Юрий Озеров. Сталинград. Опции

[Konstanten]

Начало немецкого наступления. Группировка Вейхса. Восточнее Курска.

28 июня 1942 года, 372-й день войны

Операция «Блау». Вейхс выступает.Наступательная операция «Блау» началась. Выступление группы фон Вейхса оказалось для противника тактической неожиданностью.
После сравнительно легко удавшегося прорыва в расположение противника он начал оказывать местами очень упорное сопротивление, которое пришлось подавлять.
Наступление развивается вполне удовлетворительно. Результаты наступления полностью подтвердили данные о группировке противника.
Силы противника на фронте количественно слабы, но на отдельных участках — глубоко эшелонированы.
Когда и где противник введет в глубине обороны более крупные силы, еще неизвестно. В течение первого дня наступления никаких признаков такого ввода сил не обнаружено...

29 июня 1942 года, 373-й день войны

Войска северного крыла, наступающие по плану операции «Блау», не смогли использовать вполне удовлетворительные успехи предыдущего
дня из-за сильных грозовых ливней, которые остановили весь транспорт. Наши ожидания не оправдались только в одном,
а именно — что венгры (2-я венгерская армия) на южном фланге тоже продвинутся вперед...
Подвижные части Вейхса смогли возобновить наступление только в полдень (из-за дождей). Хорошие успехи. 40-й моторизованный корпус выступит завтра.

28/6/42
Дороги после прошедших дождей до такой степени раскисли, что армия начать завтра наступление не сможет. Хотя обычно я возражаю против всяческих оттяжек, к этой я отношусь спокойно,
поскольку она дает время противнику отступить — такое решение он может принять под давлением достигнутого сегодня 2-й армией первоначального успеха.
Армейская группа Вейхса прорвала позиции противника на широком фронте, пересекла Тим и в нескольких местах Кшень
и продвинулась в глубину обороны русских на 50 километров!
Однако если у армии поначалу складывалось впечатление, что противник «отошел», то в течение дня выяснилось, что это не так.
В нескольких секторах, а именно: справа и слева от места прорыва противник оказывал ожесточенное сопротивление и неоднократно переходил в контратаки,
в результате которых продвижение венгров на правом крыле и частей XXX корпуса (в оригинале: XXXXI корпуса, Фреттер-Пико) значительно замедлилось.
По этому поводу я сказал Вейхсу (2-я армия), что, даже если венгры останутся в том месте, где они «застряли»,
4-я танковая армия не должна поворачивать внутрь перед их фронтом, но с подключением всех своих сил должна прорываться в направлении Воронежа.
К несчастью, в секторе группы армий всю ночь шел дождь.


29/6/42

Как только земля подсохла, армейская группа Вейхса снова перешла в наступление, которое успешно развивается по всему фронту.

28 июня гитлеровские войска группы генерал-полковника Вейхса (2-я полевая, 4-я танковая немецкие и 2-я венгерская армии из группы армий «Б»)
перешли в наступление из районов восточнее Курска..... прорвали оборону на стыке 13-й (генерал-майора Н. П. Пухова)
и 40-й (генерал-лейтенанта артиллерии М. А. Парсегова) армий Брянского фронта и за два дня продвинулись в глубину на 40 км.
Управление нашими армиями нарушилось.

На рассвете 28 июня пошли тревожные звонки из 13-й и 40-й армий. Звонили по всем линиям: оперативные дежурные, офицеры разведки,
работники артиллерийских штабов. Беспокойство было не напрасным: противник перешел к активным действиям.
Пока что, судя по всему, он проводил силовую разведку на левом крыле 13-й и правом крыле 40-й армий с рубежа Греково, Вышне-Долгое,
Полевое, Рождественское. Наиболее упорными были его атаки в полосе 15-й стрелковой дивизии (13-я армия), а также перед фронтом 121-й и 160-й дивизий (40-я армия).
На каждом из этих направлений действовало до батальона пехоты с танками.
В шесть часов утра я переговорил с начальниками армейских штабов — А. В. Петрушевским и З. З. Рогозным.
После короткого обмена мнениями мы пришли к единодушному выводу, что вот-вот двинутся в наступление главные силы противника.
Первые же утренние вылеты наших разведывательных самолетов установили сосредоточение крупной группировки немцев на стыке 13-й и 40-й армий.
К восьми часам вражеские батальоны, осуществлявшие разведку боем, повсеместно были отброшены на свои исходные позиции.
Им нигде не удалось вклиниться в нашу оборону. На фронте опять установилось относительное спокойствие. Но мы-то понимали, что это ненадолго.
И действительно, в десять часов на боевые порядки наших войск обрушился мощный удар фашистской авиации и артиллерии. Возобновились атаки пехоты и танков.
На главном направлении удара противника действовали войска его 4-й танковой армии. Они наступали из района Щигры на узком фронте, в плотных построениях.
Танковые дивизии (24, 9 и 11-я) перемежались с моторизованными или пехотными.
На флангах ударной группировки немцев наступали: с севера (в общем направлении на Ливны) до трех дивизий 55-го армейского корпуса,
а с юга войска 7-го армейского корпуса 2-й венгерской армии.Наступление пехоты и танков поддерживалось сильными ударами авиации и артиллерии.
Как правило, авиация противника наносила свои удары группами в 20–30 бомбардировщиков с хорошим истребительным прикрытием.
Ее воздействие распространялось не только на боевые порядки нашего первого эшелона, но и на оперативную глубину вплоть до меридиана реки Дон.
В первый день наступления немцам удалось добиться некоторого успеха. Они продвинулись на 10–12 километров и достигли реки Тим.
Но наши войска, хотя и понесли серьезные потери, далеко не утратили своей боеспособности. Исключение составлял, пожалуй,
только один из полков 15-й стрелковой дивизии. Он пострадал гораздо больше других и в беспорядке отходил к востоку.

В ночь на 29 июня Ставка очень оперативно приняла меры по усилению Брянского фронта.
Нам возвратили 4-й танковый корпус, ранее переданный Юго-Западному фронту, и, кроме того,
добавили еще два таких же корпуса: 24-й из состава Юго-Западпого фронта и 17-й из резерва Ставки.
Первые два должны были сосредоточиться в районе Старый Оскол, а 17-й танковый корпус выдвигался из Воронежа в район Касторное.
Усиливалась и наша воздушная армия. Из резерва Ставки в нее переходили четыре истребительных и три штурмовых авиаполка.
Правда, перебазирование их к нам задержалось: по вине тыла ВВС они не получили вовремя горючее.
Командующий фронтом провел некоторую перегруппировку наличных сил. По его приказу 16-й танковый корпус выводился на рубеж реки Кшень
в стык между 13-й и 40-й армиями. Две танковые бригады (115-я и 116-я) из фронтового резерва передавались в подчинение командарма 40.
К сожалению, Парсегов недооценил угрозы, нависавшей над его войсками. Его штаб находился в районе Быково, во второй оборонительной полосе.
В течение 28 июня ни сам командарм, ни его заместители ни разу не побывали в 121-й и 160-й стрелковых дивизиях, которые вели тяжелые бои.
Управление войсками осуществлялось только по телефону. Даже вновь прибывшим 115-й и 116-й танковым бригадам генерал Парсегов
не поставил задачу лично, а сделал это через офицера связи.
Такие методы руководства войсками в обстановке напряженного оборонительного сражения явно не годились.
С утра 29 июня погода несколько ухудшилась: прошли дожди, уменьшилась видимость, и наши войска хоть немного отдохнули от воздействия немецкой авиации.
К полудню опять проглянуло солнце, раскисшие было дороги начали быстро просыхать. И в 13 часов наступление противника возобновилось.
Точно так же, как и накануне, атакам его танков и мотопехоты предшествовала интенсивная авиационная и артиллерийская обработка боевых порядков наших войск.
Немцы стали предпринимать более настойчивые попытки расширить прорыв в сторону флангов. Одновременно они упорно атаковали передний край нашей обороны
в направлениях Ливны (силами двух-трех пехотных дивизий) и Тим (частями 7-го армейского корпуса). Однако войска 13-й армии оборонялись достаточно стойко.
К Ливнам враг не прорвался. Захлебнулись его атаки и в районе Тим.
А вот в направлении своего главного удара противник добился значительных успехов: он преодолел здесь сопротивление наших дивизий первого оперативного
эшелона и вышел к рубежу реки Кшень на 40-километровом фронте. Немецкие танковые дивизии вступили в боевое соприкосновение с частями нашего
16-го танкового корпуса и стрелковыми соединениями, составлявшими второй эшелон 40-й армии.
Вечером 29 июня стало ясно, что дальнейшее продвижение противника в направлении Касторное поведет к серьезному осложнению обстановки.
Нарастала реальная угроза обхода войск левого крыла 40-й армии. Ее 45-я стрелковая дивизия уже начала развертываться фронтом на север.
А на армейском КП в районе Быково все еще медлили. И дождались наконец того, что вражеские танки приблизились вплотную к Быкову.
Этого оказалось достаточно, чтобы генерал Парсегов и его штаб потеряли связь с войсками. Командующий армией поспешно «отскочил» юго-восточнее Касторного.
Продолжая использовать успех в районе Быково, противник подтянул сюда моторизованные и пехотные дивизии для развития удара в направлении Горшечное, Старый Оскол.
Создалась явная угроза окружения войск левого крыла 40-й и правого крыла 21-й армий. Это вызвало озабоченность в Ставке Верховного Главнокомандующего.
В ночь на 30 июня Сталин лично вызвал к телефону командующего фронтом и заявил ему следующее:
— Нас беспокоят две вещи. Во-первых, слабая обеспеченность вашего фронта на реке Кшень и в районе северо-восточнее города Тим.
Мы считаемся с этой опасностью потому, что противник может при случае ударить по тылам сороковой армии... Во-вторых, нас беспокоит слабая обеспеченность
вашего фронта южнее города Ливны. Здесь противник может при случае ударить на север и пойти по тылам тринадцатой армии.
В этом районе у вас будет действовать Катуков, но во втором эшелоне у него нет сколько-нибудь серьезных сил.
Считаете ли вы обе опасности реальными и как вы думаете рассчитаться с ними?
Ф. И. Голиков довольно спокойно доложил о всех уже предпринятых и предпринимаемых нами мерах с целью противодействия намерениям противника.
За 13-ю армию мы не волновались — она прочно удерживала оборону. К тому же в полосах 13-й и соседней с ней 48-й армий у нас имелись достаточные силы
для нанесения контрудара, если бы даже немцы добились какого-либо успеха в районе Ливны. А вот 40-ю нужно было выручать из беды.
Пользуясь случаем, Ф. И. Голиков доложил Верховному Главнокомандующему, что сосредоточение 4-го и 24-го танковых корпусов
в районе Старый Оскол проходит очень медленно, а с 17-м положение еще хуже: на марше он растерял свои тылы, и части остались без горючего.
Под конец доклада была высказана просьба об отводе войск левого крыла 40-й армии на рубеж Быстрик — Архангельское.
Таким образом мы надеялись уберечь эти войска от окружения и обеспечить им более выгодное для обороны положение.
Однако Верховный Главнокомандующий не согласился с нашим предложением. По аппарату Бодо нам был передан следующий ответ:
«1. Мы считаем, что простой и неподготовленный отвод армии Парсегова на рубеж Быстрик — Архангельское будет опасен, так как рубеж этот не подготовлен
и отвод превратится в бегство.
2. Самое плохое и непозволительное в вашей работе состоит в отсутствии связи с армией Парсегова и танковыми корпусами Мишулина и Баданова.
Пока вы будете пренебрегать радиосвязью, у вас не будет никакой связи и весь ваш фронт будет представлять неорганизованный сброд.
Почему вы не связались с корпусами через Федоренко? Есть ли у вас связь с Федоренко?
3. Хорошо бы из района Оскол один танковый корпус, например корпус Мишулина (4-м танковый корпус), направить для удара на Горшечное,
а танковый корпус Фекленко (17-м танковый корпус) направить с севера на юг тоже для удара на Горшечное. Все это против танков, занявших Быково.
Сюда же надо направить корпус Павелкина ( 16-м танковый корпус), рядом с Фекленко или во втором эшелоне.
4. Парсегов жалуется на авиацию, а что делала наша авиация?..»
{команадование Брянского фронта} с полным вниманием отнеслись к указанию о перенесении усилий наших четырех-пяти танковых корпусов
с фланга танковой группировки противника на острие ее клина в районе Горшечное, Старый Оскол.
Сюда устремились 24-я танковая дивизия и основные силы 7-го армейского корпуса, а несколько позже к Старому Осколу должны были выйти также 23-я танковая дивизия
и части 8-го корпуса 6-й немецкой армии.
Осуществление контрмер осложнялось рассредоточенностью наших танковых корпусов и необеспеченностью их горючим.
В Ставке, вероятно, учли серьезность положения и пытались выправить его. Но не все эти попытки были удачными.
На фронтовом вспомогательном пункте управления, развернутом в районе Касторное,
находился в то время командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии Я. Н. Федоренко.
И вот на его имя из Ставки телеграфом передается директива:
«1. Тов. Федоренко немедленно вылететь в район расположения корпуса Мишулина и незамедлительно двинуть Мишулина для занятия Горшечное.
2. Если у тов. Мишулина мотострелковая бригада еще не готова, пусть выступит с теми частями корпуса, которые готовы, а остальные подтянутся потом.
3. Если танковые бригады Фекленко готовы к бою, можно и следовало бы двинуть на Горшечное хотя бы одну...»
Так у нас появился ответственный представитель Ставки, независимый от командующего фронтом. Он имел полномочия управлять крупными соединениями,
но не располагал при этом ни соответствующим штабом, ни средствами связи.Сразу же вслед за телеграммой на имя Федоренко последовало указание Голикову:
«Запомните хорошенько, у вас теперь на фронте более 1000 танков, а у противника нет и 500 танков.
Это первое. Второе — на фронте действия трех танковых дивизий противника у вас собралось более 500 танков, а у противника 300–400 танков самое большее.
Все теперь зависит от вашего умения использовать эти силы и управлять ими по-человечески».

[Konstanten]

30 июня-3 июля 1942.Наступление группировок Вейхса и Паулюса (6 армия).

30 июня 1942 года, 374-й день войны

40-й армейский корпус выступает.
Обстановка. Во второй половине дня под Севастополем настолько серьезные успехи, что падение города и порта следует ожидать со дня на день.
Наступление 40-го моторизованного корпуса началось вполне успешно.
Наступающие войска Вейхса продолжают продвигаться вперед. Сопротивление противника на фронте усиливается, он оказывает давление из района Ливен на наш северный фланг.
На остальных участках фронта спокойно.

1 июля 1942 года, 375-й день войны

Наступление войск северного фланга 6-й армии (40-й армейский корпус) развивается весьма успешно; войска достигли и частично форсировали реку Оскол.
Левый фланг ударной группировки неожиданно быстро продвинулся в направлении Старого Оскола.
На центральном участке фронта ударной группировки (правый фланг 29-го армейского корпуса) идут упорные бои.
Войска правого крыла Вейхса успешно продвигаются вперед, в то время как венгры на правом фланге участка прорыва наступают очень медленно.
Несмотря на сопротивление на центральном участке прорыва, войска также продвигаются вперед.
Противник усиливает нажим на северный фланг нашей группировки из района Ливен и пытается заставить левое крыло Вейхса перейти к обороне.

2 июля 1942 года, 376-й день войны


На фронте группы армий «Юг» наступление 6-й армии замедлилось в результате встреченного 40-м армейским корпусом упорного сопротивления противника.
У Волоконовки и западнее противник прилагает все усилия к тому, чтобы не допустить нашего прорыва на Валуйки, пока он не вывел свои войска на восточный берег Оскола.
8-й армейский корпус хорошо продвигается вперед. Войска Вейхса, по-видимому, сломили сопротивление противника на центральном участке и правом фланге.
Операция принимает маневренный характер. Противник, кажется, ослабил нажим на наше северное крыло и переместил усилия дальше на восток. Все атаки отражены.

3 июля 1942 года, 377-й день войны


Южнее Донца, кроме налетов авиации противника, ничего нового. У 1-й танковой армии также никаких достижений. Противник, по-видимому, переразвертывает войска на север.
Войска 6-й армии разгромили противника и прорвались непосредственно к Валуйкам; ее танки (40-й танковый корпус) форсировали Оскол и взяли направление на Коротояк.
8-й армейский корпус встретился с внутренним крылом армии Вейхса и замкнул кольцо окружения под Старым Осколом,
а теперь продвигается главными силами на юго-восток через Оскол.
Передовые отряды ударной группы Вейхса (24-я танковая дивизия и дивизия «Великая Германия») приближаются к Дону.
Кажется, разгромленные войска противника откатываются здесь назад. Северное крыло, видимо, продолжает растягиваться в восточном направлении,
к Воронежу, и подвергается здесь сильному нажиму со стороны противника, атакующего еще дальше к востоку. Общее течение боев удовлетворительное.
На фронте группы армий «Центр» противник, по-видимому, оттягивает силы с фронта перед 2-й танковой армией в район Воронежа.

Противник, вероятно, знает о нашем оперативном плане. Это подтверждается всем ходом нашего развертывания. Этому способствовала и потеря приказов.
Опасность того, что он сумеет уйти от разгрома.
Вашингтон лишь утешает и заверяет. Никакого действительно второго фронта. Предложение — рассчитывать на 1943 г. Поведение Черчилля — лучшее доказательство.
Отвлекающий маневр на Западе? Сомнительно; очевидно, никаких серьезных обещаний России не дадут. Скорее предупредят о необходимости сражаться дальше.
Предельные территориальные возможности сопротивления России: нефтеносные районы, Ленинград, Москва; экономическая катастрофа.
Две идеи: нажим с севера вполне допустим; перебазирование на восток.
1. Брать Воронеж отнюдь не при любых обстоятельствах. Если выяснится, что противник наступает крупными силами, тогда достаточно выхода к Дону южнее Воронежа.
(По имеющимся данным, промышленность Воронежа не демонтирована.)
2. В ходе дальнейших операций нужны быстрые короткие прорывы, чтобы постоянно нейтрализовать противника по частям...

30/6/42

6-я армия перешла в наступление. Ее главные силы встретили ожесточенное сопротивление между Волчанском и Нешеголом;
противник задействовал здесь даже вкопанные в землю танки.
3-я танковая дивизия передвинута вправо, чтобы атаковать через сектор успешно наступающей 113-й дивизии и выйти в тыл к обороняющимся русским частям.
Если разобраться, неплохой тактический ход, но я опасаюсь ослабления ударной мощи танковых соединений, особенно в случае с 3-й танковой дивизией, которая,
совершая этот маневр, легко может отклониться от направления главного удара. Переговорив с начальником штаба 6-й армии, я узнал,
что дивизия уже находится в процессе осуществления этого маневра. Я напомнил начальнику штаба, что чрезвычайно важно, чтобы река Оскол была форсирована
на юге от города Новый Оскол и чтобы танки как можно быстрей достигли танкодоступной местности на юго-востоке от Чернянки и Старого Оскола.
При этом VIII корпус должен двигаться как можно ближе к находящемуся от него справа ХХХХ корпусу с тем, чтобы острие наступления армии на направлении
главного удара оставалось достаточно мощным. Эти инструкции я позже повторил, отправив 6-й армии телеграмму.
Слабый XXIX корпус (Обстфельдер; в оригинале XIX корпус), который, по идее, должен был лишь эскортировать атаку, добился просто удивительных успехов:
к концу дня он уже достиг Корочи.
В секторе армейской группы Вейхса венграм опять не удалось преодолеть сопротивление русских арьергардов.
Начавшиеся проливные дожди заставили танки остановиться; равным образом, замерли без движения и транспортные колонны с горючим и боеприпасами.
В результате успех оказался минимальным. До сих пор не обнаружено никаких следов того, что русские наращивали здесь свои силы,
чтобы противостоять северному крылу наших атакующих войск, если не считать нескольких свежих танковых подразделений, атаковавших левое крыло армейской группы Вейхса.
Вечером я позвонил Гальдеру и попросил у него разрешения выдвинуть резерв Верховного командования сухопутных сил, следующий за армейской группой Вейхса,
а именно: 340-ю(Бутце)и 323-ю (Берген) дивизии, в восточном направлении вместо юго-восточного, как того хочет он.
Если Гальдер мне это позволит, эти две дивизии будут у меня под рукой, чтобы при необходимости поддержать наступление,
защитить левый фланг танковой армии Гота (4-я армия) или, если ничего этого не понадобится, направить их потом к югу.

1/7/42

Вылетел в Щигры, где встретился с Готом. Мы сошлись на том, что танковая армия будет прорываться к Ростову компактной массой, не обращая внимания на фланги.
Я не смог посетить части, так как хлынули дожди, сделавшие дороги непроходимыми. Поехал в штаб-квартиру 2-й венгерской армии.
Венгры понимают, что имеют дело лишь с арьергардами русских. При всем том венграм не удалось выбить их с хорошо укрепленных позиций.
Я предложил командующему оставить против русского фронта небольшие части, сосредоточить все остальные силы на левом фланге
и возобновить наступление в юго-восточном направлении, следуя за танковой армией. Я знаю, что венгры — смелые люди, но считаю,
что их командные структуры слишком сложны, неуклюжи и медлительны.
Передовые части 3-й танковой дивизии пересекли Ос-кол на юге от Волоконовки. Пехота VIII корпуса также достигла реки в районе Чернянки — великолепное достижение!
Слева от корпуса части статических дивизий наступают на Скородное с южного направления.
В секторе армейской группы Вейхса 387-я дивизия (Яр) достигла деревни в 20 километрах от города Старый Оскол.
Передовые части танковой армии отбили атаки свежих танковых частей русских и вышли к Кулевке. Пехотные дивизии на левом крыле танковой армии достигли Кшени.
На фронте левофлангового корпуса имели место танковые атаки русских. Противник, после достижения первоначального ограниченного успеха, был отбит на всех направлениях.
Верховное командование сухопутных сил настоятельно требует, чтобы я окружил силы русских в излучине реки Оскол на западе от населенного пункта Валуйки.
Штаб 6-й армии считает это вполне возможным делом. Были изданы соответствующие приказы с указанием придвинуть части XVII корпуса к восточному берегу Оскола в промежутке между 3-й танковой дивизией и Валуйками с тем, чтобы не позволить противнику отступить в этом месте через реку.
Я вкратце обрисовал фюреру ситуацию и сказал, что решил направить мобильные силы 6-й армии к северу вместо северо-востока, чтобы отрезать те силы противника,
которые еще нами не отрезаны, и одновременно избавить танковую армию Гота от опасений за ее правый фланг во время наступления армии на Воронеж.
Таким образом, тесное окружение противника на западе от Оскола с закрытием двери в районе Старого Оскола должно осуществляться в основном пехотными частями.
Фюрер согласился.Сразу же после этого разговора пришло сообщение относительно того, что противник отступает перед фронтом 6-й армии.
В этой связи я издал приказ следующего содержания: 6-я армия должна вести преследование противника по всему фронту,
послав свои мобильные силы во главе атакующих войск в направлении населенных пунктов Истобное и Синие Липяги.
Прикрытие правого фланга атакующих войск должно осуществляться пехотными дивизиями по линии Валуйки — Николаевка — Коротояк.
Армейская группа Вейхса будет продолжать атаковать силами венгерской армии и танковой армии Гота в направлении Воронежа.
16-я моторизованная дивизия должна быть направлена к танковой армии после того, как будут заблокированы переправы в районе Старого Оскола.
При этом левое крыло армии будет прикрывать северный фланг атакующих войск.

2/7/42


Атака 6-й армии с целью ликвидации выступа в районе Валуйков хорошо развивается на правом крыле;
однако ее левое крыло остановлено танковыми контратаками противника и не продвинулось ни на шаг до второй половины дня.
3-я танковая дивизия помогла армии отразить эти атаки. Сегодня дивизия все еще находится поблизости от захваченного ею плацдарма в районе Волоконовки!
Это все печальные последствия лихого маневра 30 июня!
Все остальные части армии движутся в направлении Оскола, преодолевая незначительное сопротивление противника.
В секторе армейской группы Вейхса венгры начинают осторожно продвигаться вперед. Противник в этом секторе, вероятно, уже почти полностью отступил.
Авангард 387-й дивизии и подвижные части на острие 4-й армии были атакованы бронетанковыми частями противника; все эти атаки отбиты.
Олым пересечен в нескольких местах, несмотря на ожесточенное сопротивление противника.
Пехотные дивизии на левом крыле танковой армии медленно продвигаются в восточном направлении.
Левое крыло танковой армии и LV корпус (Виров) атаковали противника, но были отражены.
Отмечено активное движение эшелонов с востока в направлении Воронежа и с северо-востока в направлении Ельца.
Вечером обсуждал с Гальдером сложившееся положение; особенно отданный мною приказ о движении к северо-востоку ХХХХ танкового корпуса.
Мне стоило больших трудов уговорить 6-ю армию дать на это согласие, так как она хочет направить танки на Коротояк.
Но там танки «застрянут» в излучине реки и никакой пользы не принесут.
Танки должны быть задействованы прежде всего на танкодоступном направлении на востоке от Оскола с тем, чтобы отбросить противника к востоку
и прикрыть правый фланг 4-й танковой армии. Гальдер согласился с принятыми мной решениями.
Потом я узнал, что Верховное командование не придает больше решающего значения захвату Воронежа.
Это что-то новенькое! В настоящий момент, однако, я должен следовать данным мне приказам, и в этой связи я не могу поворачивать танки к югу, пока не достигну Дона.

...командование {Брянского}фронта не сумело своевременно организовать массированный удар по флангам основной группировки противника, а Ставка и Генеральный штаб, по-видимому, ему в этом плохо помогали.
Действительно, как показали события, танковые корпуса при отражении наступления врага вводились в дело по частям, причем не столько для решения активных задач по уничтожению прорвавшегося врага, сколько для закрытия образовавшихся брешей в обороне наших общевойсковых армий.
Командиры танковых корпусов (генерал-майоры танковых войск М. Е. Катуков, Н. В. Фекленко, М. И. Павелкин,
В. А. Мишулин, В. М. Баданов) еще не имели достаточного опыта, а мы им мало помогали своими указаниями и советами.
Танковые корпуса вели себя нерешительно: боялись оторваться от оборонявшейся пехоты общевойсковых армий, в связи с чем в большинстве случаев сами действовали по методам стрелковых войск, не учитывая своей специфики и своих возможностей.

К исходу 2 июля обстановка на воронежском направлении резко ухудшилась. Оборона на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов оказалась прорванной на глубину до 80 км.
Фронтовые резервы, имевшиеся на этом направлении, были втянуты в сражение. Ударная группировка врага грозила прорваться к Дону и захватить Воронеж.
Чтобы помешать этому, Ставка передала из своего резерва командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф. И. Голикову две общевойсковые армии, приказав развернуть их по правому берегу Дона на участке Задонск — Павловск и обязав Голикова взять на себя руководство боевыми действиями в районе Воронежа.
Одновременно в распоряжение этого фронта передавали 5-ю танковую армию. Вместе с танковыми соединениями фронта она должна была нанести контрудар по флангу и тылу группировки немецко-фашистских войск, наступавшей на Воронеж. В ночь на 3 июля корпуса 5-й танковой армии заканчивали сосредоточение к югу от Ельца. Немедленный и решительный их удар по врагу, рвавшемуся к Воронежу,
мог бы резко изменить обстановку в нашу пользу, тем более что основные силы этой фашистской группировки, понеся уже довольно значительные потери и растянувшись на широком фронте, были связаны боями с нашими войсками.
Однако танковая армия никаких задач от командования фронта не получила. По поручению Ставки мне пришлось срочно отправиться в район Ельца,
чтобы ускорить ввод в сражение танковой армии.

30 июня положение на воронежском направлении осложнилось еще больше.
Противник нанес удар по обороне 21-й армии Юго-Западного фронта, довольно легко прорвал ее и начал быстро продвигаться на Волоконовку и Новый Оскол.
В этих условиях мы получили разрешение Ставки на отвод войск левого крыла 40-й армии. Оно поступило к нам уже в ночь на 1 июля в 2 часа 50 минут.
К тому времени танковые части противника, наступавшие в направлении Быково, Горшечное, оказались по отношению к Старому Осколу значительно ближе,
чем левофланговые соединения нашей 40-й армии, а группа немецких войск, действовавшая в полосе 21-й армии, уже подходила к Новому Осколу.
Организация отвода войск, оказавшихся под угрозой окружения, осложнялась тем, что командующий 40-й армией и ее штаб все не могли восстановить связь с частями.

2 июля крупные силы пехоты и танков противника заняли Горшечное и вели бои в городе Старый Оскол,
перехватив таким образом пути отхода войскам левого крыла нашей 40-й армии. Противотанковый район у Касторного продолжала удерживать 284-я стрелковая дивизия
с приданными [111] ей частями усиления. Восточнее Горшечного и Старого Оскола находились плохо управляемые части 17-го и 24-го танковых корпусов.
С боем отходил на восток 4-й танковый корпус.
24-я танковая дивизия противника и его моторизованные части после занятия Горшечного взяли курс на Синие Липяги.
Их целью было соединение с 23-й танковой дивизией 40-го корпуса и полное окружение левофланговых частей нашей 40-й армии.
К северу от линии Старый Оскол, Синие Липяги, Гремячье для врага открылись пути на Дон и далее на Воронеж.
На исходе 2 июля войска левого крыла 40-й армии в составе трех дивизий и двух бригад оказались окруженными.
Перед ними встала дилемма: пробиваться через боевые порядки противника совместными усилиями или просачиваться небольшими группами?
Наше внимание тем временем сосредоточивалось на другом: во что бы то ни стало и как можно быстрее остановить дальнейшее продвижение противника.
Западнее реки Дон у нас был заранее подготовленный оборонительный рубеж, проходивший по линии Большая Верейка, Долгое, Нижняя Ведуга, Синие Липяги, Репьевка.
Но мы не располагали силами, которые могли бы надежно занять его.
Учитывая это, Ставка отдала распоряжение о включении в состав нашего фронта 3-й и 6-й резервных армий.
Командующему фронтом приказано было переехать с оперативной группой в Воронеж и лично осуществлять руководство боевыми действиями в данном районе.
Но выдвигавшиеся к Воронежу наши резервные армии теперь уже не могли опередить противника не только в занятии подготовленных позиций западнее реки Дон,
но даже и рубежа по самому Дону.
Ф. И. Голиков, прибыв на новое место, направил 3-ю резервную армию (переименованную затем в 60-ю) севернее, а 6-ю — южнее Воронежа.
Головной 232-й дивизии было приказано занять оборону по реке Дон севернее Семилук.
На рубеж западнее и южнее Воронежа отходили правофланговые дивизии 40-й армии и некоторые танковые части.
Однако эти силы не смогли оказать здесь противнику организованного сопротивления.
3 июля стрелковые дивизии, понесшие тяжелые потери в прошлых боях, были сбиты с только что занятых ими позиций и отошли к северо-западу от Воронежа.
Части 4-го танкового корпуса, потерпев неудачу в районе Горшечное, продолжали отход на восток.
17-й и 24-й танковые корпуса отходили за реку Дон на участке Воронеж, Коротояк, по существу не принимая боя.
Пользуясь тем, что противник не успел создать сплошного фронта в районе Горшечное, Старый Оскол, здесь стали прорываться войска левого крыла 40-й армии.
Вместе с ними вышли из окружения генерал-лейтенант Ф. Ф. Жмаченко и генерал-майор И. С. Грушецкий, сделавшие все возможное в тех условиях
для спасения отрезанных соединений.К исходу 3 июля передовые танковые части противника достигли реки Дон западнее Воронежа.
Началась непосредственная борьба за Воронеж.

Контрудар 5-й танковой армии

Обстановка на воронежском направлении продолжала осложняться. Но у нас еще оставались резервы для нанесения сильного контрудара по войскам противника.
Кроме 3-й и 6-й армий Ставка передала нам и 5-ю танковую армию. Действия последней могли быть усилены не потерявшими боеспособность частями 1-го и 16-го танковых корпусов,
а также стрелковыми дивизиями из состава 3-й и 48 и армий.
Этому благоприятствовала и оперативная обстановка. Танковые и моторизованные соединения противника при выходе к Дону растянулись на широком фронте.
Все они уже понесли значительные потери и были связаны боями у Касторного и на подступах к Воронежу.
А развернувшиеся фронтом на север части 13-го армейского корпуса, так же как и части 55-го корпуса, не имели успеха: их сдерживали 1-я гвардейская стрелковая дивизия
и 8-й кавкорпус, выдвинутые из наших фронтовых резервов.
Организацию контрудара взял на себя Генеральный штаб. В ночь на 4 июля командующий 5-й танковой армией генерал-майор А. И. Лизюков получил из Москвы директиву,
обязывающую его лично «ударом в общем направлении Землянск, Хохол (35 километров юго-западнее Воронежа) перехватить коммуникации танковой группировки противника,
прорвавшейся к реке Дон на Воронеж; действиями по тылам этой группы сорвать ее переправу через реку Дон».

30 июня перешли в наступление 6-я немецкая армия и 40-й танковый корпус противника. Вражеская ударная группировка прорвала оборону южнее,
на стыке 21-й и 28-й армий Юго-Западного фронта, еще не успевших восстановить свои силы после недавних неудачных боев на р. Северный Донец.
Продолжая наступление, 6-я немецкая армия своим левым флангом соединилась 3 июля в районе г. Старый Оскол с прорвавшимися туда накануне войсками группы Вейхса.
Часть соединений 40-й и 21-й армий оказалась в окружении. После этого главные силы группы Вейхса устремились на Воронеж, а 6-й армии — на Острогожск.
6 июля подвижные соединения противника форсировали Дон и завязали бои в районе Воронежа. Между Брянским и Воронежским фронтами образовалась брешь.
Это резко осложнило обстановку на обоих фронтах.
Четыре месяца спустя после описываемых событий, когда я стал командующим 40-й армии,
мне подробно рассказали о тех событиях заместитель командарма генерал-майор Ф. Ф. Жмаченко и член Военного совета бригадный комиссар И.-С. Грушецкий.
Попав в окружение, они организовали прорыв вражеского кольца и во главе сохранивших крепкое боевое ядро дивизий отошли за Дон.
Оба они критически оценивали действия тогдашнего командующего 40-й армией генерал-лейтенанта артиллерии М. А. Парсегова. Это меня удивило.
Я знал его еще по войне с белофиннами в 1939—1940 гг. Тогда он, будучи командующим артиллерией 6-й армии, прекрасно справился со своими обязанностями.
Смелый, энергичный, решительный, прекрасно знавший и любивший артиллерийское дело, он быстро схватывал и внедрял все новое, прогрессивное.
Не удивительно, что и по службе он продвигался быстро. В начале Великой Отечественной войны он был уже командующим артиллерией Юго-Западного фронта
и положительно зарекомендовал себя во всех оборонительных и наступательных операциях того периода.
В должности же командующего общевойсковой армией в 1942 г. его сразу постигла неудача.
Вскоре после описанных событий положение войск правого крыла Юго-Западного фронта еще больше ухудшилось.
Наступавшие на северо-восток левофланговые корпуса 6-й немецкой армии повернули на юг.
Они преодолели тыловой оборонительный рубеж и двигались теперь по обе стороны железной дороги Свобода — Миллерово на Россошь.
Таким образом, удар наносился во фланг и тыл 28-й армии и всему Юго-Западному фронту.
В целом ход боевых действий тех дней достаточно широко освещен в советской мемуарной и исследовательской литературе.
Поэтому здесь я кратко коснусь лишь той стороны этих событий, с которой непосредственно связаны мои воспоминания о действиях 38-й армии в июле 1942 г.
Итак, противник нанес удар во фланг и в тыл 28-й армии, которая была нашим правым соседом.
Чтобы предотвратить угрозу главным силам фронта, маршал С. К. Тимошенко решил преградить путь противнику на р. Тихая Сосна.
Для обороны этой реки была выделена часть сил фронта, в том числе взятые из состава 38-й армии следующие соединения: 22-й танковый корпус,
1-я истребительная дивизия, части 52-го укрепленного района, 13-я и 156-я танковые бригады.
Легко представить, насколько понизилась прочность обороны 38-й армии, после того как она лишилась перечисленных выше соединений.
Но мы понимали неизбежность принятого командующим фронтом решения и стремились к тому, чтобы оставшимися силами выполнить свою задачу.

В июне и начале июля 1942 г. -командующий 28-й армией Юго-Западного фронта , где наносила свой главный удар 6 -ая немецкая армия.


28 июня враг перешел в наступление из района Курска и 30 июня из района Волчанска. Известно, чем оно закончилось.
Но как развивались события в полосе 28-й армии Юго-Западного фронта, расскажу.
Будет уместно еще раз напомнить, что после Харьковского сражения армия не пополнялась, войска испытывали недостаток боеприпасов.


И вот когда мы находились в таком ослабленном состоянии, 30 июня 1942 года в 4 часа утра враг начал артиллерийскую и авиационную подготовку
на участках 124, 169, 13, 15 и 175-й дивизий.

В 7 часов утра уже можно было окончательно определить главное направление удара гитлеровцев. Как доложил полковник Рогачевский,
его правый сосед — [241] 124-я стрелковая дивизия, атакованная большим количеством пехоты и танков, отходит в северо-восточном направлении,
оголяя фланг и тыл его соединения. Перед фронтом дивизии — до двух пехотных полков противника при 50 танках. Они атаковали участок 680-го полка.
Первая атака была отбита.
Через полчаса после этого доклада над боевыми порядками дивизий полковников Рогачевского и Родимцева появилось
до 60 пикирующих бомбардировщиков под прикрытием истребителей. У меня авиации не было.
Приказом командования фронта она была переброшена на другое направление. Я немедленно доложил о складывающейся обстановке командующему фронтом.
Моим сообщением о ситуации на 7 часов утра маршал Тимошенко, видимо, остался доволен и пожелал нам успеха.
Меня же неотступно преследовала мысль: где взять хоть одну стрелковую дивизию и по меньшей мере две танковые бригады,
чтобы поддержать 680-й и 34-й гвардейский стрелковые полки и не дать врагу прорвать их оборону?
Год войны научил простой истине, что если своевременно не залатать дыру прорыва и немецкие танки выйдут на оперативный простор,
то потом потребуется в десять раз больше сил и средств, чтобы выправить положение.

В 10 часов С. М. Рогачевский и А. И. Родимцев порадовали докладами об отражении второй атаки.
Докладывая главнокомандующему обстановку на 10 часов утра, я настойчиво просил подбросить в мой резерв одну стрелковую дивизию и две танковые бригады,
которые у меня забрали накануне. Отсутствие резервов не давало мне возможности влиять на ход сражения, тем более что все части очень малочисленна значит,
могут не выдержать танкового тарана. Немного подумав, Тимошенко ответил:— Хорошо. Пока держись. Что-нибудь придумаем!
И мы держались. Но к 12 часам от непрерывных бомбежек и танковых атак наши силы стали иссякать. На участке 680-го полка противник овладел его первой траншеей.
Начали выдыхаться и гвардейцы 34-го полка. Момент был критический. Именно сейчас, не позднее, надо было поддержать эти полки, чтобы отбросить врага в исходное положение.
Я снова доложил главкому обстановку и попросил помощи. Маршал Тимошенко пообещал направить в мое распоряжение 23-й танковый корпус.
«Наконец-то!» — вздохнул я с облегчением. Эту радостную весть я тут же сообщил члену Военного совета и начальнику штаба.
Попросил генерала Л. В. Ветошникова выяснить, где находится 23-й танковый корпус и как скоро можно ожидать его прибытия.
Через полчаса начальник штаба доложил, что корпус находится в 70 километрах от нас и может быть здесь только к утру 1 июля.
«Поздно, — мелькнула мысль, — войска могут не выдержать танкового удара, и тогда поддержка будет запоздалой...
Недаром говорят, дорога ложка к обеду. А сейчас надо немедленно усилить правый фланг армии до прихода 23-го танкового корпуса».
Я вывел один полк из 38-й стрелковой дивизии, с ее же участка взял 65-ю танковую бригаду,
вывел один полк из 175-й стрелковой дивизии и бросил их на помощь 13-й гвардейской и 169-й стрелковым дивизиям. Но вскоре понял, что и эти меры запоздали.


К 14 часам немецкие танки прорвали оборону 680-го и 34-го гвардейского стрелковых полков, а выводимые мною части для усиления правого фланга
еще не начали марша к пунктам сосредоточения.
Чтобы эти части успели прийти на помощь 680-му и 34-му гвардейскому полкам, надо было отдать приказ в 8 часов утра, а не в 12 часов 30 минут дня, как это сделал я.
Но мог ли я пойти на такую меру в 8 часов, когда обстановка еще не прояснилась?
Впоследствии я много думал над этим и всякий раз приходил к выводу, что в 8 часов нельзя было принять такое решение,
потому что противник был не менее активен и на левом фланге армии в полосах 38-й и 175-й стрелковых дивизий;
в ходе боя ослаблять оборону этих дивизий и нарушить принятый боевой порядок было опасно.
Под давлением танков и авиации 169-я и 13-я гвардейская начали с боем отходить. За день противник занял Борисовку, хутора Гришкин и Огибное,
вклинился в нашу оборону на 12 километров.

К утру 1 июля в район Погромца, Дмитровки прибыл 23-й танковый корпус в составе 6-й гвардейской, 6-й, 114-й танковых и 9-й мотострелковой бригад.
Корпус имел только 85 танков. По сравнению с количеством танков у гитлеровцев их было явно недостаточно. Однако беда была не только в этом.
Корпус не мог немедленно уступить в бой. 75-километровый ночной марш измотал личный состав, боевые машины бригад были в таком состоянии,
что на приведение их в порядок требовалось не менее 8 часов. Между тем обстановка требовала начать атаку с раннего утра, пока немцы не подтянули резервы.
При этом условии 1 июля общими усилиями еще можно было, внезапно нанеся удар, отбросить противника назад, восстановить оборону на прежнем рубеже.
Но мы не смогли это сделать. И враг, произведя перегруппировку своих сил, получил возможность с утра 1 июля продолжать активные действия против 13-й гвардейской
и особенно против 169-й стрелковых дивизий, стремясь развить успех в направлении Волоконовка, Пятницкое и в стыке с 21-й армией.
К 14 часам стали поступать сведения из 13-й гвардейской, 169-й стрелковых дивизий и 9-й мотострелковой бригады о том, что в районе Старосельцево, Осколище, Яблоново
противник сосредоточил до 100 танков и 300 автомашин с мотопехотой и начал переправу на левый берег Оскола у деревень Пятницкое и Козловка,
которые находились глубоко в тылу 13-й гвардейской и 169-й стрелковых дивизий.

..ночью (с 1 на 2 июля) последовал приказ главкома отвести левый фланг 28-й армии на рубеж Астахов, Старый Хутор, Буденновка, Григорьевка,
а на правом фланге прочно удерживать ранее занимаемые позиции и после перегруппировки частей начать оттуда контратаку, отбросить немцев на правый берег Оскола
и занять оборону по его левому берегу от Волоконовки до Ветчинниково. Но время было уже упущено, и в сложившейся ситуации не представлялось реальной возможности
выполнить этот приказ.
Затем были получены указания: 23-му танковому корпусу с утра 2 июля перейти в наступление на север, разгромить танковую группировку противника
в районе Осколище, Старосельцево и войти в связь с 13-м танковым корпусом 21-й армии.
Где находился этот корпус, мы не знали, и штаб фронта нас об этом не информировал.
Как стало известно позднее, корпус вел тяжелые бои восточнее Белгорода на рубеже Червонная Дубрава, Дегтярное у берегов рек Нежеголь и Волчья.
30 июня после короткой артиллерийской подготовки и массированного удара бомбардировочной авиации по боевым порядкам стрелковых соединений
и танкового корпуса противник перешел в наступление в полосе 21-й армии.
Главный удар был нанесен по правому флангу 76-й стрелковой дивизии вдоль левого берега реки Нежеголь, вспомогательный — по левому флангу 124-й стрелковой дивизии вдоль правого берега реки Волчья.
Измотанные в предыдущих боях, стрелковые дивизии не смогли сдержать удар такой силы и начали организованный отход, чтобы не попасть в окружение.
Их отход прикрывал 13-й танковый корпус. Бои носили ожесточенный маневренный характер. В отдельные периоды в них участвовало с обеих сторон до 400 танков.
Танкисты 13-го дрались мужественно, изобретательно. За день они сожгли и подбили 98 вражеских танков, то есть больше трети бронеединиц вражеской ударной группировки,
действовавшей в районе реки Волчья.

Однако противник перегруппировал силы, предпринял еще три атаки и повернул ход сражения в свою пользу.
Несмотря на частный успех танкистов и нанесенные неприятелю потери, общая обстановка к исходу дня для оборонявшейся здесь 21-й армии складывалась неблагоприятно.
С утра 1 июля бои разгорелись с новой силой. 13-й танковый корпус, прикрывая отступающие стрелковые части огнем своих орудий, медленно отходил с рубежа на рубеж.
Соединиться с ним в таких условиях, не зная его точного местонахождения, танкисты 23-го танкового корпуса не смогли.
Этот факт свидетельствует о том, что командование фронта резервов уже не имело, а его попытки организовать эффективное противодействие врагу
не всегда основывались на реальных возможностях.С утра 2 июля неприятель возобновил активные действия против войск 28-й.
Части мужественно вели тяжелые оборонительные бои. В 6 часов утра 23-й танковый корпус нанес контрудар из района Погромца на север, к 10 часам овладел хутором Яблоново, высотой и рощей, что южнее хутора Емельянов. Здесь он был атакован большим количеством танков с мотопехотой и подвергся бомбежке.
Под ударами танков, артиллерии и авиации отважные танкисты в течение дня пытались прорвать вражескую оборону то на одном, то на другом участке, но их усилия не получили дальнейшего развития.

В 12 часов свыше ста танков с пехотой при поддержке пикирующих бомбардировщиков атаковали передний край 13-й и 15-й гвардейских стрелковых дивизий.
Гвардейцы отбивались до последней возможности, подожгли до 30 танков, вывели из строя свыше двух тысяч солдат и офицеров, но к 15 часам их силы стали иссякать.
Во второй половине дня я приехал в район войск северо-западнее Аркатово, где встретился с командиром 13-й гвардейской полковником А. И. Родимцевым и не узнал его — настолько он был удручен утратами своих бойцов и командиров. До этого Александр Ильич даже в самые трудные минуты не терял железного самообладания.
С болью в сердце докладывал он, что авиабомбежки, продолжавшиеся без перерыва пять часов, поколебали стойкость его гвардейцев.
Некоторые в таком аду становились невменяемыми, утрачивали способность понимать команды.
К вечеру неприятель занял прибрежные села и хутора. Он стремился отрезать 15-ю гвардейскую и 38-ю стрелковые дивизии от переправ и баз снабжения.
К этому времени 23-й танковый корпус вел бой в полном окружении. Я приказал танкистам пробиваться сквозь боевые порядки врага в район Аркатово, Казначеевка, Колпаково, с тем чтобы преградить противнику путь к сохранившимся у нас переправам.

Остатки 169-й стрелковой дивизии и 91-й танковой бригады отошли на левый берег Оскола и удерживали Волоконовку.
15-я гвардейская и 38-я стрелковые дивизии по-прежнему сражались на рубеже Старый Хутор, Бутырка, Буденновка, Григорьевка,
хотя враг навис над правым флангом и тылом 15-й гвардейской, создал угрозу ее окружения.
Неблагоприятно сложилась обстановка и на левом фланге 38-й дивизии, действовавшей на левом фланге армии.
Ее левый сосед — 32-я кавалерийская дивизия начала отходить в юго-восточном направлении, оголяя фланг и тыл стрелковых частей.

Сообщение отредактировал Konstanten - 11.7.2012, 0:26

[Konstanten]

4 -12 июля 1942.Наступление группировок Вейхса и Паулюса (6 армия).

4 июля 1942 года, 378-й день войны

Обстановка на фронте. Наступление группы армий «Юг» развивается вполне успешно. Наши войска вышли к Дону на широком фронте западнее и южнее Воронежа.

(
Konstanten:
C этого дня начинает отсчёт развал Юго-Западного фронта.
Лишившись ж.д. обеспечения боезапасами и горючим , с 4 по 17 июля фронт стал выполнять три задачи
1. Насколько возможно прикрыть правый фланг и тыл Южного фронта и выиграть время
для отвода войск Южного фронта за Дон в его нижнем течении ,во избежание их окружения .
2. Выиграть время для равёртывания 62 и 64 армий в большой излучине Дона на линии Клетская-Тормосин.
3. Выводить окружённые части к Дону и переправам.
Решению этой задачи способоствовало стремление немецких танковых и моторизованных дивизий не задерживаться на бои
с окружёнными соединенниями Ю.-З. фронта ,а быстро продвигаться к Ростову и нижнему Дону для окружения войск всего Южного фронта.
Помогало выполнению задачи и сильное отставание немецкой пехоты от подвижных соединеий.
Все эти три задачи войска С.К.Тимошенко выполнили.
)

Есть опасность того, что 24-я танковая дивизия и дивизия «Великая Германия» серьезно истощат свои силы, наступая на хорошо подготовленный
к обороне и укрепленный Воронеж.
Атаки противника против оборонительного рубежа, созданного Вейхсом для прикрытия своих войск с севера, отражены.
Они велись частично при сильной поддержке танков, но не были достаточно организованы и взаимосвязаны.
Противник подтягивает новые силы к северному участку и в районе Воронежа.
6-я армия при захождении левым крылом на юг форсировала реку Тихая Сосна и создала здесь плацдарм.
Во время доклада у фюрера возникла оживленная дискуссия по поводу дальнейшего ведения операции.
Фюрер сомневается, сможет ли фон Бок одним достаточно мощным рывком продвинуться до рубежа реки Тихая Сосна в ее нижнем течении,
и не одобряет прежде всего вывод 23-й танковой дивизии (40-го армейского корпуса) на северо-восток, а также движение 16-й моторизованной дивизии в восточном направлении,
тогда как ей следовало бы двигаться на юго-восток.
После моего разговора с Зоденштерном фон Бок по телефону пытался доказать мне, что эти передвижения обусловлены угрозой южному флангу Гота (4-я танковая армия).
В возможность такой угрозы ни я, ни Зоденштерн не верим. Речь здесь идет всего лишь об отколовшихся танковых частях противника, которые в отчаянии наступают куда попало,
но никак не представляют собой угрозы южному флангу 4-й танковой армии. Я оцениваю обстановку так: Гот был нацелен на Воронеж,
но ему эта задача показалась «несимпатичной», и он начал выполнять ее без особой охоты. Он должен был сосредоточить на этом направлении все силы и потому
потребовал от фон Бока прикрыть его южный фланг. Фон Бок, таким образом, попал в полную зависимость от Гота и стал продвигаться в направлении Воронежа больше,
чем это было нужно.
После моего телефонного разговора он указал 6-й армии направление на Тихую Сосну, но это касалось главным образом пехотных соединений,
которые сейчас уже достигли этой реки, в то время как основные силы подвижных соединений, которые следовало сосредоточить в направлении
Свободы (ж.д. станция ветки Лиски-Россошь на правом берегу Дона ), чтобы потом наступать через Тихую Сосну на участке между Валуйками и Доном в одиночку.
Хотя на совещании 3.7 фюрер сам подчеркнул, что не придает Воронежу никакого значения и предоставляет группе армий право отказаться от овладения городом, если это может привести к чересчур большим потерям, фон Бок не только позволил Готу упрямо лезть на Воронеж, но и поддержал его в этом.
В ответ на его вечернее донесение о том, что он собирается наступать через Тихую Сосну на участке между Валуйками и Доном главным образом силами пехотных соединений, а 24-ю танковую дивизию и дивизию «Великая Германия» направить на Воронеж, ему было категорически приказано приостановить наступление на Воронеж, удерживая захваченные плацдармы, и как только появится возможность, вывести оттуда последние две дивизии и, выдвигая их через Тихую Сосну в ее нижнем течении, с рубежа примерно не ниже Николаевки, наступать, сосредоточив сильные подвижные части в направлении устья Сосны, а пехотные части — на внутреннем крыле танковой группы.
Первый шаг для этого — расширение захваченных плацдармов. Это распоряжение преследует цель не допустить фронтального оттеснения войск противника.
В результате оттяжки его опирающегося на Дон крыла и выдвижения нашего ударного крыла вдоль Дона вперед противник будет окружен с севера
и уничтожен во взаимодействии с 1-й танковой армией. Тогда освободится путь в излучину Дона.
Приказ о передаче командования 1-й танковой армией, 17-й армией и группой-Виттерсгейма (командующему группой армий «А») будет отдан в 0.00 часов 7 июля...


6 июля 1942 года, 380-й день войны

Обстановка. Наступление войск группы армий «Юг» приняло неожиданный оборот. Еще вчера фон Бок высказывал озабоченность по поводу правого крыла Гота
и докладывал о серьезном сопротивлении противника у Воронежа (наличие полевых укреплений, батальоны рабочих и т. п.) и о подтягивании войск противника
против нашего северного крыла (Вейхс), а сегодня во второй половине дня оказалось, что Воронеж эвакуирован противником,
что перед северным флангом противник поспешно отступает и что 6-я армия перешла реку Тихая Сосна на широком фронте и наступает на юг.
Причину этого внезапного развития я вижу в том, что Гот, выполнявший свою задачу по овладению Воронежем весьма неохотно, представлял себе все в слишком черном свете.
Зоденштерн в этой связи говорит о «нарочитых донесениях». Фон Бок, как и всегда, попал под влияние своих командующих армиями.
Вот и получилось, что Вейхс вынужден был сосредоточить свои силы к северу, Гот из-за своих страхов держал у себя весь 40-й армейский корпус,
а Паулюс, как обычно, ни о чем не заботясь, наступал, вводя новые силы, и опрокинул противника. Командование группы армий, которому была четко поставлена задача наступать
в южном направлении, не сумело выработать единой линии, чтобы направить этих разбредшихся во все стороны чертей на выполнение общей задачи.
Во время доклада у фюрера снова произошла неприятная сцена из-за действий командования группы армий.
Последовал категорический приказ сосредоточить все силы группы армий на выполнении задачи наступления на юг и запрет штурмовать Воронеж.
Отдан приказ остановить продвижение 9-й и 11-й танковых дивизий, высвободить как можно скорее все подвижные соединения и ввести их в бой вслед
за 40-м армейским корпусом на рубеже реки Тихая Сосна.
Действительное положение противника мне еще не совсем ясно. Есть две возможности.
Либо мы переоценили силы противника и в результате нашего наступления он оказался полностью разгромленным,
либо противник предпринял планомерное отступление и пытается по крайней мере не дать себя окончательно уничтожить в 1942 году.
Учитывая сообщение из-за рубежа, фюрер, видимо, склоняется к той точке зрения, что Тимошенко ведет «эластичную оборону».
Я в этом пока сомневаюсь. Не имея серьезных причин, он вряд ли отдаст излучину Дона и находящийся здесь индустриальный район.
Без основательной встряски он не может «эластично» оттянуть фронт с тех сильно укрепленных позиций, которые он создал перед фронтом группы армий «А».
Значит, нужно еще подождать и посмотреть, как развернутся дальнейшие события.
Во всяком случае, задача продвижения 6-й армии вперед и «подготовка» 1-й танковой армии должны выполняться исключительно быстрыми темпами.
Необходимые приказы уже отданы.
Учитывая обстановку на Западе, фюрер не желает придавать лейбштандарт «Адольф Гитлер» 1-й танковой армии, который очень помог бы ей в ходе наступления.
Будем надеяться, что это не принесет нам неприятностей!..
Записи совещания с фюрером (18.50) и переговоров между Кейтелем и Гальдером (19.30) 6.7.1942 г. {576}
Разговор с фюрером. Если город (Воронеж) свободен от противника, его надо взять. Ростов (сравнение!).
Все это не соответствует донесениям! Необходимо перерезать железные дороги. ()
Дело идет о нескольких часах. Тим(ошенко) уходит из-под удара. Бросить вслед за ним моторизованные (соединения)!
Кейтелъ. Фюрер вместе с фон Боком определили рубеж, за который не должны выходить основные силы в ходе преследования.
Воронеж, если он свободен, занять пехотой! Не давать сюда ни одной моторизованной дивизии!
Все зависит от быстрейшего ввода «Великой Германии» и 24-й танковой дивизии вслед за 40-м армейским корпусом.
После этого ввести здесь 11-ю и 9-ю танковые дивизии. Снабжение горючим!
Листа держать наготове со всеми подручными средствами!..

7 июля 1942 года, 381-й день войны

Обстановка на фронте. «Азов» (кодовое наименование командования группы армий «А») будет готов к наступлению к 9.7. имеет приказ обеспечить быстрое
занятие индустриального района.
Группа армий «Юг». Ход операции удовлетворительный. Танки и пехота вышли к реке Калитва. 23-я танковая дивизия подтягивается.
24-я танковая дивизия и «Великая Германия» сменены и продвигаются в южном направлении.
В районе Свободы и Коротояка продвижения не отмечено. Ввод соединений вслед за заходящим крылом протекает хорошо.
Вейхс частью сил занимает оборону фронтом на север и одновременно продвигается на восток.


8 июля 1942 года, 382-й день войны

Обстановка. Противник ослабил сопротивление перед 1 -й танковой армией и южным крылом 6-й армии.
Однако он удерживает позиции перед правым крылом 1-й танковой армии (Витерсгейм) и левым флангом 6-й армии (40-й армейский корпус),
где он бросил им навстречу три танковые и одну противотанковую бригады. Отходит ли тут противник и в каком масштабе — неизвестно.
В районе Свободы и Коротояка противник снова активизировался. Воронеж эвакуирован. Северный оборонительный рубеж Вейхса оборудован;
войска отражают здесь атаки противника, поддерживаемого танками. Подтягивание дивизий из глубины в полном разгаре.
Группа армий «Центр». Атаки против северного участка фронта 2-й танковой армии утихли.
В них против 6,5 немецкой дивизии участвовало в общей сложности 25–30 соединений.
Из 600 вражеских танков подбито 289. Операция «Зейдлиц» развивается успешно. Окруженный противник, очевидно, не думал об отходе.
Снова отбиты атаки против внешнего и внутреннего кольца окружения.


9 июля 1942 года, 383-й день войны

Обстановка. Наступление южнее Дона развивается. Общее впечатление: противник удерживает позиции в районе Лисичанска н южнее Россоши,
а на восточном участке отходит. Западнее Айдара, по-видимому, лишь упорно сопротивляющиеся арьергарды.
Сомнительно, удержится ли противник в Айдаре и станет ли его оборонять, поскольку мы уже пересекли Богучар в районе Талого.
Решение.
Продвинуть 40-й танковый корпус вдоль дороги Россошь — Ростов, а потом развернуть подтягивающиеся части подвижных соединений вниз по течению Дона
в юго-восточном направлении. У противника там нет никаких новых соединений.
Северный участок фронта Вейхса снова подвергается сильным атакам. Здесь появились новые соединения (из района Тулы).
Группа армий «Центр». Сильные атаки против северного участка фронта 2-й танковой армии.


10 июля 1942 года, 384-й день войны

Обстановка. В полосе (группы армий) «А» противник ослабил сопротивление и в районе Лисичанска.
Северное крыло группы армий «А» заходит на юго-восток. У Бока на фронте 6-й армии также начато захождение северным крылом вдоль Дона в направлении Миллерово.
По сведениям из различных источников, противник собирается удерживать рубеж Ростов, Миллерово. Однако он уже прорван на севере.
Неясно, означает ли появление выявленных по радио резервных армий намерение противника создать оборону на Дону и попытку задержать захождение северного
крыла нажимом на 40-й армейский корпус. В районе Воронежа и южнее венгры (3-й армейский корпус) вышли к Дону. Положение противника на восточном берегу неясное.
Северный участок фронта Вейхса снова под ударами противника. Смена 9-й и 11-й танковых дивизий затруднена.
Группа армий «Центр». Сегодня противник предпринимал атаки против северного участка фронта 2-й танковой армии уже без поддержки танков.


11 июля 1942 года, 385-й день войны

Обстановка. Войска северных флангов 17-й и 1-й танковой армий продвигаются на восток. 4-я танковая и 6-я армии наступают на юг с целью остановить противника севернее излучины Дона и нанести ему удар с тыла. Соответствующие приказы отданы.
Северный участок фронта Вейхса снова подвергся атакам при участии крупных танковых сил противника. Атаки отбиты после нескольких местных вклинений.
Группа армий «Центр». Атаки противника на участке 53-го армейского корпуса ослабли. Контрударом наши войска восстановили положение, вернув передний край. 47-й танковый корпус, по-видимому, выдержал новый натиск противника (4 группы с 175 танками на фронте шириной до 18 км). В этом мощном наступлении участвовали, неся большие потери, английские танки, вероятно переброшенные из Москвы. Наши войска оказались в очень тяжелом положении. На внутреннем фронте окружения в районе Белого противник местами оказывает упорное сопротивление. На внешнем фронте — новая атака с участием свежей танковой бригады.
Группа армий «Север». Атаки в районе Дымно, Грузино, Кири-ши. В последнем случае — при поддержке танков и сильного артогня...

12 июля 1942 года, 386-й день войны

Обстановка. В полосе операций на юге складывается вполне соответствующая замыслам картина. Войска противника на внешнем крыле еще держатся.
Западнее Ворошиловграда противник отходит на юг, за Донец, на заранее подготовленные позиции;
Севернее Донца 16, 22 и 14-я танковые дивизии продвинулись через Айдар на восток, их прикрывают наступающие пехотные дивизии южного крыла 6-й армии.
4-я танковая армия силами 3-й и 23-й дивизий продвинулась еще дальше на юг, но из-за нехватки горючего не может подтянуть 24-ю танковую дивизию
и дивизию «Великая Германия». Тем не менее можно надеяться, что войска армий своевременно усилят передовые отряды с целью перерезать пути отхода на восток противнику,
который сейчас дытается уйти из-под удара войск северного крыла в юго-восточном направлении. Выход к Дону и использование его в качестве оборонительного рубежа,
прикрывающего наше наступление с севера, в основном осуществлены.
Войска на северном участке фронта Вейхса в ожесточенных танковых боях, в которых противник использовал большое количество танков, отразили наступление противника.
Группа армий «Центр». Атаки противника на северном участке фронта 2-й танковой армии сегодня возобновились, но с меньшей интенсивностью.
На остальных участках предпринималось много местных атак, которые были отражены.
Совещание у фюрера посвящено главным образом продвижению ударного крыла (4-я танковая армия).

Майор Нагель вернулся из 6-й и 4-й армий, где он был свидетелем наступления.
Существенно, что наши вновь пополненные танковые дивизии имеют очень слабую боевую подготовку; неразбериха с матчастью и плохая связь.
Жалобы войск частично оправданы, а частично объясняются их избалованностью в прежних кампаниях.:.

3/7/42

Фюрер приехал в 07.00; несмотря на то что ему пришлось покинуть свою штаб-квартиру около 04.00, он был весьма оживлен и благодушно настроен.
Он подтвердил то, что Гальдер сказал мне вчера, и предоставил мне свободу отказаться от захвата Воронежа в случае,
если на подступах к городу наши войска встретят особенно ожесточенное сопротивление. Он хочет одного: чтобы находящиеся в городе крупные авиационные заводы,
а также огромные депо и прочие железнодорожные сооружения были выведены из строя. Он не будет возражать, если 4-я армия, к примеру, выйдет к Дону южнее города.
Обсуждались полученные нами в течение ночи наработки Верховного командования сухопутных сил относительно проведения будущих операций.
Рассматривалась даже идея о проведении операции «Блау» силами пехоты во избежание потерь времени.
Я указал, что такой способ не позволит добиться окружения противника, который за последнее время кое-чему научился.
При таких условиях противник будет вовремя выходить из-под удара, что он уже пытается делать, правда, далеко не всегда успешно, в течение всего этого года.
В этой связи чрезвычайно важно, чтобы мы атаковали как можно быстрее с подключением мобильных сил и нанесли противнику удар за рекой Айдар,
за каковую он, возможно, станет отходить, как только осознает, что его пытаются обойти с флангов. Фюрер с этим согласился.
Затем обсуждался вопрос целесообразности переброски войск из Крыма к Таманскому полуострову синхронно с началом реализации плана «Блау 3» с тем,
чтобы добиться быстрого развала обороны противника в нижнем течении Дона.
Зоденштерн предложил обсудить эту идею завтра совместно с Верховным командованием сухопутных сил.
Я высказался в пользу этого плана, после чего мне было предложено начать подготовку к этой операции.
Под конец Гальдер поднял вопрос о разделении командования при осуществлении плана «Блау 2».
Как и прежде, я высказался против этой идеи, поскольку в настоящее время планирование, подготовка и проведение операций находятся в моих руках,
и подключение к операциям второй группы армий только усложнит процесс командования.
Подчас нам требуется очень быстро принимать решения и воплощать их в жизнь, и я сомневаюсь, что это может быть достигнуто, если вести военные действия
и руководить ими будут две группы армий. Этот вопрос так и остался неразрешенным.
Во время дискуссии фюрер высмеял англичан, которые имеют обыкновение снимать со своих постов генералов, которых постигла даже небольшая неудача, подрывая тем самым основы принципа свободного принятия решений в английской армии.
Сражения в Крыму близятся к завершению.
В южном секторе группы армий имели место разведывательные рейды противника; кроме того, здесь отмечается повышенная активность русской авиации.
Противник, находящийся перед фронтом 6-й армии, разбит; однако большей части его войск удалось ускользнуть из выступа на западе от Валуек.
Армия направила два своих правофланговых корпуса к линии Валуйки — Николаевка — Коротояк.
Внутренние крылья 6-й армии и армейской группы Вейхса соединились под городом Старый Оскол. Таким образом, войска противника, которые все еще находятся на западе от Оскола, нами отрезаны. На северо-востоке от Старого Оскола правое крыло 4-й танковой армии пересекло пути отступающих русских колонн. Танковая армия быстро продвигается в восточном направлении по всему фронту; ее передовые части находятся всего в нескольких километрах от Дона. На юге от населенного пункта Ливны продолжаются безуспешные танковые атаки противника; фокус атак противника переместился в сектор между Кшеном и Олымом; слева от этого района атаки практически не проводились. Я приказал армейской группе Вейхса как можно быстрее послать 340-ю и 323-ю дивизии в направлении Воронежа и к северу от него; а 387-ю германскую дивизию и 6-ю легкую венгерскую дивизию в направлении Воронежа и к югу от него. Это делается для того, чтобы я мог иметь под рукой пехотные части для защиты северного фланга танковой армии и для высвобождения ее из района боевых действий после достижения ею Дона, так как после этого танки должны подключиться к проведению операции «Блау 2».
6-я армия стремится продвинуться в направлении Коротояка и перехватить отступающие через него колонны русских, чтобы, воспользовавшись возникшей сумятицей, захватить плацдармы на другой стороне Тихой Сосны. Я, однако, должен следить за тем, чтобы 4-я армия ни на минуту не упускала из виду Воронеж и не забывала прикрывать свой северный фланг. Только при таких условиях мы сможем быстро захватить Воронеж и уничтожить находящиеся там важные промышленные и оборонные объекты. В этой связи я приказал 6-й армии направить мобильные подразделения в сторону Острогожска и Коротояка с тем, чтобы они осуществляли прикрытие южного фланга 4-й танковой армии у Дона между Коротояком и границей зоны ответственности армии.
Генерал Димитреску, командующий румынской армии, которая формируется на моем правом крыле, прибыл в штаб-квартиру группы армий и доложил, что готов приступить к исполнению своих обязанностей. Я пригласил его на завтрак.
4/7/42

Утром пришло известие, что 24-я танковая дивизия и пехотный полк «Великая Германия» достигли Дона; части танковой дивизии пересекли горящий мост на юго-западе
от Воронежа и захватили плацдарм на противоположном берегу. Вейхс обеспокоен положением на северном фланге танковой армии,
где ее подразделения из-за сильных атак противника были вынуждены остановиться.
В этой связи я приказал венгерской танковой дивизии, отставшие части которой должны подойти завтра, выдвинуться вперед на восточном направлении.
До этого момента дивизия находилась в резерве группы армий.
Когда я узнал, что 6-я армия задействовала в направлении Коротояка весь ХХХХ корпус, но отправила к северо-востоку лишь разведывательные подразделения,
я отдал приказ задействовать на этом направлении танковую дивизию в полном составе, имея при этом в виду, что 4-ю танковую армию необходимо обезопасить
хотя бы от атак с правого фланга. В течение дня мы узнали, что в районе между Доном и Осколом все еще находятся танковые части противника,
которые пытаются атаковать наступающую в восточном направлении 16-ю моторизованную дивизию.
Принадлежащий 6-й армии ХХХХ танковый корпус сегодня существенных успехов не добился;
насколько я знаю, его продвижение вперед сдерживают заложенные противником на его пути мины.
Когда 6-я армия подняла вопрос относительно того, какую танковую дивизию задействовать, я приказал послать в северо-западном направлении 23-ю танковую дивизию.
Когда меня спросили, какая задача имеет первый приоритет: захват плацдармов на Тихой Сосне или прикрытие южного фланга 4-й танковой армии, — я ответил «обе!».
Первую задачу должны выполнить две мобильные и одна пехотная дивизии, а вторую — 23-я танковая дивизия.
Правое крыло 6-й армии продолжает наступать через лесистую местность на севере от Валуек, преодолевая слабеющее сопротивление противника.
VIII корпус (Хейтц) также поворачивает к востоку; совместно с правым крылом армейской группы Вейхса в уничтожении окруженного в районе Старого Оскола противника
принимает участие и XXIX корпус.4-й танковой армии удалось захватить три плацдарма на противоположном берегу Дона на западе от Воронежа,
отдельные части ее левофлангового корпуса втянулись в сражения с противником, отступающим к городу.
На левом крыле танковой армии 11 -я танковая дивизия вступила в ожесточенные бои с противником, атакующим с северного направления.
Атаки русских на западе от Олыма потеряли былой накал, а в некоторых местах и вовсе прекратились.
Поскольку я задействовал пехоту для прикрытия северного фланга между Доном и Олымом и поскольку 4-я танковая армия должна высвободиться после завершения своей миссии
в районе Воронежа, я решил передать XXIX корпус (Обстфельдер) в распоряжение армейской группы Вейхса вместе с двумя пехотными дивизиями,
которые сегодня все еще ведут бои под Старым Осколом. Однако эти дивизии должны рассматриваться как составная часть 6-й армии.
Воздушная разведка обнаружила отступающие колонны противника, движущиеся с северо-запада в направлении Коротояка,
а также в восточном и северном направлениях. Русские, кроме того, отступают с северо-запада в направлении Воронежа и к югу от него.
Замечены также механизированные колонны, приближающиеся к Ельцу с востока.
5/7/42

Из утренних рапортов стало ясно, что поворот в южном направлении 3-й танковой дивизии, совершенный на начальной стадии наступления 30 июня, все еще дает о себе знать.
Другими словами, дивизия сильно отстает от атакующих войск. Я направил 6-й армии телеграмму, в которой потребовал от ХХХХ корпуса
собрать под своим крылом части 3-й танковой и 29-й моторизованной дивизий и выйти с этими силами на запланированную линию Острогожск — Коротояк уже к концу дня.
Того же я потребовал и от 23-й танковой дивизии, которая из тактических соображений подчинена 4-й танковой армии.
Граница между зонами ответственности армейской группы Вейхса и 6-й армии переместилась на юг от Потодана.
Во второй половине дня Гальдер проинформировал Зоденштерна о том, что фюрера раздражает медленное продвижение на правом крыле.
По его мнению, 6-я армия давно уже должна была захватить плацдармы на другой стороне Тихой Сосны! Он также в недоумении относительно того,
что делает «там вверху» 23-я танковая дивизия! 2-я армия должна отвести дивизии с левого крыла и передвинуть их на правый фланг вместо того,
чтобы растрачивать их силы в бессмысленных атаках. Я сказал Гальдеру, что медленное продвижение танкового корпуса в значительной степени связано
со сменой командования и что я не зря выступал против замены своих лучших командиров перед началом наступления. Что же касается отставания 3-й танковой дивизии, то это связано с тем, что позавчера ее по инициативе Верховного командования направили к югу от реки Оскол. 23-я дивизия связана тяжелыми боями в районе Репьевки. Это свидетельствует о том, что на правом крыле 4-й армии все еще находятся значительные силы противника, и место 23-й дивизии — там. Плацдармы, о которых упоминал фюрер, уже захвачены нами в районе Буденного, Николаевки и Острогожска. Все миссии 2-й армии выполнены, но сейчас она ведет бои почти по всей линии своего фронта. Кроме того, существует письменная директива Верховного командования сухопутных сил, где сказано: весьма желательно, чтобы наступающие войска захватили дорогу Ливны — Воронеж. На это Гальдер заметил, что это была лишь «рабочая теория»; я ответил, Что об этом следовало предупредить заранее.
Ближе к вечеру, когда стало ясно, что сопротивление противника слабеет, я приказал 6-й армии усилить давление на противника и выйти к линии Лиман
(наш самый южный плацдарм на противоположном берегу Оскола) — Веделевка — Варваровка — Каменка.
Я сообщил об этом Верховному командованию сухопутных сил и добавил, что я намереваюсь взорвать железнодорожный мост через Дон в районе Свободы.
Я также сказал, что высвобождение мобильных дивизий из района Воронежа зависит от того, когда туда подойдет пехота и займет позиции южнее города,
прикрыв дорогу, по которой в настоящее время осуществляется снабжение наших частей горючим. Позже пришла директива о том,
что правое крыло 6-й армии может сдвинуться с места лишь после того, как находящийся перед его фронтом противник отступит!
Что касается усиленного левого крыла армии, то оно, совершив резкий поворот, должно наступать в направлении Буденного.
Верховное командование сухопутных сил хочет подстроить противнику ловушку и считает, что он обязательно в нее попадет, если мы прекратим атаки на фронте!
Мост в районе Свободы должен остаться в неприкосновенности; вместо него следует уничтожить другой мост, который находится в 20 километрах к северо-востоку
от указанного выше.Под Воронежем сопротивление противника усилилось. Хотя ему явно недостает артиллерии, положение может измениться,
так как к Воронежу со всех сторон подходят подкрепления. Гот является последовательным противником атаки на город;
мы в очередной раз узнали о его нежелании атаковать Воронеж из радиосообщения, отправленного состоящим при 4-й танковой армии офицером связи
из Верховного командования сухопутных сил. В отличие от командующего 4-й танковой армией Вейхс хочет завтра утром предпринять попытку захвата Воронежа —
пока противник не успел основательно усилиться, особенно в плане артиллерии. Верховному командованию сухопутных сил было сообщено, что, по мнению Вейхса,
удержать плацдарм на противоположном берегу Дона можно только при условии, что Воронеж будет захвачен.
Вейхс также считает, что железнодорожные коммуникации, по которым в город идут пополнения с западного берега Дона, не могут быть нами перерезаны,
если противник отберет у нас этот плацдарм.Я согласен с позицией Вейхса. Однако Верховное командование сухопутных сил решило иначе:
если атака на Воронеж и будет иметь место, то «как-нибудь потом».24-я танковая дивизия и части дивизии «Великая Германия» должны быть выведены с плацдарма
и заменены ближайшей моторизованной дивизией.Атаки противника на левом крыле армейской группы Вейхса становятся все слабее.
Русская атакующая группа в районе Урицкого подверглась концентрическим атакам наших войск с использованием танков и была разгромлена.
В Севастополе захвачено более 95 000 пленных и большое количество военного имущества. Пришел приказ о том,
что Лист принимает на себя командование 11-й, 1-й танковой и 17-й армиями начиная с 7 июля.
Теперь боевые действия на южном фронте будут проводиться в двух отдельных секторах.
В этой связи хотелось бы заметить, что две последние армии из этого списка следует как можно быстрее ввести в дело.
6/7/42

Утром разговаривал с Хойзингером. Передовое подразделение 29-й моторизованной дивизии (Фремерей) достигло железной дороги в 25 километрах на юго-востоке от Острогожска. 3-й танковой дивизией захвачен еще один плацдарм на противоположном берегу Тихой на юго-востоке от Острогожска. Я намереваюсь отдать приказ 6-й армии осуществить прорыв в направлении Калитвы силами ее восточного крыла и бронетанковых частей при осуществлении одновременного прикрытия ее левого фланга. Однако я должен заручиться одобрением со стороны Верховного командования сухопутных сил, так как мне придется отменять изданные вчера приказы. К примеру, я считаю ошибочным перенацеливание острия наступления в направлении населенного пункта Буденный, поскольку силы противника там откровенно слабы и, по моему разумению, состоят лишь из арьергардных частей. Я считал и считаю, что для решения проблем в зоне ответственности 6-й армии необходима мощная атака Силами этой армии по всему фронту.
Вейхс хочет наступать по направлению к линии Дон-Снов — Сосна — Труды. Так как противник слаб, достичь этой линии будет нетрудно,
и я склонен дать согласие на предложение Вейхса — хотя бы потому, что потом он будет наступать в северном направлении,
а это облегчит положение центра группы армий и позволит ввести противника в заблуждение относительно наших дальнейших намерений.
Поэтому я затребовал у Верховного командования сухопутных сил разрешение и на эту операцию.
Ближе к полудню ситуация выглядела следующим образом: на северном крыле 4-я танковая дивизия атаковала и разгромила две бронетанковые бригады русских.
Противник отступает на всем северном фронте армейской группы Вейхса. Мне докладывают, что в нескольких местах русские «бегут».
Почти одновременно пришло известие, что противник начал эвакуироваться из Воронежа и что в течение ночи батальон 24-й танковой дивизии прорвался через южную часть города
к реке Воронеж.Я позвонил Гальдеру и сказал, что противник в секторе армейской группы Вейхса разбит наголову и что сейчас пришло время атаковать 6-й армии,
и не одним только ее сильным левым крылом, но по всему фронту. Признаться, мне осточертели ограничения, которые на меня постоянно налагают в последние дни,
поэтому я сказал, что хочу наступать на Воронеж, и спросил, выводить ли мне из боя 9-ю танковую дивизию, после того как она достигла столь впечатляющего успеха,
намекая на то, что Верховное командование сухопутных сил запретило 2-й армии (армейская группа Вейхса) наступать в каком-либо направлении.
Увы, все мои аргументы были не в силах поколебать намерений Верховного командования сухопутных сил, которое против того,
чтобы 6-я армия наступала своим северным крылом. Между тем наступать правым крылом, как это было запланировано ранее, — значит совершить ошибку,
так как левое крыло в течение этого дня уже успело пройти большое расстояние в южном направлении.
Мост через Дон у Коротояка достался нам целехоньким. Город Воронеж и еще один мост через Дон были захвачены нами без всякого сопротивления.
Верховное командование сухопутных сил продолжает давить на меня с тем, чтобы я высвободил части танковой армии, находящиеся у Воронежа
и на севере от него, и развернул их в южном направлении. Против этого возразить нечего, но все зависит от того, как быстро подойдет пехота, которая должна сменить танкистов.
Разбитые и рассеянные части противника мечутся из стороны в сторону в тылах 6-й армии и армейской группы Вейхса.
Это мешает нам вести подсчет пленных и оценить количество захваченного нами военного имущества.

7/7/42

Вчера вечером 3-я танковая дивизия, соединение левого крыла 6-й армии, достигла Калитвы у Россоши.
305-я дивизия также приближается к этой реке. К полудню 6-я армия сообщила, что главные силы противника, как и ожидалось, отошли перед фронтом LI корпуса.
VIII корпус, который наступает к югу в направлении Николаевки, докладывает, что у отступающего противника отсутствует единое командование
и что корпусу оказывают сопротивление лишь небольшие разрозненные группы.
Кроме того, противник бросает по пути артиллерийские орудия и прочее вооружение, так что налицо все приметы приближающегося полного коллапса.
Я сообщил об этом генералу Йодлю из Верховного командования сухопутных сил и сказал, что я приказал атаковать по всему фронту.
Вейхс докладывает, что противник отступает перед его северным флангом, и осведомляется, нужно ли ему останавливаться на указанной в плане линии
или есть смысл продолжать наступление. Я сказал, что его правое крыло должно остановиться на линии Ольховатка — Горки в соответствии с изданным вчера приказом,
но что на западе от этой линии он может продолжать движение вплоть до Сосны и населенного пункта Труды при условии, что в процессе он снимет со своего фронта дивизию.
Вечером этот приказ был конкретизирован, так как я потребовал от Вейхса в любом случае снять дивизию с его левого крыла и переадресовать ее в восточном направлении.
Потом армейская группа получила одно за другим два последовательных указания о необходимости резко ускорить поворот к югу ее моторизованных подразделений.
В течение дня стало ясно, что вчерашние рапорты, где говорилось о том, что русские «бегут» перед северным фронтом Вейхса,
верны лишь отчасти, поскольку сегодня противник атаковал там в нескольких местах.
К вечеру 6-я армия пересекла Калитву на всем фронте VIII армейского корпуса и ХХХХ танкового корпуса.
LI и XVII корпуса продвинулись на 18 километров в глубь оставленных русскими позиций.
Вечером армия получила приказ наступать силами ХХХХ танкового корпуса вплоть до командной высоты на юге от Михайловки, начав движение в направлении Павловска,
сомкнуть там ряды, после чего захватить плацдармы на противоположной стороне Дона в районе Богучара,
рассылая при этом разведывательные подразделения во всех направлениях.
Вслед за ХХХХ корпусом необходимо направить сильные пехотные части.
Кроме того, я сказал, что дивизия «Великая Германия» и 24-я танковая дивизия должны завтра атаковать к югу, перейдя в подчинение ХХХХ танкового корпуса.
Полученная нами директива от Верховного командования сухопутных сил говорит, что группа армий Листа,
а именно: 1-я танковая армия и 17-я армия, будут атаковать 9 июля своими главными силами через Лисичанск с тем,
чтобы достичь командных высот около населенного пункта Высочинов.
На других участках фронта группы армий Листа наши войска будут атаковать только в том случае, если противник начнет отходить.
Высочинов является объектом наступления согласно плану «Блау 2»;
Верховное командование сухопутных сил продолжает носиться с идеей реализации плана «Блау 2»
и надеется окружить в районе Высочинова войска противника, которых, я уверен, там уже нет.
8/7/42

Передовые части 23-й танковой дивизии, направленные к северу, достигли позиций ХХХХ танкового корпуса. Дивизия «Великая Германия»,
которая также высвободилась из-под Воронежа, уже продвигается в южном направлении, в то время как 24-я танковая дивизия,
прикованная к месту взорванными мостами и ливнями, не смогла двинуться в путь ранее вчерашнего дня.
Утром наши войска отразили атаки противника с севера в направлении Воронежа.
В северной части города несколько изолированных очагов сопротивления противника, который, по-видимому, не успел эвакуироваться полностью, продолжают огрызаться огнем.
В полдень я отправил Гальдеру телекс, в котором указал, что противник, без сомнения, отступает перед 6-й армией по всему фронту,
а также в южном направлении и что намеченный Верховным командованием сухопутных сил двусторонний охват, скорее всего, противника на прежнем месте не застанет.
По моему мнению, при сложившихся обстоятельствах план «Блау 2» можно «похоронить»; в настоящее время Верховному командованию сухопутных сил необходимо решить,
где и с какой целью задействовать танковые части моего левого крыла.
Противник перед фронтом правого крыла 6-й армии продолжает отступать. Два ее правофланговых корпуса прошли около 30 километров, не встретив никакого сопротивления.
VIII армейский корпус, преодолевая на своем пути сопротивление противника, также продвинулся на 30 километров в глубь русских позиций и теперь находится за линией
по реке Айдар. ХХХХ танковый корпус натолкнулся на ожесточенное сопротивление противника на севере от Михайловки; никаких известий оттуда до вечера не поступало.
Части корпуса захватили неповрежденный мост через Дон около Белогорья на северо-западе от Павловска.
В районе Свободы на южном берегу Дона все еще находятся войска противника. Они атаковали наш небольшой плацдарм у Коротояка.
К северу на западном берегу Дона также дислоцируются соединения противника, которые завтра или послезавтра должны быть уничтожены
или рассеяны медленно подтягивающимися туда венгерскими частями.
Северный фронт 2-й армии перешел к обороне. Противник, которого никто не преследовал, оправился от предыдущих ударов и теперь проводит атаки локального характера,
в особенности между Доном и Олымом. Армия ожидает более мощных атак со стороны противника.
Оказавшись перед лицом всех этих фактов, Верховное командование сухопутных сил, хотя время уже к ночи, не издало пока никаких приказов
относительно продолжения операции. В разговоре между генералом Хойзингером и Зоденштерном первый сказал,
что обе группы армий должны прийти к соглашению относительно того, которая из них и когда будет осуществлять руководство двумя танковыми армиями!
Неужели не было бы лучше, если бы обе танковые армии изначально находились под строгим контролем одной группы армий?

9/7/42

Правое крыло 6-й армии продолжает продвигаться к Айдару; центр армии развернут влево для установления контакта с ХХХХ танковым корпусом, дивизии левого крыла приближаются к Дону. Центр ХХХХ танкового корпуса натолкнулся на крупные силы противника, которые, впрочем, позже были отброшены. К вечеру части корпуса находились на юго-западе и юго-востоке от Михайловки, а также временно захватили плацдарм в районе
Богучара. Русские перед фронтом 6-й армии отступают на восток густыми колоннами. Сегодня наши войска снова отразили атаки противника в районе плацдарма у Коротояка.
В первой половине дня XXXXVIII танковый корпус достиг Тихой Сосны силами дивизии «Великая Германия» и 24-й танковой дивизии. Река была
форсирована в нескольких местах, после чего указанные части остановились на дозаправку.
В секторе армейской группы Вейхса венгерские части медленно подходят к Дону; на восточном фронте армейской группы сравнительно тихо. На
северном фронте противник атаковал крупными силами по обеим сторонам Олыма, прорвал в нескольких местах нашу оборону, но на большинстве направлений был отражен.
Так как к 19.30 никаких распоряжений относительно продолжения операции не последовало, я позвонил Верховному командованию сухопутных сил и
предложил считать следующим объектом атаки моих танковых дивизий равнинную местность в районе Н. Астахова. Быстро атакуя, по этой танкодоступной возвышенной местности можно пересечь находящиеся перед моим фронтом дороги, по которым отступает противник, и даже
перехватить часть его откатывающихся в тыл колонн. Поздно вечером меня поставили в известность о том, что фюрер приказал ХХХХ танковому корпусу наступать главными силами вдоль железной дороги на Миллерово, а также левым крылом в направлении Мешкова с тем, чтобы быстро
захватить железную дорогу и «перерезать пути отхода» противника. Рассматривается также вопрос о возможности дальнейшего наступления в направлении Каменска на Донце.
Необходимо захватить и удерживать плацдармы на противоположном берегу Дона в районе Богучара. Это позволит танковой армии развивать наступление на восток в направлении [471] Сталинграда! Когда я спросил, следует ли мне рассматривать это заявление как приказ, мне было сказано: нет, это скорее указание на то, к чему следует готовиться. Поскольку конкретные приказы на утро завтрашнего дня от Верховного командования
сухопутных сил так и не поступили, я приказал ХХХХ танковому корпусу атаковать своим сильным правым крылом в направлении Миллерова, а левым
— в направлении Мешкова, одновременно осуществляя прикрытие своего левого фланга.

10/7/42

В течение ночи пришла телеграмма от Верховного командования сухопутных сил, подтверждавшая вчерашнюю устную директиву. В телеграмме
содержалось также дополнение, где говорилось, что после пересечения Донца группа армий «А» (Лист) должна захватить переправы через Айдар у
Старобельска и на юге от него, а затем атаковать по направлению к линии Каменск — Миллерово. Позже пришел приказ относительно передачи 9-й
(Беслер) и 11-й (Бальк) танковых дивизий, которые в настоящее время высвобождаются из-под Воронежа, в распоряжение Верховного командования
сухопутных сил. Очень надеюсь, что Верховное командование сухопутных сил не заберет у нас сразу обе эти дивизии, так как до сих пор существует
опасность атак противника против северного фланга армейской группы Вейхса.
Согласно приказу группы армий, подтягивающийся ко вторым линиям наших позиций венгерский армейский корпус переводится на юго-восток к Дону в сектор Павловск — Коротояк с тем, чтобы 4-я танковая армия получила наконец возможность переправить свои основные силы на противоположный
берег реки Тихая Сосна.
В секторе группы армий «А» 1-я танковая армия (Клейст) пересекла Донец у Лисичанска. Слева от нее наступают румынские части. Правое крыло 6-й армии вышло к Айдару по всему фронту и после короткой стычки с арьергардами противника захватило переправы. Дивизии центра
двинулись через Белую в юго-восточном и южном направлениях на соединение с танковым корпусом, передовые части которого вечером вышли в
район Никольского. VIII корпус движется к Богучару, чтобы высвободить дислоцирующиеся там танки, а также захватить необходимые нам
плацдармы. Дивизии левого крыла приближаются к Дону. У Свободы противник был отогнан за реку. На южном крыле армейской группы Вейхса
венгры приняли на себя миссию по прикрытию наших войск со стороны Дона, за исключением наиболее важного сектора в излучине реки у Россоши,
где русские все еще находятся на западном берегу. Высвобождение танковых дивизий из-под Воронежа происходит медленно; мосты здесь
находятся в полуразрушенном состоянии, а противник продолжает атаковать Воронеж с севера. Противник также проводит мощные атаки с
подключением танков на северном фронте между Доном и Кшеном, но атаки эти плохо скоординированы. Различные вклинивания локального
характера необходимо срочно ликвидировать. Особенно напряженная ситуация сложилась в секторе необстрелянной 340-й дивизии (Бутце), которая
в процессе замены танковых частей на передовой была атакована противником, поддержанным тяжелыми танками. На этом фронте только за один
сегодняшний день русские потеряли до 50 боевых машин.
Снова не получил никаких директив на завтрашний день. В этой связи я предложил Верховному командованию сухопутных сил передвинуть XXXXVIII танковый корпус, который отстал из-за проблем с горючим и находится у Тихой Сосны, вперед и ближе к позициям ХХХХ танкового корпуса, с чем Верховное командование сухопутных сил согласилось.

11/7/42

Русские взорвали мост через Дон в районе Богучара. Теперь Верховному командованию сухопутных сил придется обходиться без столь желанного ему плацдарма в этом месте.
Наши летчики атаковали густые колонны русских, отступающих к мостам на Дону. Так как нами были захвачены здесь далеко не все мосты, крупным силам противника удалось от нас ускользнуть.
Утром пришло известие, что противник отступает в восточном направлении также перед фронтом северного крыла группы армий «А». Разговор с Верховным командованием сухопутных сил выявил то обстоятельство, что оно намеревается обратиться к фюреру с предложением направить танковую армию в сторону Донца с выходом ее правого крыла к Каменску и восточнее его. Я отдал 4-й армии следующий приказ: целью наступления ХХХХ
танкового корпуса, а также 23-й и 3-й танковых дивизий является выход к Донцу в районе Каменска и юго-восточнее его; остальные силы армии должны двигаться к району Кашары и населенному пункту Боковская.
К вечеру правое крыло 6-й армии снова значительно продвинулось вперед в юго-восточном направлении. ХХХХ танковый корпус продолжает продвигаться в южном направлении, преодолевая незначительное сопротивление противника. XXXXVIII танковый корпус, который движется
навстречу ХХХХ корпусу, из-за проблем с горючим и взорванных мостов продвигается медленно и с остановками. Левое крыло 6-й армии вышло к
Дону.
В секторе армейской группы Вейхса венгры так и не вступили в боевое соприкосновение с противником, который все еще находится на западном берегу Дона в Яриве. Замена танковых частей на пехотные под Воронежем продолжается. На северном фланге противник провел особенно мощные атаки на севере от Землянска и добился глубокого вклинивания в наши позиции. В ответ на наше требование Верховное командование сухопутных сил решило задействовать 9-ю (Беслер) и 11-ю (Бальк) танковые дивизии с тем, чтобы нанести противнику быстрый мощный удар и
восстановить положение.

12/7/42

В течение ночи пришла директива от Верховного командования сухопутных сил относительно продолжения операции:
«Группа армий «Б» (Бок) должна продвигаться в общем направлении к устью Донца, посылая все имеющиеся в ее распоряжении мобильные силы на Каменск, чтобы вступить в сражение с войсками противника на севере от Дона и уничтожить их, атакуя стыла. Оставшиеся силы группы армий должны
прикрывать этот маневр от угрозы с востока и способствовать созданию условий для наступления в направлении Сталинграда».
Помимо того, что эта директива лишена ясности, она распыляет мои танковые войска, рассылая их по всем направлениям.
Я не могу послать все имеющиеся в моем распоряжении мобильные силы на Каменск по причине ужасных дорожных условий. Здесь каждому
моторизованному соединению требуется своя собственная дорога.
Шесть притоков с севера на юг впадают в Донец перед фронтом 4-й танковой армии. Мы можем послать передовое соединение танковой армии —
ХХХХ танковый корпус — по двум полоскам земли между этими реками в направлении Донца между Каменском и Форштадтом. Следующий за ним XXXXVIII танковый корпус может быть направлен к югу по танкодоступному плато, протянувшемуся от Боковской через Морозовскую. Когда корпус
достигнет Морозовской, он может повернуть направо и двинуться напрямую через Дон в направлении Донца или налево навстречу противнику, угрожающему атакующим войскам с востока. Вчера я озвучил эти мысли в присутствии оберста фон Грольмана из Верховного командования
сухопутных сил, когда последнее рассматривало вопрос об использовании моих танковых войск на изрезанной реками территории на юге от Миллерово. Вполне возможно, меня не поняли, так как в течение ночи Зоденштерну пришла телеграмма от начальника Генерального штаба с
требованием «противостоять ненужному растягиванию мобильных сил к востоку, так как танковой армии предстоит выполнять свою следующую миссию на южном направлении. А именно: осуществить поворот соединений к югу с выходом в тыл войск противника, удерживающих позиции на
севере от Ростова. При таких условиях посылка мобильных сил в юго-восточном или восточном направлениях может быть оправдана только необходимостью флангового прикрытия».
Тем временем левое крыло группы армий «А», а равно и мое правое крыло приблизились к городу Миллерово. Крупные бронетанковые и пехотные
силы будут стиснуты там на небольшой территории в центре операции при очень слабых флангах!
Вылетел в 4-ю танковую армию в Ольховатку, где обсуждал продолжение операции с Готом и имел возможность наблюдать части дивизии «Великая
Германия» и 24-й танковой дивизии. Несмотря на испепеляющую жару и страшную пыль, танковые войска пребывают в великолепном настроении. Жаль только, что обе дивизии не имеют горючего и простаивают.
На других участках фронта все идет своим чередом. Венгерские части на правом крыле армейской группы Вейхса наконец вступили в боевое
соприкосновение с русскими на этой стороне Дона, однако, добившись кратко временного первоначального успеха, были отброшены! Русские атаковали наш северный фронт под Воронежем, но безуспешно. Контратака против русских бронетанковых частей на северном фланге силами 9-й
и 11-й танковых дивизий, предоставленных нам Верховным командованием сухопутных сил, имела успех, хотя и не привела к окружению и полному уничтожению противника, на что мы рассчитывали.

В ночь на 3 июля корпуса 5-й танковой армии заканчивали сосредоточение к югу от Ельца. Немедленный и решительный их удар по врагу,
рвавшемуся к Воронежу, мог бы резко изменить обстановку в нашу пользу, тем более что основные силы этой фашистской группировки,
понеся уже довольно значительные потери и растянувшись на широком фронте, были связаны боями с нашими войсками.
Однако танковая армия никаких задач от командования фронта не получила. По поручению Ставки мне пришлось срочно отправиться в район Ельца,
чтобы ускорить ввод в сражение танковой армии. Предварительно по телеграфу я передал командующему армией и командованию Брянского фронта приказание немедленно
приступить к подготовке контрудара.

На рассвете 4 июля я прибыл на командный пункт фронта.
Уточнив обстановку, выяснив, что можно было бы дополнительно привлечь из фронтовых войск к участию в контрударе,
мы вместе с начальником штаба генерал-майором М. И. Казаковым направились на КП командующего 5-й танковой армией генерал-майора А. И. Лизюкова.
Здесь, произведя вместе с командармом и начальником штаба фронта рекогносцировку, я уточнил задачу 5-й танковой армии: одновременным ударом всех ее сил
западнее Дона перехватить коммуникации танковой группировки врага, прорвавшейся к Дону, и сорвать ее переправу через реку.
С выходом в район Землянск — Хохол 5-я армия должна была помочь войскам левого фланга 40-й армии отойти на Воронеж через Горшечное, Старый Оскол.
В тот же день я получил указание Верховного Главнокомандующего не позднее утра 5 июля быть в Ставке в связи с тем,
что осложнилась обстановка на правом крыле Юго-Западного фронта. 6-я немецкая армия вышла здесь к Каменке и развивала удар в южном направлении.
Создалась угроза тылам не только Юго-Западного, но и Южного фронтов. Отдав вечером 4 июля указания о порядке ввода 5-й танковой армии в сражение и
об организации взаимодействия артиллерии и авиации, возложив ответственность за осуществление задания на командарма и штаб фронта, я отбыл в Ставку.
Но, как показал дальнейший ход событий, 5-я танковая армия задания не выполнила.
Ее командование, не имея опыта в вождении таких танковых объединений, на первых порах действовало не совсем уверенно,
штаб фронта ему не помогал и фактически его работу не направлял; не было поддержки со стороны фронтовых средств усиления — артиллерии и авиации.
Поэтому одновременно мощного удара танков по флангу и тылу ударной группировки врага достичь не удалось.
Правда, 5-я танковая армия отвлекла на себя значительные силы врага и тем самым позволила другим войскам Брянского фронта выиграть несколько дней,
необходимых для организации обороны Воронежа.

Хотя наступление врага на Воронеж было в те дни приостановлено, обстановка для нас оставалась крайне напряженной.
7 июля 6-я полевая и 4-я танковая немецкие армии начали наступление из района южнее Воронежа вдоль правого берега Дона,
а 1-я танковая армия — из района Артемовска в направлении на Кантемировку. Противник стремился во что бы то ни стало выйти в большую излучину Дона.
Юго-Западный и Южный фронты продолжали отход на восток. К середине июля враг захватил Валуйки, Россошь, Богучар, Кантемировку, Миллерово.
Перед ним открывались восточная дорога — на Сталинград и южная — на Кавказ. Переход Красной Армии к стратегической обороне давался нелегко.
При всех неудачах наших войск весной и летом 1942 года в событиях того периода главное состояло в том,
что Красная Армия вела активные маневренные оборонительные действия, которые подготовили условия для срыва второго «генерального» наступления гитлеровцев
на советско-германском фронте.

К исходу 3 июля передовые танковые части противника достигли реки Дон западнее Воронежа. Началась непосредственная борьба за Воронеж.
Контрудар 5-й танковой

Обстановка на воронежском направлении продолжала осложняться. Но у нас еще оставались резервы для нанесения сильного контрудара по войскам противника.
Кроме 3-й и 6-й армий Ставка передала нам и 5-ю танковую армию.
Действия последней могли быть усилены не потерявшими боеспособность частями 1-го и 16-го танковых корпусов,
а также стрелковыми дивизиями из состава 3-й и 48 и армий.
Этому благоприятствовала и оперативная обстановка. Танковые и моторизованные соединения противника при выходе к Дону растянулись на широком фронте.
Все они уже понесли значительные потери и были связаны боями у Касторного и на подступах к Воронежу.
А развернувшиеся фронтом на север части 13-го армейского корпуса, так же как и части 55-го корпуса, не имели успеха: их сдерживали 1-я гвардейская стрелковая дивизия
и 8-й кавкорпус, выдвинутые из наших фронтовых резервов.
Организацию контрудара взял на себя Генеральный штаб. В ночь на 4 июля командующий 5-й танковой армией генерал-майор А. И. Лизюков получил из Москвы директиву, обязывающую его лично «ударом в общем направлении Землянск, Хохол (35 километров юго-западнее Воронежа) перехватить коммуникации танковой группировки противника, прорвавшейся к реке Дон на Воронеж; действиями по тылам этой группы сорвать ее переправу через реку Дон».
А утром 4 июля прибыл начальник Генерального штаба А. М. Василевский и в моем присутствии на КП 5-й танковой армии уточнил поставленную перед ней задачу.
Успешный ввод в сражение этого мощного войскового объединения мог существенно повлиять на обстановку под Воронежем.
К сожалению, массированной танковой атаки не получилось. Танки вступали в бой из колонн по методу ввода в готовый прорыв с выделением передовых батальонов (примерно по два батальона от корпуса). В итоге наступление танковых корпусов свелось, по существу, к действиям только передовых батальонов.
Наступательные действия 5-й танковой армии продолжались фактически до 7 июля. Она отвлекла на себя помимо 9-й и 11-й танковых дивизий еще и другие войска противника.
Однако разгромить основные его силы западнее Воронежа нам не удалось.
Первый опыт боевого применения танковой армии оказался неудачным. Начались разговоры о непригодности такого оперативного объединения вообще.
Истинные же причины неудачи, на мой взгляд, были в другом: в неумении. Это умение пришло позднее.
Руководство действиями 5-й танковой армии осуществлял непосредственно Генеральный штаб, и формально мы не несли ответственности за ее неудачи.
Но справедливости ради не могу не заметить здесь, что, если бы командованию и штабу Брянского фронта была отведена в данном случае иная роль,
если бы нас тоже привлекли к руководству контрударом, ход событий от этого вряд ли изменился.
Судьба Воронежа была предрешена еще 3–4 июля, когда передовые части 48-го немецкого танкового корпуса вышли к реке Дон и без особых затруднений форсировали ее.
После же упорных боев 5–7 июля немецкая 4-я танковая армия фактически овладела городом. В наших руках остались лишь городские предместья Отрожка и Придача,
расположенные на восточном берегу реки Воронеж, а также студенческий городок на северной окраине города.
В последующие дни противник пытался расширить захваченный район, но цели не достиг. Не удалось немцам увеличить плацдарм и на левом берегу Дона у Коротояка.
Потерпев эти неудачи, вражеское командование приступило к перегруппировке своих войск для наступления на юг, против Юго-Западного фронта.
Снять с воронежского направления оно сумело только одну танковую и три моторизованные дивизии.
Против Брянского и вновь созданного Воронежского фронтов осталась полностью 2-я немецкая армия (10–12 дивизий), а непосредственно в районе Воронежа удалось
задержать на некоторое время и 24-й танковый корпус. Кроме того, в междуречье Дона и Воронежа были развернуты три дивизии 29-го армейского корпуса,
прибывшего из 6-й армия, а к югу от устья реки Воронеж до Павловска развертывалась 2-я венгерская армия в составе десяти дивизий.

К 3 июля положение войск под Воронежем резко ухудшилось. Противник прорвал нашу оборону на стыке между Брянским и Юго-Западным фронтами на глубину до 80 километров
и устремился к Дону и Воронежу. На помощь войскам, сражающимся на воронежском направлении, Ставка из своего резерва выдвинула общевойсковые и танковые соединения.
Командующему фронтом было дано указание вместе с оперативной группой немедленно перебраться в Воронеж, чтобы на месте организовать отпор врагу.
На основном КП командующего фронтом временно заменил генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов.
На рассвете 4 июля на КП Брянского фронта прилетел представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-полковник А. М. Василевский.
Как мы узнали впоследствии, Ставка поручила ему организовать контрудар 5-й танковой армии Лизюкова.
Только теперь, когда изучаешь архивные документы, понимаешь, насколько верно и точно была задумана эта операция,
которая даже не получила в нашей исторической литературе своего наименования.
А смысл этого замысла Ставки заключался в том, что 5-я армия, получившая дополнительно вновь прибывший 7-й танковый корпус,
при поддержке наших уже поредевших к тому времени 1-го и 16-го танковых корпусов должна была нанести удар с севера на юг в направлении Землянск — Хохол
по северному флангу группы армий «Вейхс», перерезать ее коммуникации, сорвать переправу через Дон и,
выйдя в тыл противнику, помочь вырваться из окружения левофланговым дивизиям 40-й армии. 6 июля 5-я армия нанесла контрудар.
Гитлеровское командовавшее, опасаясь за левый фланг группы «Вейхс», вынуждено было повернуть на север две танковые и три пехотные дивизии,
бросить против лизюковцев большую часть авиации. Удар противника на Воронеж был значительно ослаблен.
Конечно, результаты контрудара были бы значительнее, если бы Лизюков имел время на его подготовку.
Армия была введена в бой по частям, как правило, с ходу, без разведки местности и противника. Это также значительно ослабило мощь ее удара.
Отрицательно сказались и слабая артиллерийская поддержка танкистов, и отсутствие надежного авиационного прикрытия.
К тому же противник обнаружил выдвижение 5-й танковой армии на исходные позиции. Это привело к потере внезапности ее применения.
Ко всему сказанному надо добавить, что армия Лизюкова не имела боевого опыта.

3 июля я получил неожиданный приказ: сдать армию командиру 3-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майору Василию Дмитриевичу Крюченкину,
а самому с бригадным комиссаром Н. К. Попелем прибыть в штаб Юго-Западного фронта для дальнейшего следования в Ставку.
... освобождение от обязанностей командарма 28-й, думаю, было несправедливостью. Войска этой армии успешно вышли на ближние подступы к Харькову,
затем стойко дрались при отходе к Северскому Донцу и не позволили окружить себя, хотя соседей на флангах уже не было,
а наиболее боеспособные соединения из ее состава изъяты фронтом. В этом и моя профессиональная заслуга.
38, 21, 40-я армии под ударами превосходящего противника раньше отошли на восток не в лучшем состоянии, однако их командармов не освобождали от обязанностей.
Вместе с Н. К. Попелем я написал письмо Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, изложил ход событий, свои решения
и просьбы к командованию фронта, его меры, оказавшиеся недостаточными и запоздалыми, необъяснимый перенос средств связи, затем просьбу вернуть в 28-ю.
Как выяснилось после войны, Сталину о письме не докладывали.
После моего отъезда боевые действия 28-й армии протекали в исключительно неблагоприятных условиях.
В то время как ее соединения находились на левом берегу Оскола, в районе Волоконовки и Валуек, неприятель проник глубоко на восток в полосе 21-й армии,
овладел Острогожском, затем занял город Россошь и Кантемировку и твердо стал на тыловых коммуникациях 28-й.
Наши части отходили от рубежа к рубежу, мужественно сдерживали наседавшие немецко-фашистские войска.
Упорно обороняясь, они прикрывали свой правый фланг и тыл от танков и мотопехоты, действовавших в полосе 21-й армии.
На всем протяжении от реки Оскол до Дона у станиц Казанская, Мигулинская и Вешенская противник настойчиво пытался с северо-востока выйти на тылы армии,
окружить ее и уничтожить. Но бойцы и командиры героически расчищали дорогу на восток, испытывая острейший недостаток и хлеба, и боеприпасов.
В непрерывных многодневных боях с превосходящими силами пехоты, танков и авиации соединения армии понесли очень большие потери.
К берегам Дона они пришли совершенно обескровленными. В полках оставалось по 100–150 активных штыков и обозы, но управление войсками не нарушалось
и сохранялось до конца боев. 13-я и 15-я гвардейские стрелковые дивизии вскоре после тяжелого отступления были переброшены в Сталинград. .

http://militera.lib.ru/memo/russian/ivanov_sp/08.html

В июне - июле 1942 года начальник штаба 38 армии.

38-я армия оказалась в арьергарде войск Юго-Западного фронта. Естественно, что на нее обрушились особенно сильные удары врага. 40-й танковый корпус противника, наступавший в сторону Кантемировки, к 8 июля расширил брешь между нашей и 28-й армиями. Возникла опасность выхода немецких танков и мотопехоты в тылы соседей и наши собственные. Потребовалось выдвинуть на рубеж Кантемировка, Ровенки поредевшие части 304-й, 9-й гвардейской, 199-й стрелковых дивизий и 3-й танковой бригады. Они сдержали яростный напор не только танков 40-го корпуса, но и подошедшей пехоты из 8-го армейского корпуса вермахта. Этим 38-я вновь помогла соседям, но сама оказалась в критическом положении, ибо угроза отсечения тылов нависла еще реальнее.
10 июля ночью я передал в арьергардные дивизии приказ командарма немедленно начать отход на промежуточный рубеж северо-западнее Черткова в верховьях реки Деркул, а затем на линию железной дороги Кантемировка — Миллерово. Здесь мы намеревались закрепиться, но брешь между нашей и 28-й армиями настолько расширилась, что вскоре пришлось отойти на реку Калитва.
Действиями разведки мы установили, что часть войск нашей армии и соседней слева 9-й отрезаны севернее Миллерово от главных сил Юго-Западного фронта. Дело в том, что Гитлеру наконец удалось направить в намеченных направлениях "разбредшихся в разные стороны чертей", и танки Клейста вышли южнее Миллерово, то есть почти соединились с 6-й армией Паулюса. Генерал П. И. Бодин, сменивший 26 июня И. X. Баграмяна, вначале успокоил нас, сказав, что 24-я армия Д. Т. Козлова спешит на помощь, но вскоре она сама попала в сложный оперативный переплет. Тем не менее наши части, оказавшиеся под угрозой окружения, 15 июля прорвали заслоны врага и вместе с остальными войсками армии достигли Дона.
Вышло сюда и подавляющее большинство других войск Юго-Западного фронта. Нового "грандиозного котла", который готовило гитлеровское командование, не получилось.

Сосредоточив в районе Двуречная свои войска, противник нанес здесь удар 5 июля.
Ему удалось форсировать Оскол и захватить на восточном берегу два небольших плацдарма.
Каждый из них он удерживал силами одного пехотного батальона, усиленного артиллерией и небольшим числом танков.
Хотя серьезной угрозы для армии со стороны этих плацдармов в ближайшие дни нельзя было ожидать, мы все же начали их ликвидацию,
чтобы отбросить противника за реку. Однако осуществить это не удалось, так как на следующий день, 6 июля,
действовавшие севернее нашей полосы два немецких корпуса — 17-й армейский и 40-й танковый — форсировали р. Тихая Сосна.
Войска фронта, выделенные для обороны рубежа этой реки, не успели туда выйти. Что касается 28-й армий, то она к тому времени отошла уже за р. Черная Калитва.
Теперь 38-ю армию легко могли обойти справа наступавшие с севера вражеские корпуса.
Видимо, поэтому командующий фронтом в ночь на 7 июля приказал начать отвод войск нашей армии на тыловой оборонительный рубеж фронта
Нагольная — Ровеньки — Курячевка — Белокуракино, оставив на р. Оскол прикрытие от каждой дивизии.
Указанный рубеж находился в 35—40 км восточное р. Оскол и был занят батальонами 118-го укрепленного района. Дивизиям 38-й армии предстояло уплотнить их оборону.
Сутки спустя после получения приказа об отходе войск 38-й армии она была отведена на этот рубеж. Но к этому времени обстановка вновь изменилась, и опять к худшему.

7 июля противник начал наступательную операцию «Клаузевиц». В ней участвовали 6-я и 4-я танковая армии, наступавшие вдоль правого берега Дона на юг,
а также 1-я танковая армия, наносившая удар из района Артемовск, Славянок в направлении Миллерово.
Обе группировки, согласно плану, должны были окружить и уничтожить войска Юго-Западного и часть войск Южного фронтов.
Во второй половине того же дня 8-й армейский и 40-й танковый корпуса противника заняли г. Россошь.
Утром следующего дня они захватили населенный пункт Ольховатку и овладели плацдармами на южном берегу реки Черная Калитва.
Это создало угрозу выхода в тыл левого крыла Юго-Западного фронта. По данным авиаразведки, в район Россоши двигалось до 100 танков и колонна мотопехоты противника.
В середине дня они начали развивать наступление в тыл 38-й армии.
28-я армия и отступившая туда же группа войск под командованием генерал-майора танковых войск Е. Г. Пушкина не успели организовать оборону
на южном берегу реки Черная Калитва и вынуждены были продолжать отход в юго-восточном направлении.
В результате разрыв между 28-й армией и 38-й, занявшей оборону на рубеже Нагольная — Белокуракино, увеличивался.
Воспользовавшись этим, противник двинул свои подвижные части дальше на юг. К 15 часам 8 июля вражеские танки с автоматчиками появились в районе Мартынцы, Еремовка,
в непосредственной близости от правого фланга 38-й армии. Основные же силы наступавшей группировки, имевшей до 300 танков,
двигались двумя колоннами из района Россоши на Кантемировку и из района Ольховатки в направлении Каменки. Первая из них к исходу 8 июля приближалась к Митрофановке,
вторая достигла Екатериновки.
Таким образом, противник уже на следующий день мог оказаться в тылу у 38-й армии. В этих условиях наиболее целесообразно было бы отвести ее войска еще на 15 км к востоку,
на линию р. Айдар и там обороняться частью сил фронтом на запад, одновременно выставив заслон с севера на рубеже Ровеньки — Кантемировка.
Командующий фронтом, к которому я обратился за разрешением произвести отвод, одобрил лишь предложение о создании заслона фронтом на север. На отвод войск с рубежа 118-го укрепленного района не было дано согласия. Это осложнило дело.
Для создания заслона с севера были выделены сравнительно ограниченные силы. Их составили ослабленные в предшествующих тяжелых боях
304-я, 9-я гвардейская, 199-я стрелковые дивизии и 3-я танковая бригада.
В тяжелом положении оказались и оставленные для обороны рубежа Нагольная—Белокуракино 300, 162, 242-я стрелковые дивизии и части 118-го укрепленного района.
Их позиции были обращены на запад, а враг крупными силами приближался с севера к Кантемировке, которая находилась в тылу армии в 90 км от ее рубежа обороны.
Недоумевая по поводу столь странного решения фронтового командования, я попытался добиться его отмены.
Донесение по этому вопросу было передано в штаб фронта в 2 часа 9 июля. Адресуя его маршалу Тимошенко и начальнику Генерального штаба генерал-полковнику Василевскому,
я вновь просил разрешения отвести войска на 15 км с целью создания более эффективной обороны.
В ответ было получено распоряжение, в категорической форме подтверждавшее прежнее решение. Оно гласило:
«1. Не допустить скольжения по фронту с целью обеспечения направления, угрожаемого со стороны 28 А.
2. Создать прочную оборону занимаемого рубежа по приказу.

3. Создать группировку на своем правом фланге и не допустить прорыва противника как на своем правом фланге, так и в стыке с 28 А.

4. Никакого отхода быть не может.

5. За оборону рубежа по приказу будет отвечать лично Москаленко»{84}. [254]

Позже мне стало известно, что начальника Генерального штаба встревожила моя телеграмма.
Он связался со штабом фронта и вел переговоры по прямому проводу с начальником оперативного отдела штаба фронта полковником И. Н. Рухле.
Но тот не знал действительной обстановки в полосе фронта и не мог раскрыть причин, побудивших меня настаивать на отводе войск армии
с тылового оборонительного рубежа фронта на р. Айдар.Подтверждением этому является следующее донесение,
переданное полковником Рухле генерал-полковнику Василевскому во время переговоров 9 июля: «Группа генерал-майора Пушкина...
занимает оборону на южном берегу р. Черная Калитва на участке Морозовка, Россошь, Ольховатка с задачей не допустить противника в южном направлении
на фланг и тылы 28, 38 и 9 армий. Слабостью этого участка является отсутствие в данный момент пехоты на переднем крае и в глубине обороны.
Противнику с полудня 7.7 удалось передовыми частями занять Россошь и затем с утра 8.7 и Ольховатка (30 км северо-западнее Россоши).
На всем участке группы Пушкина сейчас противник ведет разведку боем. По данным авиации фронта, противник подводит в район Россошь до 100 танков и мотопехоту,
его окончательные намерения еще точно не определились. Однако участок р. Черная Калитва от устья реки вверх до Ольховатка остается наиболее опасным для всего Юго-Западного фронта»{85}.
Эти данные не соответствовали действительности. Они отставали от развития событий. Выше отмечалось, что еще в середине дня 8 июля 28-я армия и группа генерала Пушкина, не успев закрепиться на южном берегу реки Черная Калитва, под давлением танков и мотопехоты противника отошли на юго-восток. Штаб фронта не знал этого. Оставив Россошь еще 7 июля, он перебазировался в Калач (Воронежской области) и не успел организовать связь с отходящими войсками. Командующий фронтом находился на вспомогательном пункте управления в населенном пункте Гороховка в 10 км восточное г. Новая Калитва и также не имел связи ни с 28-й армией, ни с группой генерала Пушкина. С перебоями работала связь между командующим и штабом, поддерживаемая только по радио и офицерами связи.
Не удивительно поэтому, что точного представления о положении войск у них не было. Более того, командующий, информируя утром 9 июля штаб об отданных войскам распоряжениях, сообщил: «Данных о прорыве противника в район Митрофановки не поступало, если это данные авиации, то они явно ложные... До 12 часов 9.7 постараюсь получить все данные о положении Пушкина, Крюченкина и мероприятия по перестройке растерявшегося Москаленко, после чего выеду в Калач...».
При таком представлении об обстановке мое предложение об отводе армии за р. Айдар действительно выглядело абсурдным. И командующий отклонил его, полагая, что я «растерялся».
Однако это было не так, и обстановка была иная. Я поддерживал постоянную связь с 28-й армией и знал, что она поспешно отходит вместе с группой генерала Пушкина и что противник уже к 12 часам 9 июля захватил Митрофановку и широким фронтом от населенного пункта Писаревка до Ровеньки наступал в юго-восточном и южном направлениях. Командующий 9-й армией генерал-лейтенант А. И. Лопатин тогда же информировал меня, что 14-й танковый корпус из состава Южного фронта еще не начал выдвижение в район Кантемировки.
Таким образом, обстановка в полосе 38-й армии с каждым часом ухудшалась. Противник силами 51-го армейского корпуса начал атаки рубежа обороны армии с запада. К счастью, они были отражены. Но главная опасность нарастала в глубоком тылу армии, в районе Кантемировки. Оттуда надвигалась угроза окружения армии, а решения фронта по ее предотвращению опаздывали.
III

9 июля в 16 часов в штаб фронта было послано следующее донесение:
«Начальнику штаба ЮЗФ.
Вам и командующему непрерывно доносится положение войск противника и наших. Еще раз дополнительно доносим, что части 28 армии и группа Пушкина ушли на юго-восток.

Противник зашел глубоко в тыл армии и продвигается стремительно на юго-восток, восток и на юг. К 13.00 вышел — Писаревка, Титаревка, Смаглеевка (где никаких наших войск нет), далее— Талы, Михайловка, Ново-Белая, Ровеньки.

Наступление идет также с фронта, где войска армии атаки отбивают. Противник вышел в глубокий тыл армии, во фланг и тыл УР. 14 танковый корпус, по данным Лопатина, еще на месте. Создалась угроза обхода армии с тыла.

Поэтому мы настоятельно просим разрешения отвести армию на рубеж Колесниковка, Кантемировка, Марковка, так как уже сейчас противник в ближайшем тылу 300, 162 стрелковых дивизий, УР и в глубоком тылу армии, что грозит последствием беспорядочного отхода частей армии.

Командующий 38 армией
генерал-майор Москаленко

Члены Военного совета
бригадный комиссар Кудинов,
бригадный комиссар Лайок

Начальник штаба армии
полковник Иванов».

Теперь, когда противник наступал на юг широким фронтом от г. Ровеньки до Писаревки, а мы не располагали необходимым для отпора силами,
приходилось отходить дальше, чем мы предполагали всего лишь несколько часов назад.
Ответа на эту нашу просьбу мы не получили, так как связь с штабом фронта надолго прервалась.
Обстановка же была настолько критической, что даже при незначительной задержке на занимаемом рубеже армия неминуемо попала бы в окружение.
К такому выводу мы пришли на заседании Военного совета.
Поэтому я принял решение на отвод войск, который и начался в 20 часов 9 июля.
Весь этот долгий, знойный июльский день войска армии вела тяжелые, кровопролитные бои с противником.
Дивизии, прикрывавшие северное направление, сражались самоотверженно, героически против врага, обладавшего абсолютным превосходством в танках.
В этот день мы сорвали все попытки окружить 38-ю армию. Атаки противника с запада также были успешно отражены.
Фашистским танкам не удалось прорваться на юг потому, что на каждом шагу они встречали жестокое огневое сопротивление войск 38-й армии и,
главное, взорванные мосты, минные поля, заминированные дороги и броды.
Взрывные препятствия, установленные находившимися в составе армии четырьмя инженерно-саперными батальонами и двумя саперными бригадами,
сыграли решающую роль в сковывании маневра танков и мотопехоты противника.
К исходу дня бой утих, и войска армии начали организованно отходить на юго-восток из-под нависающего удара с севера.
10 июля было сравнительно спокойно. Противнику приходилось прокладывать путь через минированные участки,
восстанавливать мосты и дороги, поэтому он медленно продвигался вперед и только к концу дня достиг переднего края нашей поспешно занятой обороны.
Да и то потому, что его авиация действовала почти беспрепятственно, нанеся нам тяжелый урон.
В этот день была восстановлена связь со штабом фронта. Вероятно, командующий фронтом разобрался в обстановке.
Он одобрил решение на отвод войск армии и указал два промежуточных рубежа до выхода на железную дорогу Россошь—Миллерово,
на первый из которых войска армии отошли ночью, и третий рубеж вдоль железной дороги.
Командующий поторапливал нас. Главное, говорил он, вывести войска из-под угрозы наметившегося окружения.
Вторые эшелоны и тылы начали отход еще засветло, а с наступлением сумерек двинулись и остальные войска.
После изнурительного ночного марша к утру 11 июля мы достигли последнего промежуточного рубежа Первомайский — Ново-Стрельцовка
и перекрыли железную дорогу севернее районного центра Чертково.
Правый фланг 38-й армии по-прежнему был открыт, угроза обхода его не уменьшилась. 4-я танковая армия противника наносила удар на юг,
глубоко обходя армию с тыла. Наиболее угрожающим был участок в центре обороны, там, где проходила железнодорожная линия на Миллерово.
Здесь и обрушился на армию удар противника. Разгорелся жестокий бой. К 12 часам вражеским танкам удалось прорвать оборону армии на нескольких участках.
Оценив обстановку, я отдал приказ на отход войск армии за р. Калитва в направлении Дегтево, Кашары.
Следует пояснить, что в районе Чертково действовали основные силы 4-й танковой армии и 51-й корпус 6-й армии, которые повернули на юг и наступали в направлении Миллерово.
Нечего и говорить о том, каким громадным превосходством сил и средств обладала обходившая нас вражеская группировка.
Кроме того, именно в этом районе, согласно плану немецко-фашистского командования, предполагалось окружить войска Юго-Западного и часть сил Южного фронтов.
Данному намерению не суждено было осуществиться. Основные силы Юго-Западного фронта отходили на восток, а Южного — на юг,
к Ростову, в том числе и 9-я армия Юго-Западного фронта.
На пути у наступавшего противника в районе Чертково оказалась лишь 38-я армия. Но и ее не удалось окружить.
Здесь опять отлично поработали инженерные и саперные части армии: противник, стремившийся отрезать нам пути отхода, повсюду натыкался на всевозможные «сюрпризы».
Был даже случай, когда они избавили от серьезной опасности штаб армии.
Это произошло вблизи населенного пункта Дегтево, расположенного у р. Калитва. К нему вели две параллельные дороги, тянувшиеся по обе стороны реки.
И вот по. одной из них двигались штабные машины, направлявшиеся через Дегтево в Кашары, по другой — колонна войск противника.
Она спешила достичь Дегтево, чтобы встретить нас у моста. Мы же рассчитывали добраться туда первыми.
Так и получилось. Но лишь потому, что колонна противника вскоре наскочила на заминированный нашими саперами участок и отстала. Мы свободно переехали мост.
К вечеру 11 июля штаб армии прибыл в Кашары. Сюда же широким фронтом отходили ее войска.
Дивизии в результате почти непрерывных четырехнедельных боев были крайне ослаблены. Кроме того, теперь уже оба фланга армии были открыты:
слева, на стыке с 9-й армией, глубоко вклинилась танковая группировка противника, действовавшая вдоль дороги на Миллерово.
Ко всему этому вновь была потеряна связь со штабом Юго-Западного фронта. Мы непрерывно посылали в эфир свои позывные, но ответа не получали.
Наконец, 12 июня мы приняли по радио приказ о том, что по распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования 38-я армия передается в состав Южного фронта.
Многочисленные попытки связаться по радио со штабом Южного фронта были безрезультатны.
Связь с Юго-Западным фронтом также была потеряна окончательно.
Армия попала в тяжелое положение. Оба фланга открыты. Соседей нет. Связи нет. Войска растянулись на десятки километров.
Пришлось самостоятельно искать выход. Отводить войска армии в полосу Южного фронта было нецелесообразно, так как к югу,
в сторону Чертково и Миллерово прорвались большие массы танков и мотопехоты неприятеля.
При любых условиях армия обязана была оборонять свою полосу, у левой разграничительной линии которой она находилась.
Исходя из этого, я решил отводить войска армии на восток, в направлении Боковской, обойти с юга этот населенный пункт,
занятый противником, войти в свою полосу и попытаться восстановить связь с 28-й армией, которая до прорыва фронта обороны была правым соседом.
Но для этого нужно было прежде всего уйти из-под ударов группировки противника.
6-я немецкая армия в то время стремилась охватить правый фланг 38-й армии или рассечь ее фронт.
И, несмотря на беспримерную отвагу и самоотверженность воинов армии, отразить вражеские удары удалось не сразу.
В течение нескольких дней армия с боями отходила на восток, двигаясь по самому краю своей полосы и даже несколько южнее.
На северо-восток мы повернули только тогда, когда убедились, что войскам больше не грозит окружение.
То были трудные дни. И они особенно ярко показали величие духа советских воинов, их готовность к самопожертвованию во имя Родины.
Считается, что в войсках, находившихся продолжительное время в обороне, постепенно падает дисциплина.
Казалось бы, именно так должно было обстоять дело и в 38-й армии в описываемое время.
Ведь непрерывные жестокие бои с превосходящими силами врага, массированные атаки танков и автоматчиков, вой фашистских самолетов,
целыми днями бомбивших наши колонны, постоянная угроза окружения не могли не сказаться на физических и моральных силах командиров,
политработников и красноармейцев. Однако должен сказать, что, несмотря на все это, не помню ни одного случая невыполнения приказания,
замешательства, паники или бегства с поля боя под каким-либо благовидным предлогом.
Весь личный состав армии сражался самоотверженно, самозабвенно и с таким накалом злости, что враг не отваживался вести ближний бой без танков.

Боевой путь 9 - гв. стрелковой дивизии на Ю.-З. фронте с начала июня по 12 июля 1942 года.
Как типичная боевая судьба стрелковой дивизии Ю.-З. фронта летом 1942 года.

http://militera.lib.ru/memo/russian/beloborodov2/07.html

Командир 9 гв. стрелковой дивизии. Дивизия в составе 38 армии в начале июня начала бои по Купянском.

2 июля
На проводе командир корпуса. Генерал Крюченкин, выслушав мой доклад, сказал:
— Поделюсь, чем смогу, но имей в виду, боеприпасов у нас мало. Теперь слушай мой последний приказ.
— Последний?
— Да. По распоряжению штаба армии я ухожу с корпусом к Валуйкам — там еще труднее, чем здесь.
Тридцать вторая кавдивизия остается твоим соседом. Ты входишь в непосредственное подчинение командующего двадцать восьмой армией.
А последний мой приказ такой: артиллерию и обозы немедленно переводи на восточный берег Оскола. Ясно?
— Ясно!
Он помолчал и уже другим тоном добавил:
— В случае чего, действуй самостоятельно. Ну, до встречи!
3-й гвардейский кавкорпус снялся с переднего края и ушел в тыл.

(
Этот кав. корпус (2 кав. дивизии по действующему штату - не более 3 тыс. бойцов на дивизию ) ушёл с позиций у реки Оскол ,чтобы противостоять у Дона фронтом
на север повороту 4 немецкой танковой армии от Воронежа на юг. Это всё , чем располагал и что мог сделать маршал С.К.Тимошенко.

)

В полдень 3 июля мы получили приказ командующего 38-й армией. Дивизия опять вошла в состав ее войск.
Нам была поставлена задача "оборонять полосу с передним краем по восточному берегу р. Оскол...".
В ближнем нашем тылу проходила железная дорога Валуйки — Купянск,

Утром 5 июля, после сильной артиллерийско-авиационной подготовки, противник форсировал Оскол на фронте 38-й и 28-й армий.
До вечера 6 июля мы вместе с приданными нам частями — 9-й танковой бригадой и 5-м гвардейским минометным полком — вели ожесточенный бой на линии железной дороги,
в районе населенных пунктов Лиман 2-й, Орловка, Петровка, разъезд Грениково. В 23.00, в соответствии с приказом генерала Москаленко, дивизия начала отходить
на новый рубеж, прикрываясь 18-м полком.
За ночь дивизия совершила марш-бросок и заняла оборону в 30 км восточное Оскола, на рубеже Лантратово, Троицкое, что на железной дороге Валуйки — Луганск
Столь значительный отход мог означать только одно: противник прорвал фронт где-то севернее нашей 38-й армии.
Утренняя информация из штаба армии это подтвердила — фашистские танковые соединения заняли уже город Россошь (100 км восточнее Оскола),
вышли к Дону и продвигались на юг, угрожая тылам 38-й армии.

(6-8 июля)
Едва мы приступили к инженерным работам, как поступил новый приказ командарма: отойти в район населенного пункта Кривоносово и организовать оборону фронтом на север,
обеспечивая фланг и тыл армии с направления Россоши. Дивизии предстояло пройти за сутки 90 км.
Было ясно, что, если дивизия двинется к новому рубежу компактно, пешим маршем, мы не уложимся в назначенный нам срок.
Тем более что бойцы и часа не поспали после форсированного ночного марша. Но приказ есть приказ.
Сажаем на грузовики около 200 стрелков, связистов, артиллеристов и минометчиков 22-го полка и с орудиями на прицепе отправляем по маршруту.
Говорю Романову напоследок:
— Успеем мы к тебе на подмогу или не успеем, но Кривоносово держи до последнего. Не удержишь, фашист запустит танковую клешню в тыл всей армии.
— Удержим! — кивает Иван Никанорович. Он четко козырнул, вскочил на подножку грузовика, и скоро степная пыль скрыла автоколонну.
Главные силы дивизии двинулись к Кривоносово пешим маршем. Это был трудный день. В небе — ни облачка, зато в степи, насколько хватает глаз, над дорогами висят облака пыли, поднятой марширующими колоннами. Пыльные завесы столь плотны, что только вблизи можно определить, чья это колонна — советской пехоты или немецкой. Ошибались и фашистские летчики. Иногда они не бомбили нас, принимая за своих, и наоборот — бомбили своих, принимая за нас.

Романов отлично выполнил приказ. Его отряд, на сутки обогнав главные силы дивизии, вышел в район Кривоносово (чуть южнее Россоши)
и занял оборону на 12-километровом участке, фронтом на север.
Удалось отряду опередить и противника — танковые части 4-й немецкой танковой армии, наступавшие от Россоши на юг, на тыловые коммуникации 38-й армии,
подошли к этому рубежу на несколько часов позже.....

К утру 9 июля уже вся дивизия, совершив за двое суток 90-километровый марш, вышла в район Кривоносово и прямо с марша приняла бой с гитлеровскими танками и мотопехотой.

От генерала Москаленко прибыл связной с приказом отойти в район хутора Бокай и занять там оборону.
Этот очередной 80-километровый марш дивизия совершила за 32 часа. Если прежде мы отходили на восток, то, теперь шли почти строго на юг — через Ново-Марковку, Бугаевку,
Кантемировку, Морозовку. Подвижные соединения противника, опережая нас, пересекали пути отхода к Дону.
В самом начале марша наша штабная колонна едва не попала под удар фашистских танков. Летняя ночь была темна — хоть глаз выколи. А слышимость отличная.
Близ хутора Высочинов нашу "эмку" остановил майор Тычинин, работавший теперь начальником оперативного отделения штаба.
Он доложил, что дозорные обнаружили в Высочинове группу солдат противника, автофургон и мотоцикл; с хутора доносился громкий разговор на немецком языке.
По моему приказу все, кто был в машинах (в основном это работники штаба и политотдела), тотчас рассыпались в стрелковую цепь, артиллеристы противотанкового
дивизиона привели в боевую готовность пушки. В хутор отправился взвод автоматчиков во главе со старшим лейтенантом Хижняковым.
Вскоре там простучали очереди немецких и наших автоматов, и все стихло.
Однако с высотки, что темнела впереди, ударили немецкие танковые пушки, бледный свет ракет озарил степь.
Противник бил наугад, трассирующие снаряды шли то у нас над головами, то в стороне.
Разведчики привели пленного. Он оказался шофером из хозяйственного подразделения, ехал с командой за продуктами.
С помощью сотрудника разведотделения штаба Д. П. Веселова, хорошо владевшего немецким языком, удалось выяснить расположение немецких частей.
На высотке стояли рота легких танков и две роты мотопехоты. Их выдвинули сюда, чтобы перехватить нам пути отхода на перекрестке дорог.
Между тем со стороны высотки послышался шум танковых моторов, он явно приближался. Противотанковый дивизион открыл огонь, стреляли на звук.
Танки сперва встали, затем отошли. Я оставил на перекрестке прикрытие — комендантскую роту и две пушки;
наша колонна обошла высотку степной целиной и благополучно прибыла в Морозовку. Здесь удалось установить связь со штабом армии,
генерал Москаленко подтвердил приказ занять оборону под хутором Бокай.
В пять утра 11 июля передовые части дивизии прибыли в Бокай, а три часа спустя они уже приняли бой с танками и мотопехотой гитлеровцев.
Это был, пожалуй, самый тяжелый день с момента нашего отхода с рубежа реки Оскол к Дону. Дивизия была сильно ослаблена.
Конечно, всякое отступление под натиском численно превосходящих сил противника чревато потерями, особенно в тех случаях,
когда пехоте приходится под непрерывными, интенсивными авиационными бомбежками прорываться сквозь танковые заслоны.
Как бы ни был вынослив пехотинец, состязаться с мотором ему трудно.

Гвардейцы пробились сквозь вражеское кольцо и поздно вечером 12 июля, перейдя через реку Чир у станицы Боковская, вышли к Дону, к переправе у станицы Клетская.
Здесь я установил связь с армейским штабом. Мы заняли оборону в районе станицы Ново-Григорьевская (штаб дивизии находился в хуторе Вилтов).
Начались бои местного значения.
В первых числах августа 9-я гвардейская дивизия была отведена в тыл и совершила пеший марш в город Камышин.
Вскоре мы погрузились в эшелоны и по железным дорогам двинулись на восток страны, на Урал.

В июле 1942 командир 4 стрелковой дивизии 12 армии Южного фронта. Дивизия в начале июля обороняла Ворошиловград (Луганск).

В штаб армии , размещавшийся в Серго (ныне г. Стаханов), я ехал с недобрыми предчувствиями. А как только зашел в кабинет командующего (генерал А.А.Гречко) и увидел его угрюмое, озабоченное лицо, сразу понял, что не услышу ничего хорошего.
Командующий не сглаживал остроту происходящих событий.
— Сосредоточив свои резервы и усилия на южном крыле советско-германского фронта, — говорил генерал А.А.Гречко , — противник добился успеха в Крыму и под Харьковом. Сейчас его танки вышли в район Миллерово и угрожают окружением Южному фронту.
Для наглядности Андрей Антонович подвел меня к карте. В районе Миллерово я увидел три большие стрелы, густо закрашенные темно-синей тушью и направленные на юго-восток: это были 1-я и 4-я танковые и 6-я немецкие армии....
— Совершенно очевидно, — продолжал командующий, — что немцы хотят ударом вдоль правого берега Дона выйти к Ростову и овладеть им, а значит, окружить войска Южного фронта и уничтожить их. Чтобы этого не случилось, генерал Малиновский решил отвести войска фронта за Дон и там закрепиться. Задача вашей дивизии — в ночь на 16 июля незаметно оторваться от гитлеровцев и уже к утру выйти в район Серго..

Сообщение отредактировал Konstanten - 11.7.2012, 22:34

[Konstanten]

70 лет назад был создан Сталинградский фронт

Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.

А.Т.Твардовский

«Особо важная по прямому проводу. Командующему Южным фронтом, командующему Юго-Западным фронтом.
12 июля 1942 г. 02.15.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. В целях удобства управления из одного центра войсками Юго-Западного и Южного фронтов 28, 38, 57 и 9-ю армии Юго-Западного фронта с 6.00
12 июля передать в состав Южного фронта.

2. Юго-Западный фронт переименовать в Сталинградский фронт. Военный совет Юго-Западного фронта с фронтовым управлением незамедлительно
переместить в Сталинград, включив в состав Сталинградского фронта 63-ю армию (бывшую 5-ю резервную армию),
62-ю армию (