Мы возвращаемся к вопросу о субъекте, начавшем в середине 1940-х годов кампанию по уравниванию коммунизма и фашизма. Эта кампания продолжает приносить плоды спустя 70 лет с момента запуска (наглядный пример — принятый недавно Верховной радой Украины закон о запрете «коммунистического и нацистского тоталитарных режимов»). Стало быть, речь идет о субъекте, умеющем играть вдолгую.

Мы уже зафиксировали, что две ключевые фигуры, стоявшие у истоков данной кампании, — Карл Поппер и Фридрих фон Хайек — были теснейшим образом связаны с Лондонской школой экономики и политических наук.

Но коль скоро мы имеем дело с субъектом, способным к игре вдолгую, то правомочно предположение, что эта игра по дискредитации коммунизма началась не в середине 1940-х, а гораздо раньше. Да и может ли быть иначе? Ведь «Манифест коммунистической партии», в первых строках которого говорится: «Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма» (а эти слова были остро восприняты многими представителями господствующих классов), впервые увидел свет еще в 1848 году. То есть почти за сто лет до рассматриваемой нами кампании по уравниванию коммунизма и фашизма.

Авторы «Манифеста» — Карл Маркс и Фридрих Энгельс — не только описали цели, задачи и методы борьбы зарождающихся коммунистических партий, но и объявили, что гибель капитализма от рук пролетариата неминуема. И завершили свою знаменитую работу призывом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Но на этом наступление на капитализм — пока еще сугубо теоретическое, но уже многообещающее — не завершилось.

(Обратим попутно внимание на такое немаловажное обстоятельство, как место обитания Карла Маркса. В 1849 году Маркс, высланный сначала из Берлина, а затем и из Парижа, куда он было перебрался, уехал в Лондон. И жил здесь многие годы до самой своей кончины. Так что все атаки Маркса на капитализм, которые будут перечислены ниже, он вел именно из Лондона. Лондон — это, можно сказать, гнездо марксизма.)

В 1859 году вышла работа Маркса «К критике политической экономии» — прелюдия к основному труду его жизни, «Капиталу».

В 1864 году Маркс и Энгельс основали в Лондоне Интернационал (Международное товарищество рабочих) — первую международную организацию пролетариата.

В 1867 году в Гамбурге был опубликован первый том Марксова «Капитала».

В 1871 году Маркс поддержал Парижскую коммуну, в то время как большинство английских политиков восприняли ее появление с глубокой враждебностью. Марксисты объявили Парижскую коммуну первым в истории примером диктатуры пролетариата...

Воздействие идей Маркса на умы огромнейшего числа его современников трудно переоценить. Уже в наши дни, в 2013 году, рукопись «Капитала» была включена в реестр «Память мира» (программа ЮНЕСКО по защите всемирного документального наследия) со следующей формулировкой: «Манифест коммунистической парии» и «Капитал» являются двумя из наиболее важных публикаций XIX века, весьма влиятельны и по сей день».

Маркс умер в Лондоне в 1883 году. Но после смерти Маркса воздействие его идей не только не ослабло — напротив, оно росло и ширилось. В 1885 году увидел свет второй том «Капитала», а в 1895-м — третий. Тексты второго и третьего томов были составлены Энгельсом из набросков и черновиков Маркса, что не мешало читателям «вгрызаться» в эти тексты с таким же усердием, как и в текст первого тома.

Опасность коммунистической идеи осознавалась господствующим сословием с предельной ясностью. И потому наше предположение, что тот же субъект, который в середине 1940-х «выдал задания» Попперу и Хайеку, встал на путь беспощадной войны с коммунизмом гораздо раньше, отнюдь не беспочвенно. Занявшись своеобразным «отматыванием киноленты назад», мы построили цепочку: Поппер и Хайек как важнейшие элементы информационно-психологической операции по приравниванию коммунизма и фашизма — Лондонская школа экономики и политических наук (LSE), ключевыми сотрудниками которой являлись Поппер и Хайек, — Фабианское общество как основатель LSE. И приступили к рассмотрению Фабианского общества. Продолжим это исследование.

Прежде всего, обратим внимание на место и время создания Fabian Society — Лондон (гнездо марксизма), 1884 год (идеи Маркса пользуются огромной популярностью и приобретают всё новых и новых сторонников). Ключевая идея Фабианского общества — постепенное, мягкое, как сказали бы в наши дни, эволюционное, а не революционное, преобразование капиталистического общества в социалистическое.

То есть, Фабианское общество — это реакция на марксизм, причем реакция остро полемическая. Ибо, с одной стороны, фабианцы выступали, как и Маркс, за социальные преобразования, улучшение жизни рабочего класса. Они солидаризировались с тезисом Маркса о том, что рентой, то есть доходом с земли, должен пользоваться весь народ, а не горстка крупных землевладельцев и привилегированных капиталистов.

Но вот другой ключевой тезис Маркса — о том, что переход от капитализма к коммунизму должен быть осуществлен государством диктатуры пролетариата насильственным путем — был для них абсолютно неприемлемым.

Что сказано в «Манифесте коммунистической партии»?

«Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.

Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помощи мероприятий, которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают самих себя и неизбежны как средство для переворота во всем способе производства».

Пролетариат как «господствующий класс»? Помилуйте! Кто он такой, этот пролетариат, чтобы господствовать? Какая «диктатура пролетариата»? Какое «деспотическое вмешательство»? Какое «средство для переворота»? Боже упаси! Государство для фабианцев — это надклассовая организация, которая должна разумно и бережно вмешиваться в экономику. Например, обеспечить постепенный переход электро- и водоснабжения, а также крупных промышленных предприятий под управление муниципалитетов...

Ленин называл фабианский «муниципальный социализм» «направлением крайнего оппортунизма». Напомню, что слово «оппортунизм» происходит от латинского «opportunus» (удобный, выгодный) и означает приспособление к обстоятельствам, беспринципность, соглашательство. На политическом языке — подчинение рабочего движения интересам буржуазии. Тот же Ленин в работе «Государство и революция» писал: «Оппортунизм не доводит признания классовой борьбы как раз до самого главного, до периода перехода от капитализма к коммунизму, до периода свержения буржуазии и полного уничтожения ее».

Фабианцы вели широкую пропагандистскую работу среди всех слоев английского общества, транслируя идеи плавного, ненасильственного перехода к социализму, — читали лекции, устраивали дискуссии, издавали памфлеты и т. д. Они настаивали на том, что с помощью такой разъяснительно-просветительской работы можно убедить политиков в необходимости проведения социальных реформ. Но при этом фабианцы выступали против создания политической партии рабочих — этого самого пролетариата, которому не стоит помышлять о диктатуре. Речь шла именно о правильных и справедливых реформах без потрясения общественных устоев, без радикального обновления, преобразования старого мира. Фабианцы не собирались отрекаться от этого мира и отряхивать его прах со своих ног.

Вам это ничего не напоминает? Не напоминает Зюганова с его «лимитами на революцию»? Схема-то фактически одна и та же!

Есть господствующая, крайне несовершенная и теряющая свой авторитет сила (в постсоветской России — Ельцин, во второй половине XIX века — этот самый «капитал»). Есть другая, противостоящая ей и пользующаяся широкой поддержкой сила (в России начала 1990-х годов — КПРФ Зюганова, во второй половине XIX века — Маркс с его коммунистическими идеями). Как обесточить эту силу, сделать так, чтобы, сохраняя для виду свою оппозиционность, она на деле перестала представлять опасность для господствующей силы, не желающей уступать господство?

Обесточить Зюганова не составило большого труда. Вся энергия недовольства Ельциным, грозившая вылиться на улицы, оказалась тихо рассосана коммунистическим псевдовождем, введшим «лимиты на революцию». С КПРФ сделали то же самое, что перед этим сделали с подавляющим большинством левых партий Европы. Главное — не надо огня, без которого нет подлинного коммунизма. Огонь — вещь опасная! Пусть всё левое станет этаким ... социал-демократическим, например, — миролюбивым, солидным, жаждущим «достойного существования» (под которым прежде всего подразумевается материальное благосостояние), без революционных затей, без громадья планов по переделу мира и человечества. То есть беспроектным. Но тот, у кого нет проекта, не является субъектом. И всё, что ему остается, — подстраиваться под правила, задаваемые теми, кто субъектами являются.

Обесточить Маркса — даже после его смерти — было фактически невозможно. Воздействие его идей было таково, что мыслящей части общества вытеснение капитализма социализмом представлялась уже неизбежным. Но если этот паровоз летит, набирая скорость, и остановить его фактически невозможно, то единственное, что еще можно попытаться предпринять, — перевести стрелку. Чтобы паровоз, продолжая движение в сторону столь желанного для многих социализма, на деле поехал по пути, который не приведет его к коммуне. Не будет ни «винтовки в руке», ни «остановки в коммуне» (адресуюсь к широко известным строкам: «Наш паровоз, вперед лети! / В коммуне остановка./ Иного нет у нас пути — / В руках у нас винтовка»). Собственно говоря, это («ни винтовки, ни коммуны») и есть фабианский социализм.

А теперь предлагаю читателю вспомнить некоторые сведения по поводу названия «Фабианское общество», которые были приведены в прошлой статье. Фабианское общество было названо так в честь римского полководца Фабия Максима Кунктатора (Медлителя). Прозвище «Медлитель» он получил потому, что в ходе 2-й Пунической войны между Карфагеном и Римом выбрал своеобразную тактику — уклоняться от сражений с карфагенянами во главе с Ганнибалом (силы Карфагена превосходили силы римлян) и истощать противника длительными, хорошо продуманными маневрами. Он придерживался этой тактики очень упорно, невзирая на то, что его в какой-то момент чуть ли не обвинили в трусости. И в итоге уберег римскую армию от разгрома. Впоследствии тактика Фабия Максима была признана спасительной для Римского государства. Римский поэт Энний посвятил Кунктатору в своих «Анналах» такие строки:

Он — один человек — промедлением спас государство.
Выше, чем ропот толпы, он ставил общее благо.
Слава за это его, чем дальше, тем больше сверкает.

В поэме Вергилия «Энеида» Анхиз, отец Энея, показывает Энею души его потомков, ждущих воплощенья, чтобы совершить в будущем деяния во славу Рима. Упомянут здесь и Кунктатор: «Мáксим, и ты здесь, кто нам промедленьями спас государство...»

В число английских интеллектуалов, основавших «Фабианское общество», входил драматург и писатель ирландского происхождения Бернард Шоу. В XIX веке в литературных кругах Европы (в Англии в том числе) было популярно составление всевозможных ребусов, шарад, головоломок. Какое послание зашифровали в названии создаваемой ими структуры Шоу и его единомышленники?

Фабий Максим Кунктатор — этот тот, кто промедленьями спас государство Рим. И кто, не подгоняя событий, подтачивал враждебный Риму Карфаген. Но что для Фабианского общества было Римом (тем, что надо спасать), а что — Карфагеном (то, что надо сокрушить во имя спасения Рима)?

Подсказку нам даст, возможно, изу­чение эмблем Фабианского общества (а их у него было две). Этим и займемся, но уже в следующей статье.