Выборы президента Российской Федерации находятся в фокусе общественного внимания. При этом следует констатировать, что искусство интеллектуалов, овладевших предвыборной игрой, непрерывно совершенствуется. Интеллектуалы шлифуют технологии, овладевают политическим многоходовками, просчитывают комбинаторные варианты... Варианты чего? Вглядимся повнимательнее в тот игровой мир, в котором "сливают", "считают чужие игры", планируют контригры и комбинации. В нем нет чего-то главного, того, что можно назвать целостным ощущением реальности, видением принципиальной общественной ситуации, инварианта, по отношению к которому только и имеют значения все игры, контригры, разнюхивание происков врагов, построение своих изящных многоходовок. Каков же этот общественный рок, какова действительная макроситуация, не зависящая от выборов? Как бы ни были важны сами выборы, они не исчерпывают содержания политического процесса в силу сразу нескольких обстоятельств.

Прежде всего: нынешняя фундаментальная общественная ситуация формируется за счет наличия двух укладов — остаточного госсоциалистического и нарождающегося капиталистического — которые, к тому же, сосуществуют крайне неэффективно. К примеру, у нас плохая, но в основном бесплатная медицина; разваливающаяся, но по преимуществу бесплатная система образования. Характерный штрих — миллионы москвичей не платят квартплаты. Их можно выгнать на улицу в существующей ситуации?

Как бы ни называлась послеиюньская власть, ей придется дать малоимущим определенный кусок общественного пирога по принципу "отдай и не греши". Ей придется как-то обеспечивать армию, которая была создана исходя из другой геополитической роли, другой численности населения, другого масштаба территории, совершенно другого валового национального продукта. И вновь: "отдай и не греши".

Но это одна сторона медали. Есть и другая. Помимо "обязаловки" по дележу с малоимущими и непроизводителями, то есть обеспечения условного госсоциалистического уклада, у государства есть своя обязаловка по отношению к укладу "условно капиталистическому". Банковский, торговый и другие насосы выкачивают из общественного богатства определенную долю почти автоматически. При этом паразитарный капитализм не дает, а берет. Он не может ничего произвести, он слаб и капризен, в нем нет необходимой жесткости.

Что же означает насыщение двух непроизводящих укладов на фоне необратимой депрессии производства? А то, что в страну надо каждый год вливать по 10-12 миллиардов долларов внешней "помощи", которая будет поделена между предопределенными государственными расходами, не желающими умирать и сжимать свои несжимаемые уже человеческие потребности малоимущими и паразитарным слоем "сильных мира сего". Этим фактически и занимается режим Ельцина. Но чем может заниматься другой режим?

Вариант первый. Он может продолжать балансировать на двухукладности и производить вливания извне.

Вариант второй. Он может огнем и мечом подавить сопротивление малоимущих, выгнать их из неоплаченных квартир, поставить финансовый шлагбаум между ними и возможностью получить образование, лишить медицинской помощи, кинув им в лицо: "Не можешь платить — умирай!" При этом речь, конечно, не может идти ни о какой парламентской или даже мягкой авторитарной системе — только о жесткой диктатуре, строящейся по законам капитализма XIX века, по законам пресловутой "железной пяты". В этом варианте брошенные в пучину бедствия обитатели нынешнего условно социалистического уклада отчасти вымрут, отчасти погибнут в подавляемых рабочих бунтах, отчасти согласятся на полурабский труд. За кусок хлеба! Без всяких социальных условий! Купленная кровью и зверством прибавочная стоимость, порожденная этим трудом, пойдет на запуск нефтеперерабатывающих заводов, металлургических комбинатов, возможно, части машиностроения. Внутри этого уклада начнет выковываться железная организация вторичного пролетариата. Уклад будет раскачиваться изнутри. На смену любителям пролетарского комфорта придут совсем другие рабочие вожаки. Итог процесса трудно предсказать, можно лишь определить его качество. Это — гнусный, отвратительный, калечащий страну вариант. Но это — исход. То же, что происходит сейчас — это просто гниение. Только кто же станет творцом такого исхода, его субъектом? Президент Ельцин, победивший на выборах? Генерал Лебедь? Какая армия возьмет на себя расстрел рабочих мятежей, бунтов? Нынешняя? Та, которую "Грачев не смог реформировать"? Может быть, нынешние властители и могут выкатить в очередной раз несколько десятков танков на улицы. Может быть, сколько-то карателей под аккомпанемент "мурки" еще раз поупражняются на мирных парламентариях и нынешней уличной тусовке. Но это предел! А то, что нужно для указанного порочного, гнусного, но исхода, превышает этот предел в сотни раз. Субъекта для взятия такого барьера жестокости нет и в помине. Нет и исполнителей — сотен тысяч карателей и управляющей ими цепкой, жестокой, рвущейся к власти буржуазии. Тогда что остается?

Вариант третий. После прихода коммунистов нынешний условный госсоциалистический уклад начинает подавлять уклад паразитарно- капиталистический. Одновременно этот (признаем очевидное, весьма потрепанный и истощенный) госуклад пытается вырвать из депрессии производственный потенциал России. Данная задача представляется почти нерешаемой в силу ряда причин. Но даже если браться ее решать, то лишь под флагом спасения гибнущей страны. Ничего общего с социал-демократией, с многоукладной экономикой, с принципом социального партнерства такой вариант не имеет. И вряд ли можно идти к власти под одними лозунгами, а затем осуществлять крутой поворот. Воистину — массам надо говорить правду! Что сказал Черчилль англичанам, придя к руководству страной? — "Я не обещаю вам ничего, кроме труда и пота ради спасения отечества".

На подобном жестком фундаменте можно строить все, включая диалог с другими укладами о неких правилах игры. Но нельзя осуществлять его в идеологически расколотом обществе, которому обещан невозможный сегодня брежневский скромный достаток, да еще в улучшенном, не лишенном западного ширпотреба варианте.

В этом случае можно только продлевать нулевой вариант, производить новую регулировку соотношения возможностей двух сокращающих общественное богатство укладов. Ради чего?