3 мая -- В Москве прошла Всероссйская конференция участников рынка вексельных расчетов, созванная по инициативе Госдумы РФ.

6 мая -- ОНЭКСИМбанк, банк "Возрождение" и Нефтехимбанк стали победителями тендера по вексельному кредитованию Министерства обороны, проведенного Минфином среди коммерческих банков.

На пятом году осуществления радикальной экономической реформы правительство РФ торжественно записало в свой актив первый из запланированных результатов — стабилизацию финансов. В самом деле: цены почти не растут, обменный курс рубля и его эмиссия эффективно контролируются, Центробанк прекратил финансирование госбюджета. Если бы не предвыборный форс-мажор, можно было бы всенародно праздновать рождение твердой национальной валюты и приготовиться к неизбежному экономическому буму и наплыву иностранных инвесторов на российский внутренний рынок: емкий, перспективный, оснащенный стабильным рублем. При некотором усилии можно было бы даже предположить, что резкое сужение налоговой базы, спад производства даже в благополучных экспортирующих отраслях, продолжающееся деинвестирование промышленности и заоблачные ставки по рублевым кредитам — временные явления, которым вскоре суждено раствориться в потоке экономического роста. Ведь залог этого роста, стабильный рубль — в наличии, а остальное — дело времени!

Все бы хорошо, но когда вдруг обнаруживается, что 60% расчетов на российском внутреннем рынке осуществляется посредством всевозможных векселей, без какого-либо участия хваленой "национальной валюты", то, естественно, возникает сомнение: не фантом ли эта валюта, имеет ли она вообще отношение к внутреннему рынку, не вакантно ли все еще место национальной денежной единицы?

Здесь необходимо напомнить, что вексели и прочие денежные суррогаты в умеренных пропорциях присутствуют в любой рыночной экономике. Они появляются там и тогда, где и когда объем товарных сделок начинает превышать объем денежных знаков, находящихся в обращении, — тогда их временно замещают долговые расписки-векселя, имеющие местное значение, ограниченное время жизни и ограниченную же ликвидность. Дальше современная денежная система в нормальном режиме действует следующим образом: векселя учитываются местными коммерческими банками, суммируются и предъявляются в Центральный банк как свидетельство неудовлетворенного спроса на полноценные центральные деньги; ЦБ оперативно печатает (эмитирует) необходимое дополнительное количество денежных знаков, и эти знаки, национальные бумажные деньги, которые сами по сути являются ничем иным, как векселями ЦБ, занимают свое законное место, временно занятое денежными суррогатами. Денежное обращение считается нормально функционирующим, если местные векселя составляют 4-6% от полноценной денежной массы. А если этот процент становится большим, то это может свидетельствовать о сбоях в национальной денежной системе, о неоперативности эмиссионной деятельности ЦБ, о недоверии к центральной валюте и проч. и проч.

Когда же денежная система, как у нас, на 60% (!) представлена денежными суррогатами, то говорить о существовании полноценной внутренней валюты, мягко говоря, преждевременно. В лучшем случае можно говорить лишь о начальном этапе формирования такой валюты. И заметим, что этот вполне закономерный этап прошли все национальные денежные системы на пути к своему современному состоянию.

Этот процесс, по-видимому, набирает обороты и у нас, и это единственное, что сегодня внушает оптимизм. Госдумой принят в первом чтении "Закон о простом и переводном векселе", официально признана необходимость расширения вексельного обращения, увеличены квоты векселей в бюджете. Минфин ввиду бюджетных проблем все шире практикует вексельное кредитование бюджетных отраслей и АПК, привлекая к такому кредитованию надежные коммерческие банки. При этом ставки по вексельным кредитам (25-30% годовых) значительно ниже ставок по рублевым кредитам (более 70%). Обсуждается, наконец, возможность создания электронной вексельной системы РФ под эгидой ЦБ. Таким образом, наряду с официальным "нефтерублем" стихийно возникает внутренняя платежная система, способная при благоприятном исходе породить полноценную валюту, призванную консолидировать внутренний российский рынок.

Однако поведение Центра на рынке векселей непоследовательно. Для федерального правительства приоритетной остается судьба его главного детища — нефтерубля. На вексельном же рынке оно заметно уступает инициативу региональным властям, уже давно активно использующим эти финансовые инструменты.

Вексельный рынок, таким образом, становится местом, где решается судьба будущей внутренней российской валюты: будут ли здесь первенствовать федеральные структуры, или этот рынок развалится на региональные сектора, где у каждого регионального барона будет собственный эмиссионный кран и своя денежная единица? А такая перспектива вполне реальна, если правительство и ЦБ будут продолжать свою недальновидную денежно-валютную политику, игнорируя потребности внутреннего хозяйства и свои собственные долговременные интересы.

В этой связи следует поставить главный вопрос: как относиться к тому, что 60% денежной массы составляют "суррогаты"? Хорошо это или плохо? Ответ достаточно очевиден. Это плохо для тех, кто считает, что национальная валюта в России уже сформировалась как бы помимо внутреннего рынка. Такие будут вопреки интересам страны "давить" вторую денежную единицу — вексель. Но те, кто понимает, что путь к национальной валюте долог и лежит через внутренний рынок, а не помимо него, что мы находимся всего лишь в фазе формирования "протовалюты", во имя создания этого внутреннего рынка не только не испугаются 60% "суррогата", но и пойдут на увеличение этой цифры.

Пока же политика удушения "суррогата" ради утопии "крепкого нефтерубля" — увы, побеждает, что во многом определяется позицией МВФ. Усилия правительства и кредиты МВФ до сих пор были неизменно сосредоточены на поддержании бесперебойного экспортно-импортного оборота, основанного на "нефтерубле". Под давлением МВФ российскому правительству приходится искусственно сдерживать развертывание альтернативных финансовых инструментов или вообще отказываться от них. Оно уже отказалось от использования казначейских обязательств, а теперь, в самый разгар посевной кампании, постановило запретить с 1 мая "использование любых неденежных форм осуществления налоговых и других платежей в федеральный бюджет", поставив под удар единственную работоспособную систему финансирования сельского хозяйства. Таким образом, ради искусственного поддержания нефтерубля в чуждой для него роли национальной валюты сдерживается и деформируется естественный, стихийно протекающий процесс становления настоящего законного рубля — плоти от плоти внутреннего национального рынка, стимулируется регионализация и распад этого рынка.

С МВФ все понятно: становление внутреннего россйского рынка — не в его планах. К тому же экспорт сырья, будучи взвешен на "контрольных весах" автономной внутренней валюты, в значительной мере потеряет свою дутую привлекательность. А вот зачем такая политика нужна федеральному правительству и Президенту — это вопрос! Оказавшись на узком пятачке экспортно-валютного сектора, госбюджет уже и так столкнулся с неразрешимыми проблемами. В дальнейшем же правительство рискует окончательно потерять контроль над внутренним хозяйством, а вместе с ним и надежду вырваться когда-нибудь из капкана растущего внешнего и внутреннего долга. А заодно — оказаться вне становящейся денежной системы, отдав ее на откуп сепаратистским устремлениям регионов.