11 марта — Прошел очередной раунд переговоров МВФ с российскими властями. Из "Заявления правительства и ЦБ о мерах по проведению структурных реформ в рамках программы расширенного финансирования на 1997 г." явствует, что требовательность фонда к России существенно снизилась.
4 апреля — Эксперты оценивают программу Минфина по внутреннему заимствованию как весьма напряженную. В течение марта доходность ГКО выросла с 25 до 35 процентов.
— Доходы в бюджет за 1 кв. составили 48% от запланированного.
6 апреля — Для осуществления иракских нефтяных проектов российским компаниям понадобится 4 млрд.дол. Кредиты предоставят американские банки.
10 апреля — В Тайбэе достигнуто согласие о проведении в сентябре в Москве годового собрания Ассоциации банков Азии. Ю.Лужков заявил о желании выступить на нем с докладом.

Жизненные обстоятельства — хорошие учителя, они учат даже самых упрямых и нерадивых. Уж как упорно, напряженно, забыв обо всем на свете, наши реформаторы обращали свои взоры на Запад, ожидая, когда же там взойдет для них солнце. Эта страстная, иррациональная вера до сих пор остается официальной религией, на алтарь которой власти положили половину экономического потенциала страны. И хотя этой вере до сих пор искренне предана значительная часть россиян, на самом верху уже кажется поняли — не взойдет! Конечно, этот факт есть страшная государственная тайна и будет оставаться таковым еще долго, но факт есть факт — его не отменишь.
Расширение НАТО — это для совсем уж непонятливых. Для всех же прочих свое веское слово уже сказала экономика. Товарно-финансовый баланс отношений с Западом у нас безнадежно отрицательный. Товарные рынки в большинстве своем остаются закрытыми даже для сырьевого экспорта. Инвестиции — только портфельные, сверхосторожные и предельно косвенные, — российский фондовый рынок вынесен далеко за границы России. Технологии с Запада идут только в виде готовой продукции, и лишь в единичных случаях дело доходит до создания "отверточных" производств.
Финансовые отношения с Западом уже давно не приносят удовлетворения, западные финансовые рынки оказались слишком дороги, чтобы компенсировать убыточный российский экспорт. Два транша еврозайма, на которые возлагались последние надежды, принесли только разочарование — при внимательном рассмотрении они оказались ничуть не дешевле, чем внутренние заимствования. Правительство, по всему видно, уже потеряло охоту наращивать совокупный долг на предложенных условиях. Балансировать на грани общенационального долгового кризиса, да еще при нулевом экономическом росте, — становится запредельно опасно.
И правительство, похоже, готово менять ориентиры и уже их меняет. Это выразилось, в частности, в ходе последнего визита в Москву директора-распорядителя МВФ М.Камдессю. Ему пришлось объяснить, что западные деньги для России сегодня слишком дорогое удовольствие и — МВФ безропотно приняло это к сведению и, по сути, сняло большинство своих привычных претензий к внутренней денежно-кредитной политике. Роль МВФ в качестве фактора внутренней политики таким образом резко снизилась — речь теперь идет лишь о моральной поддержке правительства в его противостоянии прочим группам, заявляющим претензию на власть. Свою экономическую политику правительство будет вынуждено теперь разворачивать в иных координатах и по новым азимутам.
И ориентироваться ему придется прежде всего на Восток. Причем фактор расширения НАТО, повторяю, в этой переориентации будет играть лишь внешнюю роль, роль пинка для непонятливых. Глубинные основания переориентации на Восток, разумеется, экономические. Это долговременный, давно назревший процесс, которому нет альтернативы.
Потери на восточном направлении, которые мы понесли за годы реформ, — колоссальные. Рывок России на Запад привел к глубокой дезинтеграции евразийского пространства, к потере, в результате разрыва хозяйственных связей более половины промышленного потенциала СНГ. Этот рывок, в конечном счете, привел к потере юго-восточных рынков, и прежде всего для машиностроения.
Если где и удается пока с трудом удерживать позиции, то только на рынке вооружений. Но даже на этом рынке экспансия российского оружия носит судорожный характер. Бессистемная, не подкрепленная сервисной и финансовой инфраструктурой, эта экспансия перемежается откатами и провалами. К примеру, на последней выставке в Арабских Эмиратах результаты, выраженные в подписанных контрактах, оказались (по крайней мере пока) гораздо скромнее радужных надежд. И это притом, что в производстве вооружений мы располагаем мощным научно-техническим заделом (которого, впрочем, по оценкам экспертов, нам хватит ненадолго).
А что уж говорить об общемашиностроительном экспорте! Восстановление позиций на этих рынках потребует воссоздания промышленных комплексов, звенья которых сегодня разбросаны по странам ближнего зарубежья. С тех пор, как Россия увлеклась убыточным нефтеэкспортом на Запад, ее товарооборот со странами СНГ сократился в 6 раз, а российские инвестиции в эти страны упали почти до нуля (сегодня они составляют полпроцента от западных инвестиций!). Восстановливать эти связи очень непросто, — сказывается благоприобретенная дистрофия кредитно-финансовых институтов, политическая и социальная нестабильность, неурегулированность прав собственности, экономическая депрессия и неплатежи, дефицит квалифицированных кадров.
И тем не менее, тяга к интеграции, ее невостребованный экономический потенциал все настойчивее заявляют о себе. Сегодня ведущим интеграционным фактором на постсоветстком пространстве становятся Межгосударственные финансово-промышленные группы (МФПГ). Вес этого фактора в экономической политике стран СНГ растет на глазах. Казалось бы, безвозвратно канувший в политическое небытие О.Сосковец, возглавляющий Ассоциацию финансово-промышленных групп, в последнее время уверенно набирает вес в рейтингах российской хозяйственно-политической элиты.
А Восток — зовет!
Азиатский регион — это не только самый мощные и перспективные товарные рынки, способные поглотить любые объемы промышленной продукции. Это еще и 60 процентов мирового инвестиционного потенциала. Причем ситуация для России там складывается исключительно благоприятная. Накопленные за десятилетия свободные финансы "азиатских драконов" ищут сферы приложения. И если финансовый потенциал Гонконга в ближайшее время будет мобилизован на программу китайской модернизации, то значительная часть свободных финансов Тайваня (а это 215 млрд. долларов) вполне может оказаться в России. Об этом уже идут предметные переговоры. Более того, по мнению экспертов Азиатского банка развития, потенциальный объем азиатских инвестиций в Россию может в ближайшие 2 года составить 1 триллион долларов! Это совсем иной, непривычный для сегодняшней России финансовый масштаб. Такие вливания способны принципиально изменить инвестиционную ситуацию на пространстве СНГ. И подчеркнем, что та финансовая структура, которая сумеет освоить вливания такого масштаба, на долгие годы получит место за дирижерским пультом хозяйственного комплекса всего постсоветского пространства.
В России на это место сегодня претендуют как минимум две структуры. Во-первых, это банки и инвестиционные компании, группирующиеся вокруг Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) и недавно созданной Московской фондовой биржи (МФБ) — то есть вокруг Чубайса и Лужкова. Их амбиции уже заявлены: развертывание системы фондовых и финансовых бирж, накрывающей собой незанятое пространство "от Токио до Франкфурта", — так сформулировал эти претензии Лужков. В сентябре в Москве пройдет годовое собрание Ассоциации банков Азии, на котором будут уточняться условия и технология этого "кредита века". Лужков намерен выступить на этом собрании с докладом, в котором он, надо полагать, предложит к услугам кредиторов свою новоиспеченную общероссийскую систему бирж.
Именно здесь, видимо, находится и главная пружина упорной борьбы ФКЦБ и его главы Д.Васильева против Центробанка. Васильев отстаивает при поддержке Чубайса ключевую роль ФКЦБ в регулировании российского фондового рынка, стараясь вытолкнуть Центробанк из этой сферы. Масштаб задействованных здесь интересов не оставляет надежд на мирный исход якобы "схоластического" спора между сторонниками "немецкой" и "американской" формул рынка ценных бумаг, лежащего на поверхности конфликта.
Второй финансовой структурой, которая могла бы составить конкуренцию первой, являются крупные российские банки (под патронажем ЦБ) и связанные с ними Межгосударственные финансово-промышленные группы. У этой команды свои козыри, но и свои слабости. Их преимущество — промышленные комплексы, способные в принципе создавать реальные товарные потоки на азиатские рынки. Слабости тоже очевидные — межгосударственный раздрай в СНГ, подрывающий финансово-производственную эффективность этих групп. А организованная Чубайсом массированная атака на Союз России и Белоруссии уже показала, насколько острая предстоит борьба между этими конкурирующими финансовыми структурами.
Ну что ж, единство и борьба противоположностей — сердцевина жизни. Если, конечно, в этой борьбе не будет потеряно единство, если жертвой ее вновь не окажутся внутренний рынок и население, если она окончательно не заморозит интеграционные процессы в СНГ. И конечно, будет обидно, если в финале этой борьбы вдруг выяснится, что российские нефтяные компании, добывающие нефть в Ираке, продолжают кредитоваться у американских банков.
Но над этой борьбой существует и еще один крайне важный "этаж" проблемы. Экономически поворачиваясь к Азии, российские элиты должны помнить, что финансовая "Азия от Токио до Франкфурта" — слишком похожа на известную модель "Европы от Дублина до Владивостока", в которой место для целостной России как-бы и не предусмотрено, и может при внимательном рассмотрении оказаться лишь другим предъявлением той же модели. Эти элиты должны понимать, что объятия "дешевых свободных денег" Тайваня могут при определенных условиях оказаться еще более жесткими, чем объятия МВФ. И что единственная позиция, с которой подобный экономический диалог оказывается для России выгодным и неунизительным — сильная государственность и полноценно работающий производственный потенциал.

А. БАТУРИН