Юрий Озеров. Сталинград. Опции

[Konstanten]

Сегодня - день Сталинградской победы.

С.Чернецкий. Марш воинов-сталинградцев.

Л.Книппер. Полюшко-поле.

Предлагю обсудить фильм Юрия Озерова -"Сталинград". Было бы интересно пообсуждать не только фильм,но и всю Сталинградскаую битву.
Сам фильм создавался в начале горбачевской "перестройки" и в него уже проникло то , что потом так развилось и стало называться "фальсификацией истории" Великой Отечественной войны.
1 серия
http://www.youtube.com/watch?v=M7MEs_eWKO4

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53385

2 серия
http://www.youtube.com/watch?v=pTEUjymqPo0

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53404

Сообщение отредактировал Konstanten - 2.2.2012, 19:35

[Konstanten]

Сталинград в сентябре 1942.

14 сентября - 30 сентября 1942. Продолжение 2
24-26 сентября

Гилеровское командование на востоном фронте. Отставка начальника штаба ОКХ генерала Ф.Гальдера. Доклад нового начальника штаба ОКХ генерал К.Цейцтлера

Последняя запись в дневнике Ф.Гальдера

24 сентября 1942 года, 460-й день войны

После дневного доклада — отставка, переданная фюрером - мои нервы истощены, да и он свои поистрепал; мы должны расстаться; необходимость воспитания личного состава генерального штаба в духе фанатической преданности идее; решимость настойчиво проводить свои решения также и в сухопутных войсках.
17.00. Прощание с несколькими группами офицеров: генеральный штаб, управление генерал-квартирмейстера, генерал-инспекторы родов войск, отдельные посетители.
Записи по обстановке для доклада у Гитлера 24 сентября 1942 года {643}:
Группа армий «А». Донесения нет.
Группа армий «Б».
4-я танковая армия. Положение противника не изменилось. Никаких особых боевых действий.
6-я армия. В Сталинграде, в черте города, ведутся местные уличные бои, сопровождаемые сильным артиллерийским огнем.
Сегодня русские снова предприняли усиленные атаки пехотой и танками наших позиций на северном участке фронта 14-го танкового и на участке 8-го армейского корпусов.
Временные вклинения противника у Татарского вала и к западу от железной дороги удалось ликвидировать в ходе упорных боев.
Противник продолжает оказывать неослабное давление на западное крыло 14-го танкового корпуса, ведя интенсивный изматывающий залповый артиллерийский огонь из орудий всех калибров.
На участке 8-го армейского корпуса 76-я дивизия с рассветом втянута в тяжелый оборонительный бой с превосходящими силами противника, поддерживаемыми многочисленными танками.
Пока еще не атакованная 305-я пехотная дивизия удлиняет свой фронт обороны на юго-восток. Подразделения русских, прорвавшихся почти до района полковых командных пунктов, либо остановлены, либо отброшены назад.
17.00 — наступление русских при весьма напряженном положении с танками на нашей стороне. С боеприпасами крайне трудно.
Намерение. Укрепить северный участок фронта частями 48-го танкового корпуса, которые не нужны для боев в Сталинграде.

.. на самого Гитлера, можно без преувеличения сказать, мой доклад произвел потрясающее впечатление. Он ни разу меня не прервал, что он обычно делал, когда докладываемые факты ему не нравились или, как он часто говорил, носили "пораженческий характер". Как правило, в таких случаях он прекращал самый обстоятельный доклад, приказывая говорящему остановиться. Гитлер был неравнодушен к статистическим данным, и масса цифр, которые я привел для подкрепления выдвинутых мною положений, вероятно, воздействовала на него так же сильно, как и мои убедительные диаграммы. Впрочем, он, может быть, просто не хотел расстраивать "нового человека" в самом начале нашей совместной работы.
Я был удовлетворен тем, что сказал Гитлеру голую правду сразу же после вступления на пост начальника генерального штаба. Пока все шло хорошо. Но вот я подошел к самой трудной части доклада — к пяти выводам или требованиям, если их так можно назвать, которые вытекали из моего доклада и которые я сформулировал следующим образом.
1. В связи с летним наступлением территория, захваченная на Востоке, больше не соответствует размерам оккупирующей ее армии. Другими словами, слишком мало солдат находится на таком огромном пространстве. Если эти два фактора не будут приведены в соответствие, катастрофа неизбежна.
2. Самым опасным участком Восточного фронта, несомненно, является левое крыло группы армий "Б", занимающее участок фронта от Сталинграда до стыка с левым соседом — группой армий "Центр". Количество войск здесь незначительно. Кроме того, этот участок фронта удерживается самыми слабыми и самыми ненадежными солдатами: румынами, итальянцами и венграми. Итак, здесь создалась серьезная опасность, которую необходимо ликвидировать.
3. Приток людского состава, боевой техники, оружия и боеприпасов на Восточный фронт явно недостаточен и не может возместить потери наших войск.
Это должно привести к гибельным последствиям.
4. В 1942 г. боеспособность русских войск стала гораздо выше, а боевая подготовка их командиров лучше, чем в 1941 г. Этот факт следует принимать в расчет. Мы должны проявлять значительно большую осторожность.
5. В этом пункте я коснулся необходимости улучшения работы тыла, повышения пропускной способности железных дорог и других, главным образом технических, проблем.
К моему удивлению, Гитлер слушал эти выводы и требования очень внимательно. Казалось, они даже произвели на него известное впечатление. Когда я кончил, он улыбнулся и сказал: "Вы отчаянный пессимист. Здесь, на Восточном фронте, мы пережили куда худшие времена и то остались живы. Справимся и с новыми трудностями".
Что касается моих окончательных выводов, то он постарался умалить их значение. Он сказал: "Конечно, на некоторых участках фронта русские имеют численное превосходство. Но ведь наши солдаты превосходят по своему качеству солдат противника. И оружие у нас лучше. К тому же вскоре у нас будет новое оружие, еще лучше прежнего".
Вот как реагировал Гитлер на мой доклад. Вопросы, поднятые в моем докладе, он считал решенными. Как начальник генерального штаба, я надеялся, что хотя бы часть сказанного мною останется в голове верховного главнокомандующего, что он будет думать о моих замечаниях и мой доклад в конце концов принесет хоть какую-то пользу. Я уже знал, что убедить в чем-либо Гитлера можно, только снова и снова напоминая ему об этом. Так я и делал в течение нескольких недель, повторяя мои пять требований. Что же было сделано нами за те несколько недель, которые остались до большого русского контрнаступления?
Немецкие приготовления

Мои пять требований произвели на Гитлера гораздо большее впечатление, чем я ожидал. Прежде всего он отдавал себе полный отчет об опасности на огромном участке Восточного фронта между Сталинградом и группой армий "Центр". Следовательно, его советники могли внушить ему ту или иную мысль, если они часто повторяли ее, твердо придерживаясь своей точки зрения. Ведь заставил же я Гитлера осознать опасность положения, создавшегося на левом фланге группы армий "Б".
Теперь, когда он знал об этой опасности, следовало избрать один из трех возможных путей, чтобы избежать ее.

Первый путь — кардинальный и наиболее эффективный — отвести войска Сталинградского фронта на запад, таким образом укоротить опасный левый фланг и высвободить большое количество дивизий, которые можно затем использовать в другом месте. В этом случае мы имели бы сильный новый фронт и одновременно создали бы в своем тылу необходимый нам подвижный резерв. Достоинства данного решения, которое было, несомненно, самым лучшим, должны быть очевидны каждому.
Но это привело бы к оставлению Сталинграда — основной цели нашего летнего наступления, то есть явилось бы запоздалым исправлением первоначальных ошибок, допущенных верховным командованием при планировании данного наступления.
Этот путь оказался совершенно неприемлемым для Гитлера. Он выходил из себя, когда на подобное решение проблемы только намекали в его присутствии. Несмотря ни на какие обстоятельства, Гитлер всегда принципиально отказывался соглашаться на оставление какой бы то ни было территории.


. Предполагалось, что в течение некоторого времени мы будем удерживать свои позиции в Сталинграде.
Проведя необходимые мероприятия, мы оставим город перед самым контрнаступлением русских войск. Это было компромиссное решение. Оно имело все недостатки, свойственные компромиссам, и все-таки это было решение, хотя оно и содержало в себе одно большое "но", не поддающееся учету. Позволит ли нам русский климат осуществить такой отход, когда наступит критический момент? Поэтому второй путь казался опасным. Впрочем, Гитлер не принял его, хотя казалось, что это решение ему понравилось по той простой причине, что оно давало возможность отложить рассмотрение вопроса. Он никогда не принимал неприятного решения сразу, если мог вернуться к нему позже. Свойственную ему нерешительность Гитлер прикрывал тем, что он якобы "дает обстановке возможность созреть".

Третий путь состоял в замене ненадежных армий наших союзников, удерживавших опасный участок фронта, хорошо оснащенными немецкими дивизиями, поддержанными мощными резервами.
Для проведения этого решения в жизнь немецкое верховное командование не располагало ни достаточными резервами войск, ни боевой техникой. Чтобы заменить венгров, румын и пр. немцами, необходимо было снять немцев с других участков Восточного фронта. Переброска их вдоль фронта была бы очень трудна, а если учесть плохую систему коммуникаций в России, то проведение этого мероприятия было бы сопряжено с невероятными осложнениями.
Вполне вероятно, что русские, контрнаступления которых мы теперь ожидали, нанесли бы удар по нашему левому флангу как раз во время смены войск. Итак, это решение тоже не было принято.
Таким образом, ни один из трех путей выбран не был: первые два — из-за упрямства Гитлера, третий — как неосуществимый в тех обстоятельствах.

Вместо этого решено было провести отдельные незначительные мероприятия, которые, по признанию генерального штаба, не могли кардинальным образом повлиять на сложившуюся обстановку.
Многие сомневались, что проведение этих мероприятий принесет какую-либо пользу. Но мы должны были сделать все возможное, чтобы облегчить проведение в жизнь решения № 2, когда начнется наступление русских. Если бы опасность, о которой мы говорим, не была сначала чисто предположительной, Гитлер, по всей вероятности, одобрил бы это решение.
Некоторые из проводимых нами мероприятий заключались в следующем.

На опасном левом фланге был создан небольшой резерв. В него входил один танковый корпус в составе двух дивизий — одной немецкой и одной румынской. Во всех отношениях этот корпус был очень слаб.В промежутках между дивизиями наших союзников были расположены небольшие немецкие части, такие, как противотанковые дивизионы, взятые из резерва ОKB.
Предполагалось, что этими частями будут усилены войска, расположенные на опасных участках фронта. Посредством подобной "тактики усиления" командование надеялось укрепить дивизии наших союзников, воодушевить их и оказать им помощь в отражении наступления противника. В случае если соединения наших союзников будут смяты, части усиления удержат свои позиции и ограничат прорыв противника. Тогда создадутся благоприятные условия для нашего контрудара. Это был хорошо продуманный план, но и он имел очевидные изъяны.
Если войска союзников, находящиеся между нашими частями усиления, будут разгромлены слишком быстро и если мы своевременно не будем располагать достаточными силами для нанесения контрудара, части усиления окажутся в безнадежном положении и в конце концов будут списаны со счета. Следовательно, и "тактика усиления" была весьма сомнительным выходом из положения.
К штабам крупных соединений наших союзников была прикомандирована группа связи, состоявшая из офицеров генерального штаба и подразделений связи. Штабы наших союзников не имели такого опыта и дисциплины, как немецкие. Кроме того, их структура командования и система связи были громоздки и медлительны. Мы надеялись, что созданные нами группы связи компенсируют эти недостатки.В широких масштабах мы практиковали радиообман с целью скрыть от противника тот факт, что на левом фланге не было немецких войск, и создать у него неправильное представление о наших силах на этом участке фронта.

Выше были перечислены лишь некоторые из намеченных нами мероприятий. Проведение их в жизнь потребовало большой и весьма сложной штабной работы, исключительно внимательного отношения к деталям и хорошей организации дела. Специалисты прекрасно понимали, что одних этих мероприятий совершенно недостаточно.
Но по указанным мною причинам мы старались обеспечить наибольшую их эффективность. В самом проведении этих мероприятий таилась, однако, опасность: если Гитлер убедится, что подготовка проведена, он забудет об осторожности.
Поэтому приходилось снова и снова заострять внимание Гитлера на серьезности создавшейся у Сталинграда обстановки, напоминая ему о тех пяти требованиях, которые я перечислил выше, и о возможности только двух правильных решений. Делать это, несмотря на гнев Гитлера, было моим служебным долгом.

Что касается пунктов 1,3, 4 и 5, которыми я закончил свой доклад и к которым неоднократно возвращался, то в конце концов Гитлер принял их и начал действовать в соответствии с ними.
К несчастью, он вообще был склонен к компромиссным решениям, которые зачастую осуществлялись слишком поздно.
Одно из проведенных нами мероприятий заключалось в создании в целях прикрытия левого фланга постоянной системы разведки, располагающей необходимыми средствами связи.
Это потребовало организации тесного взаимодействия между соответствующими отделами генеральных штабов сухопутных и военно-воздушных сил и разведывательных частей со штабом группы армий "Б". Командующий группой армий и его начальник штаба разделяли нашу точку зрения. Это было видно из их донесений Гитлеру об обстановке и намерениях противника.
Комплексные разведывательные мероприятия вскоре подтвердили наши опасения. Противник медленно, но настойчиво увеличивал свои силы перед нашим левым флангом.
Теперь это уже не вызывало сомнений. Более того, показания пленных начали раскрывать наличие на этом участке фронта весьма боеспособных русских дивизий. Из этого можно было сделать только один вывод — наступление русских неизбежно.

Намерения русских

Теперь стало очевидно, что ход мыслей русского верховного командования был тот же, что и немецкого генерального штаба.
Русские решили начать свое зимнее наступление, нанеся удар по левому флангу группы армий "Б". В случае успеха эта операция принесла бы им большие выгоды.
Наши обманные мероприятия не ввели русских в заблуждений. Они хорошо знали, что этот участок фронта удерживается войсками наших союзников, которые, по их расчетам, были менее стойки в обороне.
Мы все еще не знали, на каком участке растянутого левого фланга русские нанесут удар — на румынском, находившемся близ Сталинграда, на более западном итальянском или, наконец, на венгерском, который протянулся еще дальше на запад.
С чисто тактической точки зрения наиболее результативным был бы удар по самой западной оконечности фланга.
Но это было бы исключительно смелое решение, а русское верховное командование, по-видимому, не хотело рисковать.
Казалось, оно предпочитало придерживаться более осторожного плана. В течение первой половины ноября (в это время ставка Гитлера и главное командование сухопутных сил передислоцировались из Винницы в Восточную Пруссию) картина будущего русского наступления становилась все яснее.
Русские собирались нанести удар северо-западнее Сталинграда, вероятно, на участке, занимаемом румынскими войсками.
Но на какой день намечено русскими начало наступления, мы еще не знали.

Сталинград

Немцами был полностью захвачен юг Сталинграда (южнее р. Царицы). Последние изолированные «пятачки» за р. Царицей удерживались мелкими подразделениями 92-й и 42-й отдельных стрелковых бригад до ночи на 27 сентября.
Затем остатки этих частей были выведены на левый берег и через три дня вновь введены в бой в заводском районе: 42-я бригада — под командованием подполковника З. К. Горбачева , 92-я — под командованием майора И. И. Самодая. Командование немцкой 6 армией стало готовиться к наступлению на северные ,заводские , районы Сталинграда.


Юго-восточнее Сталинграда

Начиная с 12 сентября стал реализовываться план сталинградского наступления. На юге требовалось выбить немецкие части из межозернных перешейков Сарпа, Цаца и Барманцак.

Южнее Сталинграда 51-я армия частным контрударом вышибла противника из озерных дефиле и прочно удерживала в своих руках выгодный рубеж Сарпа—Цаца— Барманцак.
Этот район, по рекомендации А. М. Василевского, и был избран как исходный для ноябрьского контрнаступления левого крыла Сталинградского фронта.

Ставке Верховного Главнокомандования было хорошо известно, что благодаря стойкости и упорству героев волжской твердыни 6-я и 4-я танковая немецкие армии оказались сосредоточенными на узком участке фронта, непосредственно в районе города, а их фланги прикрывались румынскими войсками. Было также известно, что огромные потери, которые продолжал нести враг в надежде все же овладеть городом, и особенно то, что он не имел здесь сколько-нибудь внушительных резервов, еще более ограничивали его оборонительные возможности. Тут напрашивалось решение: организовать и провести контрнаступление, причем такое, которое не только радикально изменило бы обстановку в этом районе, но и привело бы к крушению все еще активно действующего южного крыла вражеского фронта. Такое решение было принято в середине сентября после обмена мнениями между И. В. Сталиным, Г. К. Жуковым и мною.
Суть стратегического замысла сводилась к тому, чтобы из района Серафимовича (то есть северо-западнее Сталинграда) и из дефиле озер Цаца и Барманцак (то есть южнее Сталинграда) в общем направлении на Калач, лежащий западнее Сталинграда, нанести мощные концентрические удары по флангам втянувшейся в затяжные бои за город вражеской группировки, а затем окружить и уничтожить ее основные силы — 6-ю и 4-ю танковую немецкие армии.
До начала контрнаступления было признано необходимым уделить самое пристальное внимание обороне внутри города, с тем чтобы на его развалинах максимально измотать и обескровить врага и ни в коем случае не допустить его продвижения вдоль Волги на север, в сторону Камышина.

В двадцатых числах сентября операторы Генштаба уже в полную силу работали над этими вопросами, накапливали разного рода оперативно-стратегические соображения.
Мысли и предложения представителей Ставки, которыми они делились непосредственно с Верховным Главнокомандующим, попадали и к нам через С. И. Тетешкина и А. А. Грызлова. В Оперативном управлении велась даже особая карта в единственном строго секретном экземпляре.
Эта карта, датированная 27 сентября 1942 года, выполненная И. И. Войковым под наблюдением генерала В. Д. Иванова, сохранилась.
Карта очень наглядно показывает ход работы над замыслом контрнаступления и передает решительную цель, которая стояла тогда перед советскими войсками.

Наши прежние контрмеры, и в первую очередь контрудары, наносившиеся с севера, производились в непосредственной близости от основной арены боев (это, конечно, не было для нас минусом), но противник сразу же, как только спадала наша активность, возвращал свои силы для нажима на Сталинград.
Немецкое командование имело возможность очень быстро совершать подобные перегруппировки, производя несложный маневр по коротким внутренним линиям; для вражеской же артиллерии, в сущности, никакой перегруппировки не требовалось: простым поворотом траектории с севера на восток она нацеливалась в требуемом направлении.
Таким образом, открытие огня артиллерии по Сталинграду зависело главным образом от быстроты переноса наблюдательных пунктов с одного направления на другое.
В такой обстановке и потребовалась новая контрмера. Такой контрмерой могли явиться контрудары, предпринимаемые где-то далеко на фланге, на более значительном расстоянии от Сталинграда.
В этом случае противник, боясь за свой фланг, вынужден будет снимать часть ударных сил с главного направления для парирования таких контрударов, в результате чего будет ослаблен вражеский натиск на Сталинград.
Первый контрудар было решено осуществить силами 51-й армии (командующий Труфанов) и 57-й армии (командующий Толбухин) в районе межозерных дефиле , занятых немецко-фашистскими частями, с целью возвращения этих дефиле.
Каждая из этих двух армий наносила контрудар группой в составе двух дивизий, правда небольшого состава, на узком участке фронта в направлении на межозерные дефиле.
Части товарища Толбухина должны были захватить и прочно укрепить промежутки между озерами Сарпа, Цаца и Барманцак; главный удар они наносили на участке между озерами Цаца и Барманцак. Части товарища Труфанова должны были захватить и прочно укрепить межозерные дефиле на фронте от переправы северо-восточнее Мал. Дербеты до южной оконечности озера Сарпа (южное); здесь главный удар наносился правым флангом.
Войска, наносившие контрудар, получили в свое распоряжение специальные инженерные части и средства заграждения. (Товарищ Толбухин получил 12000 противотанковых мин, 20000 противопехотных мин, 48 тонн колючей проволоки. Товарищ Труфанов получил 10000 противотанковых мин, 16000 противопехотных мин и 48 тонн колючей проволоки. Эти средства в достаточной мере обеспечивали захваченные рубежи в инженерном отношении.)
Обе армии нанесли контрудар внезапно на рассвете 25 сентября. Противник был опрокинут и к 12 часам того же дня отброшен за озера.
Захватив межозерные дефиле, наши части сразу же приступили к их укреплению. Саперно-инженерные войска быстро возвели минные поля и устроили всякого рода другие заграждения.
Все попытки противника восстановить утраченное положение были отбиты. Войска блестяще выполнили поставленные перед ними задачи.
Усиленное укрепление межозерных дефиле должно было ввести противника в заблуждение: коль скоро мы улучшаем свою оборону, значит, не собираемся здесь наступать в дальнейшем.
В ходе контрудара 1-я и 4-я румынские пехотные дивизии потеряли только убитыми более 4000 человек; 4-я дивизия лишилась при этом всей своей артиллерии.
В результате проведенного контрудара противник хотя и не на длительный срок, но все же ослабил свои удары на Сталинград, что позволило нам использовать это время для укрепления обороны и выдвижения резервов.
Противник потерял важные плацдармы, которые позднее послужили нашим войскам отличными исходными рубежами для последующего контрнаступления,
Кроме того, были сэкономлены необходимые для обороны силы и средства за счет озерных пространств.

27 сентября

Сталинград

За последние десять дней гитлеровцы приложили поистине отчаянные усилия, стоившие им многих тысяч солдат и многих десятков танков, чтобы овладеть центром города. Однако цели они не достигли — приволжская часть центра оставалась в наших руках. Представлялось логичным, что противник решит изменить в пределах города направление главного удара, перенести его севернее.
27 сентября действия противника контратакой из района Мамаева кургана и поселка «Красный Октябрь».
Рассчитывать, что теми силами, которыми армия располагала, удастся вообще сорвать это наступление, было, конечно, трудно. Однако помешать врагу действовать с самого начала по своему плану и тем ослабить подготовленный удар мы могли. Ну а при максимальном успехе могли, думалось, создать угрозу флангу неприятельской группировки, нацеленной на заводы.
....В нашей контратаке участвовали бригады танкового корпуса Попова, дивизии Горишного и Батюка.
Ни одно из этих соединений не должно было атаковать врага всеми своими силами и на сплошном фронте. Приказ, определявший боевую задачу, содержал принципиально важный (хотя, быть может, и шероховато сформулированный у нас в штабе из-за спешки) пункт:
«Еще раз предупреждаю командиров всех частей и соединений, что при ведении боя не допускать действий целыми подразделениями, такими, как рота и батальон. Наступление организовать преимущественно мелкими группами по типу блокирующих отрядов (9–15 человек), вооруженными автоматами, ручными пулеметами, гранатами, бутылками с «КС» и противотанковыми ружьями. Полковую и батальонную артиллерию использовать по-орудийно для прикрытия блокирующих групп, ведя огонь прямой наводкой в окна, амбразуры и чердаки строений».
Коротко можно сказать так: если в течение первых двух недель боев в городе все самое важное происходило вокруг Мамаева кургана и к югу от него, то с 27 сентября судьба Сталинграда решалась на Мамаевом кургане и севернее.
Наша контратака, начавшаяся в шесть утра, в течение [180] двух часов имела определенный успех и задержала наступление противника. Затем инициативу стал перехватывать он. Сосредоточенные гитлеровцами силы превосходили наши, а главное — прямо-таки неистовствовала фашистская авиация. На Мамаев курган, особенно на его вершину, сбрасывалось столько бомб, что привычные очертания высоты местами изменялись на глазах. А там — об этом трудно было забыть и на минуту — находился опорный пункт дивизии Горишного...
Но даже такая поддержка с воздуха не помогла врагу продвинуть вперед — одним броском, как он рассчитывал, 100-ю легкопехотную дивизию, усиленную танками.
Этот бросок сорвала наша артиллерия: Николай Митрофанович Пожарский смог сосредоточить примерно на километре фронта огонь полуторасот орудий и трех полков «катюш».
15-минутная артиллерийская контрподготовка послужила одновременно подготовкой новой контратаки дивизии Горишного.
Теперь ей удалось очистить от врага южные и западные скаты Мамаева кургана. Возобновить наступление на этом участке противник смог лишь четыре часа спустя.
(Konstanten:В залпе это более 2000 стволов - не удивительно , что эта контратака удалась. )

Танковый корпус и левый фланг дивизии Ермолкина, принявшие на себя главный удар, понесли значительные потери и своими остатками к исходу дня 27 сентября занимали фронт от моста через Мечетку, в 2,5 километрах западнее поселка Баррикады, юго-западную часть поселка Баррикады, западную окраину пригорода Красный Октябрь до Банного оврага. Фашисты занимали улицы Шахтинская, Жердевская, высоту 107,5.
Дивизия Горишного была оттеснена с вершины Мамаева кургана. Сильно поредевшие боевые порядки дивизии занимали его северо-восточные склоны.
На остальных участках фронта армии атаки противника были отбиты.

Юго-восточнее Сталинграда

64-я армия нанесла сковывающий удар в направлении Купоросное с целью связать часть войск, высвободившихся у немцев после окончания боевых действий на юге города.


28 сентября

Сталинград

В ночь на 28 сентября к нам на правый берег переправились два полка {198} стрелковой дивизии генерала Ф. Н. Смехотворова, которые я немедленно ввел в бой за западную окраину поселка Красный Октябрь. На Мамаев курган была организована контратака остатками стрелкового полка дивизии Горишного при поддержке частей дивизии Батюка.
Командующему артиллерией армии было приказано артиллерийским и минометным огнем в продолжение всей ночи не давать противнику закрепиться на Мамаевом кургане.
С утра 28 сентября противник начал яростные атаки пехотой и танками. Его авиация наносила непрерывно массированные удары по боевым порядкам наших войск, по переправам, по командному пункту армии. ...И все же, несмотря на такую обстановку, мы чувствовали, что противник выдыхается. Его атаки были разрозненными, не такими дружными и организованными, как накануне.
Он бросал в бой батальоны, поддерживаемые танками, с различных участков и не очень уверенно.
Это давало нам возможность массированным огнем отбивать удары по очереди, а затем переходить в контратаки.
Тогда же я попросил у командующего воздушной армией Т. Т. Хрюкина помощи, и он не отказал — дал все, что у него было.
Так в час самого большого налета нашей авиации была организована контратака полка дивизии Горишного с двумя батальонами дивизии Батюка.
Решительным броском они захватили тригонометрический пункт на Мамаевом кургане. Однако выйти на самую вершину, к водонапорным бакам, не удалось.
Вершина осталась ничьей: по ней с той и другой стороны беспрерывно вела огонь артиллерия.
За день боя, 28 сентября, мы в основном удержали свои позиции. Развивать наступление и двигаться дальше захватчики не могли......
Мы решили перейти к жесткой обороне с максимальным использованием средств инженерного заграждения.
В 19 часов 30 минут 28 сентября был отдан приказ № 171. В нем указывались рубежи, которые должны отстаивать части. Были в приказе и такие слова:
«От командиров всех частей требую максимального ускорения работ по инженерному усилению своих позиций, по устройству на переднем крае и в блубине противотанковых и противопехотных заграждений и по приспособлению зданий к обороне на случай ведения уличного боя.
Для устройства препятствий и заграждений использовать все имеющиеся на месте средства, вплоть до разборки зданий, трамвайных путей, привлекая через местные органы власти гражданское население.

Основные работы должны быть выполнены силами самих частей. Работы производить круглосуточно.

Работы первой очереди (в основном противотанковые препятствия) закончить к утру 29.9.42, сделав оборону города и его промышленных центров непреодолимой. Каждое заграждение и препятствие должно быть надежно прикрыто всеми видами огня.
Разъяснить всему личному составу, что армия сражается на последнем рубеже, отходить дальше нельзя и некуда. Долг каждого бойца и командира защищать свой окоп, свою позицию — ни шагу назад! Враг должен быть уничтожен во что бы то ни стало!»....
Местные власти и тысячи жителей заводских районов помогали 62-й армии всем, чем могли. Например, на Тракторном заводе до 14 октября наши танкисты с помощью рабочих восстанавливали подбитые танки, а на заводе «Баррикады» рабочие вместе с артиллеристами ремонтировали орудия.

Сообщение отредактировал Konstanten - 4.9.2012, 18:18