25 июня -- Президент Каримов обеспечил контракты, которые почти утроят объем американских капиталовложений в Узбекистане.

27 июня — Минобороны США Перри заявил, что Узбекистан является для США очень важным стратегическим партнером.

30 июня — По заявлениям администрации США, препятствиями против российской экспансии являются Украина, Узбекистан, Балтия.

7 июля — В Узбекистане сегодня действует около 50 крупных американских фирм. Их представители расценивают деловые перспективы в республике как хорошие.

Перед своим первым неофициальным вояжем по Америке Ислам Каримов объявил амнистию 85 осужденным, в том числе нескольким оппозиционным лидерам. Этот шаг помог снять одну из главных американских претензий к Узбекистану — нарушения прав человека. А уж благодарные американцы в ответ превратили визит фактически в официальный как по плодотворности контактов, так и по количеству принявших Каримова лиц, включая президента Клинтона.

Вряд ли освобождение нескольких политзаключенных всерьез дало основание зацикленным на правах человека американским демократам поверить в изменение авторитарного курса президента Узбекистана. Логично предположить более простое объяснение взаимной демократической любви — правила игры диктует геополитика.

Категорически не принятый Вашингтоном во время прошлого приезда на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, в этот раз Каримов удостоился статуса "условно желанного". Причина — укрепляющееся влияние республики в Среднеазиатском регионе, но и не только. Узбекистан — самая мощная из республик бывшей советской Средней Азии — рассматривается Соединенными Штатами еще и как противовес исламскому фундаментализму, и в первую очередь влиянию Ирана. Тем более, что Каримов по-прежнему уверяет Запад в стремлении строить светское государство турецкого образца.

Кроме того, США приняли по отношению к республике модель так называемого "непрямого" (то есть, именно экономического) контроля за ситуацией. Потеряв за короткое время "независимости" огромный рынок сбыта плодоовощной продукции и хлопка в России, Узбекистан поневоле принялся за расширенную эксплуатацию своего "неприкосновенного фонда" — золотых и урановых месторождений. Но республика, в отсутствие производственных мощностей, технологий и кадров, может лишь производить урановый концентрат на Навоийском комбинате, но не в состоянии осуществлять переработку. Поэтому эксклюзивное право на всю продукцию принадлежит американской компании "Ньюкин". Узбекистан имеет значительные запасы нефти и газа — для их разработки опять же американские компании выделили кредитов на 400 млн. долларов (конечно, небезвозмездных). Конечно же, заинтересованность США в контактах с Каримовым имеет еще и этот, золото-ураново-нефтяной оттенок.

Однако наиболее серьезной причиной альянса США и Узбекистана на центральноазиатском поле, пожалуй, следует считать общность стремлений к нейтрализации российского влияния. С 1991 года стратегической целью Узбекистана является создание на Западе "образа" гордого молодого независимого государства, идущего своим путем. И главным признаком этого пути является его отличие от российского. С этим имиджем связана и подчеркнуто прозападная ориентация в экономике, и жесткие инвективы по поводу договоров об интеграции в СНГ, и решительный отказ вступить даже в таможенный союз, и методичная антирусская национальная политика (закрываются даже детские сады с употреблением русского языка). Для США, проводящих в азиатском регионе политику ослабления России, эта позиция настолько привлекательна, что американцы лоббируют членство Узбекистана в ЕС, ВТО, а теперь и в НАТО. Не забыто и идеологическое воздействие — в Ташкенте впервые в Средней Азии открыто отделение радио "Свобода", а также некое "бюро" ОБСЕ, занятое не только безопасностью и сотрудничеством, но и разведкой. Понятно, почему в американской стратегии в бывшем СССР Узбекистан, наряду с Украиной и странами Балтии, является "государством особой важности".

Однако, не ошиблись ли американские стратеги в оценке узбекского президента (с загадочной восточной душой которого, кстати, придется иметь дело до 2005 года) при выработке геополитических рекомендаций Клинтону, как когда-то ошиблись в отношении Ирана — сначала друга Америки, а теперь заклятого врага? Запад до сих пор считает Каримова руководителем, принявшим миссию флагмана борьбы с исламским фундаментализмом в Центральной Азии, а может быть, на всем Ближнем и Среднем Востоке. Этот курс, как уверен Запад, породил недоверие к нему среди лидеров государств Востока. Однако, похоже, Запад совершенно не заметил неожиданного каримовского поворота на 180 градусов с выдвижением лозунга "мусульманского альянса", вновь вернувшего ему симпатии Пакистана и Ирана. Или Западу просто не хочется расставаться с иллюзиями?

Пока в геоэкономике и геополитике Узбекистан действительно ориентируется на США. Но на центральноазиатский регион как на поле своих жизненно важных интересов, кроме США, Германии и Англии, напряженно смотрят Китай, Пакистан, Турция, Россия, Индия. Узбекистану, как слабому партнеру, поневоле приходится искать балансы и играть на противоречиях этих сил. И именно в нынешний момент налаживания Соединенными Штатами тесных контактов с Каримовым — он сам ищет путей сближения с Ираном и Пакистаном.

Эти поиски имеют под собой несколько оснований, в том числе и антиамериканских. Каримов (и узбекская элита в целом) все чаще сетуют на недостаточность помощи американского и европейских партнеров обновленному антироссийскому Узбекистану. Узбекская элита считает, что именно США, пользуясь своим влиянием в мировых инвестиционных банках и во многом формируя мировое общественное мнение, сдерживают валютные и технологические вливания в республику, требуя вдобавок (о, ужас!) смены авторитарного курса на более демократический. Чрезвычайно малы, по ее мнению, инвестиции западноевропейских государств, вкладываемые к тому же во второстепенные отрасли. Кроме того, в своих антифундаменталистских претензиях Узбекистан, после конфликта с Турцией (которая, к тому же, сама переживает болезненное усиление исламского фактора) оказался в слишком неудобном для него одиночестве среди исламских государств. Не последние из этих неудобств — покушения исламских экстремистов на Каримова, конфликт с исламской оппозицией в стране и за ее рубежами, сильное недовольство Узбекистаном со стороны второго после Ирана духовного лидерома ислама — Саудовской Аравии. К тому же все нити трансконтинентальных транспортных коммуникаций и экспортных трубопроводов через Узбекистан в Европу (проект ТРАСИКА, возрожденный Великий Шелковый Путь, магистраль Мешхед-Серакс и др.) ведутся по территориям соседних исламских государств.

"Практичный", как его называют американцы, Каримов начал корректировать внешнюю политику, избавляясь от избыточных неудобств. Поэтому он ищет сближения с Тегераном, который еще недавно называл "очагом фундаменталистской опасности", и в качестве первого аванса (один из немногих) отказался поддержать американское эмбарго против Ирана. Кроме того, давно пропагандируемая Каримовым идея интеграции тюркоязычных государств региона в единое имперское государство в древних границах "Великого Туркестана" тоже может легко быть трансформирована из светской в исламскую. Образ Амира Тимура — основателя среднеазиатской империи, кроме объединяющего политического потенциала, несет в себе отчетливую сакрализацию отца исламского государства. Древнейшие культурные центры Хорезм, Бухара, Хива, расположенные на территории Узбекистана, являются одновременно и важнейшими исламскими духовными центрами, а проблема исламски ориентированной Ферганской долины постоянно стоит на повестке дня узбекского руководства. Следует также учитывать, что продиктованная МВФ жесткая антиинфляционная политика привела, как известно, к серьезным этнорелигиозным волнениям как в Каракалпакии, так и в самом Ташкенте.

Сейчас для США главный вопрос — что возьмет верх в политике Узбекистана: региональные предпочтения или ориентация на Запад? Впрочем, учитывая устойчиво отрицательное отношение узбекского руководства к усилению российского влияния в регионе, этот вопрос является не менее важным и для России.

На внешнеполитическом поле Узбекистан солидаризуется именно с теми государствами, которые являются соперниками или противниками России в регионе. На внешнеэкономическом поле Узбекистан старается минимально зависеть от России, принимая участие во всех проектах нефте- и газопроводов в обход ее территории, а месторождения полезных ископаемых в республике продаются любым иностранным фирмам за исключением российских. Внутри СНГ Узбекистан настойчиво подчеркивает свою независимость в части контактов с Москвой и охотно сотрудничает с теми государствами, которые могли бы составить антироссийский альянс. Таково грузинское соглашение об участии Узбекистана в транзите нефти не через Россию, а через Кавказ и Турцию. Договор с Азербайджаном в мае этого года также выразил прежде всего общность антироссийских взглядов лидеров обеих республик. Что же касается намечаемого альянса с Украиной, то, в случае присоединения к нему Закавказья, он может особенно серьезно ударить по российским интересам на постсоветском пространстве.

Узбекский фактор последовательно мобилизуется против Москвы. А соответствующие реакции на такую мобилизацию, к сожалению, отсутствуют, что может иметь пагубные последствия для России уже к концу нынешнего года.