Зажмуривающиеся… чем они отличаются от слепых? Тем, что слепые не могут в одночасье без совершения особых излечивающих процедур взять да и увидеть нечто. А те, кто зажмурились, — могут.

Зажмуривание — это облегченный вариант слепоты. Ты в той же степени, что и слепой, ничего не видишь. Но тебе дана возможность открыть глаза и увидеть. А слепому для этого нужны помощь мудрого врача, воздействие мощных лекарств, хирургические операции и так далее.

Наблюдая за ведущимися политическими дискуссиями, слушая соседей по купе (я сейчас достаточно много езжу), ужасаешься тому, как же яростно и целеустремленно зажмурились очень и очень многие. Как же не хотят они увидеть это самое нечто, пришедшее в их мир и несущее этому миру смерть.

Скажешь человеку об игре в жмурки — он радостно улыбнется. «Как же, как же, и я играл, это милая детская игра». Так-то оно так. Но почему фильм Балабанова — фильм жестокий, фильм, смакующий триумфальную победу зла, называется «Жмурки»? И почему мертвых называют жмуриками? Неужели созвучие слов «жмурки» и «жмурик» — это случайность? Конечно же, нет. Слова «жмурки» и «жмурик» явно однокоренные. Что, кстати, и использовал Балабанов.

В Толковом словаре Даля написано: «Жмурить, жмуривать — сжимать, зажимать глаза, закрывать их веками. Жмурки — игра, в которой один, с завязанными глазами, ловит других. Жмурик — умерший, усопший, покойник».

Светлые и умильные детские игры порой уходят своими корнями в далеко не светлые и совсем не умильные мифы. На уровне мифа игра в жмурки символизирует собой следующее: «Слепой ищет зрячего — мертвый ищет живого». Увы, никакой умильности. Зато проясняется всё, что связано с очень непростым, как мы видим, переплетением двух слов: «жмурки» и «жмурики».

Переплетение слепоты и смерти — штука непростая. Убежденность в том, что умереть — это потерять зрение, носит глубокий и именно мифологический характер. Не зря говорится: «закрыть глазки да лечь на салазки», «свет из очей выкатился» и так далее. Мифологическое сознание убеждено в том, что смерть, будучи безжалостной к своим жертвам, сама является незрячей («смерть ни на что не глядит», «смерть сослепу лютует» и так далее).

Специалисты обращают внимание на то, что, по распространенному у восточных славян поверью, если сразу не закрыть глаза покойному, смерть воспользуется открытыми глазами и выберет ими новую жертву.

Слепая смерть — это очень популярный литературный образ. Недаром зачастую глаза смерти (почитайте хотя бы «Критикон» Бальтазара Грасиана, написанный в 1657 году) описываются как «никакие». И объясняется это тем, что смерть ни на кого не смотрит.

Помимо мифологического переплетения слепоты и смерти, есть и иное переплетение. В самом деле, слепота со времен античности в Европе была тесно связана с двумя болезнями, сеявшими смерть: оспой и проказой. Поэтому слепцы воспринимались как несущие людям смерть.

В своей интересной работе «Повседневность и мифология» (Санкт-Петербург, «Искусство-СПб», 2001) К. Богданов пишет:

«Утвердившееся в словарях толкование слова «жмурки» производит последнее от глагола müzuriti и существительного müzura (мгла, тьма), а чередование гласных и начальная метатеза позволяют связать его (в пределах гипотетически общеродовой основы) со словами «мгла», «миг» («мгновение»), «смежить», и — как результат народно-этимологического сближения — со словами группы «жму», «жать». На севере России с кругом тех же слов номинативно связаны мифологические персонажи, насылающие ночные страхи и удушье: жма, жмара. Типологически последние репрезентируют смерть и нечистую силу, которая может взять и к которой можно «отослать» человека («Жма тебя побери!»).

О смерти же — и уже непосредственным образом — напоминают широко распространенные и имеющие тот же корень, что и жмурки, русские диалектизмы и арготизмы, обозначающие покойника, мертвеца: «жмурук», «жмурик», «жмур».

Выдающийся специалист по народным сказкам В. Я. Пропп проводит параллели между слепотой Бабы Яги и той слепотой, которой американский фольклор наделяет разного рода старух. Фактически Пропп проводит все ту же параллель: слепой ищет зрячего, мертвый ищет живого. И Баба Яга, и слепые американские старухи являются для Проппа мертвыми, которые ищут живых. И значит, в целом речь идет об этой самой переправе через Стикс, в рамках которой возможна встреча мира живых и мира мертвых.

Я уже много раз обращал внимание читателей на поразительно глубокое и откровенно метафизическое стихотворение А. Твардовского «Берег». Но у этого советского поэта есть, на первый взгляд совсем лишенная такой метафизической глубины, сознательно приземленная поэма «Василий Теркин». Прочитайте сначала «Берег», а потом «Василия Теркина» — и вы иначе воспримете и разговор замерзающего Теркина со смертью, и описание, казалось бы, обычной земной переправы.

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда…
Кому память, кому слава
Кому темная вода, —
Ни приметы, ни следа.

Такая темная вода — чем не Стикс?

А вот высказывание великого Леонардо да Винчи: «Кто не предпочел бы потерять скорее слух, обоняние и осязание, чем зрение? Ведь потерявший зрение подобен тому, что изгнан из мира, ибо он больше не видит ни его, ни какой-либо из вещей, и такая жизнь — сестра смерти».

Слепота как сестра смерти... Недаром живые столь заботливо оберегают от окончательной слепоты покойника. Они зажигают свечи, наряжают покойника в светлую одежду, соблюдают запреты на разного рода домашнюю работу, которая может ненароком окончательно ослепить покойника, и так далее. И недаром слепыми покойниками зовутся упыри и иные враги рода человеческого. Чего стоит слепая мертвая панночка из гоголевского «Вия», да и сам Вий.

Слепые пророки и поэты, слепые провидцы, слепые знахари, слепые колдуны… Обманутый слепой Исаак… Ослепленный Одиссем Полифем…

В той же игре в жмурки слепой, который должен поймать зрячего, должен еще и угадать имя того, кого он поймал. В каком-то смысле в жмурки играли люди, схватившие Иисуса Христа («ругались над Ним и били Его; и, закрыв Его, ударяли Его по лицу и спрашивали Его: прореки, кто ударил Тебя?» (Лк 22:63–64).

Специалисты, обращающие наше внимание на такие сложные вещи, связанные с зажмуриванием, далеко не всегда являются филологами. Я здесь упомянул филологов К. Богданова и В. Проппа… Но как не упомянуть Карла Маркса и Фридриха Энгельса! Они очень подробно разбирали «Парижские тайны» Эжена Сю. И, в частности, осмысливали описанную Эженом Сю жуткую историю преступника Грамотея, который, будучи ослепленным, играл в жмурки, пытаясь поймать свою бывшую подельницу Сычиху. В итоге он поймал и убил Сычиху. Такие жуткие игры в жмурки, игры, полностью лишенные детской легкомысленной благостности, описаны очень многими писателями. И Стивенсоном, и Джеком Лондоном, и Набоковым. Безжалостные слепые герои-мстители, играющие в жмурки со своими врагами... Этот образ кочует из одного фильма в другой. Так что Балабанов с его «Жмурками» совсем не оригинален.

Порой мне кажется, что наша интеллигенция занята только игрой в жмурки. Что она постоянно пытается найти кого-то и угадать его имя. Причем, занимаясь этим, она яростно отказывается преодолеть свою слепоту.

Есть предперестроечная пьеса Владимира Арро «Смотрите, кто пришел». Пьеса эта никак не может быть названа глубокой. Но ей нельзя отказать в определенной прогностической ценности. Владимир Арро предсказывает пришествие криминального капиталистического класса. Он предлагает зажмурившимся интеллигентам перестать зажмуриваться и посмотреть, кто же именно пришел. У Арро к интеллигентам, продающим дачу, приходит парикмахер по имени Кинг, который предлагает им остаться жить на даче после ее продажи. На самом деле — и дача эта у Арро далеко не конкретна, и продавцы лишены особых бытовых примет. Арро действительно предлагает интеллигентам перестать жмуриться и увидеть, что пришел не банальный нахапавший бабок парикмахер, а именно король грядущей эпохи. Но интеллигенты зажмурились так яростно, как могли. Зажмурились еще в предперестроечную эпоху и продолжают жмуриться до сих пор.

Между тем, не увидев, кто пришел, невозможно решить ни одну проблему. В том числе и проблему так называемой реформы РАН.

В этом номере мы решили присмотреться к одной и той же проблеме под разными ракурсами: метафизическим, политическим, культурным, историческим, экономическим и так далее. В качестве такой проблемы мы взяли проблему РАН. Предложенный подход и повторяет то, что мы осуществляли до сих пор, и существенно развивает всё, что мы раньше предлагали читателю. Потому что до сих пор мы рассматривали разные проблемы под разными углами. А теперь хотим под разными углами рассмотреть одну и ту же проблему.

Ну так вот. Проблему РАН, как и любую другую проблему, нельзя ни решить, ни даже оконтурить, продолжая зажмуриваться. Надо открыть глаза и посмотреть, кто пришел. И что именно этот «кто» исполняет как вообще, так и в конкретном случае РАН. Только, пожалуйста, не надо говорить, что пришел Путин... Или чекисты... Или бюрократия…

Перестаньте играть в эти жмурки! Пришел на самом деле определенный класс, предсказанный Арро и взращенный в колбе под названием «перестройка». Не увидеть, как именно класс взращивали, можно, только играя в жмурки. Потому что на самом деле все этапы этого взращивания были описаны, предъявлены обществу в виде объективной реальности, данной ему в ощущениях. Все эти этапы представляют собой... Ну, я не знаю… Скульптурные композиции. Или балетные миниатюры. В любом случае, они носят очерченный, внятный характер. Они ярко высвечены политологическими, экономическими и иными прожекторами. Ну как же можно их не увидеть! Понятно, как — только играя в жмурки. Игра в жмурки идет десятилетиями. Она передается от поколения к поколению. Упрямая, безмозглая, самоубийственная игра как бы умных людей… В мертвый узел сплетаются метафизика, политика, психология и многое другое. Эй, откройте глаза и признайте очевидное!

Вы хотели построить капитализм в России за пять лет (с 1991 по 1996 год)? Да или нет? Ну кто же может сказать, что не хотели? Только зажмурившийся, не правда ли?

Ельцин предложил вам именно это? Да или нет? Ну кто же может сказать, что он это не предложил?

Ельцин выполнил обещанное, подарив стране Гусинского, Березовского, Потанина, Авена, Фридмана, Чубайса и других? Я ведь навскидку называю конкретные имена, а тут не в них дело. Ельцин подарил стране гомункула, сооруженного на скорую руку в колбе приватизации Чубайсом и его гарвардскими друзьями? Да или нет? Ну кто же может сказать, что нет? Только зажмурившиеся.

А можно было по-другому построить капитализм за пять лет в стране, где полностью отсутствовало первоначальное накопление капитала? Поясняю для малограмотных: в Европе, например, первоначальное накопление осуществлялось веками в городах, где кузнецы ковали доспехи, каменщики складывали дома, торговцы торговали — и все вместе накапливали деньги, иные экономические ресурсы. Что и называется первоначальным накоплением капитала. Это накопление было легальным и легитимным. Или, точнее, оно не было криминальным. Наряду с этим было и криминальное накопление, связанное с ограблением колоний и многими другими вещами. Но доминировало — эй, зажмурившиеся, откройте глаза! — именно некриминальное накопление капитала.

Потом, когда капитал победил, его пришлось еще дополнительно декриминализовать. Но внутри победившего капитала были целые сектора, которые имели изначально некриминальный характер. Формировались они столетиями. Всё это в деталях описано очень и очень многими блестящими исследователями, принадлежащими к разным школам.

Ну так вот! Перестройщики и постперестройщики (то бишь Горбачев, Ельцин и их подельники) наплевали на этот опыт и заменили столетия первоначального накопления несколькими годами, заявив, что первоначальное накопление будет происходить в стране, где некриминальное накопление капитала было исключено. Страна эта называлась СССР. Частным бизнесом в этой стране могли заниматься только криминальные и (в лучшем случае) околокриминальные (цеховые) группы. Всё, что связано с первоначальным накоплением, было криминализовано, понятно? Эта криминализация первоначально накопленного была очевидна для всех, кто вызвался строить капитализм.

Осуществление проекта построения этого капитализма за пять лет (беспрецедентно короткий срок) обрекало построенный капитализм на статус стопроцентно криминального. Ельцин выполнил свое обещание. Он построил капитализм за пять лет. Но он построил криминальный капитализм. Не видеть этого — можно только зажмурившись.

Все, кто кричал: «Даешь построение капитализма за пять лет!», все, кто поддерживал Ельцина (в том числе и в зловещем 1993 году), — не понимали этого? Или же сознательно на это шли? Но тогда они должны понять, на что они шли. Они шли на построение общества, в котором господствующий класс — криминален. То есть они строили криминальную опухоль, которая не могла не пожрать организм. Так почему тогда они сетуют на то, что эта опухоль организм пожирает?

Нам говорят: «Мы знаем таких-то и таких-то честных капиталистов». И мы знаем — эка невидаль! И что с того? Разве в организме, пораженном самым зловещим заболеванием, здоровые клетки не преобладают над больными вплоть до самой смерти? Да и с опухолью всё не так просто, не правда ли?

Короче, очевиднейшим образом и согласно явно артикулированному плану был построен криминальный капитализм, который стал пожирать общество и страну. Он ничем другим заниматься не может, этот капитализм. Начал он с пожирания одних подсистем. Потом накинулся на другие. Теперь он пожирает подсистему под названием РАН. И эта подсистема негодует. А когда он пожирал другие подсистемы, чем занималась РАН? Играла в жмурки? А сейчас чем она занимается? Разве не тем же самым?

Готовые отказаться от подобной игры — откройте глаза и посмотрите, кто пришел. А мы вам в этом поможем.