Ельцин — Белый Дом — свобода! Помните? Неужели это было всего четыре года назад?

Мы уже с трудом узнаем себя в людях, которые жили, думали, говорили, действовали в те дни. Многие даже предпочли бы вообще не вспоминать об этом. Одни — потому что мучительно осознавать, что поддались на жестокий обман, своими руками крушили, уродовали жизнь своей страны, cудьбу своих детей. Другие — потому, что хотели бы не только уйти от ответственности за содеянное, но и сохранить место в капитанской рубке.

Один "реформатор" (Гайдар) оказывается, приходит в ужас от результатов той программы, которую фанатически осуществлял и на которой до последнего времени настаивал. Другой "реформатор"- публицист А.Кива, пользуясь тем, что он лично не принимал убийственных решений, насмехается над Гайдаром, называет его необольшевиком и невеждой, как будто и не пропагандировал до последнего времени "курс реформ". И даже Бурбулис больше не тщится начать российскую историю с чистого листа, а призывает смириться с ее реалиями (уже сегодняшними!) и скромно потрудиться на родной ниве. Кто "смиряется" перед неизбежностью авторитаризма, кто — перед неискоренимостью номенклатурного (читай: номенклатурно — компрадорского) капитализма...

Им, конечно, зачтется сей подвиг смирения перед не слишком любезными их сердцу отвлеченными понятиями. А для миллионов это означает — принять как норму бесчисленные проявления этих смиренностей в реальной действительности.

Разговорами о "русской самобытности" забит теле и радиоэфир, страницы газет. "Туго приходится? Что делать, такая уж у нас с вами бестолковая история, такой социокультурный код! Ясно становится, что мечты о свободе, придется оставить. Надолго, а, может быть, и... А наш удел — коллективизм, (потерявшее всякое высокое оправдание поглощение личности общиной и корпорацией), солидарность (со всемогущим кормильцем — директором или "хозяином"), преданность государству (бесконечно предающему своих граждан). Ей-Богу, это, в своем роде, ничуть не хуже свободы! А свобода — мираж, сон, обман, выдумка гнилых интеллигентов (экие ничтожества!). Давайте забудем, право, наши либерально — демократические иллюзии времен Августовской Революции, вы ведь тоже этого хотите!"

Но может быть, грядущие выборы здесь что-то изменят? Прогнозы говорят о том, что, скорее всего, выборы принесут успех целой обойме "левоцентристов". С учетом того, что КП РФ, да и ЛДПР тоже, будут вынуждены работать в зтом поле, а НДР определяет себя как "блок широкого центра" (а вовсе не как правых), известный сдвиг экономического и политического курса "влево" (на ближайшие полгода после парламентских выборов) почти предрешен. Но что это будет означать на практике? Усиление попыток не финансовой, а социальной и промышленной стабилизации, которые позволят — в лучшем случае — "заморозить" нынешнюю ситуацию. То- есть, — еще глубже застрять в безвременье, среди осколков советсого социализма, опутанных сетями криминально- компрадорского "капитализма".

Программно-идеологические положения левых партий и движений, сводящие "левизну" к "социальной справедливости" и "обеспечению государственных интересов", и не позволяют ждать чего-то иного. Вот тогда-то свободы захочется, как воздуха. Она предстанет как высшая цель, на пути к которой оправданы и усилия, и жертвы. По версии ряда аналитиков, "именно Борис Ельцин вы-ПРАВИТ "полевевшую" ситуацию и заявит себя, как самый мощный продолжатель российских реформ", осуществив правый, по настоящему правый, по(пере)ворот, хорошо пропагандистски подготовленный, поддержанный активными слоями населения.

Что ж, можно, конечно, с помощью искусственного взбадривания попытаться пережить "вторую молодость", но она, если и бывает, то длится гораздо меньше первой. А что наступает потом? Какой маразм и разложение, (а может быть, и безумие), будут признаны единственно возможной здесь нормой? Если это и реванш,то уж никак не демократии. Не проступают ли в этих, все сокращающихся периодах, отчетливые признаки исторического "свития"? И можно ли вырваться из затягивающей нас воронки?

Прежде всего, для этого необходимо сделать достоянием сознания, предметом критического анализа, пережитый нами исторический опыт. Личность характеризуется единством самосознания, народ — сознанием единства своей истории. Нам снова сегодня предлагают отказаться от этого сознания, а, значит, от самих себя. Но спасение — не в бегстве от себя прежнего, а в прорыве к себе — забытому, себе — оболганному! В этом и только в этом! Тогда, быть может, с некоторым усилием мы поймем, что наши устремления, оформленные в виде "перестроечных", "гуманно-социалистических", а потом, "демократических" лозунгов и программ, — все же содержали некий позитивный смысл, отражали потребность в какой-то так и не осуществленной стратегии развития, которая была в колыбели подменена иной, фальшивой, манипулятивной идеологией и стратегией.

Важно не отбросить вместе с провокационно — утопическим либерализмом саму идею свободы, без которой не существует понятий "человек", "личность", "человеческое достоинство". Иначе будет отброшено все восходящее содержание истории, все, что вошло в ткань общества с христианской эпохой, все высшие мировые цели, которые выдвигает "русская идея". Необходимо понять, какие аспекты свободы должны были развернуться на нашей земле, составляя неясную цель наших стремлений. Только тогда идеология оппозиции будет идеологией новых, растущих, творческих сил, будет идеологией мобилизующей и действенной, поскольку откроет для жизни человека единственно необходимый сегодня СМЫСЛ.