22 Октябрь 2007

Сергей Кургинян, политолог, президент международного общественного фонда "Экспериментальный творческий центр" (Центр Кургиняна)

- Какие вопросы граждан РФ, прозвучавшие во время 'Прямой линии' с президентом Путиным, показались Вам наиболее интересными?

- Интереснее всего для меня был момент, когда президент разговаривал с жителями Ботлихского района Дагестана. Мне кажется, что в сознании президента тема 1999 года и вторжения исламистов в Дагестан занимает особое место. В тот момент целостность России действительно оказалась фундаментально проблематизированной. И Путин должен был что-то для себя решать. Как-то соотносить себя с действительно исторической миссией.

Это всегда нелегко. И это особенно нелегко для человека, который очень ценит внутреннюю сдержанность, чувство самоиронии. Мне кажется, что тогда произошла реальная перестройка личности Владимира Путина. Я называю такую перестройку "трансцендентализация". Проще - "выход за флажки". За рамки самоограничений. За пределы имеющихся (оперативных и тактических) психологических ресурсов собственной личности.

Президент тогда сумел выйти за эти рамки и прорваться к резервным ресурсам собственной личности. А такой прорыв остается в памяти навсегда. Встречаясь снова с "ботлихской темой" - с этими людьми и этими воспоминаниями - Путин меняется. У него теплеют глаза, в голосе возникают другие ноты. Так бывает у фронтовиков, которые однажды пережили нечто исключительное.

Но для меня главное даже не в этом. Мне кажется, что президенту, возможно, еще придется, и достаточно скоро, снова "выходить за флажки". Снова перезагружать свои фундаментальные экзистенциальные матрицы. И тогда предыдущий опыт может стать опорой. Или - соблазном. Тут все зависит от ситуации.

- Отвечая на вопросы журналистов, президент Путин сказал о том, что он не будет расширять полномочия правительства. Как Вы прокомментируете данное заявление?

- Вопрос о расширении полномочий правительства очень острый и почти ключевой. Мне кажется, что президент ощущает в происходящем некий подвох. Своеобразную политическую (а если хотите, и метафизическую) ловушку. Ему по-настоящему важно установить, где проходит черта между удобным для него лично и реально нужным стране. Где кончаются его личные интересы (а также интересы его команды) и начинается горькая необходимость идти - во имя чего-то большего, чем он сам и его окружение - на какие-то небезусловные для него меры. И это при том, что окружение хочет отождествить интересы Путина и свои интересы, а также интересы Путина и интересы страны.

А Путин так не хочет. Окончательное решение он для себя не принял. У него нет ясной картины того, что будет происходить в случае его ухода. Он видит, что на этом уходе настаивают те, кто никак не живет подлинными интересами России, и что кое-кто слишком безоглядно отождествляет интересы страны и собственные интересы. Думаю, Путин верит в президентскую республику и не хочет ее разрушать. Путин уже сделал шаг в сторону каких-то форм продолжения своей подлинно политической жизни.

Какой шаг будет следующим? Куда ведет эта дорога? Он точно не знает. Он полагается на свою интуицию. Он не в первый раз на нее полагается. И пока выигрывал. Но никогда еще под толстой коркой абсолютного благополучия (чуть не сказал - "шоколада") не вызревали столь острые опасности. И он это тоже ощущает. Решение он примет в самый последний момент.

- Как в целом Вы оцениваете такое мероприятие как "Прямая линия", насколько это эффективный способ взаимодействия?

- Я эти мероприятия, безусловно, поддерживаю. Они всегда носят антикризисный характер. Их наличие, кстати, говорит о том, что мы не закрепились в бескризисной зоне. Начал такие мероприятия президент США Рузвельт в своих "Беседах у камелька" в ситуации массовой и острой неуверенности, охватившей граждан США во время Великой Депрессии.

Прецедент Рузвельта говорит о том, что в таких мероприятиях нет никакого нарушения институциональной демократии: мол, прямые обращения к народу - это азиатчина, внутренний дух диктатуры. Для меня нет более демократичного по сути политика, чем Рузвельт.

К такой форме диалога с обществом прибегали многие политические лидеры. В основном это западные лидеры, оказавшиеся перед вызовами. Использование этой формы Путиным означает, что он чувствует вызовы. Ему нужны какие-то жизненные импульсы, какое-то "возвращение к Ботлиху". И гражданам это тоже нужно. Ну, и отлично.