8 октября — В Генпрокуратуру РФ перевезены материалы по делу о покушении на бывшего президента Национального фонда спорта Б.Федорова.
9 октября — У приемной гендиректора компании "Росвооружение" найдена противопехотная осколочная мина.
— В Московской горпрокуратуре начаты следственные действия по делу, возбужденному в связи с изъятием у С.Лисовского и А.Евстафьева коробки с 500 тыс. долл.
11 октября — А.Коржаков заявил, что обладает огромным объемом компромата на различных действующих лиц российской политики, и назвал А.Лебедя самым перспективным политиком России.
13 октября — А.Лебедь заявил о поддержке А.Коржакова на предстоящих в Туле довыборах в Госдуму РФ.


Столь громкого и воинственного потрясания "чемоданами", "особыми папками", а также "головами" с компроматом, как на прошедшей неделе, мы не видели, пожалуй, с весны 1993 года.
Большинство экспертов связывает эту компрометационную войну с болезнью президента и нарастанием борьбы в высших эшелонах власти. Разумеется, они в основном правы. Однако более всего пугают в освещении этой войны даже не тревожные аналогии с 1993 года, а беспредельное упрощение описания политического процесса, которое, сводя его исключительно к властной интриге, вновь выводит за рамки общественного сознания цели интригующих, а значит, и те угрозы обществу и государству, которые стоят за компрометационной войной.
Любой тематический блок компрометации — "воруют", "взрывают", "заказывают убийства" — неизменно представляется через единственную призму борьбы между собой лидеров властных группировок, финансово-промышленных кланов и криминальных групп. А все это, увы, давно привычно обществу, оно по взаимному накалу обвинений лишь догадывается, что грядет очередная "крупная разборка", и в предчувствии "панской драки" заранее начинает обреченно ощупывать многострадальные чубы. Но никто, или почти никто, не пытается донести до массового сознания, что послевыборная ситуация в России угрожает открыть новый, ПОСТРОССИЙСКИЙ этап развития постсоветской постистории.
Российская политика в гораздо большей мере, чем где бы то ни было в мире, ориентирована на личностей, и не случайно первый и второй политический сломы перестройки были связаны с новизной харизматических образов Горбачева и Ельцина. Разительно отличавшийся от своего предшественника харизматик Горбачев взорвал шлюзы советской системы, и только массовой верой в его личный потенциал можно объяснить тот энтузиазм или ту покорность, с которыми общество принимало усилия этого вождя, ведущие к развалу СССР. Разительно отличавшийся от своего предшественника харизматик Ельцин решительно начал строить в России свой дикий капитализм, и опять-таки только массовой верой в его личный потенциал можно объяснить тот энтузиазм и ту покорность, с которыми общество принимало и шоковую терапию, и фактическую отмену всех социальных гарантий, и доходящую до самопародии антикоммунистическую риторику бывшего кандидата в политбюро ЦК КПСС.
Сегодня разительно отличающийся от своего предшественника (но, по общему мнению, очень напоминающий Ельцина образца 1991 года) "харизматик" Лебедь начинает свое стремительное восхождение к власти, и общество опять-таки приготовило для него массовые энтузиазм и покорность. Общество снова готово полагаться на веру и надежду, не вникая в цели и ценности, доверяться энергии и воле, не осознавая и не квалифицируя заявлений и действий.
А ведь Лебедь на своем энергичном и волевом пути к власти (и, что он всячески подчеркивает, именно к верховной власти) успел сделать и сказать довольно много. И это многое уже давно позволяет определить дистанцию между ним и тем, кого он собирается сменить на президентском посту.
Ельцин, строя свой сильно одичавший капитализм, жестоко опустил в нищету огромную часть населения, оказался сильно зависим от советов зарубежных "доброжелателей", навязал стране грубо-авторитарную Конституцию и выстроил достаточно дряблую, коррумпированную, гнилую власть. Но он, по крайней мере, строил этот капитализм на территории России, не помышляя об усекновении этой территории и решившись на чеченскую войну именно для предотвращения вопиющего посягательства на целостность России.
Лебедь начал свое самостоятельное политическое восхождение с беспрецедентной попытки отколоть кусок России, с попытки впервые в современную эпоху применить в политической практике пресловутый принцип "территории в обмен на мир". Большинство общества и почти вся наша пресса — задались ли вопросом, чем чревато такое многообещающее начало? Вспомнили ли они о примере "цивилизованной" Великобритании, которая несколько лет назад при первых признаках посягательства на свою (заметим, спорную и заморскую) колонию — вступила в полномасштабную войну и отправила на Мальвины, на край света, эскадру и огромный экспедиционный корпус? Вспомнили ли они о примере США, которые под предлогом угрозы безопасности своих граждан сметали бригадами морской пехоты законную власть на Гаити и Гренаде? Нет, наши простодушные и крайне человеколюбивые СМИ сделали из человека, совершившего, по всем меркам, государственное предательство, поп-звезду российской политики, а из его критиков — монструозных и жаждущих крови "человеконенавистников".
Лебедь никак не объясняет появление в своем ближайшем окружении (среди тех, кто по его мандату кромсал в пользу чеченских сепаратистов согласованный в Москве проект хасавюртских соглашений) Сергея Дрогуша, находящегося под судом за хищения в особо крупных размерах, совершенные совместно с этими же самыми чеченскими сепаратистами. Нет такой страны, в которой разоблачение подобного рода не вызвало бы массового внимания и требований незамедлительного расследования! Но нет запросов в Верховный суд, нет внятной общественной реакции, нет даже громкой кампании в очень падкой на сенсации прессе. Есть лишь простая и низводящая важнейшую проблему до уровня кухни оценка: "генерал Куликов начал наваливать компромат на своего политического противника".
Лебедь отреагировал на военные успехи талибов "очччень патриотическим" заявлением о южной угрозе СНГ и России и о необходимости срочно оказать помощь их противникам: Дустуму, Хекматиару, Масуду. Генерал сам воевал в Афганистане, уже давно является не только и не столько военным, сколько политиком, имеет сильную команду аналитического сопровождения и знает, что в политике подобные заявления делаются только с позиции абсолютного силового превосходства. А советники, если генерал призабыл свой боевой опыт, должны были бы обратить внимание Лебедя на недавнюю фразу бывшего американского посла в Кабуле Ньюмена: "Ничто теперь не в силах объединить Афганистан, кроме, быть может, вмешательства ненавистной России". Но геополитическая провокация генерала опять-таки одобрительно тиражируется удивительной в простоте своей российской прессой, создавая долговременную головную боль для российской дипломатии.
Лебедь при посещении командного пункта РВСН припоминает эффектную цифру из учебника по оружию массового поражения: накопленных запасов ядерного оружия достаточно, чтобы уничтожить население Земли 51 раз. Далее он констатирует, что достаточно — уничтожить один раз, и многозначительно сообщает, что количество этого оружия должно и будет приведено к оптимальному. Простодушные СМИ аплодируют "разумному миролюбию" генерала, как бы не замечая, что объявленной целью предстоящего через три дня визита в Москву минобороны США Перри является как раз требование к России спешно ратифицировать договор СНВ-2, лишающий РФ потенциала ядерного сдерживания США и возлагающий на нас непомерные расходы на разоружение и перевооружение.
А дополнение всех этих "простодушных" сюжетов пространными и обстоятельными обсуждениями версий насчет драки "кремлевских партий" и "теневых правительств" — окончательно дискредитирует любые мечтания о порядочной власти. Чемоданы с компроматом, коробки с долларами, "заказы на ликвидацию" и прочие уголовно-детективные сюжеты — совсем задурили головы несчастному российскому обществу. Простота черно-белых оценок и вытекающий из нее вердикт "все воруют, и ВСЕ ХУЖЕ" — не оставляют замороченным людям никакой надежды на то, что власть начнет нормально исполнять свои функции. Эта простота — намного хуже любого воровства, так как именно она убивает в российском обществе любые шансы на контроль за этой властью и предоставляет практические возможности для воцарения сколь угодно омерзительного деспотизма.
Эта очень искусно и рационально сконструированная "простота" неуклонно приближает момент, когда России попытаются "дать в Вольтеры" даже не фельдфебеля (что уже было бы катастрофично для великой страны), а опытного и квалифицированного Азефа. И большой вопрос: предоставится ли впоследствии нашему многострадальному народу еще один шанс обратить веру, надежду и любовь на очередного нового харизматика.

Ю. БЯЛЫЙ