Яков Эммануилович Голосовкер (1890–1967) — русский и советский философ, писатель, переводчик. В 1913 году он окончил филологический факультет Императорского университета Св. Владимира в Киеве. Дипломные работы писал по древней филологии (поэзии Сапфо, древней поэтессы и музыкантши, жившей на о. Лесбос в VII–VI веке до н. э.) и современной ему философии (неокантианству Генриха Риккерта).

После победы советской власти сотрудничал с Луначарским, был направлен в 1919–1920 гг. Луначарским в Крым для обеспечения охраны памятников культуры. Затем Голосовкер читал лекции по античной культуре в различных вузах Советской России, сотрудничал с русским и советским поэтом и философом В. Я. Брюсовым (1873–1924). В конце 1920-х годов Голосовкер слушал в Берлине лекции знаменитого филолога-античника Ульриха фон Виламовица-Меллендорфа (1848–1931).

В 30-е годы Голосовкер занимается переводами древнегреческих лириков, одновременно он переводит Ницше, а также выдающегося немецкого поэта Гельдерлина. В 1936 году Голосовкера арестовывают. Он три года проводит в Воркутинском лагере. С 1939 по 1942 год проживает в качестве ссыльного в городе Александрове под Москвой.

К концу войны Голосовкер становится признанным авторитетом во всем, что касается переводов античной лирики. В 40–50-е годы ХХ века Голосовкер участвует в создании большого числа переводов различных произведений античности. Главная работа Голосовкера — «Античная мифология как единый миф о богах и героях». Первая часть этого труда называется «Логика античного мифа». Вторая часть должна была представлять собой художественное произведение по мотивам античной мифологии. Эта часть не была написана до конца, а ее черновики стали основой детской популярной книги «Сказания о титанах», вышедшей в 1955 году. В 1963 году Голосовкер издает книгу «Достоевский и Кант».

Сообщаю читателю эти общеизвестные сведения для того, чтобы не возникло превратного впечатления от моих адресаций к рассуждениям Голосовкера о титанах. Потому что без знакомства с биографией Голосовкера легко отторгнуть всё, что он написал в этих сказаниях, сославшись на то, что написанное им является сказками для детей. На самом деле написанное является второй частью главного труда жизни Голосовкера, одного из самых компетентных советских специалистов по античности, исследователя, способного сочетать конкретность предметных знаний и широту философского кругозора.

Голосовкер объясняет свой интерес к теме титанов в ее античной интерпретации тем, что отдельный титанический мир древних эллинов оказался под давлением официальной и противостоящей этому миру олимпийской религиозности. Что в связи с большей древностью титанической мифологии и ее антиолимпийской крамольностью она оказалась в загоне. И если поставить перед собой задачу ее более подробного изучения и реконструирования, то необходимо применять соответствующие методы выявления целого по его отдельным фрагментам.

Голосовкер пишет:

«Издавна занимали меня сюжетные связи этих уцелевших осколков мифологического наследия древних эллинов о мире титанов и приемы построения античных мифов, но только годы спустя созрел замысел восстановить и выразить в литературно-художественной форме утраченные сказания, отражающие самое раннее детство творческой мысли эллинов. <...> Сказания о титанах служат как бы вступлением ко всему эпическому наследию древнеэллинского мира с его героической мифологией. <...>

Фабула сказаний о титанах развивается главным образом на фоне борьбы старшего поколения богов — бессмертных титанов Уранидов с младшим поколением богов — Кронидами. Предание объединило события их длительной борьбы в сказание о великой битве между богами и титанами в Титаномахию. Она включалась в древние стихотворные космогонии и теогонии — в эпические произведения о происхождении мира космоса и богов. От нее сохранился только перечень имен титанов с краткими и глухими упоминаниями о судьбе некоторых из них после победы богов Кронидов. Отдельные намеки на эпизоды борьбы богов и титанов мы находим в различных мифах, связанных с героями-полубогами, — например, с Персеем, Гераклом и др.» Центральной фигурой, вокруг которой объединены титаны, является Крон и его сын — Зевс. Но в «Сказаниях о титанах» <...> их взаимная борьба уже позади. «Крон низвергнут в тартар. Над всем и всеми — владычество Зевса. Однако Зевс здесь еще не гомеров олимпиец, отец богов и людей. Его одухотворение начнется позднее. Пока он только грозен и страшен и всех превосходит мощью, ибо в его руке перун-молниемет.

Наступило господство олимпийского пантеона. Перед нами открываются грозные страницы предания об участи побежденных титанов. В далекой мгле предания среди смутной для нас массы титанов выступают могучие образы и звучат безобразные величественные имена. Они боги в борьбе с богами. О них помнят, но дела их забыты. Их бессмертие становится столь же смутным, как смутны самые массы титанов. В их именах еще скрытно бушуют стихии. У иных из них страшные облики — необъемные, неизъяснимые. В них моря, пучины, бури и вихри, грозовые тучи, светила. В их ряды ворвались ужасающие хтонические, подземные, существа, всё чудовищное недр земли, пропастей и дебрей...»

Вполне допустимо рассмотрение связи между той концепцией титанизма, которую описал Голосовкер, и борьбой пеласгов, ориентирующихся на титанизм, с ахейскими победителями, навязывающими побежденным некую олимпийскую версию. Я рассматривал пеласгическую тему в своей работе «Судьба гуманизма в XXI столетии» в связи с вопросом о древнеримской модели идентичности, предложенной Вергилием. И здесь лишь вкратце повторю определенные сведения, касающиеся пеласгов.

Древнегреческий историк Геродот Галикарнасский (484–425 гг. до н. э.) утверждал, что Эллада когда-то называлась Пеласгией. И что у пеласгов существовали культы, которые отправляли некие жрицы из Додоны. Он утверждал также, что греки заимствовали у пеласгов и имена некоторых богов, и некоторые древние культы, включая культ почитания низших богов — Кабиров.

А еще Геродот утверждал, что изгнанные из Аттики пеласги сами изгнали с Лемноса неких минниев, которых он называет потомками аргонавтов. И что жители островов, сражавшиеся за Ксеркса, то есть за персов, в ходе греко-персидских войн, принадлежали к пеласгам. И что именно их позже назвали ионийцами. Интересна также тема пеласгических аркадцев — одной из групп, участвовавших в ионийской колонизации.

Сообщив читателю эти сведения, извинившись за их краткость и за невозможность развивать тему, обсуждая, например, берберскую версию происхождения пеласгов, отстаиваемую в начале ХХ века итальянцем Серджи, осмеянную тогда и признанную серьезной в конце ХХ века в связи с работами американского лингвиста Хампа, я возьму в качестве отправной точки аркадийский пеласгический след и дам слово уважаемому мною Якову Голосовкеру.

Читатель, наверное, рассчитывает на то, что я сошлюсь на сопряжение между титанической темой и темой Прометея, осуществляемое Яковом Голосовкером. Но я-то как раз намерен оппонировать этому сопряжению. Причем достаточно настойчиво.

Сошлюсь же я на титанически-аркадийскую (то есть пеласгическую) тему, заявляемую Голосовкером в связи с рассмотрением судьбы титана Атласа. Еще раз подчеркну перед этим, что я цитирую не детские сказочки, а фундаментальный труд Голосовкера, с отдельными суждениями которого можно не соглашаться, но компетенцию которого необходимо глубоко уважать.

Итак, вот что говорит Голосовкер об Аркадии и титанах (цитирую, конечно же, в сокращении):

«В те далекие времена, когда мудрость еще не была седой, а была юной, как раннее утро, жил могучей жизнью в Счастливой Аркадии титан-исполин брат Прометея Атлант. <...>

Опаленный молниями, пребывал во мраке тартара низвергнутый туда его отец, титан Япет. И, как все сыновья Япета, знал Атлант больше, чем другие титаны, и больше, чем того желали победители Крониды, боги Олимпа.

Но не любят боги тех, кто хочет быть мудрее богов.

Высоки Аркадские горы. Каменной грядой опоясали они Счастливую Аркадию, отделив ее от угрюмо-бурных морей и печальных долин. И всех выше поднималась среди Аркадских гор Чудо-гора. И впрямь, не гора, а чудо!

На той Чудо-горе и жили титан-исполин Атлант и его семь дочерей титанид, по имени их матери, красавицы Плеоны, прозванных Плеядами — звездными девушками. <...>

Был счастлив Атлант и так огромно-могуч, что, бывало, поднимал он руки к небу, мыл их в облаках, пуская облачные барашки, словно мыльную пену, и говорил, смеясь:

Руки мои, руки, руки титана, так бы вами я всё небо поднял над моей Чудо-горой и Аркадией! <...>

Слышали слова Атланта другие титаны и радовались. Но слышали их и боги Крониды. И лучше всех услышала их богиня Гера с ее бурным титановым сердцем — сердцем Уранидов.

Самовластна богиня. Не боролась Гера с титанами. Не участвовала в великих битвах Уранидов с Кронидами. На дне Мировой реки, у праотца Океана, укрывалась в дни свержения титанов. И хотя была из рода Кронидов, враждовала с Зевсом и ревнивым глазом властительницы смотрела на его благосклонность к Плеядам.

Зачем хочет Кронид иметь от них сыновей? Что таит от нее? Неужели задумал сделать Геру безвластной? Так пусть же безвластным станет он сам! <...>

Знает Гера: отважен и непреклонен Атлант, не примирился он с Зевсом. Прометея-Промыслителя, сына Япета, приковал Зевс к скале Кавказа. Потому-то и ушел Атлант из-под власти миродержателя на свою Чудо-гору.

Как солнце, всевидящим мог бы быть Атлант. Но не захотел он всё видеть. Закрыл глаза на мир Кронидов и только видел свою Чудо-гору, да юных титанов, да своих веселых Плеяд-титанид.

Всё видеть мог бы Атлант, но предвидеть, как Прометей, не мог».

Далее излагается вся версия изгнания Атланта, брата Прометея, из его любимой пеласгической Аркадии и превращения Атланта в существо, которое должно держать свод небесный. Сообщается также, как именно достиг этого края земли Геракл и как развивались отношения между Гераклом, этим спасителем Прометея, — и настороженно к нему относящимся братом Прометея, держателем небесного свода Атлантом. Но самое главное в сообщаемом материале, который — подчеркну еще раз — носит вовсе не сказочный характер, связано с золотыми яблоками Гесперид.

Оказывается, что и стерегущий эти яблоки змей Ладон, и сами Геспериды тоже связаны с Аркадией. Что они там существовали в прекрасном титаническом или околотитаническом состоянии, но потом злые олимпийцы изгнали их из Аркадии и переместили на край земли, да еще и возложили утомительные обязанности.

Сообщив читателю эти сведения, я предлагаю ему сфокусироваться на главном — на природе тех яблок богини земли Геи, которые должны были стеречь аркадийцы, изгнанные на край света. Узнав о смерти кентавра Хирона, являющегося одной из ключевых фигур в сопротивлении, которое силы титанизма оказывают силам олимпийских богов, мир закачался и чуть было не рухнул от горя. Силы титанизма (а их главным средоточием являются Япет и его сыновья — Атлас и Прометей) горюют о потере Хирона и мечтают о восстании, которое возможно только в случае, если окажутся задействованы золотые яблоки из сада Гесперид. Вот о чем мечтают активисты антиолимпийского титанизма (слово Голосовкеру):

«Дать бы вкусить Прометею золотое яблоко Геи, яблоко молодости из сада Гесперид! Возродились бы тогда силы титана. Но не может зашагать Атлант к сыну Япета из конца в конец Земли с яблоком молодости в руке. Ирида (титанида, которую олимпийские боги взяли в услужение и сделали своей вестницей — С.К.), отнесла бы ты это яблоко Гесперид Прометею! Дадут его тебе Геспериды, вечерние нимфы заката. Ни боги, ни люди не в силах вкусить это яблоко. Для них оно игрушка из золота. Только вкусят его опаленные молниями или прикованные титаны. У губ титана нальется оно золотой молодостью и целительной силой вечной жизни. Отнеси, титанида Ирида, яблоко титану Прометею. Возроди его силу юностью».

Ирида отказывается выполнить это поручение. Далее является Геракл, сообщающий об освобождении Прометея. И тем не менее, сюжет с золотыми яблоками, способными спасать только опальных титанов, их и только их наделять новой силой (а значит, и способностью свергнуть Зевса с его командой) продолжает развиваться. Я не буду следить за его развитием. Я всего лишь зафиксирую важное для нас ключевое обстоятельство. Оно состоит в том, что титаны являются аркадийско-пеласгическим анти-ахейским началом. Поскольку, как я уже доказал в «Судьбе гуманизма», именно аркадийско-пеласгическое начало взято на вооружение Вергилием для построения римской идентичности, а значит, в дальнейшем призвано формировать в целом идентичность основного, классического, чуждого нам западного мегасубъекта, — то у этого западного классического, не нашего, субъекта тем самым обнаруживается именно титаническая сущность.

Эта — и никакая другая. И задним числом становится понятно, зачем Вергилию нужны Аркадия и пеласги, зачем нужен Аполлонию Родосскому весь сюжет с яблоками Гесперид и в каком-то смысле — с богиней Нейт (она же — Афина). И зачем Гёте нужны кабиры, эти божества пеласгическо-титанического свойства.

Всё это нужно для того, чтобы настоящим, закрытым культом классического, нам противостоящего Запада сделать именно титанизм. Его и только его. Читатель справедливо может спросить меня о том, почему я в цикле, посвященном марксизму и коммунизму, обсуждаю тему из другого цикла, посвященного судьбе гуманизма. Я могу, конечно, извиниться перед читателем. Но извинившись, должен сказать ему, что я не собирался и не собираюсь в своих исследованиях организовывать подобные переплетения. Что я уж точно не делал этого сознательно и ничего такого не предполагал, начиная исследование. Но что так получилось. Что такова не моя воля, а воля того духа странствия, который побудил меня осуществлять эти исследования.

А еще я могу сказать, что переплетение исследований оказывается очень эффективным. Потому что титанизм и прометеевская стихия очень сильно различаются. Прометей по каким-то причинам встал на сторону Зевса в борьбе с титанами, и это неопровержимый факт. Он встал на сторону Зевса, ему чуждого и несимпатичного, даже вопреки тому, что Зевсу противостояли его отец и братья. Представляете себе, какая мощь мотивации нужна для того, чтобы в ту эпоху выступить против своего рода? Насколько же надо не любить этот род для того, чтобы встать на сторону нелюбимого Зевса, Зевса-оккупанта, Зевса-тирана — только бы не дать титанам, своему отцу и своим братьям, победить этого самого Зевса и захватить власть! Насколько же нужно быть проникнутым ужасом перед властью этих родственных тебе титанов для того, чтобы так поступить! И судя по всему, в дальнейшем даже помириться с Зевсом. Но дело не в том, мирится ли Прометей с Зевсом, а в том, что, будучи чуждым Зевсу и всему, что он с собой несет, он все-таки его поддерживает в борьбе со всеми своими ближайшими родственниками. Какое же зло надо чуять в этих родственниках! И не является ли это зло тем злом, которое несет в себе сокрытая титаническая западная идентичность, формируемая Вергилием и Гёте?

Так что же получается? Что Маркс с его Прометеем находится по другую сторону от западного — Афинско-Нейтовского, пеласгически-титанического, вергилиевско-гётевского — титанизма? Что коммунизм и марксизм имеют глубочайшие основания для неприятия западной идентичности классического образца, только одним из проявлений которой является классический западный капитализм?

(Продолжение следует.)