Знакомя читателя с воспоминаниями Фердинанда Лессепса о мистерии, которую он сподобился лицезреть по настоянию Мехмета Саида, сына властителя Египта Мухаммада Али-Паши, я вовсе не собираюсь придавать этим воспоминаниям абсолютного значения. Иными словами, я вовсе не собираюсь утверждать, что жрицы богини Нейт, которых узрел Лессепс, действительно могли воскрешать мертвецов и управлять их поведением.

Воспроизведя дословно то, что сказано в воспоминаниях Фердинанда Лессепса о жрицах Нейт, культе Нейт и так далее, я далее обязан рассмотреть все гипотезы, которые порождает наличие подобных воспоминаний.

Гипотеза # 1 — Фердинанд Лессепс действительно увидел что-то экстраординарное и добросовестно описал увиденное.

Гипотеза # 2 — Мехмет Саид решил разыграть своего друга Фердинанда, поднять свой авторитет в его глазах, припугнуть его — с тем, чтобы тот почаще приносил запретные макароны.

Гипотеза # 3 — Фердинанд Лессепс решил что называется поиздеваться над теми, кто будет читать его воспоминания, и с этой целью вставил в воспоминания выдуманный эпизод в стиле черной готики или мистического романтизма.

Гипотеза # 4 — поиздеваться над читателем решил сын Фердинанда Лессепса Шарль. Ведь Фердинанд не издавал свои воспоминания. И мы обязаны рассмотреть гипотезу, согласно которой Шарлю, издававшему воспоминания своего отца, хотелось что-то приукрасить, представить отца не только строителем Суэцкого канала, но и одним из посвященных в таинства Нейт, привлечь внимание читателя к издаваемым мемуарам Фердинанда Лессепса и так далее.

Для того чтобы принять ту или иную гипотезу, мало текста Фердинанда Лессепса — нужно приглядеться к семье Лессепсов. И тогда мы узнаем, что первым из известных истории Лессепсов был Бертран Лессепс — капитан придворной стражи, оказавший помощь Генриху Наваррскому, будущему королю Франции Генриху IV. Именно Бертран Лессепс помог Генриху бежать из Лувра, где он оказался заперт после Варфоломеевской ночи — резни гугенотов, учиненной католиками во Франции в 1572 году.

В XVIII веке семья Лессепсов становится семьей наследственных дипломатов. Зачастую в одном и том же месте в одно и то же время дипломатической деятельностью занимаются отец и сын. Так, например, Мартен де Лессепс служил в Петербурге генеральным консулом Франции, а его сын Жан-Батист Варфоломей де Лессепс в то же время служил в том же Петербурге секретарем посольства.

Прекрасно владея русским языком, прославившись в дипломатических кругах яркими описаниями петербургских русских нравов, Варфоломей де Лессепс обратил на себя внимание французского короля Людовика XVI. Который лично повелел Варфоломею де Лессепсу участвовать в экспедиции графа Лаперуза — быть переводчиком и соглядатаем, наблюдать за туземными нравами и так далее.

Варфоломей де Лессепс написал книгу о своих путешествиях, проявив этом недюжинную наблюдательность и литературный талант. Он создал краткий словарь языков камчадалов, коряков, чукчей и ламутов.

Как мы помним, 14 июля 1789 года началась Великая Французская буржуазная революция. Она началась падением Бастилии, но король Людовик XVI поначалу не был лишен своего сана, не был заточен в тюрьму и так далее.

В июне 1791 года, то есть почти через два года после взятия Бастилии, Людовик XVI и его жена Мария-Антуанетта решили бежать из Тюильри, где они находились после взятия Бастилии фактически под домашним арестом. Их вернули в Тюильри, но уже в качестве лиц с очень сильно подпорченной репутацией. Ибо бежать они хотели к врагам Франции, которые в связи с началом Великой Французской революции возжелали с помощью вторжения на территорию французского государства восстановить монархию.

10 августа 1792 года французские революционеры взяли штурмом Тюильри, низвергнув монархию.

А в ноябре 1792 года французский революционный Конвент принял решение открыть находившийся в Тюильри сейф, так называемый «железный шкаф короля». В шкафу хранилась секретная переписка короля Людовика XVI и его жены Марии-Антуанетты. Ознакомившись с перепиской, Конвент с сожалением констатировал, что и король, и его жена являются патентованными изменниками. Их приговорили к смерти. Людовика XVI казнили 21 января 1793 года, Марию-Антуанетту — 16 октября 1793 года.

Сообщаю читателю эти общеизвестные детали для того, чтобы встреча интересующего нас Варфоломея де Лессепса и короля Людовика XVI оказалась правильно размещенной в череде крупнейших исторических событий той эпохи.

Итак, Варфоломей де Лессепс встретился с королем Людовиком XVI уже после того, как была взята Бастилия, и король потерял тот вес, который имел ранее. Но Людовик XVI еще оставался королем. Варфоломей де Лессепс проявил мужество, явившись к королю. А король продемонстрировал способность в сложнейшей политической ситуации интересоваться нравами народов Сибири, деталями экспедиции графа Лаперуза.

Варфоломей де Лессепс является к королю в костюме сибирского путешественника. Своим видом и рассказом он очень впечатляет короля. Король еще является номинальным главой французского государства. И в качестве такового король назначает Лессепса консулом в Кронштадте и приказывает за казенный счет напечатать путевые записки Варфоломея де Лессепса. Приказы короля исполняются. Потом король перестает быть главой французского государства и гибнет на эшафоте. Что же Лессепс?

В 1794 году, то есть фактически в разгар Великой Французской революции, Лессепс оказывается не на эшафоте и не в эмиграции. Он получает пост секретаря французского посольства в Константинополе. Там женится на дочери Пьера Руффена, французского дипломата и спецслужбиста, специалиста по турецкой политике.

Когда Турция и Франция оказываются в состоянии войны, Варфоломей де Лессепс и его жена, урожденная Руффен, арестовываются и помещаются в знаменитый Семибашенный замок, где султаны содержали важных врагов Османской империи. Но Варфоломей де Лессепс не теряет при этом до конца расположения султана. Более того, все узники Семибашенного замка почему-то оказываются под присмотром Варфоломея де Лессепса. И их выпускают на прогулки только под надзором Варфоломея.

В итоге Варфоломей оказывается на свободе. И султан делает его посредником с Францией в важном деле постройки турецких фортификационных сооружений. С этой целью Лессепс на турецком корабле отправляется в Марсель. А когда команда корабля поднимает бунт, то именно особые волевые способности Варфоломея де Лессепса помогают подавить бунт.

В марте 1802 года Варфоломей де Лессепс, как бы не замечая французских фундаментальных перемен, оказывается столь же в чести у Наполеона, как и у Людовика XVI и казнивших его революционеров. Лессепсу приказано вновь поселиться в России — на этот раз уже в качестве генерального комиссара по торговым делам. На самом деле Лессепс занимается политической разведкой. Первая волна конфликта между Наполеоном и Александром I вынуждает Лессепса ненадолго покинуть Россию. Но после Тильзитского мира он возвращается и завоевывает полное расположение императора Александра I.

Он завоевывает и расположение императора Наполеона. Известна резолюция Наполеона на отчетах Лессепса: «Отныне по счетам господина Лессепса платить без проверки».

С началом войны 1812 года Лессепс бежит из России. Наполеон берет Лессепса в свой поход и даже назначает генерал-интендантом Москвы. Позже, когда во Франции восстанавливается монархия, Людовик XVIII (как и все предшественники, симпатизирующий Варфоломею де Лессепсу) пытается согласовать с Россией назначение Лессепса посланником. Но ему объясняют, что француз, который был генерал-интендантом Москвы, не может после этого исполнять высоких дипломатических функций в России.

Тогда Людовик XVIII отправляет Варфоломея де Лессепса в Лиссабон. Там Лессепс и умирает в 1834 году.

В Лиссабоне одновременно с Варфоломеем на дипломатической службе находится племянник Варфоломея де Лессепса, сын его брата Матье, тоже дипломата. Этого племянника зовут Фердинанд. Племянник влюблен в своего дядю, в его легендарные похождения. Он служит сначала под началом дяди, а потом оказывается в Тунисе — там, где служил и умер его отец. Из Туниса Фердинанд Лессепс переезжает в Египет. В 1832 году он назначается консулом в Александрии. Здесь он проводит семь лет. Особую известность Фердинанд получает в связи с александрийской чумой. Чума эта была очень свирепой. Лессепс, как свидетельствуют современники, один сохранял полное хладнокровие. Он превратил свое консульство в амбулаторию. Ухаживая за больными, он постепенно преодолевает панику. И становится героем Египта. Фердинанд Лессепс помогает примирению Египта с Турцией. Так что особые отношения между Мехметом Саидом и Лессепсом порождены отнюдь не только способностью Лессепса подкармливать макаронами подголадывающего сына Мухаммеда Али-паши.

После Александрии Фердинанд Лессепс получает дипломатическое назначение на Мальту. В 1842 году его направляют со сложнейшей дипломатической миссией в Испанию. Лессепсу приходится разруливать сложнейшие ситуации, связанные с конфликтами между испанскими республиканцами и испанскими монархистами, а также еще более сложные ситуации, порожденные крахом во Франции так называемой Июльской монархии и учреждением Второй республики. Лессепс блестяще разруливает все ситуации, порожденные нестабильностью в Испании и во Франции.

В 1849 году он получает назначение в Италию. И там тоже блестяще проявляет себя, справляясь с урегулированием множества конфликтов, порожденных вхождением австрийских войск в Папскую область, столкновением между итальянскими революционерами, возглавляемыми Джузеппе Гарибальди, и французским экспедиционным корпусом.

29 мая 1849 года Фердинанд Лессепс добивается компромисса между конфликтующими сторонами, подписывает документы, в которых оговорены рамки этого компромисса. Но тут же компромисс начинают подрывать. Фердинанд Лессепс оказывается заложником сложнейшей ситуации, возникшей в связи с крахом во Франции Второй республики и учреждением Второй Французской империи.

Вторая Французская империя пренебрежительно относится к титаническим усилиям Лессепса. Оказавшись не у дел, Фердинанд Лессепс удаляется в имение своей тещи, расположенное в Лашене. И там, в деревенской глуши, начинает прорабатывать два плана — план благоустройства фермы в Лашене и план создания Суэцкого канала.

В 1854 году Мехмет Саид становится владыкой Египта. Лессепс пишет ему письмо. Мехмет Саид откликается на письмо старого доброго друга. И приглашает Лессепса в Александрию.

7 ноября 1854 года Лессепс оказывается в Александрии. Его там принимают с почестями. Прочная связь Лессепса и Мехмета Саида быстро восстанавливается.

15 ноября 1854 года Фердинанд Лессепс представляет на рассмотрение Мехмета Саида записку о Суэцком канале. Лессепс описывает историю начинаний, призванных соединить Средиземное море с Красным. Он убеждает Мехмета Саида в том, что осуществление этого начинания поставит его в один ряд с фараонами древности, Александром Великим, Цезарем, Наполеоном I и другими величайшими людьми, считавшими соединение Средиземного и Красного морей делом чрезвычайной важности.

И в самом деле, о канале, созданию которого хочет посвятить себя Фердинанд Лессепс, писали и Страбон, и Геродот. Причем Страбон считал, что попытка сооружения канала предпринималась аж во времена Троянской войны.

Очень серьезно относился к созданию канала Наполеон I, поручивший ученому Леперу разработку проекта прорытия канала, позволяющего соединить Средиземное море с Красным. В сущности, Лессепс всего лишь реализует разработки Лепера, Лапласа, Талаба, братьев Барро, внося в их разработки свои коррективы. Но, конечно же, говоря о том, что Фердинанд Лессепс всего лишь реализует все эти идеи, внося в них свои коррективы, мы должны поставить слова «всего лишь» в кавычки. Потому что речь идет о реализации грандиозного начинания. И все, кто разрабатывал проект этого начинания, понимали, какова пропасть между проектом и его осуществлением. Лессепс преодолел эту пропасть.

И пусть читатель сам отвечает на вопрос, может ли человек, принадлежащий к такой семье, которую мы описали, осуществлявший описанные нами сложнейшие дипломатические комбинации, проявлявший неслыханный героизм, а также политическую живучесть, свойственную семье в целом, мистифицировать читателя, сообщая ему свои выдумки по поводу ритуалов, с помощью которых жрицы Нейт воскрешали мертвых.

Я поведал читателю исторические сведения о семье Лессепсов и о самом Фердинанде как члене этой семьи для того, чтобы обосновать малую вероятность гипотез # 3 и # 4, согласно которым либо сам Фердинанд, либо его сын сообщали читателям дешевые сплетни, призванные привлечь внимание к деяниям Фердинанда Лессепса. Не мог сам Лессепс сочинять такие сплетни — он был человеком другого склада. Его семья, традиции которой он почитал, относилась к разряду семей, не занимающихся литературной дешевкой, основанной на мистических выдумках.

И наконец, Мехмет Саид слишком уважал своего друга, делал на своего друга слишком большие ставки. И блефовать, разыгрывая друга, он бы не стал — не те были отношения. Да и сам Мехмет Саид не был любителем дешевых мистических аттракционов. А значит, скорее всего, Фердинанд Лессепс действительно нечто увидел. А увиденное описал так же, как почитаемый им Варфоломей Лессепс описывал увиденное в Сибири. То есть ярко, сухо, четко и по принципу: «Что вижу, то и описываю». У нас есть все основания доверять свидетельству такого человека, как Фердинанд Лессепс. Но эти основания базируются на психологическом портрете Фердинанда Лессепса и на традициях его семьи.

Для кого-то этого достаточно, а для кого-то — нет. И потому я обязан присовокупить к свидетельствам столь уважаемого человека, как Лессепс, безусловно являющегося достаточно надежным источником, свидетельство другого человека, являющегося еще более надежным источником. То есть таким надежным, что надежнее не бывает. Я имею в виду выдающегося датского исследователя Карстена Нибура.

Карстен Нибур родился 17 марта 1733 года и умер 17 апреля 1815 года. Этот немецкий ученый, находившийся на датской службе, прославился как исследователь Аравии. Его книги содержали в себе объективные ценнейшие сведения о природе, истории и экономике арабского мира. Можно утверждать, что Нибур является создателем научной арабистики Нового времени. Он создал первую карту восточной части Красного моря. Он создал первую карту и первое описание Йемена. Нибур первым из европейцев посетил шиитские священные города Эн-Наджеф и Кербелу, находящиеся в Месопотамии.

Основной труд Нибура называется «Описание Аравии». Нибур известен как математик, картограф и натуралист. Авторитет Нибура особо высок в Геттингенском университете. Так что Карстен Нибур (являющийся еще и отцом немецкого историка Бартольда Георга Нибура), в отличие от Фердинанда Лессепса, является в полной мере именно ученым, исследующим аравийский мир и Египет как часть этого мира.

Карстен Нибур, как и многие его современники, находился под глубоким впечатлением от работ Корнелиса де Брюйна — нидерландского художника, путешественника и писателя, описавшего в самом начале XVIII века Палестину (Иерусалим и Вифлеем), Алеппо (сирийскую Пальмиру), Египет, Архангельск, Вологду, Ярославль. Де Брюйн был знаком с Петром Великим. Будучи неутомимым путешественником, он встретился с черкесами и татарами, переехал из русского государства в Персию, к 1705 году добрался до Цейлона и Явы, затем вернулся через Персию в Россию, а оттуда — в Европу.

Другим исследователем, воодушевившим Карстена Нибура, был Энгельберт Кемпфер, современник де Брюйна, немец, обосновавшийся в Швеции, ставший секретарем шведского посольства в Персии, много занимавшийся медициной, сознательно решивший объехать Восток в качестве судового хирурга, посетивший в этом качестве Аравию, Индию, Яву, Суматру, Сиам и Японию.

В Японии Кемпфер провел два года. Занимался Кемпфер и Россией, и Кавказом. Одним словом, и Кемпфер, и де Брюйн открыли в конце XVII — начале XVIII века Восток как нечто, требующее именно детального, системного изучения. Эстафету Кемпфера и де Брюйна приняли Нибур и другие, осуществив необходимые изучения через полстолетия после того, как вопрос об их необходимости был поставлен такими первопроходцами, как де Брюйн и Кемпфер.

В 1760 году Карстену Нибуру было предложено присоединиться к научной экспедиции, проводимой под патронажем короля Дании Фредерика V.

Целью экспедиции было исследование природы, этнографии и экономики Египта, Аравии и Сирии. Нибур переезжает в Данию, становится инженер-лейтенантом датских войск. И в 1861 году возглавляет датскую научную экспедицию на Ближний Восток. Нибур берет на себя роль штатного картографа и геодезиста. Кроме него в экспедиции участвует пять человек.

Первый из этой пятерки — Фредерик Христиан фон Хавен — специалист по вос­точным языкам.

Второй — Петер Форскал — ученик великого Карла Линнея. Форскалу поручены наблюдения, касающиеся естественной истории.

Третий — Кристиан Карл Крамер — врач, которому были поручены наблюдения в области зоологии.

Четвертый — Георг-Гийом Бауренфейт — художник, которому были поручены зарисовки.

Пятый — слуга швед Берггрен — отставной гусар.

Все эти пятеро умерли. В живых остался только Нибур. По мнению Нибура, его спутники погибли от страшного истощения сил, вызванного слишком большим нетерпением при изучении загадочной территории, на которую они «десантировались». Кроме того, они, по мнению Нибура, хотели сохранить европейские привычки в питании. А это было совершенно несовместимо с полевыми исследованиями. Нибур же выжил потому, что старался вести образ жизни людей Востока, питаться так, как они, и так далее.

Нибур встречался с простыми людьми Востока, стремился во всем им подражать, жил их суровой жизнью, носил их одежду, проявил невероятный такт при общении с жителями региона. Он первым обратил внимание на растущую роль арабского ваххабизма. Его труд «Описание Аравии» восхитил Наполеона I, который потребовал, чтобы ученые, сопровождавшие его в Египте, ориентировались именно на Нибура. Нибур был предельно пунктуален в своих описаниях.

Нибур проявил невероятную трудоспособность. Он сумел один сделать всю ту работу, которую должны были выполнить его умершие коллеги.

Нибур начал заниматься дешифровкой месопотамской клинописи. Он оказался невероятно эффективным дешифровщиком. Нибур впервые установил алфавит из 42 букв. Впоследствии оказалось, что 32 из них он определил правильно. Работы Нибура углубленно изучал Фридрих Шиллер, сообщивший об этом Гёте в начале 1789 года.

Повторяю, если свидетельства Фердинанда Лессепса еще можно подвергать сомнению, именуя их ненаучными, то свидетельства Нибура — на сто процентов научные. А самого Нибура можно ввести в тот же ряд, в котором находятся те египтологи, которых я уже называл читателю, относя их свидетельства к наиболее желанному — первому, собственно научному разряду свидетельств. И сетуя на то, что таких свидетельств недостаточно, что, к сожалению, нельзя опереться только на них, хотя на них-то и надо опираться в первую очередь.

Ну, так на свидетельство Нибура тоже надо опираться в первую очередь, как и на свидетельства Морэ, Масперо и других почтенных ученых, способных широко, непредвзято, сухо и объективно рассматривать интересующую нас специфическую реальность. Каково же именно интересующее нас свидетельство Нибура?

В своих путевых заметках «Описание путешествия в Аравию и другие сопредельные страны» Нибур пишет:

«На площади у мечети Шадли я увидел старуху, которая копалась в пыли у самых стен мечети, собирая что-то в подол своей грязной юбки. Мне было непонятно, как благочестивые граждане богатого и процветающего Мосха могут терпеть такую нищенку. На мой вопрос Сеид Селех ответил, что эта полоумная старуха собирает всякий мусор, потому что считает себя жрицей какой-то Нейт. На моих глазах старуха вытащила из кучи какого-то мусора кусок бечевки и быстро затолкала его себе в рот. «Видишь, какая она сумасшедшая, — засмеялся Сеид. — Она ест весь мусор, который находит. И на улицах чисто, и уборщикам не надо платить». Мне было жаль эту старую женщину, но арабы понимают милосердие по-своему.

Заинтересовавшись неизвестным мне доселе культом, я стал расспрашивать Сеида и Исмаила о Нейт. Как я понял из всех этих расспросов, Нейт поклоняется кучка «неверных», которые живут в развалинах где-то близ Тихамы. Там же находится и храм их странной богини. Мусульмане терпят этих «неверных» только потому, что они ухаживают за близлежащими городами — Мосхой, Бейт-эль-Факихом, Забидом. Они собирают в этих городах весь мусор — таков договор. Мусор они приносят своей богине, которая якобы дарит им за это долгую жизнь».

Тихама — это песчаная пустыня, тянущаяся по всему восточному краю Красного моря. То есть это пустыня, расположенная на крайнем западе Аравийского полуострова.

Мосха — это известный в древности порт на южноаравийском побережье в области Хадрамаут.

Бейт-эль-Факих — йеменский город, расположенный в пределах всё той же Тихамы.

Таким образом, остаточный культ Нейт, описанный Кирстеном Нибуром, зафиксирован этим исследователем (да-да, не сплетником, не дилетантом, интересующимся эзотерикой, а очень серьезным исследователем!) как реально существующая в XVIII веке нашей эры актуальная ритуальная практика. Нибур зафиксировал эту очень специфическую ритуальную практику на восточном берегу Красного моря, то есть на крайнем западе Аравийского полуострова. По другую сторону Красного моря находился Египет, где культ Нейт отправлялся с древнейших времен. Если верить свидетельствам Фердинанда Лессепса (а после свидетельства Нибура нет уже никаких оснований не верить этим свидетельствам), в аналогичном виде культ Нейт отправлялся и по другую сторону Красного моря, в Египте. В том числе и в Александрии.

Лессепс сообщает об отправлениях этого культа в середине XIX века. Нибур сообщает об отправлениях этого же культа в середине XVIII века. И Лессепс, и Нибур сообщают о фактически аналогичных чертах отправляемого культа, очень тесно связанных с eshata pragmata («последними вещами»), то есть о том, что было нами уже рассмотрено в связи с работами Псевдодемокрита и Зосимы Панаполитанского. Некая нить тем самым тянется из древнейших времен в раннее Средневековье и оттуда — в Новое время.

(Продолжение следует)