадобится какая-то идеологическая ревизия всего произошедшего. Пересмотр фундаментальных позиций, о котором вообще неизвестно, возможен ли он, но понятно, что он необходим. А если, как говорил один мой знакомый, "пресса начинена дряхлой и потерявшей нюх агентурой" и она только воет, но больше ничего делать не может, чего вы от нас хотите? Мы и спим. И во сне что-то бормочем: то об американских братьях, то об исламском единстве, то о правовых институтах. Но это же сон!

Дальше еще одно. Вы сами себя так очевидно не компрометируйте! Потому что найденные в первый же день Кораны, инструкции на арабском, видеокассеты и все прочее (хорошо, что не раньше нашли) — это анекдот. Это анекдот вообще, а для русских, которые просто начинены подобными анекдотами, — это просто "последняя хохма".

Ваши спецслужбы (им можно сочувствовать, в этом ничего такого странного нет, никто в мире не готов к таким ситуациям) "профукали" все, что могли. Теперь им надо в каком-то безумном раже оправдываться и начать все это "откручивать" назад. Они и находят Кораны, виновных, террористов (которые, как потом оказывается, умерли 2 года назад). И этот очевидный для всех анекдот — вы ведь понимаете — начинает работать на другие, гораздо более неприятные, версии. И если вы хотите что-то делать всерьез — по крайней мере, скажите, о чем идет речь. Потому что не только мы — такие — не можем строить ничего настоящего с вами, но и вы — такие — ничего не можете построить ни сами, ни с нами, ни вообще.

Расскажу по этому поводу одну историю. Когда я был в 1988-м году по поручению ЦК в Азербайджане в первый раз, я многое в событиях не понимал, пока мои знакомые не отвезли меня к одному человеку, ныне уже покойному. Брат его в то время уже был в Израиле и занимал там пост в спецслужбах, а он сам работал в службах контроля у Алиева, в общем, был очень осведомленный человек.

Портрет Сталина — на почетном месте в комнате, флотская офицерская форма — в общем, человек из той эпохи. И он мне очень многое объяснил. Я ему навсегда за это крайне благодарен. А в конце он сказал две вещи, из которых я одну реже вспоминаю, потому что не люблю, а другую — чаще. Вторая: "Ты передай там в ЦК, что это "общество ням-ням" и его может зарезать один волк". Он наклонился ко мне и повторил: "Один волк". Я только потом понял, что это значит — когда на съезде Верховного Совета все генералы проголосовали за версию Собчака по событиям в Тбилиси.

А вот другая вещь, которую он мне тогда сказал: "Понимаешь, я ничего не хочу сказать плохого, но когда накаленная фанатичная толпа на Востоке прет, то в нее стрелять из пулеметов бессмысленно". Я подумал: надо же, еще один демократ на мою голову попался, стрелять, мол, нельзя! Но он сделал паузу и говорит: "Нужно — только из огнеметов. Это — Восток. Пока ты первые ряды не сожжешь, они не остановятся. Они лишь от крика определенного останавливаются, а от стонов раненых — только возбуждаются и прут сильнее. Это — общая архетипическая ситуация".

К чему я это сейчас говорю? К тому, что если американцы что-то хотят взаправду сделать, то делать надо нечто, соотносимое с такой парадигмой. Но ведь что они могут и будут делать? Гиндукуш, что ли, сроют?

Посмотрите, что происходит. Бен Ладену подводят белого коня, он на него садится и скачет в неизвестность. Авианосцы за ним, броненосцы, самолеты, умные ракеты, а он на коне скачет. Кайф! Сколько мальчиков хотят подражать Бен Ладену?!

А что, с другой стороны, эти янки хотят продемонстрировать, изощряясь в названиях антитеррористической операции? Ведь все уже привыкли к тому, что когда о себе говорят "я — честный Джо", то ясно, что речь идет о мошеннике. Когда говорят "я — порядочная женщина", то опять-таки ясно, о чем идет речь. А когда "антитеррористы" начинают говорить "я — благородный орел" или называют свои действия "справедливостью без границ", то неужели всем непонятно, что речь идет о чем-то совсем другом?

Дальше. Пусть скажут, кого они поддерживали в Боснии, в Косово, в Македонии? Они же все время там поддерживали ислам! Пусть откажутся от этого, произведут глубокую ревизию своей политики, у них возможности такие есть. Чем качать эту истерику, пусть разберутся со своими делами, расскажут, что это — последствия неверной предыдущей политики. К слову, Папа Римский "крутил" данную политику в ничуть не меньшей степени.

Теперь — о наших, отечественных, господах. Ну каким надо быть ослом, чтобы в этот момент начать говорить о христианской цивилизации: "мы — христиане"? Ну и что? Предположим, что некто даже так считает. Вы что, не понимаете, к чему это приведет?!

Черномырдин прибыл на Украину и сказал, что это "исконно, извечно православная территория". Вся Западная Украина задрожала от хохота и бешенства одновременно, потому что человек не знает, но лезет неизвестно куда. Ну, с ним понятно, он не этим занимался, газ качал. Но другим-то зачем лезть сейчас с подобными формулами, куда, во что? Поперек батьки в пекло?

Что из этого будет? Какая христианская цивилизация? Церковь расколота так же, как и все общество: половина ползает на брюхе, половина скрипит зубами. Поинтересуйтесь настроениями в России, полистайте опросы общественного мнения: какое спокойствие и хладнокровие, а то и волна радости. Посмотрите на все это вместе, подумайте хотя бы чуть-чуть перед тем, как начать высказываться! Вы уже наговорили за эти дни со своим нью-йоркоцентризмом в 10 раз больше, чем это нужно было бы даже в том случае, если бы хотели воевать.

Трагизм ситуации на самом деле заключается в том, что если до вхождения в Афганистан мы могли употреблять формулу тогдашнего члена Политбюро Пономарева: "национально-освободительные движения против сионизма, США и всего прочего", то после вхождения в Афганистан мы сами же эту формулу разрушили. А никакую новую не создали. И с тех пор стоит эта проблема. Мы не можем воевать на два фронта: и с исламом, и с США. Нам придется самоопределяться. Коридор маневрирования сузился, но он еще не пришел к нулю. Куда нам в нем двигаться? Об этом нужно думать, но ведь мы еще не понимаем, что США будут делать, не понимаем, на что они решились!

Я вам объясню, как я вижу события на Ближнем Востоке. Президент Буш, в грубом приближении, разумеется, — сумма двух слагаемых: саудовского нефтяного капитала и консервативного нью-йоркского истеблишмента. Его поддержали исламисты (часть его администрации — это просто аппарат компании "Бэктелл", саудовское содержание которой понятно), и его поддержал Райхман.

По мере обострения ситуации в Израиле указанный "Буш как предприятие" разваливался на части. Эр-Рияд может говорить о том, что Хэзболла плохая и т.д., пока Шарон не заявляет что-либо экстравагантное, например, что точно в том месте, где находится мечеть Омара, следует строить храм Соломона. А дальше у Эр-Рияда — выбор: либо он должен смолчать — и выпасть из исламского единства (чего он категорически не хочет), либо он должен возмутиться.

Значит, чем острее ситуация в Израиле, тем в большей степени разваливается предприятие под названием "Буш", ему приходится определяться: то ли — с Эр-Риядом, то ли — с нью-йоркским истеблишментом. Вопрос: отпади он от нью-йоркского истеблишмента, сколько он продержится? И может ли он вообще от него отпасть? А может ли Буш отпасть от Эр-Рияда?

То же самое происходит сейчас со всей этой антитеррористической акцией. О существе вопроса могу сказать: никаких простых и очевидных решений нет. Непонятно, докуда дойдет Буш, в какую сторону он пойдет, во что сейчас сложится нью-йоркский истеблишмент. И зачем в такой ситуации говорить: "поднявший меч от меча и погибнет!"? Чтобы еще дальше Православную Церковь отодвинуть от реального влияния на все масштабные проблемы в стране и в мире?

Повторяю. Если ты хочешь быть чьим-то преданным другом, то почему при этом надо терять достоинство? Ты же не рабом хочешь быть, а другом? И потом, как ты можешь им быть, если ты не обеспечиваешь стабильность своего общества, своей страны, своих возможностей? Кому ты нужен, если у тебя ничего нет?

Весь этот комплекс вопросов, оценок и переоценок всего происходящего висит сейчас над нашей Россией. Притом, что мы действительно не знаем, что делать, мы точно знаем одно: такие, какие мы есть сейчас, мы ничего не можем сделать. Не можем ни влиться в исламское единство, ни поддержать США. Своими преимуществами мы не можем воспользоваться ни одним способом. Мы можем только изменяться. Нам еще раз предложена ситуация, которая показывает: в существующем качестве мы быть не должны. В существующем качестве мы будем просто уничтожены.

При этом можно, конечно, продолжать пить в кабаках, можно считать, что все само утрясется, можно что угодно по этому поводу делать. Но часы истории отсчитывают свое время. Если мы не начнем меняться, нынешний истеблишмент будет сметен этой ситуацией, весь целиком, потому что он ей не соответствует. Это длить невозможно. Надо на что-то решиться! Нельзя привычный кайф от того, что ты варишь где-то "бабки" (хоть в Чечне, хоть где-то еще), распространять на мировые ситуации — не выйдет, не дадут! "Моя хата с краю"? Эта хата никогда не будет с краю. Другая хата будет с краю, а не эта. Эта — будет "хата крайняя", которой и достается по полной программе и в первую очередь: у нее такое свойство в мировой истории.

Существует уровень проблематики, уровень нравственный, уровень оценок, просто тест на политическое поведение, который опять выявил холуйство, глупость...

Познер в своей передаче "Времена" читает лекцию — может быть, и не худшую — на тему "Север — Юг". Банально до скуки. Все это происходит по принципу: "учитель — и ученики за партой". За партой ученики, которые стараются получить пятерку по поведению.

И достойнее всех выглядит Гейдар Джемаль. Я не люблю Джемаля, уже говорил, что не люблю, но он выглядит достойнее и масштабнее всех остальных. Что плохо по понятным причинам. Хотя бы по тем, что только что утверждено 26 млрд. ассигнований в бюджет Татарстана (в том числе и на памятник жертвам борьбы с Иваном Грозным). 26 млрд. рублей — это почти млрд. долларов, между прочим.

Так что относиться к происходящему как с точки зрения нью-йоркской, так и с точки зрения противоположной, эр-риядовской, бессмысленно. Нет нам места ни там, ни там, мы его потеряли. Мы контролировали национально-освободительные движения, но потеряли после вхождения в Афганистан шансы на действительный контроль за этой компонентой мирового процесса.

Но главное в данном процессе — то, что называется "третья сила". Та, что делала одновременно переворот в Иране и начало Афганской войны. Эта третья сила была создана, как казалось американцам, чтобы "уделать СССР". А на самом деле ее постепенно подбирали под свой контроль те, кто всегда говорил, что есть два "ялтинских хищника": СССР и США. И что сначала должен быть уничтожен слабейший хищник, а следом за ним — другой. В планах этой третьей силы государственная ликвидация США, что бы им (США) сейчас ни казалось в эйфории их "униполярного всемогущества". И надо напрячь голову и увидеть мир дальше Бен Ладена и всего остального.

О нравственном, политическом, психологическом аспектах, типах поведения и т.д. можно рассуждать, так сказать, вообще, но есть аспекты, о которых я хотел бы поговорить совсем по-другому, на уровне аналитического доклада. Я сделаю к нему небольшое вступление.

Вначале — два рисунка.

Рис.1.

Вы знаете, что существуют процессы, которые как бы лежат на поверхности. На некоей поверхности (рис.1) лежат элементы Э₁, Э₂ и т.д. У вас есть интеллект. Больший или меньший. Глядя на поверхность, вы эти элементы видите, т.е. вы можете наблюдать нечто просто глазами. Я называю это неинструментально наблюдаемым. Наблюдая, вы из этих элементов, с какими-то коэффициентами их значимости и связей между ними, складываете картину произошедшего.

Наблюдаемый ряд элементов может порождать другие элементы, которые взаимодействуют с картиной, ее дополняя и обогащая. Это и есть нормальное мышление в ситуациях, когда картина складывается на неинструментальной основе. Действует такая вот методология анализа и понимания.

Но есть другой тип процессов (рис.2).

Это процессы, в которых для того, чтобы элемент, находящийся под поверхностью событий, просто вскрыть, обнаружить, вам уже нужны некие инструменты. Вам нужно проникнуть за поверхность, в глубину, с помощью какого-то устройства и получить эти элементы произошедшего. В результате у вас будут складываться иные картины. Знания об этом инструментальном будут создавать в сознании другие образы. А для того, чтобы быть готовым к этим образам, нужна соответствующая логика, ментальность и все остальное.

Рис.2.

Я убежден, что если вычесть истерики, политические просчеты, глупости, банальности, мерзости, которые были совершены в последнее время вокруг рассматриваемой, действительно, глубочайшей трагедии, то останется требование к тому, чтобы все-таки в XXI веке какая-то, желающая правды, часть общества, начинала осознавать, что ей для того, чтобы получить правду, придется складывать картины инструментальным способом.

И тогда вопрос будет не о том, кто там происламский, а кто антиисламский. Он о другом. И это, может быть, когда-нибудь потом выяснится. А, может быть, коридор возможностей станет настолько узким, что это и не придется выяснять.

Основной предмет работы нашего Клуба — это методология мышления, представление о том, как это мышление может быть выстроено, что оно в состоянии взять и что не следует брать, чтобы складывать картины произошедшего. Особенно те картины ситуаций, когда жизненно важно, когда уже неизбежно — хотя бы для себя — надо в какую-то сторону все свое понимание преобразовывать.

И поскольку имеющиеся реакции на теракты в США обнажают еще и дефицит просто интеллектуального, методологического, парадигмального (если говорить об этом) перехода в качество, соответствующее новой действительности, я постараюсь это в какой-то мере компенсировать. Может быть, это принесет какую-то пользу. Размышляя о том, высказываться или нет, я думал: кому-то из моих близких, людям, которых я знаю, пользу эти высказывания принесут или не принесут? Ну, я буду ловить чужие ошибки: я их вижу, я их знаю. Буду призывать быть умнее, хотя это все, возможно, бессмысленно. Но хоть какую-нибудь пользу этим принесу?...

Вот я и написал некий текст, который, мне кажется, может принести какую-то пользу. Может быть, я ошибаюсь — судить вам.

КТО СТОИТ ЗА ТЕРАКТАМИ В США?

"Главные" версии

Российские реакции на произошедшее в Нью-Йорке и Вашингтоне полностью предопределяются состоянием общества. Мы имеем многофокусное общество, многофокусную элиту. В каждом фокусе — свой образ врага. Что бы ни произошло — для принадлежащих к данному фокусу социальных групп и фигур виновен будет враг. И магнит ненависти к врагу подтягивает все необходимым образом заряженные пылинки аргументации.

А эти пылинки всегда есть. Набрать аргументов можно в пользу любой версии. Для этого нужно просто иметь возможность набирать эти аргументы ОПРЕДЕЛЕННЫМ СПОСОБОМ. Как именно? ВНЕСИСТЕМНО.

Есть аргументы в пользу "исламской версии"? Безусловно! Радикальный ислам — не ребенок. Это мощная сила, движущаяся, как поток раскаленной лавы. Пока ей не сопротивляются, пока от нее бегут, она ничего не сжигает. Когда начинается сопротивление (то есть соприкосновение с этой лавой), СОПРИКАСАЮЩЕЕСЯ ГОРИТ. ИЛИ ВЗРЫВАЕТСЯ. В общем, терпит урон.

Есть аргументы в пользу версии, согласно которой все взрывали сильные мира сего в интересах США? Несомненно! Этих аргументов даже больше, поскольку старательность спецслужб США, оправдывающих свою беспомощность быстрым нахождением нужных начальству врагов, смешна. И компрометирует "исламскую версию".

Кроме того, США слишком выгодно произошедшее. Оно слишком нужно для установления нового мирового силового порядка. Какой силовой порядок без образа врага? Оно слишком нужно для переключения бюджетных линий в сторону силовых структур и связанных с ними ТНК (а именно в этом смысл прихода к власти Джорджа Буша и его группы). Оно слишком нужно для поддержки доллара через милитаризацию экономики. Оно слишком нужно для масштабной кадровой чистки (силовых структур в том числе). Далее, США делают шаг за шагом в подтверждение версии о своей причастности к трагедии. Ощущение этой причастности нарастает. Идет неумная и двусмысленная игра с числом жертв. США и впрямь подозрительно упоенно и с неприличной бойкостью "берут быка за рога" во всем, что касается, я бы сказал, "утилизации" произошедшего (знаменитое "куй железо, пока горячо"). Ох, как торопятся, как куют!

Все так. И ОБРАЗ данного делателя — в целом правдоподобен. В чем-то даже больше, нежели исламский.

Образы и инструментальность

Это — все, если нам нужна не ПРАВДА, а ОБРАЗЫ, чья правдоподобность зависит от наших пристрастий и ориентаций. Слишком многое сейчас зависит от нашей способности адекватно воспринимать происходящее. Без этой способности мы ничто. Мы бессубъектны. Мы всего лишь разнородная, заряженная полярными эмоциями "субстанция". И тогда не мы действуем, а нас волочет в ту или другую сторону. В любом случае совсем не в ту, которая отвечает нашим интересам и целям. Да и какие цели могут быть у "субстанции"?

Итак, есть образ исламского врага. И этот образ управляет политическим поведением тех, для кого Нью-Йорк — это "святая столица мира".

Есть образ "поджога рейхстага" Бушем и его командой. И этот образ является тотальным политическим ориентиром для тех, кто ненавидит США.

Оба эти образа вообще игнорируют реальность террора как деятельности с особой спецификой. Игнорируют то, что интерпретация этой деятельности с общих жизненных позиций малопродуктивна. В этом смысле данные образы можно отнести к разряду "неинструментальных". Здесь все дело в том, как строятся образы и модели. Ведь материал для них надо черпать из определенной среды. Хорошо, если эта среда не специфична. Тогда не нужны особые инструменты для того, чтобы извлечь из нее необходимое. А если среда насыщена особым профессионализмом, который можно из нее извлечь в нужном для моделей и образов обобщенном виде — только с помощью инструментов, адекватных свойствам этой среды? Это, кстати, и называется "методология извлечения материала для экспертизы". Не применил нужные инструменты — не извлек нужное из среды. Не извлек нужное из среды — ошибся с образами.

"Неинструментальные" образы всегда строятся по принципу "взял и сделал". В нашем случае — "взял самолет и долбанул по небоскребу". Что значит "взял"? Что значит "долбанул"? Небоскреб — не "кумпол", самолет — не монтировка. Только вычленив и описав параметры террористической спецоперации как (внимание!) ВБРАСЫВАНИЯ В НАШ МИР С ЕГО ОБЫЧНЫМИ ЗАКОНАМИ НЕКИХ СГУСТКОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫХ В ДРУГОМ МИРЕ, ПО ДРУГИМ ЗАКОНАМ, только поняв этот другой мир, его язык, его логику, его технологию, его СУЩНОСТНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТНУЮ СПЕЦИФИКУ, мы можем сколь-нибудь адекватно ориентироваться в происходящем.

Помимо "неинструментальных", есть еще конспирологические образы. Они строятся на основе извлечения из среды профессиональной террористической деятельности тех или иных фрагментов и элементов. Чаще всего речь идет о подчеркивании сложности осуществляемой операции. Здесь экспертиза заменена рассуждениями. Применяются термины "масштаб операции", "огромные усилия в плане управления и контроля за операцией", "сбор длительной и разнородной информации об операции". Что за этим стоит конкретно? Чем конкретно подрыв эсминца в Йемене отличается от спецоперации в Нью-Йорке и Вашингтоне? Насколько отличается и в каком смысле? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, вы должны иметь комплекс параметров одной операции (в Йемене), комплекс параметров другой операции (в США)… Именно комплекс и именно параметров! "Две точки в многомерном пространстве", "метрика пространства", "расстояние между этими точками". Вы должны иметь это — и понимать значение деталей, которые иногда являются решающими.

Например, все концентрируют внимание на атаке по нью-йоркскому небоскребу. Но вообще атаковать небоскреб относительно легко. Там главная значимая деталь — заставить "Боинг" делать фигуры пилотажа, ему несвойственные. Для этого нужна специальная подготовка. И приобрести ее без тренировок нельзя. Но атаковать невысокий Пентагон — намного сложнее. Для этого нужны совсем специальные тренировки.

Еще пример. Все говорят о сфере интересов, лежащей в основе произошедшего. Ладно — геополитика, доллар. А наркотрафик? Бен Ладен стал "демоном", когда дал понять, что сам будет контролировать наркоторговлю. Кого он обидел? И вообще — талибы начали работать на себя в данной сфере или на кого-то еще, открепившись от американцев? Это серьезный вопрос. Последствия — вполне глобальные. Речь идет о триллионах долларов. Чем конкретно и по чьей просьбе могут оказаться заняты подразделения, воюющие с терроризмом? Эти ситуации ранее рассматривались применительно к Афганистану и Вьетнаму. Что теперь?

Предположим, что мы подобные детали опустим, комплексы параметров превратим в извлеченные из них моносистемы, отговоримся общими словами о том, что "англичанка гадит", а "терроризм — штука сложная". Ткнем пальцем в нечто из профессиональной специфики и…

И соединим такое "псевдоинструментальное" описание с каким-нибудь "неинструментальным" образом. "Псевдоинструментальное" сотрет "неинструментальное". Дальше что? Дальше элемент, несущий отпечаток этой "псевдоинструментальности", может быть даже отброшен. А что?

"Неинструментальные" образы стерты, есть чистый лист, на нем можно рисовать любую экзотику. Это в худшем случае. В лучшем — "псевдоинструментальный" элемент не отбрасывается, а начинает сам из себя создавать модель. Элемент при этом может быть не главным, хотя и значимым. И… даже если он важен — адекватное описание сложной системной профессиональной деятельности не может быть получено путем аналитического клонирования одного из ее элементов.

Как не может быть выведено описание профессиональной деятельности целиком из аналитики последствий. Сколь бы умна она ни была и о каких последствиях ни шла бы речь. О геополитических, глобалистских, историософских, военно-политических, собственно политических, экономических, социальных, культурных. Да, последствия эти невероятно масштабны. Да, в совокупности они буквально начинают вводить весь мир в совершенно новое качество. Да, эти последствия отвечают интересам США. Да, да, да… И что?

Легко поддаться соблазну только на этой основе решать, кто сотворил нью-йоркско-вашингтонскую катастрофу. И произвести реконструкцию по принципу "ищи, кому выгодно". Но это и в криминалистике, и в политике совершенно некорректно!

Кому выгодно? Силам, которые хотят построить Новый Рим, новый мировой порядок с опорой на военные и иные ресурсы США. Таких сил много, и на поверхности — в самом деле прежде всего выгода США. Признаем это — и что? Сын может безумно любить отца, а смерть отца может принести ему огромное наследство. Значит ли это, что он убийца отца? Лава сожгла электростанцию, и это выгодно конкуренту данной компании. Значит ли это, что конкурент устроил извержение вулкана? Продажный полицейский интерпретирует убийство в интересах тех, кто ему платит. Значит ли это, что он убил? Определить, в чьих интересах произошедшее, важно. Но это вовсе не все. Кроме того, что бы ни произошло, сильнейший на то и сильнейший, чтобы использовать последствия в своих интересах.

ИТАК, НИ БЫТОВЫЕ ОБРАЗЫ, НИ КОНСПИРОЛОГИЧЕСКИЕ КЛОНИРОВАНИЯ, НИ АНАЛИТИКА ЦЕЛЕЙ И ИНТЕРЕСОВ НЕ МОГУТ БЫТЬ ПРИЗНАНЫ ФУНДАМЕНТОМ ДЛЯ МЫШЛЕНИЯ ПОСТОЛЬКУ, ПОСКОЛЬКУ ОНО ХОЧЕТ БРАТЬ ДЛЯ СЕБЯ МАТЕРИАЛ ИЗ ПОЛНОЦЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ.

Доступ к этому материалу дает только системная параметрическая оценка случившегося. И пусть эта оценка сложна. Нам весь XXI век придется жить в условиях, когда простота уже ничего не дает. Либо тебя волокут куда-то, и ты не понимаешь куда. Либо ты начинаешь создавать и использовать сложные инструменты для понимания сложной действительности.

Прежде всего, это инструменты системного анализа. Не воспользуемся ими — получим мозаику. Каждый будет извлекать из "материала" под названием "террористическая деятельность" те или иные крупицы и по-разному их раскручивать в соответствии с произвольными версиями. Возникнет интеллектуальный и оценочный хаос — и причем именно там, где его не должно быть. Хаос в желающей реального понимания среде людей, уже осознавших, что "пахнет жареным", и не желающих быть новыми натурщиками для очередных "Слепых" какого-нибудь нового Брейгеля.

Эту среду не поймаешь в ловушки бытовых версий. И потому она может поломать катастрофические игры, началом которых стала нью-йоркско-вашингтонская катастрофа. Может быть, именно эта среда, кристаллизуясь по-новому в условиях нового катастрофизма, только и способна что-либо изменить. Если так, то понятно, насколько важно подключить ее к частичным конспирологиям и оторвать от профессиональной системности. То есть обесточить. Им важно это, нам — прямо противоположное. И потому мы начинаем собственно

Системный анализ

Квалифицируем событие — ПРОИЗОШЛА МАСШТАБНАЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ СПЕЦОПЕРАЦИЯ.

Описываем параметры. Не какой-нибудь один из них, который нам почему-то люб, а все вместе и в совокупности! Эти параметры таковы.

МАССИВНОСТЬ ОПЕРАЦИИ определяется количеством задействованных в ней участников. Это может быть один сумасшедший, готовящийся по книгам или телефильмам или имеющий в силу предшествующей карьеры определенные необходимые навыки. Это может быть группа связанных друг с другом людей с разделенными функциями. В зависимости уже только от массивности операции можно давать те или иные экспертные оценки.

Какова массивность в данном конкретном случае?

Непосредственно захватывающих самолеты и осуществляющих самоубийственные теракты — четыре "пятерки" (по числу терактов и исходя из того, что на каждый самолет минимально необходима именно такая боевая "пятерка" смертников). То есть 20 непосредственных исполнителей.

Для обеспечения и сопровождения работы каждой "пятерки", безусловно, нужно более 100 человек. Значит, всего 400—500 человек. То есть речь идет о высшей категории массивности проводимой кем-то спецоперации. И это — вполне характеристический признак.

Потому что сразу возникает вопрос: если речь идет о пятистах экстремистах из исламских организаций, выстроенных и опекаемых спецслужбами США (а это безусловно так хотя бы в случае талибов, но и не только), то как могло быть, чтобы ни один из этих пятисот не был завербован? На такую группу террористов должно было быть минимум 25—30 агентов. И что, ни один из них не сообщил своим оперативникам из ЦРУ? С экспертной точки зрения это малоправдоподобно.

ДЛИТЕЛЬНОСТЬ ОПЕРАЦИИ. Все сходятся на том, что такую операцию надо готовить не менее года. Большинство экспертов считает даже, что более двух лет. То есть речь идет об операции высшей категории — не только по массивности, но и по длительности. И это тоже важнейшая характеристика случившегося.

Ведь возможность утечек в спецоперациях, как и в любых действиях с информационными системами, определяется не только количеством источников сигналов, но и длительностью подачи сигнала во внешнюю среду. "Приемник" может не уловить сигнал, подаваемый в течение минимального времени. Но если временной интервал велик, то вероятность "неулавливания" подаваемого сигнала приемными устройствами резко падает.

КАЧЕСТВО ОПЕРАЦИИ. Здесь мы переходим к оценке требований к квалификации участников, вытекающей из типа поставленных перед ними задач. Для решения данных задач требовались люди с высокой собственно террористической квалификацией плюс широким спектром навыков за пределами узкотеррористической специфики. То есть умением управлять авиалайнером (престижной, высококвалифицированной, редкой и высокооплачиваемой профессией), способностью нейтрализовывать сложные электронные устройства разного ранга, входить в информационные системы закрытого типа и т.д. и т.п.

При этом надо откуда-то взять 20 фанатиков-самоубийц, имеющих такие квалификационные характеристики. Портрет обычного террориста-самоубийцы известен. Это окрыленный идеализмом юный романтик, еще не научившийся ценить жизнь, или же, напротив, нездоровый или старый человек, уже разучившийся ее ценить. Чаще первое.

Условно говоря, это мальчишка-мусорщик без образования, без будущего, без социальных перспектив. Он должен уметь взять устройство, намотать его на себя, прийти в заданное место и взорвать устройство с помощью простой процедуры (дерни шнур, нажми на кнопку — и все).

Для проведения рассматриваемой спецоперации необходим качественно иной исполнитель. А именно — взрослый, в высшей степени квалифицированный человек с открытыми социальными перспективами, который при этом отказывается от жизни в силу убеждений или иной мотивации.

Этот человек должен проходить подготовку в течение длительного времени. То есть он должен действовать не под влиянием аффекта, а разумно и хладнокровно. Он должен осуществлять при подготовке гибкие действия в среде, требующей высшей степени адекватности. Он должен несколько раз заходить вместе со своей "пятеркой" в объекты, которые намерен захватить, проходить аэродромные службы безопасности (которые обладают высоким качеством и в США, и в Европе), решать сложные поисковые задачи, укрываться, овладевать новыми знаниями и опытом, отрабатывать модельные установки. То есть он должен иметь устойчивую, гибкую и высокоорганизованную структуру психики.

Скажем, нужен летчик, которого надо научить летно-террористическим действиям. Но для начала — его учили летному ремеслу? Учили! Чтобы научиться, он должен был быть не мальчишкой с легко раскачиваемой психикой? Должен! Он через тесты проходил перед тем, как его приняли в курсанты летной школы? Проходил! Он потом, при террористическом обучении, еще более сложные вещи, несовместимые с легко возбудимой экстатической психикой, проходил? Проходил!

Мне скажут, что Гастелло тоже обучался, а потом пошел на самопожертвование. Но это военный летчик. Он оказался в экстремальной ситуации. Он готовился умирать, но как воин, а не как самоубийца. Он не таранил мирных людей, а атаковал врага в бою. И в любом случае — даже аналогия с Гастелло, при всей ее глубочайшей некорректности, не снимает, а обнажает разницу между самоподрывом в дискотеке и таранным ударом по башне нью-йоркского небоскреба.

Короче — нужен определенный комплекс психофизических, ментальных, эмоциональных, нейрофизиологических характеристик, при которых высокопрофессиональный человек может долго и гибко отрабатывать технологии своей и чужой смерти. И помимо этого комплекса данных — я настаиваю — обязательно нужны специальная психологическая подготовка и психологическое сопровождение. И никакие "заморочки" с зомбированием здесь не проходят. Нужен полный объем сознания, а это несовместимо с зомбированием.

Подобная оценка качества операции в плане задействованного ею человеческого материала, такое соединение этого качества с длительностью и массивностью вызывает дополнительные вопросы. Например, откуда взялись психологи, сопровождавшие эту операцию? Такие психологи-профессионалы (а самодеятельность здесь фактически исключена) готовятся в специнститутах и учтены в спецкартотеке. Теперь представьте: такой специалист куда-то исчез на годы. Его куратор спросит, куда он исчез, через месяц. Он выйдет на связь и что-то наврет? Ему скажут: "О'кей, давай встретимся, я как раз должен быть в городе, о котором ты говоришь, посидим в баре, потолкуем!" Он откажется? Это сигнал тревоги для кураторов. Значит, надо всех кураторов "перекрыть", заставить их "не волноваться"? Это очень трудно.

РАНГ КОНСПИРАТИВНОЙ ЗАКРЫТОСТИ ОПЕРАЦИИ. Речь идет о степени выведенности подготовительных процедур, осуществляемых участниками операции, во внешний мир. Одно дело — в какой-нибудь деревне качать мышцы, стрелять и метать нож. Другое дело — готовиться в среде современной профессиональной авиации и всего, что ее сопровождает.

Это — длительные действия в открытой социальной среде, что должно компенсироваться особой конспиративной закрытостью. Качеством поведения участников операции (их специальная подготовка), степенью выстроенности систем их сопровождения, включая свою разведку и контрразведку (вновь — подготовка участников!) и службу внутренней безопасности. Все это накладывает на субъект, проводящий спецоперацию, дополнительные жесткие требования.

Экспертное описание подобной спецоперации включает еще много параметров — ее емкость, объем, характер и т.п. Нужны при подобном описании и совсем специфические характеристики, как бы взятые напрокат из более легкомысленной сферы. На самом деле эти характеристики (стиль, жанр, почерк, контекст и т.п.) являются технологически необходимыми ничуть не менее, нежели основные.

Простой пример. В стилевом смысле проводимая спецоперация относится к числу эстетских. Все сделано "красиво", как в фильмах Голливуда, и рассчитано на эту "красивую" узнаваемость. Если бы террористы думали только о нанесении максимального вреда, они изучали бы инфраструктуру города, находили в этой структуре "болевые узлы" и били бы по ним — просто и беспощадно. Без всяких, кстати, самопожертвований. Современная инфраструктура крайне уязвима. И можно было превратить целый район в место ужаса. Это нанесло бы больший урон, но не было "так красиво". Еще в случае с Басаевым в Буденновске я говорил о шоу-терроре как характеристике новой эпохи. Теперь это стократно воспроизводится в нью-йоркской катастрофе.

Здесь и символизм — "центр мерзости", коей является торговля, да еще международная.

Здесь и смертничество.

Здесь и шоу-узнаваемость, которая должна сращивать уже созданный (кем и зачем?) огромный виртуальный мир телевизионных ужастиков с выстраиваемой на обломках Международного торгового центра реальностью XXI века. Шоу-узнаваемость осуществляет сложнейшую социокультурную процедуру. Она сшивает виртуальность с реальностью. Такую виртуальность (помимо прочего, стоящую сотни миллиардов долларов) создавали и для того, чтобы потом ее сшить с реальностью. Теперь это "потом" наступило. Обществу говорят: "Случилось нечто из фильмов ужаса. Нечто невероятно похожее на те фильмы, но это реально. Вы испытываете шок этого сходства реальности с виртуальностью. Вы будете испытывать еще шоки. Вы видели много ужасов. И теперь ждите их в реальности все подряд. Так сказать, включая "Кинг-конга".

ЕЩЕ ОДИН ПАРАМЕТР — АДЕКВАТНОСТЬ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ ОПИСАНИЙ СПЕЦОПЕРАЦИИ. Из соображений такта я не хочу его здесь подробно разбирать. Не буду обсуждать в деталях, можно ли отключить в "Боинге" все системы связи с диспетчером, не повредив самолет, и т.п.. Я скажу о более простом и очевидном.

Когда 3 октября 1993 года защитники Белого дома двинулись в Останкино на штурм телебашни, особая провокационность организаторов похода состояла в том, что обесточить телебашню, буде они ее и захватили бы, можно было из дублирующих систем управления, находящихся достаточно далеко от объекта. Вопрос на засыпку: когда какие-то хакеры якобы смогли отключить какие-то системы слежения — у этих систем, что, нет резервных дублей, которые вообще нельзя отключить никакому хакеру?

Таким образом, многие из нынешних технологических описаний нью-йоркской террористической спецоперации имеют низкую адекватность. И эта низкая адекватность снова возвращает нас к вопросу о действительном "кто", который мог реализовать подобное "что". Это вопрос не детективный, а политический.

"Фэнтези" и реальность

Чтобы раскрыть его до конца, нужно обратиться еще и к понятию политического контекста. Я не хочу негодовать по поводу версий, что это сделали ЦРУ, Буш и другие. В рамках экспертизы я готов рассматривать любые версии. Я просто не понимаю, как они могли это сделать. США — открытая страна. С сильными противниками Буша. Сделай это Буш или эти противники — оппонент в любом случае расшибется в лепешку, чтобы докопаться до существа дела.

ЦРУ — бюрократическая система. Там есть сторонники Буша и сторонники его противников, как и в любой такой системе. Как это все закрыть в открытой стране при такой специфике спецоперации? Закрытый центр подготовки террористов? Чей бы он ни был, он под многофокусным наблюдением других спецслужб. Его обслугу невозможно вычистить настолько, чтобы она состояла только из ревнителей данного теракта. А любой посторонний человек на таком закрытом объекте — это крах операции.

Все приведенные экспертные соображения для того и приведены, чтобы показать: это не убийство Кеннеди, где надо несколько людей с примитивной квалификацией, и где можно скрыть от наблюдающих за тренировками цель-объект атаки (поди пойми — Кеннеди или Кастро). В данном же случае любая тренировочная отработка, проводимая в США теми или иными интересантами (а их много, и соблазн принять данную версию достаточно велик), обнажает, что речь идет об акте национальной измены и преступной жестокости по отношению к своему ни в чем не повинному населению.

Можно быть, например, куклуксклановцем, ненавидеть Кеннеди и в каком-то смысле оставаться нормальным американцем. Но нельзя быть нормальным американцем и ненавидеть массу своих соотечественников без каких-либо определенных социальных или политических характеристик. Значит, все на этом закрытом объекте должны решиться на преступление, мотивированное какой-то там игрой в трансформацию мировой системы, властной вертикали в США и всего прочего?

Можно набрать маленькую группу таких элитных "коммандос", да и то в случае, если они сами имеют шанс остаться в живых. Но выстроить так закрытый объект в своем государстве, закрытую систему в открытом обществе… Признать это возможным — значит кардинально сменить представления о построении нашей цивилизации. Вплоть до введения понятия о параллельных террористических цивилизациях (ПТЦ). Говоря о подобных цивилизациях, я не имею в виду ничего паранормального, "инопланетного", "гуманоидного" и т.п. Это "фэнтези", а я о реальности. В реальности же ПТЦ следует называть террористическую мегаструктуру.

Ведь цивилизация (параллельная в том числе) — это уклад, это культура и религия, это мегацели, это полный комплекс социальных систем, это барьер (часто непреодолимый) в отношениях с теми, кто в эту цивилизацию не входит. Это своя, выведенная из зоны проницаемости, территория и техническая инфраструктура. Из негосударственных субъектов такую акцию, как акция 11 сентября, могла проводить структура, близкая по масштабам и качеству к ПТЦ.

ТЕПЕРЬ О ГЛАВНОМ. ЗАЧЕМ МОГУТ БЫТЬ ВЫСТРОЕНЫ ПТЦ? ТОЛЬКО ДЛЯ МИРОВОГО ГОСПОДСТВА. ПОКА ПТЦ СТРОЯТСЯ, ОНИ НЕ ОСУЩЕСТВЛЯЮТ ОПЕРАЦИЙ ВО ВНЕШНЕМ МИРЕ. ОНИ ЗАНЯТЫ СОБОЙ. ЛИШЬ БУДУЧИ ПОСТРОЕНЫ, ОНИ НАЧИНАЮТ ДЕЙСТВОВАТЬ. И ДЕЙСТВОВАТЬ ОНИ НАЧИНАЮТ В МОМЕНТ, КОТОРЫЙ СЧИТАЮТ ДЛЯ СЕБЯ ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНЫМ В ПЛАНЕ РЕАЛИЗАЦИИ ЦЕЛЕЙ. ПТЦ НЕ НАЧИНАЮТ ДЕЙСТВОВАТЬ, ПРЕДПОЛАГАЯ, ЧТО ПОТОМ ОНИ ОПЯТЬ МОГУТ ЗАЛЕЧЬ НАДОЛГО. ЧТО КАСАЕТСЯ ЦЕЛЕЙ ПТЦ, ТО ГОСПОДСТВО КАК ТАКОВОЕ — ДЛЯ НИХ ВСЕ ЖЕ СРЕДСТВО. А ЦЕЛЬ — ПОСТРОЕНИЕ СОВСЕМ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. ИНАЧЕ КОНТРОЛИРУЕМОГО, С ДРУГОЙ ШКАЛОЙ НОРМАТИВОВ И ЦЕННОСТЕЙ. И, БЕЗУСЛОВНО, "ОСВОБОЖДЕННОГО ОТ СВОБОДЫ".

Примером чего-то похожего на ПТЦ (чтобы подобная конструкция не казалась фантомной) была организация асасинов, возглавляемая знаменитым Хасаном ибн ас-Саббахом (Старцем горы). Но примеры не обязательно прерывать на раннем средневековье и замыкать на ислам. Поскольку террористы апеллируют к научно-фантастической попсе, создавая цитаты из нее в реальности (отличительная черта постмодернистской эстетики), то и я — просто в плане примера, обнажающего проблему реализации подобного с помощью закрытой организации, — иронически обращусь к такой же попсе.

Представьте себе, что есть подземные города инопланетян и что первое лицо в государстве — оно и никто более — связано с такими городами. И по сговору с ними реализует подрывную акцию, пряча ее под исламский терроризм. Вот каковы должны быть параметры закрытой структуры в открытом обществе, чтобы она могла реализовать подобное. Это "фэнтези", а нам-то нужна реальность!

Короче, если гипотеза о самодеятельности каких-то там террористов, исламских или любых других, рушится при экспертном рассмотрении параметров осуществленной спецоперации, то гипотеза о ЦРУ, властных центрах США (действительно нуждающихся в эксцессах для крутой перестройки внутренней и международной системы) тоже оказывается весьма уязвимой. Столь же уязвима и гипотеза стран-изгоев. Уж как следят за этими странами! Как они начинены чем угодно — от агентов до техники слежения! Как они маломощны по отношению к такой операции!

Радикальный ислам как таковой неадекватен данной спецоперации по многим показателям. Прежде всего, крайне сомнительно, что он может готовить и сопровождать много исполнителей данного типа. У него нет для этого нужного набора учителей. У него нет центров подготовки данного профиля. Вообще профиль террористического ислама — стрелки, диверсанты. Здесь он кроет всех по своим возможностям. Но смертник, находящийся "на ты" с современной инфраструктурой во всем, что касается и психологии, и технологии, — это не ислам в чистом виде. Он может быть к этому подключен, но он не может быть главным. На самом деле ислам для этого еще и недостаточно закрыт. Он прозрачен для спецслужб Запада. Закрыться в современном мире вообще не так просто.

Уже озвученную гипотезу о России как творце катастрофы я тоже отрицаю полностью не как любящий свою страну гражданин, а как "стерильный эксперт", причем исходя из минусов, а не плюсов сегодняшней ситуации. Рассматривать нынешнюю Россию как Советский Союз сталинской эпохи — глубочайшее заблуждение. Россия сейчас еще более открыта, чем США. Упрятать в ней секрет невозможно вообще. Клановая конкуренция превратит любой секрет в "секрет Полишинеля". Все утонет в бардаке и будет продано по цене в несколько тысяч баксов. Наши журналисты, за каждым кустом видящие КГБ, и американские "крэзи", грезящие о новой "империи зла", будьте хоть сколько-то реалистами! ФСБ — не КГБ. Иначе не было бы никаких мучений с Чечней. Наш нынешний толковый оперативник — не Судоплатов. Рыночная Россия — не сталинский СССР. Говорю об этом — в чем-то даже с искренней горечью.

Германия? Она тоже не может закрыться настолько, насколько это нужно. Закрыться — и во внутриполитическом, и во внешнеполитическом смысле. Оппозиция, узнав, взвоет. И никто не заткнет ей рот. А немецкий спецслужбист (не один, так другой, не другой, так третий) обязательно настучит своим заокеанским коллегам по НАТО.

Далее, говорят и об интересах Израиля. В тактическом плане такие интересы налицо. Хотя стратегически — есть перспектива исчезнуть в пожаре, который грозит заполыхать на Ближнем Востоке. Стать той самой пресловутой "спичкой", которая сгорает первой и в любом случае. Но вычтем это обстоятельство и обсудим все аналитически отстраненно. Психологический ресурс есть. Технический тоже. Есть вписанность в американский истеблишмент. Чего нет — и нет категорически? Нет внутренней политической и элитной консолидации. Единство и сила духа сильно подорваны. Еврейская элита в целом и израильская в частности — в состоянии беспрецедентной свары, разброда и шатаний.

Израиль сегодня — это не Израиль Бен-Гуриона и Хаганы. Его силовые системы еще более бюрократизированы, нежели американские. Значительная часть элиты и населения омещанена соблазнами потребительской цивилизации. У Израиля сейчас нет политической жесткой вертикали и мобилизационного стратегического потенциала. Все прелести открытого общества и демократических партийных дрязг терзают его даже больше, чем Германию и США. А это абсолютно несовместимо с действиями подобного типа.

Ну, и какие же "кто" тогда остаются для подобного "что"?

Тут одно из двух. Либо кто-то из государств, причем из мощных мира сего, не согласен с проводимой политикой в сфере ПРО, в сфере построения мирового порядка, не учитывающего его интересов, и как бы "тактично" намекает своими действиями на подобное несогласие. Причем это должно быть государство, которое может сказать "цыц" внутри страны, имеет возможность и подготовить такую операцию, и полностью закрыть ее от иностранных спецслужб, а главное — остро нуждается в подобной спецакции.

Я категорически отвергаю возможность назвать конкретно подобное государство. Это и аморально, и непрофессионально. Хотя бы потому, что кандидат на такую роль существует не в единственном числе.

Итак, либо такое государство, либо… Либо в мире есть внегосударственные системы с параметрами, в чем-то сходными с тем "фэнтези", где есть правитель и инопланетные подземные города, с уже названными выше ПТЦ. Но тогда эти системы не могут быть чисто исламскими. Это должны быть системы транснациональные и, прямо скажем, невероятно могущественные.

Захватившие итальянского премьера Альдо Моро террористы говорили о некоем "ТИГ" ("Транснациональном империалистическом государстве"). Они не имели в виду США, они имели в виду нечто совсем другое. И они не понимали, что именно. А то, что они как бы понимали, не имело отношения к реальности. Ближе к этому подходили те, кто изучал "диалектику" наркотических и оружейных потоков, а также процессы в элите, накладывающиеся на подобную "диалектику". Но и их реконструкции не отвечают новым требованиям новой действительности. И понятно почему.

Реализм "Нового мира"

Мир казался слишком многим слишком благополучным. Победа либерализма в мировом масштабе, общество потребления, торжество рациональности, вечный мир… Что-то позволяло до сих пор закрывать глаза на несоответствия между подобной умозрительной перспективой и реальными процессами. И что-то до сих пор позволяло верить в подобную перспективу. А те, кто били тревогу и говорили, что это не так, казались либо выдумщиками, либо "торговцами страхом". Но до сих пор.

С 11 сентября 2001 года нет алармистов, а есть люди, которые видели фундаментальное неблагополучие в недрах происходящего. Как нет и благоразумных оптимистов, мудро считающих, что мир движется в сторону, возможно, несколько скучноватой, но благолепной реальности. Нью-йоркское пепелище есть одновременно пепелище этого оптимизма. А кто не видит этого — тот либо прячущийся неврастеник, либо дурак.

Обнажившееся требует ревизии во всем, что касается отношения к алармизму. Реалистами оказались алармисты, а не оптимисты. И это так. Нью-йоркская гарь развеется, а пепелище оптимизма будет благоухать, увы, очень и очень долго. И алармисты будут выдавлены новой реальностью из ниш, где они могли немного грезить, немного фантазировать, немного "нарабатывать на идею". От них потребуют правды в полном объеме. И им придется либо дать ее, либо уйти с исторической сцены вслед за оптимистами, уйти, оставив место кому?

Правда в полном объеме? Системные серьезные реконструкции с опорой на полный материал? У сегодняшних алармистов для этого не хватает прежде всего возможностей. До сих пор такими возможностями были наделены только спецслужбы, причем элитные. Но они либо не соединили эти возможности с глубиной понимания и обнаружили свою несостоятельность, либо сами оказались включены во всю закипающую пакость XXI века.

Придется строить нечто совсем другое. То, что сможет действительно ответить на новые невероятные вызовы. А не вяло грозить беспомощными военными кулаками, грезя в лихорадочном полусне о каких-то там крестовых походах.

II

ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА
(выступавшие: Юрий Бялый – Ю.Б., Сергей Кургинян – С.К., Мария Подкопаева – М.П.)

С.К. В первой части я пытался, в меру скромных своих сил, сделать какие-то заявки на определенные стандарты анализа происходящего. Поэтому, если есть какое-то желание сказать нечто, имеющее отношение к нашей совместной экспертизе произошедшего, которая может стать базой для политики, это было бы очень неплохо. Не какие-то простые и очевидные вещи, которые мы подарим Жириновскому, который два дня говорил нормально, а на третий день вспомнил, что он "при исполнении", и заорал, как блаженный, а то, что нужно нам для действительного понимания. Поэтому давайте постараемся этот экспертный жанр как бы чуть-чуть развернуть.

Но прежде всего, как всегда, вопросы к докладчику. То есть ко мне.

Вопрос: а вы не рассматриваете Японию в качестве кандидата на роль такого государства, которое, как Вы говорили в докладе, могло бы и хотело бы организовать и провести такие теракты?

С.К. Япония? Сомневаюсь, хотя там, конечно, есть необходимый психологический потенциал и опыт подобной подготовки. Кстати, вы, наверное, знаете, что опыт не только удачный. В том смысле, что есть удачный опыт самураев и фактически неудачный опыт камикадзе. Об этом довольно много говорилось в связи с событиями в Перл-Харборе.

М.П. Я хотела бы остановиться на некоторых примерах и обстоятельствах из истории. Поговорить о шехидах и не только о них. Что такое социально-психологические институты смертничества и мученической героической гибели?

Замечу, что среди первых организаций, пытавшихся взять на себя ответственность после терактов, была, в том числе, Красная Армия Японии. Это — не слишком значимое и крупное троцкистское движение, к которому никто всерьез не отнесся. И здесь скорее это можно было расценить как намек на месть за Хиросиму и Нагасаки. Но впрямую они этого не сказали.

Однако если говорить о Японии, то в принципе институт камикадзе, который был очень масштабно развернут во время Второй мировой войны, при всей его укорененности в японской культуре, при всей сложнейшей его разработанности и гигантской национальной самодисциплине, все-таки был морально надломлен, мучительно морально надломлен в Японии. Надломлен настолько, что японцы от этого не излечились до сих пор.

Сейчас, кстати, эта тема очень популярна: по телевидению показывают молодых ребят, их целеустремленные лица, демонстрирующие готовность на все. Но ведь развал института камикадзе произошел во многом по причинам, связанным с техникой. Поскольку они должны были все равно отдать жизнь, сжечь ее вместе с самолетами, то техника выделялась (за исключением начального этапа) в основном простейшая и "бросовая". Командованию, генералам было жалко использовать слишком сложную и маневренную технику. Кинокадры показывают: самолеты-торпеды просто не долетали до цели. Их сбивали на полпути, и они гибли, не решив поставленной задачи.

Что касается исламского мира, то был пример очень серьезной попытки подобного рода — институт янычаров в Турции. Это — нечто более сложное. Но идея смертничества там тоже присутствовала. И надо отметить, что первые 70 лет существования этого института все было блестяще.

В янычары был очень строгий отбор. Даже в их уставах было записано: нельзя в янычары брать турка, нельзя брать людей некоторых национальностей. Например, черкеса (потому, что он убежит), трапезундца (потому что он вор) и так далее. В этих уставах указывалось, что лучше всего подходит новообращенный мусульманин. Причем об этом мусульманине должно быть все досконально известно, должна быть известна его семья (немусульманская), он должен быть прекрасно воспитан с детства и отвечать многим другим требованиям. И основная масса отбираемых в янычары состояла, кстати, прежде всего из балканских, южных славян.

Существовали жесткие и сложные требования, по которым отбирали мальчиков в Янычарский корпус. И в результате первые ударные группы янычар были очень сильны. Но, как только этот корпус начали "разбавлять" турками, появились льготы и послабления и боеспособность янычарских войск сразу резко упала.

Вопрос о качествах человека на роль шехида даже в исламе, который эту проблему отрабатывает веками, решался мучительно. Это до сих пор — крайне сложная и спорная вещь и в части первоначального отбора, и в части воспитания и обучения кадров. Данный процесс, процесс разработки такого типа личностей, вовсе не завершен, поиск ведется и ныне. И он, подчеркну, отнюдь не сосредоточен только в исламском мире.

С.К. А как Вы оцениваете связь между терактами в США и убийством Масуда? Каковы, на Ваш взгляд, последствия? Мы все время говорим в основном только о небоскребах в США, но, может быть, в этом случае последствия будут не меньше?

М.П. У меня от гибели Ахмад-шаха Масуда вообще ощущения катастрофические. Мне кажется, что чем бы ни была вызвана эта гибель: внутренним расколом Северной коалиции, заговором и каким-то указанием неких мировых держав или удачной акцией талибов, — последствия, повторю, будут огромны. После гибели Масуда, мне кажется, Северный альянс в прежнем виде просто не существует. Он уже не является в настоящий момент (хотя, может быть, им удастся в конце концов собраться) той силой, которая действительно держала много лет стратегические районы страны и северную границу.

Плюс к этому идет явный, уже давно начатый процесс установления Бен Ладеном широкой системы связей в Центральной, в том числе и в Средней, Азии. И регулярные исламистские вспышки в Киргизии, в Узбекистане, которые ранее казались самостоятельными (хотя, конечно, появлялась информация о том, что некие террористы воспитывались в лагерях Бен Ладена), теперь воспринимаются как цепи с общими терминалами управления и общими целевыми функциями.

Однако сейчас уже дело не только в этом. Целый ряд крупных лидеров, например, узбекских (таких, как Джума Намангани и еще некоторые), а также таджико-узбекских, вполне явно и откровенно начинают исполнять роли прямых функционеров армии Бен Ладена.

Кроме того, меня очень тревожит еще один факт. Группировка, также взявшая на себя ответственность за теракты в США, называется "Лашкар". Кашмирская группировка "Лашкар". Но специалистам хорошо известно, что "Лашкар" — это официальное название подразделений бенладеновских групп в Кашмире, бенладеновская опора исламского терроризма в Индии.

То есть, даже если и не относиться к Бен Ладену как главному организатору терактов в США, налицо тем не менее взаимная интеграция и мобилизация действующих, активных и высококвалифицированных радикально-террористических исламистских групп в разных частях Центральной Азии. И в ситуации, когда более или менее прочный барьер на пути их интеграции, "перемычка" в виде Северного Альянса, исчезнет, я думаю, что они начнут объединяться и реализовывать очень широкие и масштабные по последствиям действия по всему центральноазиатскому макрорегиону очень быстро.

Но ведь дальше должно, по-видимому, вспыхнуть почти сразу все, связанное с Чечней, вообще Кавказом, Балканами и т.д.

Про "желтый ислам" Юго-Восточной Азии я сейчас говорить не хочу, потому что там ситуация сложнее, хотя в будущем, видимо, не менее опасная и угрожающая.

С.К. Но есть еще одно явление, на которое нужно обратить внимание в связи с описанной ситуацией в Центральной Азии и перспективами ударов по Бен-Ладену и талибам. Вот аналогия: если я налью воду на плоскость и затем наклоню плоскость — куда потечет вода? Туда, куда наклонена плоскость! В Центральной Азии кто-то наклоняет плоскость (хотя сейчас трудно совершенно точно сказать кто) — и вода-то течет в определенном направлении. Она не может туда не потечь.

Китай — единственная крупная держава (я не говорю об Ираке), которая не признала планируемую США операцию и сказала: "Я в этом не участвую, точно, на 100%". Куда побегут люди, которых этот процесс будет гнать из Афганистана? Вода потечет вниз. Люди будут бежать в сторону возможного убежища, отсидки... Они побегут туда, где сказали: "Мы — против того, что сейчас делают американцы!" Я логично рассуждаю? Иначе просто не может быть.

Напомню, как это описано у Шиллера — результат начала репрессий инквизиции в Испании. У Шиллера Маркиз де Поза говорит: "Беглецам открыты материнские объятия Елизаветы. Страшно богатеет Британия".

И сейчас, как только начнется антитеррористическая операция, тем, кто подвергается ударам, будут открыты материнские объятия тех, кто в этот антитеррористический альянс не вошел. И если переводить это на другой язык, основные исламские сети постепенно будут перемонтироваться на Китай. Однако если это так, то при определенном масштабе операции нельзя исключать, что "Золотой полумесяц" ляжет при определенном масштабе операции под "Золотой треугольник".

Будет происходить фундаментальная перегруппировка сил на поле наркотрафика? Наверное, будет. Так она уже в каком-то смысле происходила, китайцы, по ряду сообщений, уже проплачивали талибам заранее, в том числе вооружениями.

Теперь — Пакистан. Вы видите: там нарастают все признаки социального, этноконфессионального и этнополитического взрыва. Пакистан взрывается в направлении фундаментализма при любом длительном развитии этого процесса. А нам уже ведь сказали лидеры США, что война с терроризмом будет продолжаться дольше Второй мировой. Но Пакистан, видимо, взорвется гораздо быстрее.

А вообще Центральная Азия? Любой такой удар ее, скорее, не расколет, а консолидирует. Значит, фактически открывается поле "большой игры" здесь, во всем макрорегионе.

М.П. Здесь, наверное, стоит задаться простым вопросом. А куда в момент наступления талибов будут отступать их противники? Куда реально могут уходить они? В Иран? Туда пустят, но не всех, а только некоторых, с разбором. Тогда куда? В первую очередь в Таджикистан, в Узбекистан, в Туркмению. А отступать ведь будут не только беженцы (а только беженцев, замечу, миллионы). И за ними передвинется фронт — в это самое "южное подбрюшье".

Вопрос: Сергей Ервандович, Вы считаете совершенно невозможным вариант, когда теракты в США совершались не камикадзе, а просто установкой устройств типа автопилота?

С.К. Полностью исключаю. Вы вообще представляете, что такое самолет на автопилоте? Его вывели на курс и в заданный эшелон высоты — он в нем и летит. И никаких там сложных маневров. А уж если его сажают на автопилоте — такое в принципе считается возможным, — то по самой простой, элементарной траектории, и подобная посадка вообще уже чуть ли не за гранью научно-технической фантастики.

А здесь-то мы все видели, что самолеты совершали сложные виражи даже для того, чтобы попасть в башни. А для того, чтобы попасть в Пентагон, "Боингу" пришлось выполнить сложнейший боевой разворот и выходить в атаку чуть ли не в режиме пикирования. Никакие автопилоты этого не могут и еще очень долго не смогут. Далеко не каждый профессиональный летчик-истребитель это сможет сделать на "Боинге"!

Вообще по моделированию и техническому описанию этих терактов — очень много явных несообразностей. Начиная с того, можно ли отключить систему свой—чужой. И кончая вопросом о том, почему диспетчеры, обязанные через несколько минут оповестить ПВО о нештатной ситуации с фактически "потерянным" лайнером, который и из коридора вышел, и на сигналы не отзывается, этого не сделали за время около часа. Повторю — около часа!

И почему вдруг вообще "не ловила мышей" служба радиолокационного слежения? Террористы что, вылезли на крыло и антилокаторной родопсиновой краской весь самолет выкрасили?

Я по этим вопросам говорил с экспертами по авионике. Мне кажется, что я обладаю более скромными возможностями, чем председатель Комитета по Безопасности Госдумы или секретарь Совета Безопасности. Но я все же успел за три дня собрать и опросить экспертов.

Почему же проходит целая неделя, но никто во власти, похоже, не собирает элементарного экспертного совещания. Суть которого известна: берется круг, и не Познером расчерчивается на богатых и бедных, а делится на секторы профессиональных операций, которые происходят в этих терактах. А это авиация, взрывные устройства, психологи, строители (надо же понять, как ловко по зданиям долбанули, что они полностью, до основания разрушились) и т.д. Созывают необходимых экспертов и их вдумчиво "допрашивают".

Потом стенографы обрабатывают стенограммы этих опросов, а системщики чистят стенограммы от лишнего материала, от балласта и ненужных очевидностей. В это время готовят модельщиков — обучают их необходимым азам понятий и процессов в анализируемой сфере. Потом модельщики работают с этими прочищенными стенограммами. Они составляют представление о ситуации, при необходимости уточняют неясности у экспертов, и в итоге составляется и утверждается экспертный доклад.

Мне скажут: да, наверное, так и надо делать, но кому это выгодно? Америке сейчас невыгодно гасить истерию вокруг терактов? Видимо, да. А нам? Нам-то единственное, что выгодно, — это наращивать паузу в своих ответах на требования "присоединиться" и создавать проблематизацию возникшей ситуации. Нам-то этот "дрейф", эта вопросительность вокруг содержания и обстоятельств терактов нужны, как никому.

Ведь если бы кто-то из наших "прагматиков" всерьез хотел брать цену за наше согласие на участие в планируемом американцами "антитерроре", то он бы понимал, что в условиях подобной проблематизации через каждый месяц такая цена удваивается. Нам-то истерика вокруг этих терактов зачем? Они сознательно "гонят пургу", и их легко понять. А мы ее зачем гоним? Мы ее опять-таки "по зову сердца" гоним или "по любви". И это — хуже всего.

Ю.Б. В связи с докладом С.К. я вспомнил, что когда-то — видимо, в 1995 или 96 году — в этих же стенах мы делали доклад, который назывался: "Терроризм как глобальная угроза и как инструмент мировой политики". Где мы вводили такое понятие, как "спецтерророинтернационалы" (СПТИ), в чем-то созвучное тому понятию "параллельной террористической цивилизации" (ПТЦ), которое сегодня обозначил С.К. Тогда, к сожалению, мы плохо понимали, что в действительности скрывается под этими понятиями. Хотя многие "когти" и "щупальца" данных "спецобразований" торчали из мировых политических, экономических и криминальных процессов, и мы это чувствовали.

Сейчас эти "щупальца" и "когти" торчат еще больше, и это, похоже, чувствуют уже многие. Но, к сожалению, мы так же (или почти так же) мало знаем о том, что это такое, чьи эти когти и щупальца и что на самом деле в данной сфере происходит.

В связи с этим я хотел бы отметить: возникает все более отчетливое ощущение, что эта самая спецтерророинтернациональная, причем радикально-антигуманистическая, среда, со своими концептуальными требованиями, со своими притязаниями на переустройство мира, прорастает сквозь все имеющиеся легальные мировые институты, сквозь все процессы политической, экономической, технологической и прочей глобализации и начинает обретать совершенно новые терминальные, управляющие возможности.

Я убежден, что эта среда — преимущественно "северная" по происхождению, если рассуждать в известных глобалистических категориях "Север—Юг". Именно северная, а вовсе даже не какая-то "третьемирская", в чем нас пытается убедить господин Познер. Но новизна ситуации в том, что эта среда, эти СПТИ или ПТЦ, все глубже и активнее подключают к себе этот самый "третий мир", особенно исламский. И не только его, но и так называемый "четвертый мир", или "глубокий юг".

В частности, у меня в последний год возникает устойчивое впечатление, что все прошедшие антиглобалистские выступления, с их уровнем организации, с их уровнем координации, с их нарастающей степенью истерической, воинственной настойчивости, имеют, во-первых, общую четкую и все более изощренную и профессиональную режиссуру и, во-вторых, пахнут совершенно особенным соединением ресурсов и накаленной энергетики "третьего" и "четвертого" мира, включая "глубокий юг", — и концептуального напряжения и тактической изощренности управляющих "северных" центров спецтерророинтернационалов.

В связи с этим мне кажутся совершенно не случайным и очень важным контекстным сопровождением того, что мы сегодня обсуждали, перипетии прошедшей в начале сентября в Дурбане, в Южной Африке, конференции ООН по расизму. У нас почему-то о ней практически не говорили и не писали. А прошла она весьма примечательным и очень скандальным образом.

На ней присутствовали, помимо множества государственных делегаций, еще сотни делегаций неправительственных организаций из разных стран мира. И тон на конференции подавляющим образом задавали эти неправительственные организации.

А ключевые, наиболее важные требования и резолюции, которые приняли и на которых настаивали эти неправительственные организации, в первом приближении можно свести к следующим двум вещам:

а) невозможность, недопустимость существования государства Израиль и сионизма, как расистского государства и расистской идеологии;

б) категорические и жесткие требования (в первую очередь к США) оплачивать исторический счет мировой рабовладельческой эпохи. То есть, господа "первый мир", извольте расплачиваться по полной программе за всю мировую историю рабовладения. США, платите немедленно!

Причем сами эти резолюции оказались вовсе не "написанными на коленке". Это были вполне развернутые, подробные и "доказательные", со ссылками на международные правовые нормы и прецеденты, очень грамотные документы. Но одновременно накал обрамляющих резолюции требований был таким "свирепым", а жесткость такой угрожающей, что делегации США и Израиля, в том числе официальные, просто покинули конференцию. Кроме того, южноафриканские спецслужбы им прямо посоветовали уехать, сказали: "Ребята! Мы уже не можем гарантировать вашу безопасность".

Председатель Комиссии ООН, которая вела конференцию, американка Мэри Робинсон, заявила, что она категорически отказывается включать подобные резолюции в сборник итоговых документов конференции. Робинсон сказала, что при таком накале антисемитизма она сама считает себя еврейкой. А в результате председателю конференции просто не дали говорить на заключительном заседании. Робинсон должна была произносить заключительную речь после Фиделя Кастро. Фидель под непрерывные аплодисменты говорил два часа, как всегда блестяще, о мировом империализме и необходимости борьбы с ним. А затем председателю конференции не дали произнести ни одного слова. Ее просто настойчиво и почти единодушно освистывали.

В этой совершенно беспрецедентной манифестации в Дурбане я вижу три существенные вещи.

Во-первых, здесь, на мой взгляд, явно просматривается сращивание высокой интеллектуальности закрытых парасистем этих самых СПТИ или ПТЦ с напряженностью, первобытной нерастраченной энергетикой и настоящей ненавистью "глубокого Юга".

Во-вторых, конференция в Дурбане — это очередной такт давно запущенного процесса расшатывания статуса и потенциала ключевого и практически единственного общемирового института регулирования и соблюдения международного права — ООН.

Роль ООН была очень резко и болезненно снижена (ее просто игнорировали) в ходе операций против Ирака и особенно последней агрессии НАТО в Югославии. Роль ООН явно дискредитирована из-за очень сомнительных результатов деятельности ее различных гуманитарных комиссий в последние годы — от миротворчества до обеспечения прав человека во всем мире. И Дурбан — не последнее звено в цепи этих, скажем откровенно, провалов ООН.

Далее, заметим, что после терактов плановая Генассамблея ООН, которая должна была состояться в этот же день, 11 сентября, не состоялась и отложена на неопределенное время. Чрезвычайная Ассамблея, которую уж по такому поводу явно надо было собрать, не состоялась: американцы заявили, что в данной ситуации ее проводить бессмысленно. Чрезвычайное заседание Совбеза ООН, посвященное детальному рассмотрению этих вопросов, не состоялось, и лишь позже Совбез подключили к проблеме в режиме "осуждения терактов" и "признания права США на меры самозащиты от террористической агрессии".

Даже неформальный, но очень важный инструмент мирового политического регулирования "G-8", то есть "восьмерка", не был задействован. На предложения России и Италии о ее созыве Вашингтоном было сказано, что это бессмысленно и неуместно. И, таким образом, оказалось, что НАТО является чуть ли не единственным механизмом реагирования на кризис общемирового значения. А поскольку НАТО по данному вопросу в явном раздрае — чего стоят хотя бы позиции Франции и Германии! — то фактически США должны решать проблему сами. То есть мировая правовая система расшатывается все отчетливей, все явственней.

Но есть и третий, уже почти очевидный и очень важный, как мне кажется, пласт произошедшего в Дурбане. В своем докладе С.К. говорил о тех силах, для которых СССР и США всегда были "ялтинскими хищниками". Мы уже обсуждали в ряде докладов на клубе природу этих сил — того самого фашистского "черного интернационала", который, проиграв Вторую мировую войну, вовсе не оставил мечту о реванше.

СССР — больше нет. И то, что Дурбан проявил в наиболее резких и отчетливых формах именно антиамериканизм и антисемитизм, как мне кажется, очень индикативно для проявления смыслового содержания тех, рвущихся к мировой власти, фашистских сил, которые составляют интеллектуальные терминальные ядра обозначенных нами СПТИ или ПТЦ.

И в связи с оценкой интеллектуального уровня и способности этих сил планировать я хочу сделать еще одно контекстное замечание по тому, что произошло в Вашингтоне и Нью-Йорке 11 сентября. Примерно за два дня до этих событий начались крупномасштабные плановые учения нашего Тихоокеанского флота. Включая выдвижение на позиции "поближе к США" ракетных крейсеров, стратегических атомных подводных лодок с их соответствующим вооружением и т.д.

А 11-го числа там же, на Дальнем Востоке, должны были начаться опять-таки плановые учения 39-й Воздушной Армии дальней стратегической авиации наших ВВС, в которых должны были участвовать несколько десятков стратегических бомбардировщиков с соответствующими крылатыми ракетами большой дальности. Эти учения были отменены в последний момент приказом минобороны С.Иванова именно в связи с терактами в США.

И здесь я должен напомнить собравшимся о сообщении, которое прозвучало 11 сентября по Си-Эн-Эн, но далее потихоньку ушло с экранов, хотя, несмотря на его скандальность, никем ни разу не было опровергнуто. Си-Эн-Эн сообщала, что хакерская атака вывела из строя спутниковую систему слежения и оповещения НАСА. И именно поэтому был диспетчерский бардак в аэропорту имени Кеннеди, а также не сработала американская система ПВО.

Если это сообщение было правдой, то есть два вопроса. Первый: кто мог вывести из строя суперзакрытую систему НАСА, контролируемую Агентством национальной безопасности, если не "крот" в самом АНБ? И второй: насколько российские флотские и авиационные учения такого масштаба, с возможным наличием стратегического ядерного оружия на кораблях, подводных лодках и самолетах, но одновременно при "ослепленной" неведомыми хакерами системе оповещения и слежения американской ПВО, приближали нас к грани ядерной мировой войны?

Возникает ощущение, что, по крайней мере, планирование этого теракта выходит за рамки конкретного исполнения и содержит такие очень серьезные обстоятельства, которые (будучи, не дай Бог, реализованы) могли бы привести к гораздо худшим результатам. А поскольку авторы анонимны, поскольку непонятно, почему, откуда и в какой момент ждать очередных террористических ударов, то эта проблема, как мне кажется, совсем не снята с повестки дня. И никак не может и не должна выводиться из рассмотрения.

И последнее замечание по этому поводу. В том же докладе 6-летней давности о терроризме мы приводили фразу крупного канадского политолога и журналиста, который после взрыва в Оклахома-сити сказал, что в сложившейся ситуации цивилизации неизбежно придется делать серьезный и обдуманный выбор между свободой и безопасностью. Сегодняшнее Би-Би-Си не только почти дословно повторяет этот же самый тезис, но и открывает на своем сайте дискуссионную страничку по данному вопросу. То есть открыто ставит под сомнение один из центральных, фундаментальных постулатов либерализма! А вслед за этим американские провайдеры Интернета и телефонных компаний начинают один за другим безропотно соглашаться на подключение к своим сетям "черных ящиков", позволяющих спецслужбам полностью контролировать все информационные потоки! Такой вот либерализм...

Отсюда нельзя не перейти к тому, что происходит после терактов в сфере финансовой и экономической.

В сфере полицейско-финансовой происходит следующее. Американцы заявляют о жестком контроле за всеми транзакциями всех банков на территории США. Швейцарские банкиры сообщают, что они не будут соблюдать банковскую тайну в тех случаях, когда появляются подозрения в том, что переводы капиталов могут быть связаны с угрозой терроризма, и в этих случаях предоставят соответствующие материалы спецслужбам. Это — фундаментально новое антилиберальное явление мировой экономической жизни, особенно скандальное для традиционной "тихой гавани капиталов" — Швейцарии.

Еще одно очень крупное событие связано с теми механизмами, при помощи которых власти США "гасят" самые резкие финансовые последствия террористической катастрофы. Вспомним, что, когда был мировой кризис 98-го года, бурные трехнедельные обсуждения вызвал вопрос о том, стоит ли спасать "нерыночными" средствами хедж-фонды, и в первую очередь известный "Тайгер-менеджмент". Было решено, что стоит, и в административно-приказном порядке несколько крупнейших банков "скинулись" на 2,2 млрд. долл. для того, чтобы спасти фонд от краха. И это было "из ряда вон выходящее" событие.

Сейчас же, по экспертным оценкам, в первые дни после катастрофы Федеральная резервная система США просто подарила собственным банкам и крупнейшим корпорациям для спасения от краха примерно 90—100 млрд. долларов. Плюс примерно 80 млрд. долларов было брошено Центральным Европейским Банком и Банком Японии на стабилизацию валютного рынка в первые два дня, а в последующие дни — еще приблизительно 60 млрд. долларов.

То есть три года назад "спасательные" нерыночные антилиберальные меры административного характера размером в 2 млрд. были сенсацией. А сегодня уже никого не удивляют действия Центральных Банков, не имеющие никакого отношения ни к "свободному рынку", ни к теориям либерального монетарного регулирования, но производимые в объемах в сотни раз больше!

Но и это не все. Для спасения от краха фондовых бирж глава Федерального резерва США Алан Гринспен "в порядке исключения" разрешил крупнейшим американским корпорациям в течение недели грубейшим образом нарушать фундаментальное правило биржевых торгов — скупать собственные акции в неограниченном количестве для поддержки их курса. То есть корпорации, получившие от правительства явно нерыночным путем огромные "бабки", получили — от правительства же — право вложить эти "бабки" в собственные акции и тем самым не только спасти себя от конкретного "форс-мажорного" кризиса, но и покрыть "под зловещие сирены чрезвычайной финансовой ситуации" все те общеизвестные кризисные проблемы ключевых отраслей американской экономики, которые накапливались в последние несколько лет.

Но ведь компании других стран, конкурирующие с американскими на мировых рынках, этого гигантского "халявного" экономического допинга не получили и не получат! И тогда о каком глобальном свободном рынке, о какой справедливой, честной конкуренции, о какой либеральной мировой экономике можно в таких условиях говорить?!

С.К. Так что, если до этой катастрофы можно было хоть в какой-то мере беспокоиться за американский доллар, то теперь уже не надо, да?

Ю.Б. Не надо. Напомню, что мы в своем докладе в апреле о возможности краха доллара говорили, что крах невозможен, поскольку доллар — общее достояние и общий фундамент всех мировых финансовых центров и спасать его в случае угрозы краха будут вместе, всем миром. Это мы сегодня и наблюдаем — поглядите, как стараются Банк Японии или Европейский Центральный банк. Более того, глава Банка Японии именно так дословно и заявил: доллар мы будем спасать всем миром.

А еще мы в том докладе говорили, что при любых ситуациях любых кризисов сегодняшние США, как самые сильные и как "распорядитель мировых правил", найдут возможность сделать такой кризис всеобщим, мировым, вовлечь в него всех других и найдут возможность заставить этих других платить американцам за их обладание наилучшими, и прежде всего военно-силовыми, разведывательными и прочими, инструментами разрешения этого кризиса. И это мы тоже, мне кажется, сегодня наблюдаем.

С.К. То есть авианосцы — это самое рентабельное на сегодня вложение капитала, если уметь ими хорошо пользоваться!

Вопрос: Нельзя ли уточнить, кто был в Дурбане и кто там ставил вопрос о расплате американцев за расизм?

Ю.Б. Было примерно 150 представительств государств, государственных делегаций, и то ли 300, то ли 350 неправительственных организаций. Из самых разных стран. Например, неформалы из Индии очень резко ставили вопрос о признании расизмом их кастовой, варновой системы. Было огромное количество антиглобалистов разных мастей, в том числе похожих на тех, которые были и в Монреале, и в Праге, и в Генуе. Но наиболее активны были арабы, прежде всего палестинцы, и африканцы. Они были буквально везде, и тон задавали именно они.

По вопросу о расплате американцев за расизм, помнится, там назывались, кажется, Гана и еще кто-то, по-моему, Зимбабве. Но это не самое важное. Важно то, что поддержали и провели резолюцию практически единодушно.

Вопрос: Можно ли полностью исключить интересы и участие арабов, палестинских радикалов в этих терактах?

С.К. Что касается арабов, то я, действительно, не вижу их интересов за одной оговоркой: это восходящее, наступающее, радикальное движение.

Когда чеченцы несколько лет назад орали: "Русские, куда вы претесь, — Америка не с вами!" — они были в основном правы. Но нужно учитывать несколько почти неуловимых подвижек, которые произошли на грани осени 99-го года. Они произошли реально, там что-то поменялось, какие-то тонкие "винты" в мировой системе.

До этого был этап, когда Палестина все просто брала практически без боя: один рубеж за другим. Зачем в этих условиях что-то взрывать? Я был в Израиле тогда, во время приезда Клинтона. И наблюдал, как стояли стройные ряды палестинцев, и на их плакатах было написано: "Long life American — Palestinians friendship". Они ведь точно знали, как это было раньше: "Long life Soviet — Palestinians friendship" — и они просто заменили одно слово — "Soviet" на "American".

Их можно понять, да? Играли на них, их поддерживали. Они были в двух сантиметрах от цели. Потом эта цель начала непонятно почему удаляться. И у них, соответственно, тоже начались какие-то подвижки. Произошел взрыв — один, второй, третий. И пошло-поехало — взрывы, ответные акции, интифада и прочее.

Если говорить о психологии возможного развертывания ситуации в отношении США, то все зависит от того, как пойдут события. Представьте себе, что будет еще один взрыв или другой теракт подобного масштаба, еще два... Уверяю вас, что американцы не будут дальше испытывать судьбу и поддержат палестинцев. А теракты продолжатся, и тогда станет понятно, что эти теракты — другой интерес, вовсе не какой-то палестинский.

И, далее, я не знаю закрытые центры высшего ранга. Но я более или менее знаю закрытую спецситуацию в психологии и во всем, что с ней связано. Здесь я ее знаю лучше, чем в каких-либо диверсионных операциях, — там я просто могу с пониманием слушать экспертов, и все.

Но в сфере спецпсихологии я кое-что знаю и понимаю. И не представляю, где может быть закрытый контингент психологов, современными методами ведущих 20 человек, которые должны совершить профессиональное самоубийство показанного нам типа. В Палестине это подготовить нельзя. Я знаю много мест, где это можно подготовить, за пределами Палестины. Но там эта подготовка будет гарантированно "засвечена".

А у арабов, я убежден, нет определенных типов профессионального ресурса для такого акта. Это не значит, что я считаю их малоразвитыми людьми или людьми, неспособными на свирепые вещи. Просто у них нет ресурса. Или, как хотите, — не их почерк, не их стиль, не их система. Если, конечно, не выходить опять-таки за рамки известного. Хотя есть люди, которые считают, что саудиты уже купили все главные американские нефтяные корпорации — с номинальными хозяевами и их соответствующими возможностями.

И здесь я опять возвращаюсь к тому, о чем говорил в докладе. Люди, глубоко занимавшиеся нетривиальными процессами, до 11 сентября обладали правом в какой-то мере фантазировать, потому что они все были маргиналами. Мир двигался благополучно, а неблагополучие было аргументом контркультуры. Это как театры: есть первый класс, "Бродвей", а есть театры "Офф офф Бродвей".

А теперь парадигма неблагополучия на наших глазах входит в понятие "Бродвей", в мейнстрим культуры. А она не может туда войти в нынешнем виде: на ней все отпечатки маргинальности. И понятно почему. Потому что инструменты, необходимые для того, чтобы маргинальности не было: базы данных, достоверные факты, уровни слежения за событиями, интеллектуальные системы, профессиональные оценки, — не могут находиться в руках контркультурных систем.

Вы, быть может, смотрели фильм "Конспирейт фиори", где Мэл Гибссон, который играет главную роль, в каталожных ящиках роется. Вот это и есть аналитика "Офф офф Бродвей". У него и ему подобных — не 300 человек помощников по всему миру, и тем более не 5000! У них нет суперкомпьютеров, нет спецслужбы, они не внедряют нигде свою агентуру — это не корпорация "Рокфеллер" и не ЦРУ.

Теперь, сегодня, оказывается, что именно маргиналы-контркультурщики готовы к восприятию нынешних событий. Грубо говоря, их философия, мозги и все прочее оттачивались на различного рода теориях того образца, без которых это все необъяснимо. Они готовы к этому ментально-психологически, но не готовы по всем системам обеспечения. А те, кто обладает нужными системами обеспечения, не готовы к этому ментально-психологически. Те же, кто готовы и ментально-психологически, и по системам обеспечения, видимо, представляют собой ту самую отборную сволочь, которая это все и делает.

Но переход от маргинальности к профессионализму в такой сфере — это не делается в 2 дня или в 2 года. Вот я приведу пример. Недавно я выезжал в Великобританию, и вдруг там у меня случилась совершенно неожиданная экзотическая встреча в элите. Ну, начинаются разговоры, — первый, второй, третий, все интересно, — Маша Жукова, Эйзенхауэр и т.д. А потом мне говорят: "Вот, интересно побывать: совместная выставка акварелей принца Чарльза и наследника Саудовской династии". Я спрашиваю: "Это того наследника, который сказал, что его ноги не будет на территории США, пока США поддерживают такое сатанинское государство, как Израиль?" — "Да... его!" — И уже взгляд — в пол, больше со мной открыто собеседник не разговаривает: я задал бестактный вопрос. Я говорю: "А что, они вместе рисуют?" — "Нет, но очень близки". Я говорю: "Очень?" Он на меня смотрит и говорит: "Очень-очень близки!"

Мы это и многое подобное не только не знаем, но и трудно себе представляем. У нас в поле зрения гораздо меньше объектов и связей, чем нужно для того, чтобы точно понимать этот мир.

Или есть известный более или менее список разведок в США: ЦРУ, РУМО, АНБ, ФБР, Министерства Финансов, Министерства Энергетики, еще несколько. Но дальше выясняется, что существуют разведки, которые никто не называет. То есть картина мира должна складываться из определенного количества элементов, а некоторые из них тщательно изымаются из даже умеренно широкого социально-интеллектуального оборота. Допустим, появляется служба под названием "Диск" — "Защитная Разведка Долины Реки Теннесси". Почему река Теннесси? Ну, понятно, что там каскад гидроэлектростанций. Заводы рядом, а еще что? Огромная алюминиевая корпорация "АЛКОА". А еще? А какое здесь место занимает "АЛКОА", кто хозяин "АЛКОА", как это все связано в единое целое?

Невозможно оперировать в мире вне понимания определенного количества фактов и обстоятельств. Надо знать структуру этих явлений. А что значит ее знать? Кто был обязан ее знать? Понятно, что не Лубянка: на Лубянке этого просто не было. Но этим всерьез нельзя заниматься с каталожными карточками: этим могут заниматься какие-то коллективы, группы с компьютерами и всем остальным. И компьютеры и коллективы — здесь не главное; хотя коллективы — очень важно.

Теперь — смотрите. Эта культура анализа естественным образом получает импульс после каждого крупного непонятного события. Простой пример. Американская интеллигенция была влюблена в Кеннеди. (Оправданно, неоправданно — вопрос отдельный: Кеннеди — сложная фигура.) Но она была в него влюблена. И когда его "шлепнули" и бросили публике в качестве объяснения Освальда, эта интеллигенция получила некий вызов.

И в ответ на него возникла целая культура частных расследований. Где группы людей с достаточными доходами собирали деньги, объединяли усилия, начинали отбирать информацию, искать способы ее обрабатывать, хранить, создавали некие системы понимания. Возникла целая культура и литература расследований. Если даже две трети этой литературы — бред, остающаяся треть огромна, это тысячи томов. И есть среда людей, которые в этом вертелись. Но, хотя они в этом вертелись не в одиночку, все равно эта среда была маргинализована. Потому что была оторвана от базовых инструментов сбора информации.

В Италии примерно тот же результат вызвало убийство Альдо Моро. Возникла дисциплина под названием параполитика. Возникли кафедры. Итальянская левая профессура начала изучать этот предмет. Понятно, что такое "параполитика" на культурном языке: это все, что существует за вычетом политической прозрачности. Если все легальные демократические институты убрать — что осталось? Говорят: ноль. На деле совсем не ноль! Вот они и начинают этот остаток изучать.

Из них даже кого-то убивали, кого-то устраняли из таких расследований другим образом. Спецслужбы не любят тех, кто интересуется их историей. Кто-то сам сдавался и уходил в более спокойную деятельность. Но они в итоге создали кафедры, подготовили молодежь, имели какие-то, хотя бы минимальные, центры. И все это вошло в жизнь на уровне, опять-таки, политической контркультуры.

Теперь — что у нас. У нас есть конспирология. "Протоколами сионских мудрецов" занимайтесь сколько хотите, но только не задумывайтесь о том, как именно построены еврейские, нееврейские, смешанные линии движения транснациональных капиталов. Рассказывайте о заговоре! Тут не надо лезть в список из ста вопросов, которые составляют полное описание предмета, и искать ответы на каждый. Этого не надо. Это вредно. А вот громко лаять или коллекционировать всех "мух", которые на такую тему налипли, — это ради Бога, это пожалуйста, очень полезная вещь. Это создает идиотов, на которых всегда можно показать пальцем и произнести "теория заговора". В России же это — ругательное понятие.

Потом появились дугинская и прочая конспирологии. Вместо того, чтобы заняться реальными процессами, обсуждают "атлантизм-мондиализм КГБ" и "евразийство ГРУ", "Орден Полярных", "войну Океана и Континента", "менестрелей Морвана" и "Красного осла", "менестрелей Мурсии" и "Орден Гелиополиса". Нормально? Сначала ГРУ — евразийское, а КГБ — атлантистское, а теперь, оказывается, КГБ тоже евразийское, то есть хорошее.

Ничего понять невозможно. Но что-то сказано, и люди к этому тянутся. И вы с этими "менестрелями" будете до третьего пришествия бродить по одному кругу пустоты, ничего так и не зная о реальном мире.

Однако и не только в этой среде так. Например, какой-нибудь научный семинар — на разные меня приглашали. Разговор свободный, можно ругать Ельцина, не ругать Ельцина, Коржакова клеймить и кого-то еще... Все вздрагивают: ага, опасно, какой молодец! Потом ты начинаешь затрагивать любой вопрос об элите. Они от него увиливают. Знаете, как в кунфу: раз, и его нет в том месте, где этот вопрос. Собеседник ускользает. Его снова возвращают к этому вопросу — он другую, извините, "фигню" говорит. И у него на лице маска ненависти к тебе, потому что он точно знает, что эти вещи обсуждать не должен. Он с детства воспитан так, что об этом говорить нельзя. О том и о том — можно, а об этом — нельзя.

Это — субкультура внутренней несвободы. В чем разница между американцем и русским? Русский внешне менее свободен. Но длительные века политического гнета создали у нас некую культуру внутренней свободы. Подчиняюсь, но "отстебу" или сооружу "фигу в кармане". В Америке этого нет. Там внутренняя гигантская несвобода. Средний американец знает, что он должен любить президента. Политкорректность — это термин страшнее, чем биологический контроль.

И часть нашей элиты, которая должна была заниматься подобными вопросами, вся была проникнута духом именно внутренней несвободы. Она в этом смысле была безумно американская. Она никогда не хотела всерьез обсуждать такие темы, о которых я сейчас упоминал: она знала, что про это говорить нельзя.

Поэтому оказалось непонятно вообще, кто этим должен заниматься в России. Солженицын написал "Архипелаг Гулаг". Дали это все напечатать, выкинули за границу, создали имидж. Но он написал "Архипелаг Гулаг", ничего не сказав важного и опасного — вообще ничего. Он не описал ничего в устройстве Гулага, не разобрал ни одну линию лагерной экономики: реализации, системы управления, принципы связи с внешним миром, уровни замыкания на разные ведомства, конфликты между ведомствами — он ничего не описал в системе. Сажали, сажали и сажали... дальше что? Где серьезное политическое содержание?

Еще кое-что поясню, чтобы вы понимали, что я не брежу. 1905 год был в России, конечно, восстанием, социальной напряженностью. Но, помимо этого, он был спецоперацией. Кого? Была подготовка к войне и война. И всегда воюющая сторона пытается создать политическую нестабильность в стране, с которой она воюет. Это естественно, это аксиома.

Перед 1905-м годом мы с кем воевали? С Японией. И там был известный полковник разведки, который "пас" дестабилизирующие Россию революционные движения, в частности, на Кавказе. Было это? Было. Все это знают? Знают. Это же описано. И то же самое, только в большей мере с Германией, было перед 1917-м годом. И тоже описано. Такие системы связей налаживались, работали, были.

Теперь представьте, как трансформируются связи в момент, когда вчерашний босой какой-нибудь боевичок вдруг становится всесильным министром Госбезопасности всесильного государства. Понимаете, что качество связи уже другое. Он их вообще может порвать. Он их может сохранить в каком-то виде. Он всегда чего-то боится. Конкретно Берия всегда боялся мусаватистского следа в своей биографии. Потому, что пока были живы те, кто мог ему это предъявить, это решало его карьеру. Хотя понятно, что, если бы Сталин хотел его убрать, он бы это сделал без всяких выявлений подобных связей.

Но у пришедших к власти большевиков ситуация была особая. Если бы они могли и начали делать открытую страну, то были бы и открытые международные связи. А получилось иначе: страна — осажденный лагерь, и мы со всеми воюем. Но внешние отношения-то строить все равно надо, а у кого-то уже есть проверенные, надежные старые каналы. И они восстанавливали эти каналы — и с одной стороны, советской, и с другой. С Германией, со Швецией, с Японией и т.д.

Но ведь такие связи не могут держаться только на интересе, на деньгах и тому подобном. Здесь все обязательно держится на каких-то идеях, на каких-то общих символах. И один из таких "держательных стержней" — вся мингрельская мистика, которая "тащилась" Японией со времен раннего Берии и доволоклась до Гамсахурдия и Дудаева. А другие "концы" того же самого вместе со всякими прагматическими связями "тащились" в другие точки мира.

То есть параллельно нашей писаной истории одновременно существовала, развивалась, логически формировалась в пределах реальности — именно вполне логически! — сложная многоуровневая параллельная система. Ее кто-то обязан был проследить. Не абсолютизируя, разумеется, потому что процессы современности поломали многие сетки связей, что-то взорвали, что-то украли, что-то оставили... Но это ведь не какая-то эффектная фантазия, нужная, чтобы всех удивить. Это будничная, скучная, тяжелая работа.

Я был убежден, что для российской политической культуры толчком к такой работе должны были стать развал СССР или 1993-й год хотя бы. Ничего подобного не случилось. Наоборот, 1993-й год был закрыт для обсуждения самой оппозицией, насмерть. Обсуждение, "разбор полетов", свойственные каждому движению, желающему победить, подменили реабилитацией и воплями о героях.

И остались без ответа многие вопросы. Кто поволок за собой людей брать телебашню, рубильники от которой в 4-х километрах от нее? Ну, взяли, зашли, подошли к микрофону, и — темнота. Они этого не знали? Все не знали? Это так же правдоподобно, как то, что все — заговорщики.

И таких вопросов к событиям много. Значит, либо это пытаются понимать — и тогда начинается то, что я называл "рефлексивная революция", либо продолжение анекдота и непрерывные поражения всегда и везде.

После убийства Кеннеди, после фашистских заговоров внутри левых движений, после многих подобных процессов и эксцессов во всем мире формируется субкультура рефлексивных коммун. Пример такой коммуны — "Шиллеровский институт" Линдона Ларуша. Можно по-разному оценивать деятельность этой коммуны, но ясно, что там много людей — бегают, сидят, думают, что-то пишут, обмениваются фактами и моделями...

А у нас все настолько быстро демонизируется, что вообще ничего невозможно понять. Рон Хаббард — это якобы ЦРУ. Но я знаю, что Хаббард всю жизнь боролся с ЦРУ и что именно ЦРУ довело его до смерти. Может быть, это было потом перехвачено ЦРУ, или это был конфликт внутри ЦРУ — не знаю. Но там тоже было острое желание понять. Хотя в подобные системы безумно быстро внедряется бацилла сумасшествия. Они начинают искать то летающие тарелки, то подземного змея, то еще что-нибудь.

Но теперь этот теракт, я вам обещаю, обязательно станет импульсом к созданию каких-то структур для того, чтобы понять происшедшее. Это обязательно возникнет там, в США. Это будут новые люди. В США сумели разложить группировку, которая занималась Кеннеди, перевести ее — кого во что. Левое движение за 20—30 лет было полностью разложено, и его главной целью стала защита геев и лесбиянок, полная ликвидация государственности и все прочее. Левая консервативная культура осталась только для высоких уровней университетской профессуры. Все остальное было уничтожено. И мы тоже знаем, как это уничтожалось, какую роль здесь играли маоизм, троцкизм и прочее. Как в эти левые движения один за другим внедряли соответствующие вирусы. Но что-то все равно осталось!

А этот сегодняшний вызов все равно кому-то придется принять. Потому что, даже если мир в конце концов успокоится, а по объявленным террористам отбомбятся, то, что включилось в процесс 11 сентября, будет дальше действовать. Это неизбежно. Значит, в любом случае все равно эксцессы неминуемы. Мир сдвинулся необратимо.

Поскольку я отец семейства и у меня есть коллектив, я всегда хотел только одного: чтобы все плохие прогнозы, которые я давал, были бы неправильными. Чтобы мир был контролируем, благополучен и двигался к скуке. Я понимал, что мир все равно не вынесет этой вселенской скуки, что он взорвется. Но не сейчас, а через 10, 20, 30, 50 лет, — речь шла о каком-то длинном и плавном процессе. И слава Богу! Будем воспитывать молодежь, заниматься чем-то интересным и важным, с прицелом на будущее.

Теперь они — раз, взяли и... вообще взорвали всякое представление о благополучии. Ко мне приезжали представители неких олигархов. Знаете, таких, которые всегда думали в терминах собственного сытого благополучия. У них есть даже такое выражение — "все в шоколаде". И когда я говорил им о неблагополучии, они рассуждали так: ну, даже если часть "бабок" и отнимут, все равно есть немало в заначке, до которой никто никогда не доберется. И в момент, когда здесь что-то произойдет, они слиняют туда, и все будет опять в шоколаде. Но теперь оказывается, что там-то — тоже вовсе не в шоколаде! И в Израиле — понятно, что совсем не в шоколаде. А где в шоколаде?

Возникла другая ситуация. И уже понятно, что обратного хода она не имеет: даже если никогда не взорвут, будут ждать, что взорвут, каждый день. Психологический климат в обществе изменился. Причем слишком, слишком явно. Алармисты оказались реалистами, а благополучники — фантазерами. Но теперь скажут: "Господа алармисты! Вы оказались реалистами. Вы теперь расскажите правду, разверните формат своих прогнозов!" А алармисты не могут. Не могут итальянские профессора, даже прочитавшие 50—70 книг по данной теме, раскрыть правду. Потому что у них нет нужных инструментов.

Значит, теперь все эти рефлексивные системы, коллективные, формирующиеся, получат двойной вызов. Интеллектуальный — по психологии сознания, мышления, инструментальности и всего остального. И — просто на мощность: могут, — не могут, понимают — не понимают, действуют — не действуют. Они более готовы к алармизму только потому, что они жили в нем. И это есть, с моей точки зрения, новый процесс элитогенеза, запущенный этим взрывом. И в сегодняшней повестке дня — это самый главный процесс.

Может быть, вы читали нашу "Школу целостного анализа". Там написано — "рефлексивная революция", "революция понимания". Революция понимания происходит под давлением непонимания. Человек вообще в существе своем — благополучная скотина, он все забывает: взрывы в Печатниках и на Каширке, расстрел Белого Дома — все, что угодно. И очень быстро забывает, у нас особенно. Но это большинство. Меньшинство не забывает и переводит эту память на уровень действия.

И в конечном итоге я подозреваю, что в исторической перспективе это меньшинство и станет ядром кристаллизации каких-то новых мировых возможностей и социальных тенденций. Просто потому, что оно иначе устроено. И я лично делаю все для того, чтобы эти тенденции, так сказать, определенным образом направить. Чтобы их не дали увести в конспирологию, в фуфло, в истерику, в панику заговоров. Чтобы эти картины понимания возникли. А что с ними потом делать? Люди разберутся, когда картины появятся. Я вас уверяю: там будет очень узкий коридор возможностей.