Бюджетный год выходит на финишную прямую. Формула его была предложена А.Чубайсом, она чеканна и проста: государство последовательно отказывается от роли национального собственника и находит себя в роли национального должника. Вся бюджетная и финансовая политика Правительства в течение года следовала в русле этой формулы. Уже можно в первом приближении оценить результаты этой политики и ее перспективы.

Во-первых, нужно признать, что предложенную ему роль должника Правительство осваивает широко, энергично и последовательно. На этом поприще у него уже не осталось конкурентов. Государственные долговые обязательства практически полностью подмяли фондовый рынок, втянули в себя все свободные кредитные ресурсы, что в конечном счете и спровоцировало общий банковский кризис.

Мало того, будучи не в силах остановиться, Правительство в последнее время предприняло ряд принципиальных шагов с целью радикально расширить основание своей долговой пирамиды. Оно победно захватывает все новые региональные площадки, выпускает облигации для широких слоев населения, и, наконец, принимает решение выбросить долговые обязательства на мировой фондовый рынок, предлагая "весьма соблазнительные", по оценке лондонских финансистов, условия (до 25% дохода в валюте), попутно перекрывая тем самым частные каналы возможных иностранных инвестиций в Россию. Внешний государственый долг уже сейчас в процентном отношении к ВВП приближается по аналогичным параметрам к внешнему долгу американского государства, накопленного им за 200 лет.

Таким образом, никто не станет отрицать, что этот пункт программы ударно перевыполнен. Остается лишь удивляться, что при таком энергичном одалживании надежды свести годовой бюджет без дефицита призрачны как никогда.

Вторая часть бюджетной формулы Чубайса — отказ от собственности — также реализуется упорно и последовательно.

Де-факто Правительство уже давно устранилось от управления госсобственностью. Контур управления базовыми, инфраструктурными отраслями и элитными ресурсами разорван и брошен на произвол министерств и корпораций. Те, в свою очередь, используют малейшие возможности для уклонения от налогов, злостно подрывая тем самым доходную часть бюджета. И вряд ли последние санкции Правительства против налоговых должников возымеют действие, тем более, что госзаказ уже давно наполовину не оплачивается.

Чтобы свести в бюджете концы с концами, остается последний резерв — оформить отказ от собственности де-юре. Грядут осенние аукционы, на которых контрольные госпакеты акций перейдут "частным инвесторам". У кого в результате инвестиционных торгов окажутся госпакеты акций — будет решать ГКИ. Казалось бы, все козыри в его руках. Но тут выясняется, что после долгих маневров, сепаратных переговоров, валютных коридоров и силовых акций базовым вариантом так и осталось первоначальное предложение банковского Консорциума. К тому же, в сильно усеченном виде.

И выбирать уже не из чего. Иностранный капитал, несмотря на приглашение участвовать в инвестиционных торгах, вряд ли примет в них заметное участие в виду опасного политического содержания этих торгов. "Грязные" русские деньги, наскоро отмытые в сомнительных фирмах, готовы рисковать, и вообще готовы на многое, как показывают события на рынке алюминия, леса и т.п. Но допустить их к этим аукционам — потом греха не оберешься, слишком велик политический риск накануне двойных выборов.

Таким образом, госпакеты с большой вероятностью перейдут прямо из рук Чубайса в руки того же Консорциума крупных банков.

Наполовину вытащенные из мутного валютно-сырьевого водоворота, лишенные защитной прослойки мелких и средних "прилипал", "киты" сегодня чувствуют себя весьма неуютно. Такие банки как Мост-Банк или Онэксимбанк вряд ли преисполнились решимости легализовать свои корпоративные связи, "подставить плечо" и "направить инвестиции в промышленность", даже в ответ на обещание высочайшего покровительства. Они лучше других понимают, что получить из рук Чубайса лицензию на распоряжение контрольным пакетом какого-нибудь всероссийского монополиста, РАО "ЕЭС России" или "Ростелекома" — это сегодня почти ничего не значит. Этот чисто символический акт лишь подчеркнет вопиющий разрыв между реальным производственным и стоимостным потенциалом промышленной группы и финансовым ничтожеством банка, претендующего на место за дирижерским пультом.

Единственное, что их до сих пор интересовало в клиенте — способен ли он предоставить полномасштабный залог. Именно поэтому, кстати, банки активнее других требуют сегодня введения частной собственности на землю, для них она — универсальный залог. Они привыкли мыслить и действовать не в категориях инвестиций и предпринимательского риска, а в категориях судебных исполнителей.

Соответствующее отношение к банкам и сложилось в среде промышленников. "Мальчики в галстуках" на инвестиционных торгах устойчиво ассоциируются не с возможными инвестициями, а, скорее, с бюро ритуальных услуг. Они приходят не выручить, не помочь, а добить. Стандартный образец действий таков: получить право собственности, поменять дирекцию, освободиться от "социалки", закрыть половину цехов, "отрубить" неплатежеспособных заказчиков, выгородить экспортно-способный сектор, даже если это будет 20% мощностей, найти, наконец, партнера для СП — вот и вся "санация по- банковски". Идти с таким арсеналом инструментов в промышленную сферу, живущую по своим законам, значит обречь себя на безысходную тяжбу с директорами, рабочими, местной администрацией. Да еще без надежды на политическое прикрытие. Нет уж, увольте!

Разумеется, банки госпакеты возьмут, от подарков отказываться грех. Но рассчитывать на них, как на инвестиционный институт, в высшей степени наивно. Они всегда будут отставлять за собой выбор: чьей "крышей" пользоваться и чьими "уполномоченными" им быть, Центрального Банка России или какого-нибудь не менее уважаемого Банка, но другой национальной (или транснациональной) принадлежности.

И многие из них, заметим, этот выбор для себя уже сделали.