3 августа -- Госкомстат РФ к концу года прогнозирует очередное сокращение производства на 6%.

19 августа -- Президент РФ подписал пакет указов, направленных на снижение остроты бюджетного кризиса. В частности, отменены обещанные в предвыборный период бюджетные выплаты и льготы на общую сумму 50 трлн.рублей. В пакет вошел таже указ "О выпуске организациями облигаций в целях реструктуризации их задолженности по обязательным платежам в федеральный бюджет", допускающий оплату задолженности облигациями, обеспеченными имуществом предприятий.

30 августа -- Собрание депутатов Ненецкого автономного округа приняло решение обратиться в федеральное правительство с предложением о прекращении переговоров с "Тиман-Печора Компани" по Тимано-Печорскому проекту в связи с их затяжным характером и чрезмерностью претензий инвесторов на получение финансовых льгот. Это решение было инициировано представителем Министерства природных ресурсов РФ.

Инфляции больше нет. В августе цены, вероятно, останутся неизменными. Эксперты не исключают в ближайшие месяцы и отрицательной инфляции. Если же к этому добавить реальное замедление спада производства, то правоверному монетаристу перед лицом этих фактов трудно сохранить ясность мысли, душевное здоровье и чувство юмора.

Между тем для эйфории нет никаких оснований. Замедление спада при низкой инфляции говорит только о том, что реальный сектор хозяйства успел в основном адаптироваться к экономической политике правительства, к подавленному внутреннему платежеспособному спросу. Национальная валюта поступает в хозяйство в объемах, минимально потребных для функционирования экспортного сектора, и практически не покидает пределов этого сектора и ближайшего круга обслуживающих производств-смежников. В остальные же производства, в том числе базовые инфраструктурные (энергетика, транспорт, оборона и т.п.) и социально значимые (сельское хозяйство, коммунальные структуры), по причине массовой неплатежеспособности внутренних потребителей, деньги поступают в основном через госбюджет. Причем правительство принимает специальные, чрезвычайные меры, чтобы эти бюджетные деньги расходовались не на производство, а исключительно на зарплату, и, следовательно, в полном объеме попадали на рынок импортного продовольствия и ширпотреба, замыкая экспортно-импортный оборот. Сбалансированность этого оборота — и есть то, что получило название "финансовой стабилизации", тот единственный результат, который правительство может записать на свой счет.

Экспортно-импортный валютный сектор власть заботливо и упорно выстраивает в ущерб остальному хозяйству с самого начала реформ. Первое время предприятия внутреннего сектора реагировали на эти усилия просто: в стремлении приобщиться к оазису стабильности, урвать от экспортного пирога, прицепиться к новому "локомотиву", они взвинчивали собственные цены и тарифы для экспортспособных потребителей и одновременно сворачивали остальное производство. Но, обремененные "социалкой" и традиционными кооперативными связями, они быстро поняли, что груженый национальной валютой "локомотив" им не догнать, и принялись осваивать давно известные вексельные и прочие долговые формы взаиморасчетов. И в этом преуспели: появилась параллельная экономика, неприятно поражающая реформаторов своей живучестью.

Расчет у правительства был на то, что "локомотив" вывезет уполовиненный "состав" российской экономики, что расширяющиеся товарно-денежные круги от экспортно-импортного оборота втянут в себя базовые структуры хозяйства, что сырьевой сектор будет способен создавать накопления, достаточные не только для собственного расширенного воспроизводства, но и для структурной перестройки внутреннего хозяйства и создания в нем импортзамещающего потенциала.

Расчет этот пока явно не сбывается, что, впрочем, предсказывали пару лет назад многие из ведущих независимых экспертов. И экспортно-сырьевой "локомотив" маломощен: комплексные издержки добычи и транспортировки высоки, а ценовая коньюктура на мировых сырьевых рынках неуклонно ухудшается. И "основной состав" тяжел: при упавших объемах производства его затратные показатели только ухудшились, а груз социальных и кооперативных обязательств "отцепить" не удается. И "сцепной механизм" между "локомотивом" и "составом" перестает срабатывать: если в условиях высокой инфляции эта "сцепка" осуществлялась стихийно, через взвинчивание внутренних цен, то сегодня, когда внутренние цены вышли на мировой уровень, дальнейшая переброска рублевых средств из экспортного сектора во внутренний идет не через рынок, а лишь через налоги и бюджет.

Ресурс же фискального насилия небеспределен. Кампания протеста против новых налоговых инициатив правительства говорит не только о естественном нежелании экспортеров и банкиров, контролирующих СМИ, платить дополнительные налоги, но также и о том, что мандат на фиск, выданный правительству, может быть аннулирован в любой момент. Тем самым будет поставлена под вопрос сама экспортно- сырьевая формула реформирования российского хозяйства, будет заявлено, что валютный сектор не может и не хочет вытаскивать на себе российскую экономику, не способную на собственную "тягу".

Уже год назад начали звучать из уст авторитетных представителей предпринимательского сообщества призывы к правительству принять меры к возрождению внутреннего рынка и активизации внутренних источников инвестирования, призывы решить проблему неплатежей, упорядочить обширный, стихийно развившийся оборот денежных заменителей, и в конечном счете преодолеть возникшую в российской экономике двухукладность, ликвидировать разрыв между внутренним и экспортным секторами хозяйства. Призывы эти не были услышаны. Правительство, завороженное успехами в стабилизации валютного сектора и обуздания инфляции, не было расположено менять ориентиры. Пропасть между секторами продолжала расширяться, бегство от налогов стало массовым, а груз бюджетных обязательств неподъемным. В цейтноте бюджетного кризиса новому-старому правительству ничего не оставалось, как прибегнуть к силовым приемам в отношении налогоплательщиков, а экспортно-банковскому сообществу ничего не оставалось, как заявить о готовности к жесткой оппозиции собственному правительству.

Переживет ли правительственно-банковский союз осенний бюджетный кризис? Вероятно, да. Способно ли нынешнее правительство осуществить стратегическую корректировку курса? Вряд ли. Премьер настаивает на его неизменности, а вице-премьер по финансовому блоку, излучая оптимизм, продолжает рекламировать фирменную майку Гарвардского университета. Впрочем, эйфории по поводу "финансовой стабилизации" у правительства заметно поубавилось, к тому же оно отнюдь не производит впечатление единой команды. На первом же заседании кабинета новый министр топлива и энергетики призывает срочно пересмотреть денежно-кредитную политику, приводящую, по его мнению, к неплатежам. А руководитель департамента нового Министерства природных ресурсов агитирует в регионах против соглашений о разделе продукции. Полгода назад все это можно было услышать где угодно, только не в стенах "Белого дома".

Новое правительство производит впечатление "переходного". И уже более или менее ясно, в каком направлении может совершаться этот переход. Эксперты все чаще вспоминают НЭП 1921-26 года, когда вполне рыночными средствами разрушенное народное хозяйство ежегодно прибавляло по 30-50% к объему производства (аналогичные механизмы были с успехом задейстованы в Китае 80-е годы). Разрабатываются проекты по введению параллельной национальной валюты ("червонца") на базе вексельного обращения.

Более того, к элементам НЭПа может быть причислен и президентский указ, разрешающий Минфину принимать в счет налоговых платежей облигации, обеспеченные имуществом предприятий-должников. Этот указ загадочным образом оказался в скандально знаменитом пакете фискальных указов президента. Облигации могли бы при определенных условиях стать конструктивным элементом стихийно формирующейся параллельной финансовой системы. Но маловероятно, что правительству в условиях бюджетного кризиса хватит выдержки и мудрости, чтобы формировать у себя долговременные портфели таких облигаций, терепеливо подготавливая их достойный выход на фондовый рынок. Скорее всего, оно тут же превратит эти облигации в "живые деньги" за четверть цены.

Вряд ли А.Лифшиц сумеет быстро переквалифицироваться в наркома финансов, одного из организаторов НЭПа Г.Сокольникова, любившего повторять афоризм английского философа Берка: "Если я не могу провести реформы без несправедливости, то не надо мне реформ". И вряд ли правительство, пришедшее к власти на излете либерально- номенклатурных реформ, сумеет сотворить чудо НЭПа.