Юрий Озеров. Сталинград. Опции

[Konstanten]

Сегодня - день Сталинградской победы.

С.Чернецкий. Марш воинов-сталинградцев.

Л.Книппер. Полюшко-поле.

Предлагю обсудить фильм Юрия Озерова -"Сталинград". Было бы интересно пообсуждать не только фильм,но и всю Сталинградскаую битву.
Сам фильм создавался в начале горбачевской "перестройки" и в него уже проникло то , что потом так развилось и стало называться "фальсификацией истории" Великой Отечественной войны.
1 серия
http://www.youtube.com/watch?v=M7MEs_eWKO4

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53385

2 серия
http://www.youtube.com/watch?v=pTEUjymqPo0

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53404

Сообщение отредактировал Konstanten - 2.2.2012, 19:35

[Konstanten]

Сталиградская битва - начало.

Натолкнувшись на ожесточенное сопротивление советских войск, немецко-фашистское командование с первых дней операции по овладению Сталинградом стало усиливать свою 6-ю армию частями, перебрасываемыми с других участков фронта, главным образом из-под Воронежа.
Уже к 23 июля враг имел против Сталинградского фронта 18 дивизий вместо 14, с которыми он начал операцию.
Создав превосходство в силах и возобновив наступление, противник прорвал на правом фланге 62-й армии оборону и своими подвижными войсками вышел к Дону у Каменского, глубоко охватив с севера левый фланг этой армии.
Продолжая развивать прорыв, он окружил возле Майоровского около трех советских стрелковых дивизий и танковую бригаду и выходом крупных сил к Верхне-Бузиновке и Сухановскому создал непосредственную угрозу не только переправам через Дон, но и всем войскам 62-й и 64-й армий, оборонявшимся в большой излучине Дона.
Для ликвидации этой серьезной опасности вновь потребовались немедленные меры. Резервов у Ставки в районе Сталинграда,
за исключением еще не готовых к действиям 1-й и 4-й танковых армий, не было. 1-я танковая армия генерал-майора К. С, Москаленко к тому времени получила лишь управление двух танковых корпусов, с ними 160 танков и одну стрелковую дивизию;
4-я танковая армия генерал-майора В. Д. Крюченкина имела одни танковый корпус (80 танков) и одну стрелковую дивизию.
Правда, во фронтовом резерве находилась 57-я армия генерал-майора Ф. И. Толбухина, но и она только начала получать пополнение.
Ставка, передав фронту две формировавшиеся танковые армии, приказала восстановить утраченное положение.
Одновременно из резервов Ставки в район Сталинграда перебрасывались шесть новых стрелковых дивизий.

23 июля в качестве представителя Ставки я прибыл на Сталинградский фронт. Командование его находилось в то время на наблюдательном пункте в деревне Камыши, на левом берегу Дона, в трех-четырех километрах севернее Калача.
Вместе с командованием фронта мы тщательно проанализировали обстановку.
Старались не упустить ни одной детали, беседовали, советовались с командирами и политработниками. Все были преисполнены решимости отстоять город на Волге.
Изучение сложившейся на фронте обстановки показало, что единственная возможность ликвидировать угрозу окружения 62-й армии и захвата противником переправ через Дон
в районе Калача и к северу от него заключалась в безотлагательном нанесении по врагу контрударов наличными силами 1-й и 4-й танковых армий.
4-я танковая армия смогла сделать это только через двое суток, но ждать ее не было возможности, иначе мы потеряли бы переправы и фашистские войска вышли бы в тыл 62-й и 64-й армиям.
Поэтому пришлось пойти на немедленный удар 1-й танковой армии, а затем уж и 4-й.

Контрудар не привел к разгрому группировки врага, прорвавшейся к Дону, но, как показали последующие события, сорвал замысел противника окружить и уничтожить 62-го армию, сыгравшую в дальнейшем вместе с 64-й армией основную роль при обороне Сталинграда, и не позволил ему осуществить стремительный бросок для захвата Сталинграда с ходу.

В те же дни осложнилась обстановка на правом фланге 64-й армии.
Фашисты потеснили растянутые на широком фронте советские соединения и овладели Нижне-Чирской (28 июля).
Возникла еще одна угроза — прорыва противника к Сталинграду с юго-запада.

28 июля в разгар оборонительных боев был подписан и немедленно отправлен в войска приказ № 227 народного комиссара обороны И. В. Сталина.

Захватив Нижне-Чирскую, противник не смог развить успеха. У 6-й немецкой армии сил оказалось недостаточно, и ее войска вынуждены были перейти к временной обороне.
Чтобы завершить операцию, немецко-фашистскому командованию ничего не оставалось, как в самом спешном порядке, одновременно с усилением 6-й армии, перенацелить 4-ю танковую армию с северокавказского на сталинградское направление.
Перед последней была поставлена задача нанести удар по городу с юга, вдоль железной дороги от Котельникова.
Это наступление началось 31 июля. Несмотря на численное превосходство в силах, 4-я танковая армия понесла большие потери и осуществить замысел не смогла.
Большую роль в этом сыграло выдвижение командованием Сталинградского фронта из своего резерва 57-й армии на рубеж Абганерово — Рай-город.

Советские генштабисты относительно точно предвидели, как, куда и зачем станет наступать армия Паулюса.
Анализ боев немецких передовых отрядов и последующие боевые действия показывали, что противник стремится прорваться к Волге.
В Генштабе не сомневались, что гитлеровское командование будет действовать по канонам классического военного искусства и предпримет попытку захватить в клещи 62-ю армию, нанося удары с севера, из района Боковская, и с юга, из района Морозовская, по направлениям, смыкающимся под Калачом. Господство в воздухе обеспечивало противнику весьма серьезные преимущества.
В предвидении решающих событий, стремясь парировать замысел гитлеровского командования, а затем и сорвать его,
Сталинградскому фронту поручили в самом срочном порядке сформировать 4-ю и 1-ю танковые армии в районах Иловля и Калач.
Командующим 4-й танковой армией был назначен генерал-майор В. Д. Крюченкин, а 1-й — генерал-майор К. С. Москаленко.

23 июля крупные силы танков и пехоты противника вклинились в нашу оборону на правом фланге 62-й армии.
С воздуха их поддержала мощная авиагруппа.

Результаты натиска вражеских войск на различных участках южного фланга советско-германского фронта были тщательно рассмотрены в Ставке советского Верховного Главнокомандования. Сталинградское направление признали особо опасным.
Вечером И. В. Сталин связался по телеграфу с Военным советом фронта. Командующий фронтом генерал В. Н. Гордов доложил, что из 150
немецких танков, участвовавших в бою, 35 было подбито, но враг не остановлен. Не оставалось никаких сомнений в том, что гитлеровцы устремляются к Сталинграду.
«Главное теперь, — телеграфировал Верховный Главнокомандующий Гордову, — не переправы у Цимлянской... а правый фланг фронта.
Противник выброской своих частей в район Цимлы отвлек наше внимание на юг, и в это самое время он подводил потихоньку главные силы к правому флангу фронта.
Эта военная хитрость противнику удалась благодаря отсутствию у нас надежной разведки. Это дело надо учесть, и нужно всемерно усилить правый фланг фронта».
И. В. Сталин потребовал сосредоточить на правом фланге девять десятых всей авиации.
«На диверсии и фокусы противника в районе Цимлы не обращать внимания и всю силу удара перенести,
повторяю, на правый фланг фронта»,— приказал он и сообщил о силах и средствах, которые Ставка направляла в распоряжение фронта,
об утверждении плана формирования 1-й и 4-й наших танковых армии.

«Имейте в виду,— предупредил Верховный Главнокомандующий Гордова,— если противник прорвет правый фланг и подойдет к Дону в район Гумрака или севернее, то он отрежет ваши железнодорожные сообщения с севером. Поэтому правый фланг вашего фронта считаю теперь решающим».
Верховный Главнокомандующий поставил фронту еще одну важную задачу, оказавшую значительное влияние на последующий ход битвы под Сталинградом:
«Требую, чтобы оборонительный рубеж западнее Дона от Клетская через Рожковскую до Нижней Калиновки был сохранен в наших руках беспрекословно.Противника, вклинившегося в этот рубеж в районе действий гвардейской дивизии (имеется в виду 33-я гвардейская стрелковая дивизия.— С. Ш.), уничтожить во что бы то ни стало. У вас есть для этого силы, и вы должны это сделать. Категорически воспрещаю отход от указанного оборонительного рубежа...»
В. Н. Гордову все было понятно. Однако И. В. Сталин сделал еще одно пояснение, касающееся командарма-62 генерала В. Я. Колпакчи:
«...имейте в виду, что Колпакчи — очень нервный и впечатлительный человек. Хорошо бы направить к Колпакчи кого-либо покрепче для поддержания духа, а если Гордов сам выедет к нему, будет еще лучше».

Предвидя, что назревают важные события, Верховный Главнокомандующий направил на Сталинградский фронт в качестве представителя Ставки А. М. Василевского с небольшой группой офицеров, приказав ему разобраться в обстановке и оказать помощь командованию фронта.
Обстановка в полосе 62-й армии становилась все более острой буквально на глазах у начальника Генерального штаба. Противник продолжал нажим и на участке Клетская, Евстратовский сумел добиться заметных успехов: прорвался в глубину обороны и окружил две наши дивизии.
Обойдя основные силы 62-й армии, враг приблизился к Дону.
Это грозило нам новыми, еще более тяжкими неудачами и прорывом гитлеровских войск к Сталинграду.
А. М. Василевскому совместно с командованием фронта пришлось принять вынужденное, но в той обстановке единственно правильное решение:
немедленно провести контрудар еще не закончившими формирование силами 1-й и 4-й танковых армий.
Время было дороже всего. Промедлишь, упустишь его — противник форсирует Дон и закрепится на достигнутом рубеже.
Тогда уж столкнуть его обратно будет чрезвычайно трудно.
Командующие танковыми армиями получили приказ действовать без промедления наличными силами, разгромить вклинившегося в наши боевые порядки противника и восстановить оборону. Задача состояла в том, чтобы ударами с севера и юга подсечь под основание клин фашистских войск.
Уже в 10 часов 25 июля в наступление пошел один из корпусов 1-й танковой армии К. С. Москаленко.
За ним вступали в дело другие ее силы. Войска армии, действуя очень решительно, заставили противника перейти к обороне, а затем и отступить.
С рассветом 27 июля нанесла удар 4-я танковая армия В. Д. Крюченкина, которой активно помогали пехота и артиллерия 62-й и 64-й армий...
Для Генерального штаба эти дни, как, впрочем, и все другие, были крайне напряженными. Я теперь с головой погрузился в свою основную работу.
Враг вышел на порог Северного Кавказа. 24 июля наши войска оставили Ростов.
На Нижнем Дону началась оборонительная операция войск Южного и Северо-Кавказского фронтов. Враг здесь обладал превосходством над нашими войсками в танках и авиации, а следовательно, в подвижности и маневренности. Никаких серьезных, подготовленных к бою оборонительных рубежей южнее Ростова у нас не было.
В Генштабе остался за главного генерал П. Г. Тихомиров. Верховный Главнокомандующий потребовал, чтобы он доложил,
где и как, по его мнению, следует строить оборону Кавказа. Мы в Оперативном управлении, рассчитав все и взвесив, пришли к выводу,
что с танками противника в кубанских степях бороться будет трудно, тем более что на Северном Кавказе у нас имелось много конницы и мало
противотанковых средств, а подходящих естественных рубежей для организации обороны поблизости не было.
Поэтому мы считали, что строить оборону надо по реке Терек и предгорьям Кавказского хребта.
И. В. Сталин приказал запросить мнение командующего Северо-Кавказским фронтом С. М. Буденного и члена Военного совета адмирала И. С. Исакова.
Они ответили: «Главной и основной линией обороны должны быть река Терек и Кавказский хребет.
Для обороны военно-морских баз — Новороссийск, Анапа, Туапсе — 47-ю армию с отдельным стрелковым корпусом подчинить в оперативном
отношении Черноморскому флоту». Таким образом, точки зрения совпали.
Кроме того, мы предложили ряд мероприятий, связанных с формированием на Кавказе резервов, с организацией снабжения войск через Каспийское море и по суше, с выделением фронту авиации, а также с другими насущными для обороны Кавказа делами.
Организовав контрудар танковых армий на Дону, А. М. Василевский прилетел в Москву и доложил Ставке свои выводы и предложения относительно Сталинградского фронта.
Но пока он летел, на земле уже произошли изменения: противник локализовал развитие нашего контрудара.
В ночь на 26 июля И. В. Сталин приказал Александру Михайловичу лично связаться со Сталинградским фронтом и передать строгое предупреждение:
«Ставка категорически требует от Военного совета фронта... сделать все, чтобы немедленно ликвидировать прорвавшегося противника и восстановить положение».
26 июля Верховный Главнокомандующий приказал Василевскому передать фронту еще более резкую директиву:
«Действия командования Сталинградского фронта вызывают у Ставки Верховного Главнокомандования возмущение... Ставка требует, чтобы в ближайшие дни сталинградский рубеж — оборонительная линия от Клетская до Калмыков была бы безусловно восстановлена и чтобы противник был отогнан за линию реки Чир. Если Военный совет фронта не способен на это дело, пусть заявит об этом прямо и
честно.Ставка требует от командования Сталинградского фронта ясного ответа о готовности исполнить данную директиву».

Ответа командования фронта А. М. Василевский долго ждал у аппарата, но генерала В. Н. Гордова, находившегося в войсках 62-й армии, не смогли сразу найти. Ответ пришел чуть позже — командование заверило Ставку, что все ее указания будут выполнены.

Нужно сказать, что Верховный Главнокомандующий, видимо, чувствовал недостаточную обоснованность чрезвычайно резкого тона этой директивы.
Дело в том, что непосредственно на поле сражения противник обладал превосходством, особенно в танках и авиации.
В состав Сталинградского фронта тогда входило 38 дивизий. Половина из них — по 6—8 тысяч человек, а остальные всего по 1—3
тысячи человек. Этим слабым соединениям пришлось воевать на фронте протяженностью 530 километров.
Всего фронт имел 187 тысяч человек, 360 танков, 337 исправных боевых самолетов, около 7900 орудий и минометов, а противник — 250 тысяч человек, почти 740 танков, 1200 самолетов, 7500 орудий и минометов. Соотношение сил, таким образом, было в пользу противника: в людях — 1,4 :1,
орудиях и минометах — 1:1, танках — 2:1, самолетах — 3,6 : 1.

Поэтому, чтобы выполнить задачи, выпавшие на долю фронта, от каждого воина требовалось чрезвычайное напряжение сил.
Верховный Главнокомандующий принял к сведению заверения Военного совета Сталинградского фронта в том, что директивные указания Ставки будут выполнены, но все же счел нужным снова направить Александра Михайловича в самое горячее место советско-германского фронта: этого требовали обстоятельства.
В час ночи 27 июля 1942 года начальник Генерального штаба уже был на пункте управления Сталинградского фронта.
Затем Верховный Главнокомандующий велел подготовить особо строгий приказ: потребовать, чтобы войска безусловно удержали занимаемые ими рубежи. Дальнейший отход на восток, по его мнению, грозил стране тяжкими бедами. И. В. Сталин продиктовал основные положения приказа и распорядился, чтобы Генеральный штаб тщательно контролировал его неукоснительное выполнение войсками.

Приказ этот, на мой взгляд,— один из наиболее интересных и важных документов войны.
Он рисовал точную картину общего положения на фронтах, состояния противника, ставил советским войскам
неотложные задачи. Общее положение страны оценивалось кратко и выразительно: «Наша Родина переживает тяжелые дни».
В приказе требовалось: «...в корне пресекать разговоры о том, что... у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке.
Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо,
если не прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог...
Пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв».
Далее говорилось, что войска должны остановиться на занимаемых ими рубежах, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это ни стоило (выделено мной.—С. Ш.).

Очень дальновидной была формулировка, касающаяся состояния противника и характера ближайшего этапа войны.
Она может служить примером глубокого стратегического предвидения: «Немцы не так сильны, как это кажется паникерам.
Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев,— это значит обеспечить за нами победу...
Можем ли выдержать удар, а потом отбросить врага на запад?
Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов».

Причины неудач на фронте в каждом конкретном случае были, конечно, свои.
Однако приказ выделял то общее, что касалось всех воинов, подчеркивал самое неотложное: «Чего же у нас не хватает? Не
хватает порядка и дисциплины в ротах, в батальонах, в полках, в дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях.
В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину,
если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину...»

Приказ содержал много практических требований.
Приведу одно из них, думается, весьма существенное: «Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца,
политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования».
28 июля 1942 года И. В. Сталин, как Нарком обороны, подписал этот приказ, получивший номер 227.
Текст размножили, разослали в действующую армию и зачитали всем воинам.
На следующий день, 29 июля, Главное политическое управление Красной Армии издало директиву о разъяснении приказа бойцам и командирам.
Все мощное политическое влияние коммунистов в армии было направлено на безусловное выполнение требования «Ни шагу назад!».
Генеральный штаб вменил в обязанность своим офицерам в войсках проверять на месте, как проводится приказ в жизнь.

19 июля 1942 года, 393-й день войны

Обстановка. Сильные ливни затрудняют продвижение войск на юге, хотя и следует отметить успехи пехоты, не имеющей машин, при преследовании противника на многих участках (Ворошиловград, севернее Каменска). На таганрогском участке противник еще удерживает позиции.
На северном фланге этого участка, у Ворошиловграда, он отступает в условиях полного отсутствия исправных дорог.
Ему не удалась попытка создать фронт в излучине Донца юго-восточнее Каменска и, таким образом, прикрыть свое отступление с северо-востока.
22-я танковая дивизия расколола здесь противника и создала плацдарм. К ней подтягиваются 97-я егерская и 14-я танковая дивизии.
На Дону, восточное устья Донца, после поворота дивизии «Великая Германия» под Цимлянской создан плацдарм против подтянутой сюда с Кавказа дивизии противника.
24-я танковая дивизия все еще отстает; 3-я и 23-я танковые дивизии соединились и сейчас пополняют запасы горючего.
На фронте группы армий «Б» войска движутся безостановочно южнее Дона в юго-восточном направлении, причем темпы продвижения пехоты исключительно велики,
Подтягиваются 3-я и 60-я моторизованные и 16-я танковая дивизии, которые должны взять на себя роль авангарда.
У Воронежа и севернее — атаки слабых сил, но в то же время усиленные железнодорожные перевозки, которые позволяют ожидать новых ударов противника.
Общее положение противника. Планомерный отход за Дон в районе Ростова, слабые попытки организовать оборону Дона восточное Ростова.
Попытка создать сильную группировку для обороны Сталинграда.
Севернее Дона образовалась широкая брешь, в которой на небольших плацдармах закрепились разрозненные части противника.
Они будут обороняться до тех пор, пока мы их не сбросим с плацдармов.
Попытка образовать фронт восточнее Дона от района Свободы. У Воронежа и на «сухом участке фронта» отмечается значительный расход сил, направленный на то, чтобы отбросить нас назад и повлиять на расстановку наших сил....
Волнения по поводу якобы слишком большой медлительности при создании желательной ему ударной группы «Таганрог».
Действительная причина медлительности — грозы и ливни.
Сейчас он (Гитлер) все больше признает необходимость форсирования Дона 4-й танковой армией на широком фронте.
С учетом очень слабой вероятности успеха в нанесении решительного «удара по Ростову это является единственной возможностью разгромить южнее
Дона все те силы противника, которые смогут отойти за него.
Разрешено передать 11-ю танковую дивизию из группы армий «Б» в группу армий «Центр».

20 июля 1942 года, 394-й день войны

Обстановка. В ходе операции на юге в районе южнее Донца и к северо-востоку от Ростова достигнуты отрадные успехи (22-я танковая,
16-я моторизованная дивизии и дивизия «Великая Германия»).
Донесение с одного из плацдармов на южном берегу Дона в районе Цимлянской оказалось неверным. Задача остается прежней.
6-я армия успешно продвигается на юго-восток. Под Воронежем и северо-западнее — атаки при сильной поддержке артиллерии и танков.
Все атаки отбиты. [Немецкий] плацдарм у Коротояка эвакуирован.

21 июля 1942 года, 395-й день войны

Обстановка. Наступление на Нижний Дон развивается хорошо.
Наступление от Таганрога и севернее также проходит успешно, несмотря на деятельность арьергардов противника.
Нажим с севера и северо-востока (от Шахт) ведет к полной дезорганизации противника.
«Великой Германии» поставлена задача создать плацдарм (на Дону, западнее устья Донца).
4-я танковая армия создала плацдармы у Цимлянской и западнее.
Войска Паулюса (6-я армия) очень быстро и энергично продвигаются вперед к Сталинграду,
куда противник пытается перебросить свои войска по железной дороге, идущей с северо-запада, и автотранспортом.
Смена войск на фронте по Дону и подтягивание сил протекают хорошо.

22 июля 1942 года, 396-й день войны

Обстановка. Отрадные успехи в сражении под Ростовом, где наши войска уже прорвали внутреннее кольцо обороны.
К востоку от города войска форсировали Дон в четырех местах.
Продвижение 6-й армии обеспечено, успешно организуется сторожевое охранение Дона.


23 июля 1942 года, 397-й день войны

Обстановка. На юге удовлетворительное продвижение войск на Ростов.
На восточном берегу Дона к востоку от Ростова успехов на своем плацдарме добилась только 3-я танковая дивизия.
Противник усилил сопротивление на участке 29-й моторизованной дивизии, поэтому обстановка здесь настолько напряженна,
что встал вопрос о сдаче плацдарма 4-й танковой армии. Намечавшийся взрыв железной дороги (на участке Сальск — Сталинград) не удался.
6-я армия добилась успехов против упорно сопротивляющихся, но разрозненных частей противника (с танками) в излучине Дона.

Доклад у фюрера. После того как он 17.7 против моего желания сам приказал сосредоточить подвижные соединения и бросить их на Ростов,
а 21.7 потребовал передачи 24-й танковой дивизии в 6-ю армию, даже дилетанту становится ясно, что под Ростовом стянуты все подвижные силы неизвестно зачем,.{Konstanten: Прямое признание того , что цель третьего этапа операции Блау не достигнута - Южный фронт избежал окружения севернее и западнее Ростова}
, в то время как на внешнем крыле у Цимлянской, то есть на очень важном участке, наши силы истощены
Всегда наблюдавшаяся недооценка возможностей противника принимает постепенно гротескные формы и становится опасной.

24 июля 1942 года, 398-й день войны

Обстановка.[b] Ростов в целом в наших руках, бои продолжаются только в восточной части города.
Предпринята попытка прорваться на южный берег реки, где, по всей видимости, еще нет никакой организованной обороны.
Восточнее Ростова новые успехи у «Великой Германии» и у 3-й танковой дивизии, зато у 29-й моторизованной — незначительные.

В Начальник штаба 62 армии.
С 23 июля бои вела уже вся армия. ....
Сражение, разгоревшееся в конце июля в большой излучине Дона, опрокинуло расчеты гитлеровцев на быстрый — одним рывком и напрямую — выход к Волге. 62-я армия, как и ее соседи, оборонялась активно, предпринимала крупные контратаки, перераставшие в упорные встречные бои.
Однако не подпустить немцев в своей полосе к Дону она не смогла и вскоре должна была бороться за то, чтобы самой не оказаться отрезанной от донских переправ.
Прорыв врага в тылы армии на ее правом фланге (где гитлеровцы обеспечили себе подавляющий, многократный перевес в силах)
привел уже 24 июля к окружению двух наших дивизий с частями усиления.
При этом прорвавшимся фашистским танкам удалось смять штабы обеих дивизий, и окруженные войска остались без боевого управления.
Командование армии сумело его наладить, перебросив туда офицеров своего штаба.
Окруженная группировка продержалась четыре дня на прежних позициях, отбиваясь от четырех-пяти неприятельских дивизий, а когда восстановить фронт здесь стало уже невозможно, пробилась — организованно, с танками и артиллерией — в расположение соседней армии.
Тем временем осложнялось положение и на других участках.
Командованию фронта потребовалось выручать 62-ю экстренно подготовленными контрударами 1-й танковой армии генерал-майора К. С. Москаленко
и 4-й танковой генерал-майора В. Д. Крюченкина.
Ни та, ни другая к тому времени не завершили еще формирования, не успели получить средства усиления, не были как следует сколочены и смогли ввести в бой меньше сил, чем предполагалось. Все это, очевидно, и помешало достигнуть поставленных целей — разгромить противостоящего противника и восстановить положение на фронте 62 армии Однако без поддержки танковых армий ей вряд ли удалось бы избежать окружения всей в целом.

Выбор оборонительной позиции для войск 62-й и 64-й армий был произведен штабом фронта по линии
Клетская — Суровикино — Верхне-Солоновский — Суворовский — Верхне-Курмоярская. Передовым отрядам в составе усиленный батальон — полк предлагалось выйти на рубеж реки
Цуцкан, Чир, Чернышковский и далее по р. Цимла.По всем нашим уставам и наставлениям обороняющийся должен прежде всего оценить противника и местность, на которой он решает принять бой или сражение и разместить свои силы в наивыгоднейшем положении.
Для обороняющегося местность всегда должна быть союзником, она должна дать ему тактические выгоды для контратак, для использования всех огневых средств, для маскировки.
В то же время местность должна по возможности затормозить движение и маневр наступающего, а при инженерном обеспечении сделать ее недоступной для танков, чтобы наступающий не имел скрытых подступов и как можно дольше находился под огнем обороняющегося.
Оборонительная линия для 62-й армии выбиралась без учета этих требований.
Мы не успели использовать естественные преграды — реки, речушки и овраги, которые можно было легко усилить
инженерными сооружениями и сделать их труднодоступными для наступающего, позиции были размещены в голой степи,
в открытых для наблюдения и просмотра их как с земли, так и с воздуха. Много получилось разрывов между обороняющимися подразделениями и частями, особенно на правом фланге, которые давали возможность противнику охватывать позиции обороны и выходить ей в тыл.

Фронт обороны западнее р. Дон для четырех дивизий первого эшелона 62-й армии был растянут на 90 километров и для двух дивизий и одной бригады 64-й армии — на 50 километров.
Особенно растянутой оказалась правофланговая, 192-я стрелковая дивизия.
Около одной четвертой или даже одной третьей части дивизий первого эшелона были выделены в передовые отряды на удалении от главных сил на 40—50 километров, не имея ни артиллерийской, ни авиационной поддержки. Это еще больше ослабило главную полосу обороны, сократило до минимума вторые эшелоны и резервы дивизий первого эшелона.

В то же время дивизии первого эшелона, кроме передовых отрядов, высылали боевое охранение на рубеж р. Куртлак, Нестеркин, Бол. Торновский,
на расстояние 20—25 километров от переднего края обороны. Боевое охранение также не могло поддерживаться даже дальним артиллерийским огнем.
Оборона получилась четырехэтажная: передовые отряды в 50 километрах; боевое охранение — в 20—25 километрах; главная полоса
и наконец последняя позиция вторых эшелонов или резерв дивизий и армии.

Вечером 19 июля в штаб 64-й армии, который находился в хуторе Ильмень-Чирский,
прибыл генерал В. Н. Гордов с предписанием вступить в командование 64-й армией. Я оставался его заместителем.
Это был седеющий генерал-майор с усталыми серыми глазами.

Что касается второго эшелона армии, то здесь командуюющий внес существенные изменения.
Он приказал поставить 112-ю стрелковую дивизию не на стык 62-й и 64-й армий, а растянуть на внешнем,
сталинградском оборонительном рубеже по реке Мышковка от хутора Логовского до Громославки;
66-я морская стрелковая бригада, 137-я танковая бригада, и полк курсантов военных училищ выводились на рубеж реки Аксай, то есть на левый фланг армии.
Этим решением генерал Гордов задерживал все резервы армии на восточном берегу Дона,
и создаваемая западнее Дона оборона 64-й армии оставалась без второго эшелона и без резерва.

Утром 21 июля я выехал на оборонительный рубеж западнее реки Дон
и два дня, 21 и 22 июля. занимался с , командирами дивизий рекогносцировкой местности и выбором позиций.
Полки и дивизии в это время еще совершали марш со станций выгрузки и прибывали на позиции с опозданием и не в полном составе.

Выход частей и соединений 64-й армии на рубеж обороны в эти дни, несомненно, был зафиксирован противником:
его разведывательные самолеты «фокке-вульф» подолгу кружили над нашими позициями; мы не могли вести с ними борьбу,
ибо в армии не было зенитной артиллерии, а истребители воздушной армии фронта были заняты на другом участке фронта.

Материально-техническое обеспечение 64-й армии в звене армия — дивизия до начала боевых действий,
т. е. до 25 июля. фактически организовано не было — армейские тылы. и снабженческие органы находились еще в эшелонах, растянутых от Тулы до Сталинграда.
По существу 64-я армия до конца июля своего организованного тыла не имела. Даже дивизионные запасы были выгружены распыленно
по многим станциям между Волгой и Доном и на волжских пристанях.
Материально-техническое снабжение 62-й армии, в основном, было нормальное, поскольку район ее формирования был на Волге, в районе Сталинграда.
Управление и штаб тыла, возглавляемый генерал-майором Лобовым, размещался в районе станции и поселка Советский в 80—120 километрах от главной полосы обороны.
Вернувшись 22 июля в штаб армии, я узнал, что Гордова еще накануне вызвали в Москву, откуда он вернулся через сутки командующим Сталинградским фронтом.

В штабе 64-й армии был получен приказ фронта, которым предписывалось 66-ю морскую стрелковую бригаду
и 137-ю танковую бригаду направить по западному берегу Дона к станице Цимлянская.
Перед ними ставилась задача — ударом во фланг и тыл уничтожить группу войск противника, переправлявшуюся там через Дон.
Весь этот отряд по приказу Гордова в ночь на 23 июля сосредоточился в станице Суворовской.
Однако тяжелые и средние танки 137-й танковой бригады не смогли переправиться через Дон, так как мост у Нижне-Чирской не выдерживал их веса.
Бригада вошла в этот отряд одним мотострелковым батальоном с пятнадцатью танками Т-60.
Позже стало известно, какая огромная группировка вражеских войск выходила в район Цимлянской.
Но когда подписывали этот приказ, штаб фронта, к сожалению, не располагал точными сведениями о противнике и высылал
этот незначительный отряд против 48-го танкового корпуса немцев из 4-й танковой армии, а также против 4-го немецкого и 6-го румынского армейских корпусов, на участок нашего соседа, 51-й армии Южного фронта.
Казалось, что нам все же удастся остановить противника, не допуская к рекам Дон и Чир, и закрыть образовавшийся прорыв.

Но в медсанбаты, в артпарки и в обозы частей, расположенных на правом берегу Дона и Чира, кто-то сообщил, что немецкие танки находятся в двух-трех километрах.
Многие устремились к переправе.
Чтобы остановить людей и повозки, я послал на переправу находившихся около меня работников .штаба и генерал-майора артиллерии Я. И. Броуда.
Но все было напрасно: авиация противника уже заметила большое скопление людей и машин у переправы и начала их бомбить.
Во время этой бомбежки были убиты генерал Броуд, начальник оперативного отдела подполковник Т. М. Сидорин,
начальник инженерной службы армии полковник Бурилов и другие командиры штаба армии.К вечеру мост через Дон у Нижне-Чирской был разбит авиацией противника.
214-я стрелковая дивизия и две морские стрелковые бригады 64-й армии оставались на западном берегу Дона без переправы.
Начальник штаба армии полковник Новиков Н. И. с членом Военного совета дивизионным комиссаром Абрамовым К. К.,
находясь на основном КП штаба Ильмень-Чирский, проявили излишнюю инициативу: без моего ведома (я был еще в Нижне-Чирской) они передали приказ по радио: «214-й стрелковой дивизии, двум бригадам морской пехоты и 137-й танковой бригады отходить назад за Дон».
Об этом я узнал лишь по прибытии в штаб армии, ночью 26 июля.
Я пришел в ужас от мысли, что может произойти ночью на реке: ведь в это время не работала ни одна переправа.

Надо было не отходить за Дон, а организовать оборону на западном берегу, упершись в него обоими флангами.
Мы мобилизовали все средства связи для того, чтобы довести это решение до войск.
Не помню, какие средства связи выручили нас, но войска этот приказ получили, и отход к Дону принял более или менее организованный характер
и во время отхода за Дон потерь не было.

Переправа стоила нам больших усилий. С фронта наседали части 71-й пехотной дивизии противника.
Не было почти никаких переправочных средств. Переправу прикрывал один из полков 214-й дивизии,которой командовал генерал Н. И. Бирюков.
И он, и комиссар дивизии А. Ф. Соболь проявили большую организованность и личное мужество, руководя отходом дивизии. 214-я стрелковая дивизия и другие соединения армии, переправившись через Дон, тут же, с ходу заняла оборону по его восточному берегу.

В результате принятых мер к вечеру 27 июля образовавшийся прорыв был ликвидирован на всем фронте 64-й армии. Противник хотя и прорвал первую полосу обороны 64-й армии, но дальше развить наступление не смог. Он был остановлен на реках Чир и Дон.
Опасность прорыва противника из района Нижне-Чирской с ходу на Сталинград была ликвидирована. Противник также не смог прорваться с юга к переправам у Калача.

Три боевых дня — срок небольшой, но для меня. недавно прибывшего на фронт, этот малый срок оказался во всех отношениях очень важным.
Правофланговым войскам 64-й армии пришлось отступить.

В конце июля в начале августа 1942 года - нач. штаба 1 танковой армии.

На столе, за которым поместился Александр Михайлович, была развернута большая оперативная карта.
Начальник Генерального штаба склонился над ней и глубоко задумался. На лице его можно было увидеть озабоченность и суровость.
Наконец, оторвавшись от карты и обращаясь к В. Н. Гордову и К. С. Москаленко, он сказал:
— Обстановка вынуждает нас принять архитрудное и ответственнейшее решение — безотлагательно нанести контрудар танковыми армиями,
который мы планировали начать не ранее самых последних чисел июля. Причем 1-й танковой армии придется выступить немедля — завтра с утра.
Ее контрудар вскоре же поддержат 4-я танковая, 21, 62 и 64-я армии. Штабу фронта предстоит спешно разработать план контрудара во фронтовом масштабе. — Мы готовим такой план,— доложил В. Н. Гордов,— но его осуществление намечается, как вы заметили, на более поздний срок.
Это фактически санкционировал во время переговоров со мной товарищ Сталин.
Он дал мне ряд срочных указаний, но среди них не было требования о преждевременном введении в сражение не закончивших формирование танковых армий.
Верховный Главнокомандующий сообщил лишь, что им утвержден представленный нами план формирования этих армий.
Кирилл Семенович, в свою очередь, напомнил об очень слабом составе нашей армии:
— Мы имеем фактически один танковый корпус, одну стрелковую дивизию, одну тяжелую танковую бригаду с минимальными средствами артиллерийского усиления.
Василевский не медлил ни секунды:
— Вот эти соединения завтра на рассвете вы и переправите через Дон, двинете их от совхоза "10 лет Октября" и села Ложки через Липологовский на Большенабатовский, Ближнюю Перекопку. Встретите слабого противника — ваше счастье.
Разгромите его около Малонабатовского и Осиновского и будете преследовать врага в северном направлении до рубежа Новогригорьевская, Логовский, где оставите передовые отряды. Главные силы по выполнении задачи сосредоточите в районе Сиротинская, Ближняя Перекопка и севернее Верхнеголубой.
Встретите сильного противника — будете биться до последнего танка на том рубеже, до которого сумеете его отбросить, но к переправе у Калача гитлеровцев не пустите.
Вас поддержит сразу же, как только высвободится, 196-я дивизия. Она будет подчинена вам в оперативном отношении и нанесет удар на Скворин.
Будет возвращен вам и нацелен на Евсеев, Верхнебузиновку, Клетскую и 13-й танковый корпус. Когда сможет выступить 4-я танковая армия — мы сейчас узнаем.
Александр Михайлович приказал соединить его с генералом В. Д. Крюченкиным, который ответил, что имеющийся у него единственный 22-й танковый корпус генерала А. А. Шамшина сможет переправиться через Дон и выйти в исходный район не ранее 27 июля.
Заметив, что В. Н. Гордов намеревается высказать еще какие-то соображения, Василевский не терпящим возражения тоном подчеркнул:
— Всю ответственность за последствия принятого решения я беру на себя и буду докладывать товарищу Сталину о причинах,
по которым мы прибегаем к этой крайней, но совершенно необходимой сейчас мере.
Взгляните на карту — вы ясно увидите, что целью двух группировок 6-й армии — северной и южной — наверняка является Калач.
Враг вышел к Дону у Голубинского, но не предпринял попыток форсировать реку, хотя мог бы это сделать, а повернул на юг.
К правому флангу 64-й армии тоже подходит немецкая группировка танков и пехоты, которая, видимо, также будет стремиться прорваться к Калачу.
Ведь от него прямой кратчайший путь к центру Сталинграда, да еще при хороших коммуникациях.
Посмотрев на часы, Александр Михайлович попрощался со всеми кивком головы, быстро вышел, сел в машину и уехал в Сталинград.
Вслед за ним отправился и Гордов, сказав, что пришлет для помощи 28-му корпусу своего заместителя по автобронетанковым войскам, фамилию которого не назвал, а генерала Н. А. Новикова приказал направить в 13-й корпус, чтобы досконально выяснить там обстановку.

В конце июля в начале августа 1942 года - командующий 1 танковой армией.

С утра 23 июля[/] правофланговый полк 33-й гвардейской стрелковой дивизии был атакован 113-й пехотной и 16-й танковой дивизиями врага.
Несколько позднее противник нанес удар и на правом фланге 192-й стрелковой дивизии. Используя многократное превосходство в силах и средствах, в особенности в авиации, вражеские войска прорвали главную полосу обороны 62-й армии К исходу дня они продвинулись в глубину до 20 км.

[b]С утра 24 июля гитлеровцы на этом направлении дополнительно ввели в сражение свежую моторизованную дивизию.
Совместно с 60-й моторизованной дивизией они прорвались в район Верхне-Бузиновка, где разгромили штабы 192-й и 184-й стрелковых дивизий.

Контрудар, предпринятый силами 62-й армии, успеха не имел. Задержать продвижение противника не удалось.

К исходу дня обе группировки врага прорвались к р. Дон в район Каменский. Оказались окруженными части 184-й и 192-й стрелковых дивизий, 40-я танковая бригада и отдельный танковый батальон.
В штабе фронта, куда к этому времени прибыл начальник Генерального штаба генерал-полковник А. М. Василевский, по его инициативе было принято решение нанести контрудар с целью разгрома вражеской группировки, прорвавшейся к Дону, и восстановления положения в полосе 62-й армии. Осуществить контрудар должны были 1-я и одновременно с ней начавшая формирование 4-я танковые
армии.

К утру 24 июля соединения и части формирующейся 1-й танковой армии были еще разбросаны на значительном пространстве. 13-й танковый корпус под командованием полковника Т. И. Танасчишина, не
успевший завершить укомплектование своих бригад, вел бои на западном берегу Дона в районе Манойлина. Три его бригады —163, 166-я и 169-я — имели всего 123 танка, в том числе Т-34—74, Т-70—49.

У 28-го танкового корпуса полковника Г. С. Родина танков имелось больше—178 (88—Т-34, 60 — Т-70 и З0—Т-60). Но [268] получены они были буквально накануне выдвижения в район Калача. Тогда же прибыл и личный состав. Словом, корпус только-только начал формироваться.

Далее, 158-я тяжелая танковая бригада (командир полковник А. В. Егоров) еще не была полностью оснащена боевыми машинами. Она получала их на ст. Кривомузгинская, куда прибыл эшелон с
танками КВ. Что касается 131-й стрелковой дивизии, то она в это время вела оборонительные работы на восточном берегу Дона севернее Калача.

Ко всему этому надо добавить, что к утру 25 июля противник оказался в непосредственной близости к району формирования 1-й танковой армии. Ее войска сосредоточивались на восточном берегу Дона,севернее Калача, а к западному берегу подошли вражеские дивизии. Они приблизились к переправе и обрушили на нее артиллерийский и минометный огонь.

Я привожу здесь данные об обстановке, сложившейся к утру 25 июля, по очень простой причине: именно в это утро, согласно приказу командования фронта, наносился контрудар, в котором 1-й танковой армии отводилась главная роль. Ей предписывалось переправиться через Дон в районе Калача и наступать в направлении населенного пункта Майоровского. Ближайшая задача — уничтожить
противостоящего врага и к исходу дня овладеть рубежом Верхне-Бузиновка — Манойлин. В последующем мы должны были развивать наступление в направлении Перелазовского и там соединиться с 4-й танковой армией. Ее войска не успевали сосредоточиться на исходных позициях к 25 июля, поэтому им предписывалось начать боевые действия 27 июля, наступая из района Трехостровской в направлении Перелазовского.

Сказанное означает, что контрудар наносился неодновременно, причем силами двух танковых армий, еще не закончивших формирование и не получивших всех предназначенных для них средств усиления. Насколько оправданным было такое решение представителя Ставки? Этот вопрос фигурирует в целом ряде военно-исторических исследований и воспоминаний. Ответы на него даются разные.
Некоторые авторы считают, что это решение было ошибочным. Полагаю, что мне как бывшему командующему 1-й танковой армией, выполнявшей главную роль в нанесении контрудара, также следует ответить на этот вопрос.

Прежде всего замечу, что авторы, которые исходят из того, что 1-я и 4-я танковые армии не были готовы к контрудару, поскольку еще только формировались, высказывают мнение, что ввиду этого следовало подождать с контрударом.

Сторонникам подобной точки зрения уже ответил Маршал Советского Союза А. М. Василевский. .... он писал: «Будучи одним из наиболее ответственных инициаторов этого события, лицом, которое вело все переговоры с Верховным Главнокомандующим по этому вопросу, а также непосредственным очевидцем всей серьезности создавшейся обстановки, я считал и считаю, что решение на проведение контрудара даже далеко не полностью готовой к боевым действиям 1-й танковой армии в тех условиях было единственно правильным и что оно, как показал дальнейший ход событий, с учетом контрудара столь же неготовой 4-й танковой армии, в значительной степени себя оправдало.
Необходимость контрудара наличными силами 1-й танковой армии вызывалась тем, что противник, прорвав оборону правофланговых дивизий 62-й армии и окружив здесь две наши стрелковые дивизии и танковую бригаду, выходом крупных сил в район Верхне-Бузиновка, Сухановский создал непосредственную и серьезную угрозу не только переправам через Дон, но и всем войскам 62-й и левого фланга
64-й армий, оборонявшимся в большой излучине Дона. Для ликвидации этой серьезной опасности, нависшей над войсками 62-й армии, требовались немедленные контрмеры. Других войск, кроме 1-й и 4-й танковых армий, не было...
Поэтому пришлось пойти на немедленный, хотя и не на одновременный контрудар танковыми армиями... Последующие события показали, что благодаря активным действиям и упорному сопротивлению войск Сталинградского фронта в целом главная группировка войск немецкой армии, вместо захвата Сталинграда с ходу, вынуждена была втянуться в затяжные бои на восточном берегу Дона. В связи с этой задержкой в наступлении 6-й немецкой армии немецко-фашистскому командованию пришлось повернуть свою 4-ю танковую армию с кавказского на сталинградское направление».

...... Добавлю, что именно контрудары силами танковых армий, пусть еще неготовых, помешали противнику с ходу захватить Сталинград. Таким образом, на мой взгляд, не может быть и речи об ошибочности принятого в то время решения. Тем же, кто видит лишь неготовность к контрудару, хотелось бы напомнить, что эта сторона дела была хорошо известна и принимавшим решение, и выполнявшим его. Вот об этом и пойдет речь.

Уже 22 июля, во время разговора с командующим фронтом, я понял, что осуществить это намерение будет нелегко. Слишком малым был срок, отведенный для формирования и сколачивания 1-й танковой армии. Однако ее командование и штаб, прибыв в район Калача, приложили все силы к обеспечению боевой готовности частей и соединений в назначенный срок — к 24 часам 26 июля.

Но и этот срок, урезанный на двое суток по сравнению с указанным в приказе Ставки, был вновь сокращен почти наполовину. 23 июля, когда мы еще только начали формирование армии, последовал вышеупомянутый приказ командования фронта о нанесении контрудара утром 25 июля, т. е. менее, чем через двое суток.
......
24 июля мною было отдано боевое распоряжение, в котором ставились задачи войскам армии.

28-му танковому корпусу было приказано перейти с утра 25 июля в решительное наступление, разгромить противника в районе Малонабатовской, Осиновский, Ложки и затем преследовать его до Ново-Григорьевской, Логовского. После этого сосредоточить свои главные силы в районе Ближняя Перекопка, Сиротинская. 13-му танковому корпусу предписывалось наступать в направлении Евсеевский, Верхне-Бузиновка, Клетская, нанести поражение вражеским войскам в районе Муховин, Майоровский, Евсеевский и затем преследовать их до рубежа р. Дон.

131-я стрелковая дивизия участвовала силами одного полка в нанесении контрудара.
Два остальных обороняли восточный берег Дона от Голубинского до Калача. 158-я тяжелая танковая бригада, которая вместе с батальоном 131-й стрелковой дивизии составила резерв армии, должна была двигаться вслед за 28-м танковым корпусом.

Боевое распоряжение требовало в течение ночи на 25 июля довести задачи до исполнителей, заправить танки горючим и боеприпасами, вывести их в исходное положение для атаки.

Добавлю, что согласно директиве штаба фронта слева во взаимодействии с 13-м танковым корпусом должна была нанести удар частью сил 62-я армия.
Из района Серафимовича в южном направлении, в тыл группировке противника, предстояло наступать трем дивизиям 21-й армии.

Вечером, накануне нанесения контрудара,......я занялся организацией переправы войск через Дон. Обстановка была сложная. Армия должна была вступить в бой в крайне невыгодных условиях.
Ее главным силам, находившимся на восточном берегу, предстояло переправляться через Дон под непрерывным воздействием авиации врага, а на западном берегу с ходу вступить в бой.

IV

То, что этой ночью представлялось нелегким делом, еще более усложнилось утром.
Первым начал переправляться 482-й стрелковый полк 131-й стрелковой дивизии, а за ним 56, 55, 39-я танковые и 32-я мотострелковая бригады. 1-й батальон 482-го стрелкового полка занял свой рубеж, обеспечивающий переправу, и его выдвижение осталось незамеченным вражескими наблюдателями. Следовавший за ним 3-й батальон на западном берегу в 2,5 км от переправы подвергся на марше нападению 15 танков противника и мотопехоты на семи машинах.

Батальон быстро развернулся и вступил в бой. Но он не имел противотанковых средств и нес потери.
Выручили его из беды передовые подразделения 56-й танковой бригады полковника В. В. Лебедева, входившей в состав 28-го танкового корпуса. Они тоже только что переправились на западный берег и двигались к своему исходному рубежу. Встретив врага, наши танкисты с ходу атаковали его. Танки противника были сначала остановлены, а затем отброшены от переправы.

Так начали войска 1-й танковой армии сосредоточение в исходном районе для наступления.

Выход {немецкого} 14-го танкового корпуса и других соединений 6-й немецкой армии к Калачу мог поставить под угрозу окружения 62-ю армию и часть сил 64-й.
Главная же опасность заключалась в том, что противник силами этой своей группировки стремился форсировать Дон у Калача и, наступая дальше на восток, с ходу захватить Сталинград.
Его передовые части у Голубинского и Березова вели обстрел противоположного берега Дона.
Утром 25 июля они находились уже в 2,5—3 км от Калача, и мост у этого города обстреливали огнем артиллерии и минометов.
Неприятелю оставалось преодолеть последние два-три километра.
Но ему это не удалось, так как именно в этот момент по наступающему противнику нанесла контрудар 1-я танковая армия. Завязалось встречное сражение с танками и мотопехотой. Оно проходило в крайне невыгодных для нас условиях. К уже упомянутым причинам нужно добавить превосходство наземных сил противника и полное господство его авиации в воздухе. В первый день боя она совершила более 1000 самолето-вылетов на боевые порядки 1-й танковой армии.
Вражеская авиация действовала группами по два-три десятка самолетов, появлявшихся над нами через каждые 20—25 минут. Им, к сожалению, ничего не противопоставила наша 8-я воздушная армия, занятая, видимо, на других направлениях.

Несмотря на все свои преимущества, враг не сумел добиться успеха.
Напротив, в упорных боях, продолжавшихся в течение всего дня, войска 28-го танкового корпуса, ломая сопротивление неприятеля, отбросили его на 6—8 км от Калача.

К исходу дня бои прекратились на всем фронте. Обе стороны понесли большие потери. Что касается противника, то он вынужден был отказаться от наступления и перешел к жесткой обороне, используя для борьбы с нашими танками даже средства ПВО. Мы же произвели перегруппировку и пополнили боеприпасы.

Оставив на своем наблюдательном пункте заместителя по бронетанковым и механизированным войскам Н. А. Новикова и члена Военного совета В.М. Лайока, я прибыл к Г. С. Родину в 28-й танковый корпус.
С утра 26 июля его войска возобновили наступление. Атака началась на рассвете, в 3 часа, до появления авиации противника. Мы рассчитывали, что удар будет не только стремительным, но и внезапным.

Однако оказалось, что к его отражению вражеские войска готовились всю ночь. Они заняли выгодные рубежи, зарыли в землю танки, подтянули противотанковую артиллерию.
Применили против наших танков 88 мм зенитные пушки. Атака, проведенная на рассвете частями 28-го танкового корпуса, успеха не имела.
Мы смогли лишь сбить боевое охранение и передовые части противника. Сломить сопротивление его главных сил, оборонявшихся в районе населенного пункта Ложки и совхоза «10 лет Октября», не удалось.

Вторая атака, предпринятая в 15 часов, также была отражена противником.
И только третий удар, нанесенный в 19 часов, принес успех.
Тараном из 36 танков была пробита брешь на левом фланге вражеской обороны.
Это позволило продвинуться вперед силами всего 28-го танкового корпуса, разгромить врага и захватить его опорные пункты в населенном пункте Ложки и в совхозе «10 лет Октября».

Все это произошло в течение короткой паузы между бомбовыми ударами авиации противника, представлявшей для нас главную угрозу.

Но вот пауза окончилась. Налетевшие вражеские самолеты вынудили приостановить дальнейшее продвижение на север. В результате нам не удалось преследовать противника, который поспешно отступал, оставив на поле боя сотни трупов солдат и офицеров, 12 орудий крупного калибра, 10 противотанковых пушек и несколько бронетранспортеров.
Среди трофеев оказался склад боеприпасов, устроенный гитлеровцами в Ложках.

В этот день войска 28-го танкового корпуса, действовавшие на правом фланге наступающей 1-й танковой армии, продвинулись на 9—10 км, отбросив противника к северу.

На левом фланге армии наступал 13-й танковый корпус. Вы полняя поставленную задачу, его войска нанесли удар из района Добринка в северном направлении.
Овладев населенным пунктом Евсеевский и преследуя отступающего врага, они вышли на подступы к Манойлину.

Несколько продвинулась вперед и 196-я стрелковая дивизия 62-й армии, взаимодействовавшая с войсками 1-й танковой армии.

Командующий 62-й армией генерал-майор В. Я. Колпакчи еще 24 июля рассказал мне о надеждах, которые он возлагал на эту дивизию.
Я встретился с ним на командном пункте армии, куда мы с командиром 28-го танкового корпуса Г. С. Родиным приехали ознакомиться с обстановкой и договориться о взаимодействии.
В. Я. Колпакчи подтвердил, что 14-й танковый корпус противника рвется к Калачу, и это создало угрозу окружения главных сил 62-й армии, захвата переправ через Дон вражескими войсками с целью прорыва на Сталинград. В то же время враг начал сжимать кольцо окружения в районе Верхне-Бузиновки, в котором, как отмечено выше, оказалась тогда часть сил 62-й армии. В такой обстановке генерал Колпакчи счел возможным участвовать в контрударе силами одной лишь 196-й стрелковой дивизии.

— Вот здесь, на левом фланге армии,— говорил он, показывая на карте район южнее Суровикино,— 196-я стрелковая дивизия передаст свою полосу обороны 229-й стрелковой дивизии 64-й армии. Сама
же сосредоточится в районе совхоза «Победа Октября». Оттуда она с приданным ей танковым батальоном нанесет удар на Скворин, Сухановский, Верхне-Бузиновку. Ей ставится задача взаимодействовать с вашим 13-м танковым корпусом с целью деблокировать окруженную группировку 62-й армии.

Таким образом, 196-я стрелковая дивизия наступала между 13-м и 28-м танковыми корпусами. Она как бы разобщила их. Несомненно, это тоже ослабило силу контрудара 1-й танковой армии. Возможно, что целесообразнее было бы передать 196-ю стрелковую дивизию в состав нашей армии.

V

Еще 26 июля вечером на наблюдательном пункте армии, расположенном на западном берегу Дона, вновь побывал генерал-полковник А. М. Василевский.....
Ознакомившись с результатами первых наступательных боев, представитель Ставки Верховного Главнокомандования уточнил последующую задачу.
27 июля, разъяснил он, должны нанести удары 1-я и 4-я танковые армии, одна в северном, другая в западном направлении на Верхне-Бузиновку и далее на Клетскую и Перелазовский, разгромив вражескую группировку, прорвавшуюся на правом фланге 62-й армии.

Проводив А. М. Василевского, уехавшего в тот же вечер в штаб фронта, мы приступили к подготовке войск к завтрашним боям. Были определены исходные рубежи и поставлены задачи всем соединениям и частям. В то время как танковым корпусам предстояло с двух сторон наступать на Верхне-Бузинкову, 131-й стрелковой дивизии и 158-й тяжелой танковой бригаде было приказано очистить от противника высоты западного берега Дона.

Когда штаб армии закончил работу, уже светало.

Наступило 27 июля. На этот день мы возлагали большие надежды.

До сих пор удар наносился в основном силами 1-й танковой армии. Ведь, например, 62-я армия смогла выделить для совместных с нами действий лишь одну стрелковую дивизию.
Что же касается 21-й армии, то ее участие было еще меньшим.
Ей надлежало силами трех-четырех дивизий нанести удар в направлении Клетской, Евстратовского, разгромить вклинившегося противника и отрезать ему пути отхода. Выполнение этой задачи должно было сыграть заметную роль в осуществлении замысла всей фронтовой наступательной операции.
Однако 21-я армия сумела выделить только один стрелковый полк, который действовал в указанном направлении в качестве передового отряда.
Конечно, он не мог оказать существенного влияния на ход борьбы.

Воспользовавшись тем, что 1-я танковая армия в течение первых дней наступления сражалась по существу одна, противник сосредоточил против нее большую часть огневой мощи своей артиллерии, а также крупные силы мотопехоты, танков, авиации. Выше уже приводилась цифра — 1000 самолето-вылетов противника в первый день наступления 1-й танковой армии. Без преувеличения можно сказать, что примерно такое же число вражеских самолетов и в дальнейшем ежедневно сбрасывало бомбовый груз на боевые порядки 1-й танковой армии.

Легко представить себе, с каким нетерпением ждали у нас в штабе начала наступления 4-й танковой армии, назначенного на 27 июля. Совместные действия должны были дать, наконец, тот перевес сил, который необходим был для того, чтобы сломить сопротивление врага.

Наши ожидания не оправдались. К сожалению, даже к 16 часам 27 июля из состава 4-й танковой армии на западный берег Дона переправились только 17 танков одной из бригад 22-го танкового корпуса.

Жаль, что 4-й танковой армии не удалось начать наступление одновременно с нами еще 25 июля. Но еще досаднее то, что она не могла выступить даже 27 июля, в срок, указанный директивой фронта.

VI


Итак, 4-я танковая армия запаздывала с началом наступления, а наш 13-й танковый корпус по-прежнему вел бои в районе Манойлина.
Поэтому удар в направлении Верхне-Бузиновки 1-я танковая армия наносила лишь силами 28-го танкового корпуса.
Кроме того, по приказу командования армии 131-я стрелковая дивизия наступала на север вдоль правого берега Дона.

При слабой артиллерийской и авиационной поддержке мы медленно продвигались вперед. В течение дня нам удалось отбросить на север части прикрытия противника.
28-й танковый корпус достиг рубежа населенных пунктов Липолебедевский, Липологовский.
Части 131-й стрелковой дивизии овладели окраиной Голубинского.
Но, не имея перевеса ни в живой силе, ни в технике и огневой мощи, мы не смогли прорвать оборону главных сил врага, а только продвинулись на 6—7 км.

Тем временем немецко-фашистское командование спешило принять меры для отражения удара 1-й танковой армии. Чтобы остановить наступление ее правофланговых войск, оно ввело в бой еще одну пехотную дивизию 8-го армейского корпуса — 376-ю. Понимая, что контрудар имел целью восстановить положение на правом фланге 62-й армии, противник еще 25 июля активизировал свои действия слева от нее, южнее Суровикино. Там оборонялись две стрелковые дивизии 64-й армии — 229-я и 214-я. Последняя только прибыла в указанный район. 229-я же едва успела сменить196-ю
стрелковую дивизию 62-й армии. Таким образом сложилась выгодная для противника обстановка. К тому же он обладал значительным превосходством в силах и средствах.

И вот, несмотря на упорное сопротивление, оказанное обеими правофланговыми дивизиями 64-й армии, противнику удалось оттеснить их. Форсировав р. Чир на участке разъезд Дмитриевка, Рычковский, две пехотные и танковая дивизии врага разорвали смежные фланги 62-й и 64-й армий и создали угрозу удара на Калач с юго-запада.
Ценою тяжелых потерь противник захватил 27 июля Нижне-Чирскую, Новомаксимовский и Ближнеосиновский и также создал угрозу удара на Сталинград с юго-запада.

Намерения противника стали очевидны. Он стремился ударом с юго-запада отрезать 1-ю танковую и 62-ю армии от переправ через Дон.

Дальнейшие планы врага, как мы теперь знаем, были связаны с тем, что в результате контрудара 1-й танковой армии неприятелю не удалось с ходу прорваться на Сталинград через Калач. Следующей попыткой и должно было стать наступление в том же направлении, но с юго-запада, из района Нижне-Чирской.

На это обстоятельство обратила внимание Ставка Верховного Главнокомандования. Руководству Сталинградского фронта было приказано переключить главные усилия на юго-западное направление, становившееся наиболее угрожающим. «В связи с отходом 214 сд 64 армии южнее устья р. Чир за Дон,— гласила директива Ставки Сталинградскому фронту от 28 июля,— и выходом здесь противника на западный берег реки Дон, направление Нижне-Чирская — Сталинград в данный момент является для фронта наиболее опасным, а следовательно, и основным. Опасность эта состоит в том, что противник, переправившись через реку Дон, может обойти Сталинград с юга и выйти в тыл Сталинградскому фронту».

Ставка приказывала: «1) Продолжая действия по полному уничтожению противника в районе Верхне-Бузиновка, основной задачей фронта в ближайшие дни иметь: активными действиями 64 армии с использованием подошедших в район Калач и южнее 204 и 321 сд и 23 танкового корпуса во что бы то ни стало не позднее 30.7 разбить противника, вышедшего южнее Нижне-Чир екая на западный берег Дона, и полностью восстановить здесь оборону по сталинградскому рубежу».

К моменту получения этой директивы командованием фронта уже были приняты меры, в основном совпадавшие с указанием Ставки. Главная роль в их осуществлении, однако, была отведена не 64-й армии, как предлагалось в вышеприведенной директиве, а 1-й танковой армии. Командование фронта приказало немедленно [279] повернуть часть ее сил на юго-запад и разгромить вражескую группировку, которая оттуда угрожала выходом на кратчайшее направление к Сталинграду.

В целях усиления армии в ее состав передавались 23-й танковый корпус, 204-я стрелковая дивизия, 397-й и 398-й легкие артиллерийские полки.
Но эти соединения я части находились либо на подходе к Калачу, либо еще дальше. Поэтому до их прибытия в район Суровикино я направил туда 163-ю танковую бригаду, которой была поставлена задача совместно с 229-й стрелковой дивизией 64-й армии задержать врага.

23-й танковый корпус и 204-я стрелковая дивизия вскоре прибыли и были также направлены в намеченный район и введены в бой на стыке 62-й и 64-й армий. Они сыграли решающую роль в отражении удара противника с юго-запада. Вражеские дивизии понесли большие потери и были отброшены из района Новомаксимовского за р. Чир.

В эти последние июльские дни 1-я танковая армия, таким образом, действовала на двух противоположных направлениях — северо- и юго-западном, причем последнее потребовало и соответственного внимания со стороны командования и штаба армии. Теперь мы имели два наблюдательных пункта, и мне приходилось быть то на одном, то на другом, чтобы руководить действиями войск на обоих направлениях. Естественно, что юго-западное поглощало и все подкрепления, прибывавшие в армию, и, кроме того, отвлекало часть сил от главного направления. В результате не произошло
наращивания ее усилий в северном направлении. Там мы действовали ослабленными силами, к тому же измотанными в жестоких боях последних дней.

Севернее Калача бои не утихали теперь ни днем, ни ночью. Они становились все ожесточеннее. Противник оказывал яростное сопротивление нашим атаковавшим войскам. Он пытался в свою очередь перейти в наступление, прорваться к Калачу. А убедившись в тщетности этих усилий, поставил своей целью удержать хотя бы рубеж Липолебедевский — Липологовский — Скворин. Это ему удалось сделать, после того как он оборудовал здесь прочную оборону, закопал в землю танки и подтянул полевую и противотанковую артиллерию.

Сил и средств, которыми располагала 1-я танковая армия на своем правом фланге, оказалось недостаточно, чтобы сломить сопротивление сильного врага. Однако мы прочно сковали его на этом участке.
Это означало, что 28 июля, когда 4-я танковая армия начала наконец наступление на запад, возникла реальная возможность окружить всю вражескую группировку, прорвавшуюся в тыл 62-й армии.

То обстоятельство, что 13-й танковый корпус находился как бы «на отшибе», отрицательно сказалось на его первоначальных действиях. Наступление он начал силами двух, а не трех танковых бригад.
Впоследствии выяснилось, что одна из них — 163-я — оказалась в это время в резерве... 62-й армии в районе населенного пункта Остров, расположенного к юго-востоку от Добринки. Далее после овладения Евсеевским, командир корпуса направил сначала 166-ю танковую бригаду, а на следующий день и 169-ю в район Манойлина. Между тем боевой приказ войскам армии требовал, чтобы 13-й танковый корпус наступал на Верхне-Бузиновку и далее на Клетскую.

Невыполнение этой задачи привело к тому, что в целом контрудар наносился по расходящимся направлениям вопреки замыслу операции, имевшей целью разгром всей вражеской группировки, прорвавшейся на правом фланге 62-й армии.

Положение было исправлено после принятия мер командованием фронта и 1-й танковой армии.
В район Манойлина прибыл генерал-майор танковых войск Е. Г. Пушкин, который и стал с 28 июля руководить действиями 13-го танкового корпуса.
В состав последнего была возвращена 163-я танковая бригада, а две другие, сражавшиеся под Манойлином фронтом на северо-запад и запад, выведены из боя. Проведя разведку, войска корпуса на рассвете 28 июля атаковали противника в районе Майоровского и установили тесную связь с 184, 192-й стрелковыми дивизиями и 40-й танковой бригадой (Kontanten:бывшими в окружении).

К этому времени получили развитие боевые действия 1-й танковой армии и на других участках фронта.

Благоприятствовали тому и успешные действия, предпринятые 1-й танковой армией силами 13-го танкового корпуса в районе Верхне-Бузиновки.
Танкисты под командованием генерал-майора Е. Г. Пушкина 29 июля нанесли удар на Верхне-Бузиновку с юга и освободили ее совместно с группой полковника К. А. Журавлева.

При таких условиях можно было сломить сопротивление вражеской группировки, рвавшейся к Калачу, нанеся ей удар одновременно с фронта и с тыла.
Эта задача и была поставлена перед войсками 1-й танковой армии.
В частности, 13-му танковому корпусу было приказано освободить населенный пункт Оськинский и, установив связь с наступавшими со стороны Трехостровской ,войсками 4-й танковой армии, совместно с ними нанести удар в тыл липологовской группировке противника.

Нечего и говорить, что судьба последней фактически зависела от силы этого удара, в сочетании, конечно, с наступлением 28-го танкового корпуса в районе Липолебедевский, Липологовский и активными действиями части сил 62-й и 21-й армий. К сожалению, у всех нас тогда не хватило нужных для этого сил и средств.

29—31 июля боевые действия против липологовской группировки противника достигли наивысшего напряжения.

Переправившиеся в тот день через Дон войска 4-й танковой армии, как оказалось, насчитывали пока что не более 100 танков.
То были две из четырех танковых бригад 22-го танкового корпуса. Они смогли продвинуться лишь до рубежа Верхне-Голубая — Евлампиовский — Малонабатовский, где были остановлены упорно сопротивлявшимся противником. 21-я армия по-прежнему участвовала в контрударе силами сравнительно небольшого передового отряда.

Что касается 13-го танкового корпуса 1-й танковой армии, то легко догадаться, что его силы в то время были невелики. Ведь позади у него были долгие изнурительные бои, в которых успех был добыт ценою значительных потерь. Достаточно сказать, что уже Верхне-Бузиновкой он овладел, имея в строю всего 27 танков.

VII



В результате полностью осуществить наш замысел не удалось. И все же удары, нанесенные противнику, были весьма чувствительными.

В 4 часа утра 30 июля, прочно сковав липологовскую группировку с фронта, правофланговые соединения 1-й танковой армии — 28-й танковый корпус, 131-я стрелковая дивизия и 158-я тяжелая танковая бригада начали наступление. Нанося удар левым флангом и стремясь обойти противника с запада, они медленно продвигались вперед.

Нам удалось теперь достичь и наращивания сил армии, действовавших против липологовской группировки противника с юга.

Как только 23-й танковый корпус выполнил поставленную задачу по разгрому врага в районе устья р. Чир, командование армии перенацелило его для действий в северном направлении.
В это же время 13-й танковый корпус, переданный в состав 4-й танковой армии, совместно с частями 22-го танкового корпуса начал наступление на Осиновский, в тыл главным силам липологовской группировки.

Теснимой со всех сторон, ей угрожало полное окружение и уничтожение. Но командованию 6-й немецкой армии удалось оказать ей помощь. Оно ввело в бой свежие силы, которые прорвали внешний фронт 62-й армии и, выйдя в район Добринки, установили контакт с окружаемым нами 14-м танковым корпусом.

С этого момента бои приняли еще более ожесточенный характер. Наши танки, ломая сопротивление врага и нанося ему значительный урон, продолжали двигаться вперед. 189-я танковая бригада 23-го танкового корпуса, например, в самом начале атаки овладела западной окраиной Липологовского, уничтожив при этом 12 противотанковых орудий, 2 батареи тяжелой артиллерии и 8 танков противника.
Этот успех необходимо было развить, так как населенный пункт Липологовский, где враг спешно построил дзоты и, закопав в землю танки, создал систему плотного противотанкового огня, оставался главным участком сопротивления.

Вскоре к оборонявшимся в районе Липологовского и Липолебедевского начали прибывать подкрепления. Это был первый результат вышеупомянутого прорыва фронта 62-й армии. Из района Добринки на помощь сражавшимся против нас двум моторизованным дивизиям подходили 50 танков и до 600 автомашин с пехотой и артиллерией. Кроме того, к Сухановскоаду двигался батальон пехоты с 30 танками, а в район Майоровского, Сухановского — 20 танков.

Но не эта помощь извне спасла врага от полного разгрома. Окружить и уничтожить его помешала авиация противника, которая и на этот раз господствовала в воздухе. Она появилась над боевыми порядками 1-й танковой армии уже в 5 часов, спустя всего лишь час после начала нашей атаки. Только на западную часть Липологовского, куда прорвалась 189-я танковая бригада, вражеские самолеты до 13 часов совершили 28 групповых налетов. Бригада потеряла 20 танков, но свои позиции удержала.

Кровопролитные бои на всем фронте наступления армии продолжались и 31 июля. На отдельных направлениях противник переходил в контратаки, но, получив отпор, с большими потерями откатывался назад.

В последующие пять дней 1-я танковая армия вновь и вновь наносила удары по липологовской группировке врага. В течение 12 дней армия непрерывно атаковала немецко-фашистскую группировку. Мы стремились уничтожить ее, но не смогли. К ней непрерывно поступали подкрепления, а силы 1-й танковой армии, не получавшей пополнения, день ото дня таяли. Более того, часть сил, в том числе единственную вновь прибывшую 254-ю танковую бригаду и три гвардейских минометных полка, мы по приказу штаба фронта передали в состав 64-й армии.

И на то была причина: центр тяжести боев под Сталинградом (после 31 июля) переместился на котельниковское направление.

Теперь, когда я бегло, в общих чертах рассказал о боевых действиях 1-й танковой армии в конце июля и начале августа 1942 г., сам собой напрашивается ответ на вопросы, поставленные в начале этой главы. Да, контрудар, в котором эта армия выполняла главную задачу, был полностью оправдан теми результатами, которые без него не могли быть достигнуты.

Главным результатом контрудара 1-й танковой армии было то, что враг, намеревавшийся без задержки переправиться через Дон и с ходу овладеть Сталинградом, не достиг этой цели. Был сорван также план окружения и уничтожения 62-й и 1-й танковой армий.
Немецко-фашистскому командованию не удалось осуществить подобный замысел даже в отношении окруженной в районе Верхне-Бузиновки части сил 62-й армии.
В результате успешных действий 13-го танкового корпуса 1-й танковой армии, поддержанных усилиями окруженных, вражеское кольцо было разорвано и из него вырвались несколько тысяч советских солдат и офицеров.

Прорыв к Сталинграду не удался, несмотря на то, что командующий 6-й немецкой армией генерал-полковник Паулюс к 30 июля вынужден был ввести в бой 12 из имевшихся в его распоряжении дивизий.
Вместо наступления немецко-фашистским войскам пришлось перейти к обороне. Более того, их коммуникации были перерезаны, а сами они, понеся огромные потери, оказались перед угрозой окружения.
Правда, противнику ударом на Манойлин, Евсеевский, Сухановский вскоре удалось восстановить свои коммуникации. Но было очевидно, что 6-я армия, не преодолев все возраставшего сопротивления советских войск, завязла в оборонительных боях.
Из сказанного видно, что нет никаких оснований сомневаться в целесообразности ввода в сражение незакончивших формирование 1-й и 4-й танковых армий. Эти армии воспрепятствовали врагу окружить 62-ю армию, сковали за Доном на три недели 6-ю немецкую армию,
нанесли ей тяжелый урон и выиграли время для подхода резервов Ставки и организации обороны в междуречье (Волги и Дона).

В конце июля в начале августа 1942 года - нач. штаба 1 танковой армией.

Немецкий 14-й танковый корпус, противостоявший нам здесь(р-н наступения 1 танковой армии ), занимал более выгодные позиции.
За пологими скатами высоты 169,8 протянулась гряда довольно тесно сдвинутых небольших возвышенностей, дефиле между которыми, изрезанные глубокими оврагами, были почти непроходимы для танков.
Генерал Виттерсгейм оставил на высоте 169,8 хорошо оснащенный передовой отряд, а основные силы развернул на непрерывно совершенствуемом рубеже за грядой возвышенностей с прилегающими к ним многочисленными оврагами. В глубине располагалась тяжелая артиллерия.
Периодически из-за высоты 169,8 фашистские танкисты наносили внезапные контратаки при поддержке орудийного огня и ударов авиации.
14-й танковый корпус непрерывно пополнялся.
Вот в каких далеко не равных условиях и развернулся наш почти десятидневный поединок с одним из лучших в вермахте танковым соединением.
Он продолжался вплоть до расформирования армии 5 августа 1942 года. Мы переживали горечь каждодневных потерь боевых соратников.
Но бывали и радостные моменты несомненных успехов, когда командованию армии и фронта удавалось организовать четкое взаимодействие пехоты,
танков, реактивной артиллерии и даже авиации.
Так, например, воодушевил нас 30 июля мощный удар танков и пехоты при массированной поддержке реактивной и ствольной артиллерии.
Еще вечером 29 июля 23-й танковый корпус получил приказ сосредоточиться в районе Скворин, Остров, совхоз "10 лет Октября"
и готовиться к наступлению во взаимодействии с 28-м танковым корпусом. После эффективного огневого налета 189-я танковая
и 20-я мотострелковая бригады ворвались на западные окраины Липологовского, а затем и на артиллерийские позиции.
В итоге было уничтожено две батареи тяжелой артиллерии, 12 противотанковых орудий и 8 танков.
Кроме того, наши воины подорвали несколько дзотов, нарушили линии связи и заложили в ряде вражеских блиндажей
мины замедленного действия. При появлении авиации противника бригады получили приказ отойти на исходные позиции.
Еще более впечатляющими, хотя и менее кровопролитными были в тот день события в полосе 28-го танкового корпуса.
У Родина к этому времени осталось всего 5 тридцатьчетверок и 13 легких танков; ослабела и 32-я мотострелковая бригада.
Корпус укрепили, подчинив ему 131-ю дивизию и усилив двумя полками реактивной артиллерии.
Перед атакой "катюши" хорошо рассчитанным залпом накрыли район западнее высоты 169,8 — как раз там, где гитлеровцы изготовились к контратаке.
Нервы фашистов не выдержали душераздирающего воя реактивных снарядов и бушующего шквала огня. Немецкие танкисты и артиллеристы покинули свои машины, орудия, а мотопехота —автомобили. Все они очертя голову бросились в укрытия за высотой.
Танкисты Румянцева, Бабенко и мотострелки Хорошева ринулись вперед.
Перед ними открылось удивительное зрелище: 30 танков с заведенными моторами стояли, как бы ожидая команды.
Два танка были сразу подбиты, но никто из них не пытался выбраться. Тогда Родин понял, что машины пустые. Последовал приказ взять часть из них на буксир, а в другие пересели наши механики-водители. 28 немецких танков T-IV в полном порядке быстро перегнали в Ложки. Одновременно было захвачено 15 исправных орудий с боеприпасами и 50 автомашин.
Как потом объясняли пленные, их танковая часть только что прибыла из Франции на пополнение корпуса Виттерсгейма и они еще не привыкли к "ужасам Восточного фронта".

К сожалению, несомненный успех этого дня не удалось развить из-за массированного удара немецкой авиации и прорыва подошедших новых вражеских танков через фронт 62-и армии в районе Добринки.
Близка была победа и 2 августа. С рассветом, в 3 часа 40 минут, 33-й гвардейский минометный полк дал удачный залп по основному рубежу обороны противника.
Спустя двадцать минут прогремел еще один залп, на сей раз — 4-го гвардейского минометного полка.
Не успела закончиться артподготовка, как в воздухе появились самолеты нашей 8-й воздушной армии.
Трижды десятки бомбардировщиков сбрасывали свой смертоносный груз на гитлеровцев, причем без помех фашистских истребителей.
Урон врагу был нанесен большой, но размещенная на закрытых позициях мощная немецкая артиллерия пострадала мало, и когда создалась угроза прорыва нашими танками и мотострелками тактической зоны обороны противника, она открыла заградительный огонь.
Перед наступающими подразделениями возникла непроницаемая стена разрывов. Подавить дальнобойную артиллерию гитлеровцев нам, к сожалению, было нечем .

Эти и последующие удары, с учетом действий 13-го танкового корпуса, поставили группировку Виттерсгейма под угрозу полного окружения.
В этом нам оказала существенную помощь армия генерала В.Д. Крюченкина. Ее 22-й танковый корпус под командованием генерала А. А. Шамшина, располагавший 100 танками, сумел с тяжелыми боями продвинуться до рубежа Евлампиевский, Малонабатовский. ...

Теперь о результатах контрударов. Те, кто утверждает, будто они были практически безрезультатными, ибо, дескать, в ходе их не была выполнена главная задача, поставленная танковым армиям,— уничтожить прорвавшегося к Дону противника,— заблуждаются.
В действительности такая задача была сформулирована Ставкой в расчете на хорошо подготовленный контрудар двух полностью сформированных танковых армий при поддержке соседей. При переносе срока перехода в наступление выполнение ее стало маловероятным.
Реально осуществимая задача была поставлена устно начальником Генерального штаба.
Вообще же, как я знаю из опыта войны, штабы почти всегда разрабатывали "задачу-максимум" и "задачу-минимум".
Войскам, как правило, ставилась первая, практически же приходилось не редко довольствоваться выполнением второй.
В той ситуации такой "задачей-минимумом" было не допустить форсирование гитлеровцами Дона у Калача.
В самом деле, если бы немецкие 14-й и 24-й танковые корпуса, и прежде всего шедшие в их авангарде 16-я и 24-я танковые дивизии,
захватили 25—26 июля переправу у Калача, то они могли бы почти беспрепятственно по кратчайшим и надежным коммуникациям с ходу ворваться в центральную часть Сталинграда в районе Даргоры. Сорвать или даже локализовать такое развитие событий оказалось бы крайне трудно.
Вполне могло случиться, как и в Орле в октябре д1941 года, когда танки Гудериана ворвались в город столь неожиданно, что в нем продолжали еще ходить трамваи.
14-й танковый корпус, как мы видели из трофейных документов, был специально предназначен для подобного громко именуемого гитлеровцами "Прыжка пантеры".

25 июля 1942 года, 399-й день войны

Потери с 22.6.1941 года по 20.7.1942 года: ранено — 29 816 офицеров, 1 010 237 унтер-офицеров и рядовых; убито — 10 665 офицеров, 277 217 унтер-офицеров и рядовых;
пропало без вести — 930 офицеров, 62 319 унтер-офицеров и рядовых. Всего потеряно 41 411 офицеров, 1 349 773 унтер-офицера и рядовых.
Общие потери 1 391 184 человека, что составляет 43,47 проц. средней численности (3,2 млн человек).
Обстановка. Отрадные успехи группы армий «А» на Нижнем Дону. Рассчитывать на то, что противник создаст здесь какую-то сплошную оборону, уже нельзя; однако пока еще не ясно, какие выводы из этого он сделает для себя.
Первый акт сражения под Сталинградом заключался в раздроблении брошенных нам навстречу частей противника.
При этом наши войска, энергично преодолевая ожесточенное сопротивление и в то же время перестраиваясь на ходу в отдельные группы, прорвались к Дону.
Удастся ли им овладеть мостом у Калача, покажет время.
Во всяком случае, через некоторое время 6-я армия должна будет сомкнуть свои чересчур разбросанные в стороны соединения.
Нехватка горючего ведет к тому, что значительная часть подвижных соединений оказывается застрявшей позади наступающих войск.
В районе Серафимовича, видимо, намечается создание (русскими) северной группы, которая после боев в Сталинграде,
то есть в третьем акте этой гигантской битвы, должна будет сыграть свою роль.
Атаки противника под Воронежем уже не так интенсивны, как в предыдущие дни.
В районе Цимлянска наши войска энергично атакуют, по-видимому, еще очень упорно сопротивляющегося противника.


26 июля 1942 года, 400-й день войны

Обстановка. На Дону противник все еще держится южнее Ростова. Усиленные контратаки. Однако наше наступление развивается.
Между Манычем и Салом противник, очевидно, ослабил сопротивление, к северу от Сала он вводит в бой две новые дивизии,
но. с юго-запада он ничего не подтягивает, поэтому его оборона здесь скоро будет сломлена. Нехватка горючего!
[b]Западнее Сталинграда тяжелые бой. Противник, разделенный на четыре группы, сражается ожесточенно и подбрасывает новые силы, в том числе много танков, через Дон.
По всей вероятности, в Сталинграде еще находится крупное соединение. [У нас:] нехватка горючего и боеприпасов!
На воронежском участке отражена новая атака. По-видимому, противник оборудовал исходные позиции южнее, восточнее и севернее города, стянув сюда множество танков.
У Цимлянска положение восстановлено успешной контратакой 9-й танковой дивизии. Наши потери! Следует ожидать новых атак.

27 июля 1942 года, 401-й день войны

Обстановка. Под фронтальным нажимом наших войск в районе Ростова,сопротивление противника слабеет. Однако он, кажется, подтягивает новые силы.
Войска овладели переправой через Маныч (у Спорного); дамба и мост взорваны.
Никакого подтягивания свежих сил противником перед восточным крылом группы армий. «А» не наблюдается; однако он все еще оказывает упорное сопротивление.
Наступление 6-й армии на Сталинград в излучине Дона продолжается с неослабевающей силой.


28 июля 1942 года, 402-й день войны

Обстановка. Южнее Ростова противник слабеет. Станет он оттягивать силы на юг или предпочтет юго-восточное направление, еще не ясно.
Последний вариант мог бы преследовать цель создания новых позиций по Манычу.
Однако этот замысел фактически уже сорван быстрым продвижением 1-й танковой армии через Маныч.
К сожалению, войска левого фланга 4-й танковой армии все еще задерживаются в районе Цимлянской,
а поэтому противнику удалось южнее этого района создать фронт, развернутый на запад, и даже начать с этих позиций наступательные действия с участием танков.
Сражение под Сталинградом. В результате нехватки горючего и боеприпасов войска 6-й армии не могут больше наступать.
Противник, после того как все его бешеные атаки были отражены, кажется, собирается отойти за Дон. (В атаках участвовало до 9 новых танковых бригад.)

29 июля 1942 года, 403-й день войны

Обстановка. Перед группой армий «А» противник отступает скорее в юго-восточном, чем южном направлении.
На фронте группы армий «Б», в районе Калача, — упорные оборонительные бои.

Доклад у фюрера. Большое возбуждение по поводу того, что 29-я моторизованная дивизия не выступила в срок, а к 6-й армии не подвозится горючее.
Невыносимая ругань по поводу чужих ошибок, которые являются лишь следствием выполнения им же самим отданных приказов (скопление сил под Ростовом).


30 июля 1942 года, 404-й день войны

Обстановка. У группы армий «А» благоприятное развитие операции.
Противник отходит перед войсками 17-й армии по всему фронту, а на восточном крыле (1-я танковая армия) обратился в беспорядочное бегство.
4-я танковая армия вышла к Пролетарской и оттуда продвинулась на юг, вплоть до переправ через Маныч. Под Цимлянской наступление начнётся завтра.
На фронте группы армий «Б», особенно в полосе 6-й армии, действующей в излучине Дона к западу от Сталинграда, развернулась ожесточенная битва,
исход которой в деталях пока еще нельзя предугадать. Наступательная мощь 6-й армии ослаблена трудностями в снабжении боеприпасами и горючим.
По всей видимости, северный участок (гряда высот) начинает приобретать решающее значение [противник строит 8 мостов (через Дон)].

На докладе у фюрера слово было дано генералу Йодлю, который высокопарно объявил, что судьба Кавказа решится под Сталинградом.
Поэтому необходима передача сил из группы армий «А» в группу армий «Б», и это должно произойти как можно дальше к югу от Дона.
Таким образом, в совершенно новой сервировке преподносится та самая мысль, которую я высказал фюреру шесть дней тому назад, при форсировании 4-й танковой армией Дона.
Но тогда досточтимая компания из ОКВ ничего не поняла.
Далее предлагается, чтобы 1-я танковая армия немедленно развернулась фронтом на юг и юго-запад с целью перерезать пути отхода на Кавказ противнику, планомерно отступающему от Дона под натиском 17-й армии. Это полная бессмыслица, потому что отступающий здесь противник достигнет северных отрогов Кавказа гораздо раньше, чем наши подвижные соединения, а это значит, что нам придется снова столкнуться с организованной обороной.
1-я танковая армия должна взять направление на юго-восток и продвигаться к излучине Кубани севернее Армавира.
Развитие событий в течение дня целиком и полностью подтверждает мою правоту. Разговоры по телефону с командующими группой армий «А» (Лист) и группой армий «Б» (Вейхс).
Первый хочет оставить у себя на левом фланге дивизию «Великая Германия», что и без того пришлось бы сделать из-за трудностей ее транспортировки оттуда.
Второй жалуется на службу подвоза, которая все время его сковывает.

31 июля 1942 года, 405-й день войны

Обстановка. Обстановка южнее Дона развивается в полном соответствии с нашими планами.
Фронт противника разгромлен. На отдельных его участках противник еще оказывает сопротивление.
Положение 6-й армии улучшилось. Противник снова наступает, подтягивая свежие силы, но все его атаки отбиваются.
Положение с боеприпасами и горючим нормализовалось.
На фронте по Дону и у Воронежа затишье.
Отданы приказы о дальнейшем ведении операции на юге, после того как на докладе у фюрера было достигнуто общее согласие...

Сообщение отредактировал Konstanten - 23.7.2012, 23:02