13 августа -- Налоговые органы Красноярского края объявили об аресте имущества Норильского горно-металлургического комбината (НГМК), обвиненного в неуплате налогов в местный бюджет в сумме 2 трлн. рублей. Процедура банкротства с введением временного руководства приостановлена по предожению ФУДН.

1 сентября -- Конференция рабочих Дудинского морского порта потребовала от руководства РАО "Норильский никель" погасить задолженность по зарплате, пообещав в противном случае заблокировать погрузку готовой продукции и обратиться к президенту и правительству с требованием национализации РАО.

3 сентября -- Вышло постановление правительства РФ о господдержке РАО "Норильский никель". По мнению представителя РАО, это постановление оказалось "выхолощенным".

5 сентября -- Национальный резервный банк предоставил РАО "Газпром" огромный кредит 1.5 трлн. рублей по льготной ставке 20% годовых для уплаты налогов в федеральный бюджет. На эту сумму банку пришлось с разрешения ЦБ продать часть пакета ГКО.

Радикальные реформы в России с самого начала шли под лозунгами "шоковой терапии". Эта идеология, как известно, предписывает государству принципиальный "уход от мира" в пустыню денежного аскетизма, отрешение от соблазнов непосредственного вмешательства в хозяйственные процессы. Сегодня мы наблюдаем жалкий финал этих блужданий. Государство, истощенное и деморализованное длительным постом, возвращается в полуразрушенное хозяйство и бессильно падает в объятия своих неблагодарных и развращенных наследников.

Продолжая по инерции твердить заклинания в духе жесткой денежно-кредитной политики, выпуская драконовские налоговые указы, бессильное правительство при этом легко поддается лоббистскому давлению и шантажу, раздает налоговые льготы и высшие правительственные посты новым сильным мира сего. В результате все яснее вырисовывается абсолютно бесперспективная конфигурация государства, повторяющая худшие черты предреформенного состояния: государственное бессилие и отсутствие внятных приоритетов и перспективных целей.

Первым делом новое правительство принимает постановление о государственной поддержке РАО "Норильский никель". Казалось бы, против этого трудно что-либо возразить, но то, как оно осуществляет эту поддержку, лишь способствует консервации "черных дыр" в экономике. Вместо того, чтобы концентрировать скудные бюджетные ресурсы на федеральных программах по социальному, транспортному, инфраструктурному обустройству российского Севера, создавая тем самым условия для эффективного функционирования не только "Норильского никеля", но и других региональных предприятий (в том числе в интересах продвижения перспективных проектов освоения Арктического шельфа, газотранспортных проектов Газпрома и др.) — вместо этого государство по инерции будет субсидировать, освобождать от налогов, направлять иностранные кредиты в адрес РАО "Норильский никель" и ОНЭКСИМбанка. А те, ссылаясь на объективные трудности, подчеркивая свою ключевую роль в "северном завозе", в решении прочих региональных социальных проблем, будут требовать еще и еще, списывая на госбюджет и собственную неэффективную сбытовую политику, и профессиональную беспомощность, и финансовую нечистоплотность руководства. При этом производственно-финансовая эффективность самого предприятия становится для них как-бы не главной, отодвигается на второй план.

Разумеется, господдержка новому хозяину РАО необходима, особенно на первых порах. Но одновременно с помощью должны быть четко разделены сферы ответственности нового собственника и федеральных властей. Иначе коммерческая структура, беря на себя функции государства в регионе, лишь получит под это особый доступ к госбюджету, подкрепленный к тому же высоким представительством в госструктурах. А это прямой путь к феодализации государства, к закреплению неэффективного, застойного симбиоза власти и собственности. Похоже, сегодня происходит именно это.

Другой пример — "Газпром". Тесные связи Газпрома с федеральными финансовыми ведомствами уже не раз становились предметом шумных разоблачений и скандалов. Крупнейший российский экспортер, основной канал валютных поступлений, Газпром играет ключевую роль в бюджетно-финансовой политике правительства. Доверительные отношения с руководством Газпрома для минфиновского чиновника — лучшая гарантия успешной должностной карьеры. Через банки, контролируемые Газпромом, Минфин осуществляет львиную долю своих операций по обслуживанию гигантского внешнего долга России. Небезызвестна роль Газпрома в финансировании президентской кампании Б.Ельцина. Минфин иногда вообще производит впечатление "газпромовской конторы".

Тем не менее прошлое правительство эту свою зависимость предпочитало не афишировать. Более того, налоговые и бюджетные органы неоднократно предпринимали фискальные походы против всероссийского газового монополиста, вынашивая планы по его раздроблению и приватизации по частям, по примеру нефтяной отрасли.

Результаты оказались обратными. Слабые демарши лишь стимулировали слияние Газпрома с правительственными структурами уже не только по существу, но и по форме. Сначала в правление РАО был кооптирован тогдашний председатель Госкомимущества А.Казаков, а затем прямой выдвиженец Газпрома П.Родионов возглавил Минтопэнерго. И сразу же было выпущено постановление правительства "О продлении срока закрепления в федеральной собственности акций АО топливной промышленности и энергетики", где речь идет о фактическом замораживании приватизации и восстановлении прямого управления со стороны Минтопэнерго крупными нефтяными компаниями.

Повысится ли при этом эффективность управления нефтяной отраслью? Трудно сказать. Во всяком случае, управленческие способности минтоповских чиновников руководство нефтяных компаний оценивает невысоко, и перспектива прямого подчинения Газпрому их не вдохновляет. Для них гораздо привлекательнее пример ЛУКойла, выросшего в почти полноценную транснациональную нефтяную компанию, эффектно осваивающую (разумеется, не без господдержки) не только нефтяной, но и финансовый мировой рынок. Слов нет, правительство обязано занять активную позицию по отношению к ТЭКу. Но так ли уж желательна прямая ренационализация, если отсутствуют внятно сформулированные государственные приоритеты и если реорганизация сводится к банальному перераспределению власти между фактически частными корпорациями?

Так или иначе, отношения в треугольнике Газпром-Минфин-ЦБ в последнее время преобрели особенно интимный характер. Газпрому позволительно на счетах "своего" Национального резервного банка аккумулировать свои же огромные налоговые долги, прокручивая их с ведома финансовых органов. Лишь в случае нужды, когда, например, нужно соблюсти внешние приличия перед МВФ, эти средства предоставляются Газпрому в виде кредита с нарушением всех кредитных норм ЦБ и срочно перечисляются в федеральный бюджет. Эта формальная операция не имеет ровно никакого хозяйственного значения, особенно если учесть, что Минфин в случае надобности переводит бюджетные средства на счета избранных комбанков, чтобы те могли предоставить кредиты тому же Минфину в обмен на государственное имущество. Именно такая нехитрая схема, как выяснилось, была задействована в ходе прошлогодних залоговых аукционов.

Наблюдая многочисленные примеры столь трогательного единения коммерческих и государственных структур, многие наблюдатели, и даже критики "радикальных реформаторов", начинают рассуждать о пользе "шоковой терапии". Парадокс? Конечно! Но ввиду жалкой роли государства в таком единении — это, быть может, меньшее из двух зол, каждое из которых, впрочем, слишком велико для того, чтобы его могло удержать на своих плечах изношенное хозяйство России.