Дата публикации: 14.11.1995 Источник: Газета "Завтра" No: 46 (102) |
Убийство израильского лидера Ицхака Рабина ставит три простых
вопроса: почему? кто? и что из этого будет?
Ответ на первый очевиден и кроется в удачах и неудачах той
политики, которую олицетворял премьер, краеугольными камнями
которой были создание палестинской автономии и попытка уладить
пограничные проблемы с Сирией, то есть вопрос о Голанских высотах.
Эта политика "мира в обмен на землю", весьма неоднозначно и бурно
переживаемая израильским обществом, фактически разделила его на
приверженцев "замирения" и более или менее "непримиримых". В этом
стане оказались и радикалы, для которых "земля" понятие
сакральное, а значит, не допускающее никакого обмена, и люди,
воспринимающие данный процесс как "начало конца" государства, на
строительство которого они положили жизнь и просто пессимисты, не
верящие в практический успех мирных начинаний.
Убийство Рабина по сути вскрыло нарыв, вызревавший во все
время так называемого "мирного процесса", то есть с осени 1991
года, когда возникли первые прямые контакты израильтян с арабами
на Мадридской конференции. Время это осень 1991- го представляется неслучайным. Уничтожение СССР резко изменило
мировой расклад политических сил.
Началась лихорадочная переориентация "советско-
центрированных" арабских стран и движений (в том числе ООП).
Мирный процесс (тоже далеко не случайно) шел под патронажем и при
непосредственном активном участии США. После длительных тайных
переговоров в Осло было принято принципиальное решение о создании
палестинской автономии и согласованы документы о взаимном
признании. Этап этот закончился в сентябре 1993 года историческим
рукопожатием непримиримых врагов Рабина и Арафата на Южной лужайке
Белого дома.
Урегулирование отношений предлагалось провести за пять лет с
установлением в течение первых двух лет автономии в секторе Газа и
на западном берегу реки Иордан и проведением выборов среди
арабского населения. Фактически сразу активизировались радикальные
палестинские группировки (ХАМАС, "Исламский джихад" и др.),
оппозиционные ООП. Взаимное насилие захлестнуло страну. Серия
терактов, среди которых были и расстрел Барухом Гольдштейном
молящихся в Хевронской мечети в феврале 1994 года, и теракт в
пригороде Тель-Авива в январе 1995-го, в результате которого
погибли 20 израильтян, привела к прекращению переговоров и блокаде
палестинских территорий.
Политика Рабина стала резко терять популярность (процент
поддерживающих сократился с 70 до 30-ти), и правительство
фактически оказалось перед альтернативой: или прекратить, или
отложить на неопределенный срок выполнение соглашений по
автономии. То и другое было бы крахом и провозглашенного мирного
курса, и возглавляемой Рабином "Партии труда" ("Авода"). Более
того, это было бы и крахом международной политики Билла Клинтона,
в которой ближневосточное урегулирование оценивалось как наивысшее
достижение.
После четырехсторонней каирской встречи в феврале 1995 года
переговоры между Рабином и Арафатом оказались снова возможными, а
израильтянам, учитывая приближающиеся выборы и сдвиг общественных
симпатий в сторону блока правых партий "Ликуд", Рабин предложил
идею "размежевания". Эта идея сильно ущемляла интересы
палестинцев, ставила массу проблем (в том числе экономических)
перед израильтянами и была хороша, пожалуй, лишь тем, что давала
иллюзию безопасности явно уставшему от партизанской войны
обществу. По этой концепции, фактически восстанавливается "зеленая
линия" (шириной 2-10 км, сильно милитаризованная), разделявшая
Израиль и западный берег до войны 1967 года, но с оставлением
Восточного Иерусалима в составе Израиля (что, заметим, не вызвало
энтузиазма даже у лояльно настроенных ООПовцев, цель которых создание независимого палестинского государства со столицей в
Иерусалиме, входящего в конфедерацию с Иорданией).
Этой проект, вдобавок, предполагал крупные перераспределения
полномочий и возможностей в пределах силовых структур. Так,
например, численность подразделений погранвойск и полиции должна
была быть удвоена за счет неизбежного умаления других силовых
структур, в том числе и армии. Такое перераспределение
политического веса, силовых возможностей, финансовых и прочих
ресурсов и всех видов влияния отвечало интересам одних групп
"силовиков" и ущемляло другие. Как говорится, "делайте выводы".
Постепенно Рабин, выпутываясь из всех своих начинаний,
лавируя с переменным успехом, и в то же время находясь в
объективно сложной ситуации, вынужден был превратиться в
сдерживателя своего же проекта. Это касалось и взаимоотношений с
ООП, и, особенно, вопроса Голанских высот и всего комплекса
проблем израильско-сирийских отношений.
Но в этой роли сдерживателя премьер-министр уже не устраивал
и те силы, которые стремились к ускорению и завершению мирных
ициатив! А ведь у политического террора свои законы! И когда
говорится о том, что поскольку представитель правых сил убил
Рабина, то это "их игра", то этот тезис нельзя считать
безупречным. На самом деле от убийства левого Рабина больше всего
проиграл правый "Ликуд". И не случайно лидер "Ликуда" Б.Нетаньяху
с такой определенностью заявил о недопустимости досрочных выборов.
Если до убийства Рабина "Ликуд" неизбежно выигрывал выборы, то
после убийства он их столь же неизбежно проигрывает. Убийца,
выражающий своим деянием протест против проекта Рабина, на деле
снял тормозящий проект фактор в лице самого Рабина и одновременно
с этим ликвидировал наметившийся дефицит "политического горючего",
"залил бензин в баки" машины развертывания все более
пробуксовывающего проекта.
В Израиле широко обсуждают поразительный недогляд
прославленных спецслужб, и уже "летят головы". Действительно,
обстоятельства случившегося, странная потеря бдительности,
несмотря на сигнал о готовящемся убийстве (вплоть до имевшегося
портрета убийцы), и прочие вскрывающиеся детали наводят на
размышления. Но предоставим это компетентным комиссиям. Не менее
интересно другое.
То, например, как прокомментировал немецкий журнал "Шпигель"
недавнее убийство на Мальте лидера "Исламского джихада",
однозначно приписав его не просто Массаду, а именно самому Рабину,
якобы лично принявшему решение об убийстве этого видного исламиста
и лично отдавшего приказ. Странно или логично, что такой материал
публикует именно "Шпигель"? Добавим к этому, что острая полемика
Рабина с радикально настроенными американскими евреями,
завершилась фактическим разрывом с этой влиятельной группой. Что
получится?
И может ли быть увязан в убийстве Рабина объективный интерес
тех сил, которые теряли инициативу и нуждались в ее подпитке, и
тех сил, которые категорически противились этой инициативе? Если
такой альянс возможен, то прогноз дальнейшего развития процесса
придется жестко увязывать с планируемой Западом "балканизацией
бывшего СССР". В самом деле, вглядываясь внимательно в процесс
торговли территориями и интересами на Балканах и на Ближнем
Востоке, нельзя не ощутить, что эта торговля имеет своей конечной
задачей перегруппировку глобальных сил в антироссийском векторе.
Уступки на Ближнем Востоке должны обеспечить активность исламского
фактора на южном направлении (то есть создание новой Боснии в
масштабах СССР), а уступки на Балканах должны обеспечить
активность украинского (и стоящего за ним "центрально-
европейского") фактора на западе бывшего СССР в непосредственной
близости от России (то есть создание новой Хорватии). Российская
политика должна внимательно присмотреться к далеким, но далеко
небезразличным для нее ближневосточным реалиям.
|