Минфин и ЦБ не без основания гордятся воздвигнутой в рекордные сроки пирамидой внутренних государственных долговых обязательств. Можно по-разному относиться к этой "постройке", к мотивам ее строителей, но нельзя не признать, что этот инструмент неинфляционного финансирования госбюджета объективно дает временную фору для государства, как хозяйствующего субъекта.

Правительство Черномырдина-Чубайса было вынуждено в 1995 году предельно активизировать рынок ГКО, чтобы удовлетворить МВФ-ским условиям предоставления дальнейших кредитов, не сжимая вместе с тем объемы государственных расходов, которые уже фактически несжимаемы.

В результате этой вынужденной операции валютный сектор оказался частично заморожен, а внутренний рубль, втянутый в недра пирамиды ГКО, стал обретать относительную самостоятельность и стабильность. Оказались волей-неволей созданы (и теперь наличествуют) отдельные "строительные элементы", из которых в принципе можно было бы "выстроить" автономную платежную и кредитную систему для внутреннего сектора хозяйства.

Однако нынешнее правительство не только не способно, но, по всем признакам, и не намерено начать это "строительство". Сегодня, когда пирамида ГКО достигла насыщения и начала "накреняться", приковывая к себе всеобщее внимание, когда со всех сторон раздаются прогнозы скорого финансового краха, глухие угрозы его ускорить, т.д. и т.п., правительство обещает не допустить такой развязки и для этого собирается интернационализировать дальнейшее "строительство прирамиды", подключив к этому строительству "дешевые" западные деньги. Если это произойдет, то ГКО перестанет быть внутренним, политически защищенным элементом отечественой финансовой системы и попадет в жесткую зависимость от весьма неблагоприятной для России внешней политической и финансовой обстановки. В таком случае ГКО лишь отсрочат крах, но сделают его еще более сокрушительным. Ресурсы либерально- номенклатурной фазы "реформ" будут просто съедены подобно ресурсам предшествующей фазы. По оценкам специалистов это съедание продлится от 1,5 до 2-х лет. Затем начнется окончательное рассыпание финансов, экономической инфраструктуры и самой государственности. Каков же выход? Их несколько. Однако только один из них все чаще озвучивается в последнее время нашей и зарубежной печатью. Правда, такое озвучивание сознательно осуществляется только на уровне намеков и недомолвок.

Дело в том, что переход реформы в новую, условно- либерально-номенклатурную стадию, как говорится, амбивалентен. Являясь модифицированным способом самоедства, он может быть и "чем-то другим". Чем же? Ряд специалистов увязывает другую, нетупиковую валентность этой фазы реформ с возвратом в Россию особых, условно "отечественно- иностранных" денег. Этот возврат может осуществляться как напрямую, через механизмы приватизации и инвестирования приватизированных объектов, так и... через механизм ГКО! В этой связи представляет интерес ряд статей и высказываний последнего времени, намекающих на возможность новых финансовых вливаний в российскую экономику как следствия бегства денег особо продвинутых "новых русских" из западных банков, прежде всего швейцарских. Отметим, что и Швейцария, и в целом западный мир уже проявляют предельное недовольство как по поводу игры России на сырьевом рынке, так и по поводу стремления российских игроков начать внедрение своих "грязных денег" в экономику Запада. Возомнивших о себе "русских рокфеллеров" раз за разом ставят на место, закрывая им дорогу и к средствам производства Запада, и к "сущностным зонам" мировой финансовой инфраструктуры. Отечественная элита уже получила жестокий практический урок по части якобы имевшей место возможности автоматического перехода богатства в статус промышленного капитала и уж тем более в статус финансового могущества. Следующим жесточайшим уроком может стать "оптовая пехлевизация" российских богатств, повторение этими богатствами судьбы богатств иранского шаха. Такая угроза может качественно изменить "потребительную стоимость" ущемляемых денег. Пойдя на покупку ГКО, эти деньги перешли бы Рубикон, связав себя намертво с олицетворяемым ГКО государством хотя бы в его финансовом воплощении. Подобный переход Рубикона требует, однако, сразу двух вещей. Это, во- первых, наличия в альпийской или рейнской благодати этаких отечественных финансовых "цезарей". И это, во-вторых, возможность объединения подобных "цезарей богатств" — с Цезарем от политики.

Модели для развертывания результатов подобного альянса как во благо России, так и во зло ей — имеются. И конечно же, банальные схемы альянса не принесут России ничего кроме зла, а участникам альянса ничего, кроме краха. Но на то они и Цезари, чтобы различать тупиковые банальности от рискованных, но небезнадежных финансово-политических комбинаций. Только вот есть ли они, эти Цезари? И сознают ли сколь близки для них стали и мартовские иды и окончательный Рубикон.