Смыслы в советской культуре Опции

[Paix]

Товарищ Алипов, по-видимому, я вас задела? Право не знаю, чем. Но видимо да, коли заслужила столь горячую отповедь.

Собственно я спрашивала, как бы вы поступили, живя при диктатуре, совершенно искренне, никак не предполагая, что у вас (какого-либо вменяемого человека вообще) подобное состояние общества может вызывать восторг. В вашем ответе вы как-то ненавязчиво путаете диктатуру с диктатом. Что касается диктата (авторитета, долга, можно продолжить - долга совести и т.д.) и связанной с ним мобилизации (общества, духа и т.д.) - все это, извините, совершенно другой вопрос, к делу, в данном случае, ну никак не относящийся.

Не следует смешивать в одну кучу послушание перед отцом, исполнение указаний начальника или даже приказа в армии - и слепого повиновения кому-либо, "о чьих намерениях у нас нет понятия". Когда Багрицкий пишет о Дзержинском (стихотворение "ТБС"), почему тот был вынужден подписывать смертные приговоры, - об этом у всех есть понятие. Уж после прочтения ТБС - оно точно складывается. Багрицкий оправдывает грязь и кровь революции совершением ее во имя высшей цели. Но, заметьте, грязь и кровь! Не псевдочистоту и шапкозакидательство...

У послевоенного Сталина уже нет своего Багрицкого (ну не Багрицкий же Булгаков!) Не показательно ли это? Все якобы замечательно, никаких проблем, о которых стоит поговорить с народом. Народ и интеллигенция, как вы верно пишете, «и не должны знать» о мотивах высших мира сего. Но после смерти вождя страна почему-то начинает неуклонно катиться в пропасть. Почему Сталин ставит крест на проекте мировой революции? Почему не думает о преемнике? В партии было уничтожено все живое и способное к мысли. Смысл коммунистической идеи был утерян. Короче, возникает именно тот случай, о котором вы писали: доверие к действиям Сталина как раз для меня и многих-многих безнадежно утеряно.

Что касается сложной дилеммы "лес рубят - щепки летят" и всяких доказательств от обратного. Да, конечно, это лучше, чем антитеза "полностью пожечь лес" (то бишь страну), как это делается в наше время.

И я уважаю поколение, которое так искренне думало: "Пусть лучше щепки летят, но мы строим великое будущее". И поэтому особенно больно оттого, что этих людей так бессовестно в итоге обманули. Конечно же, не по поводу поставленных целей. А по поводу "истинных мотивов" власть предержащих. И очень интересно знать, когда именно этот обман начался. И есть подозрение, что начало обмана было заложено как раз в позднесталинской эпохе.

При всем уважении к эпохе военной.

Короче, фигура Сталина - глубоко неоднозначна.

При «развенчании культа» на XX съезде было допущено много ошибок. Главная - в итоге развенчанию подлежала (подлежит) уже не «фигура Отца», а сама идея.

Конечно, если какой-нибудь «диссидюжник замшелый» или просто рядовой демократ начнет при мне нападать на Сталина, я, конечно, скажу: «Не замай», это наше прошлое, это, прежде всего, Великая Отечественная война. Потому что он на самом деле, конечно же, как раз и будет нападать, в первую очередь, на идею, на проект и - увы - теперь даже, не стыдясь, на Великую Отечественную.

Увы, но в наши времена, в нашем поколении, становятся особенно популярны две особые категории: либо «замшелые демократы»-антисталинисты, либо же сталинисты.

Я же - что поделать! - отношусь к редеющей категории людей, которые еще считают необходимым помнить разницу. Разницу между проектом, идеей - и сталинским культом.

Вообще-то говоря, в моей культуре (частью которой является и традиция семьи) существует неплохое высказывание: «Не возведи себе кумира». Человек должен служить идее, проекту, а не конкретному лицу. И глава государства для него отождествляется с фигурой Отца - только пока этот некто служит данному проекту. А если он сам извращает в какой-то момент проект? Почему же тогда, помилуйте, я должна продолжать любить его, аки отца родного? Я же не Светлана Аллилуева, в конце-то концов... Вот проект любить я продолжу. И, кстати, для меня, к примеру, фигура Ленина куда больше продолжает ассоциироваться с фигурой Отца, хотя он и не возводил себе культа.

Но вернемся к Мандельштаму. Повторяю, была в сталинские годы общая, уважаемая позиция: «Да, это смешно и глупо, когда портрет вождя рисуют на рисовых зернышках, да, мы знаем, кого возят в машинах с надписью «хлеб», но все это ради - и на пути - к великому будущему для всего человечества!»

Но, во-первых, подчеркнем еще раз здесь разницу между осознанным «смешно», «ужасно», «глупо» - и лучезарным идолопоклонством.

Кстати, ваш отдающий светом «лучезарности» тезис об «идеализации от обратного» (при общем согласии на необходимость «работы над ошибками) как-то вовсе не ясен. Извините, но тут либо - либо. Либо идеализация - либо «работа над ошибками».

Во-вторых - при всем том я уважаю и тех, кто из гражданских (именно из гражданских) намерений посмел бросить вызов зарвавшейся власти (любой зарвавшейся власти). В нормальной ситуации (когда власть сама не бежит «впереди планеты всей» в желании сдать страну, как это было во времена Горбачева) такая критика конструктивна и порождает трезвую работу над ошибками.

Вы утверждаете, что только путем диктата можно построить сильное государство. Интересное, конечно, утверждение. Напомню избитую, но от этого не ставшую менее справедливой, истину: Рим, став императорским, быстро вырождается; Наполеон Бонапарт, став императором, быстро приходит к Ватерлоо. Есть другие примеры авторитарного рода: генерал де Голль, скажем. Но он разве строил свой культ? Он укрепил государственную систему Франции (создал президентскую республику), которая годилась после него под любого преемника. Мао? Но это чисто китайская специфика, и они строят Великий Китай, а не мировой проект.

И напоследок, если вам действительно не понятно насчет декабристов. Видите ли, нет никакой сущностной разницы между "выйти на площадь, убивать и умирать" - или написать стихотворение (за которое также потом умереть). Кстати, а кого это декабристы так уж убивали, злосчастного, подвернувшегося под руку Милорадовича, что ли?

Но - прошу пардона!.. Ведь этот вопрос вы уже вроде как не со мной обсуждаете (скорее отмахиваясь от меня мимоходом), поэтому стыдливо замолкаю - скромненько ретируюсь...

Это по существу, ибо уверена, что вы так завелись именно из-за того, что вам небезразлично существо проблемы.

Теперь по поводу вашего довольно-таки интересного тона. Это что это еще за намеки странные, дорогой товарищ, по поводу моего, якобы в чем-то ущербного воспитания? Смею уверить, уважению к старшим в семье и к авторитету начальства меня уж как-нибудь научили! Кстати, в это учение также входил, уж извините, и тезис о необходимости думать собственной головой и доверять лишь тем, о чьих мотивах вам вполне известно. Искренне надеюсь, что и вас, по существу, учили тому же.

С уважением.

Ира.

[Tapa]

Уважаемый Алипов-мл., Вы поставили меня в сложное положение. Не удивляйтесь. Я прекрасно понимаю, что написанное Вами, написано не просто эмоционально, а очень-очень эмоционально. В своей эмоциональности Вы наподставлялись в каждом слове. Ответить Вам «по полной программе» не составляет никакого труда. Но я не хочу этого - именно потому, что понимаю природу такой эмоциональности, заставляющей лезть на рожон вопреки здравому смыслу и (почему-то мне кажется) собственным ценностным установкам.
Я понимаю, КАК нелегко Вашему поколению решать проблемы с весьма непростой советской историей (имею в виду думающую и травмированную разрушением страны часть поколения). Когда есть неприемлемое «сегодня» и общий лай в адрес «вчера», начинается спонтанная защита и возвышение этого «вчера» - целиком, без обиняков, вне критики. Так сказать, в одном пакете. Я принципиально против всякой «пакетности». Говорят: «выплеснуть с водой ребенка». Но ведь можно и утопить этого ребенка в немереной воде.
Сохранить в сегодняшнем климате независимость суждений, трезвость ума и не впасть попутно в пофигизм - не так уж просто. Простой «наезд» на «свое родное» провоцирует простой же ответ. Тупое разрушительство - порождает тупое же охранительство. Я не считаю, что охранительная позиция по отношению к прошлому плоха сама по себе. Я предлагаю не переступать черту интеллектуального достоинства. Не опрощаться. Ведь к этому подталкивают и на это торжествующе смотрят.
Единственная надежда на будущее всякой страны, терпящей поражение,- это сохранение независимости в умах. При том, что эти умы готовы идти на глубину, а душа их туда толкает. (То есть я не имею в виду борзо бегающих по поверхности любой темы журналистов, считающих себя страсть какими независимыми). Тогда возможно и восстановление независимости прочей. Не гарантировано, но возможно. Колониальность мышления - это не калькирование чужого (колонизаторского) образа мыслей. Это, прежде всего, отсутствие мужества смотреть прямиком в глаза проблеме.
Гражданин (уж извините за азбучную истину) отличается от благонамеренного обывателя тем, что не считает возможным передоверить кому бы то ни было свою ответственность за свою страну. Для него нет «хозяина» и уж тем паче «господина». Формы ответственности и действия бывают разными. Иногда эта ответственность превратно понимается и даже переходит в свою противоположность (безответственность). Полагаю, Вы что-то в этом роде и имели в виду, лихо отправляя Мандельштама «на кухню». Но Вы определенно погорячились (та самая эмоциональность). Вы не хотите различать оттенков, валите в одну «диссидентскую», заведомо Вами проклятую, кучу всех чохом. Что неправильно. Пренебрежение значимыми деталями, во-первых, методологически неправильно (это как на миллиметр небрежно прицелиться) - и часто предопределяет ошибку в результате. Но главное - это те самые очки и шоры, которые человек склонен (буквально бессознательно) надевать, лишь бы не увидеть проблему глаз в глаз.
А проблема там была. Если бы ее не было, СССР жил бы себе и процветал. Когда Мандельштам писал «не прославим не хищи, ни поденщины, ни лжи», он писал о том, что видел вокруг. И что не мог принять именно как человек, выросший на идеалах Великой французской революции (априорно предполагающих наличие гражданина).
«...Но пишущих машин простая сонатина лишь тень сонат великих тех». С такой оценкой можно соглашаться или не соглашаться. Но, мне кажется, ее имеет смысл учитывать, если хотеть разобраться в истоках последующего краха. Тем более, что это взгляд человека, не враждебного самой идее революционного переустройства России. Хотя и имевшего свое суждение о соответствии средств целям. Вот, представьте себе, «поэтишка» смел учить современников, в том числе могущественных, идеалам. Смел передавать завет свободы. Это всегда было в русской культуре, называлось «истину царям с улыбкой говорить». И для настоящих носителей данной культуры было непреступаемо.
Именно «хищь, поденщина и ложь» заела как ржа росток великого начинания - вот что истинная трагедия. Причем, заметьте, никаким верноподданническим культурным сопровождением ржа не замазывается, а репрессиями - не изводится. Потому что ржа удивительно живуча и умеет возглавить процесс.
Финал этого процесса мы все видели. Если бы финал был не таков, если хотя бы из сталинской эпохи страна вышла с могучим консолидированным «руководящим составом», способным развивать успех (кто ж спорит, что успех был!), то Ваше внекритическое отношение к сталинизму было бы мне понятно. Но как Вы ухитряетесь обойти по касательной все вопиющие проблемы, порожденные (а также не преодоленные) этим специфическим типом властвования, обойти и не заметить - я просто не понимаю. Виноваты Хрущев, XX съезд и т.д.? Уверяю, если бы XX съезда могло не быть, его бы и не было! Но главное, Хрущев ли, прочие ли - все вышли из одной «шинели». Чужаков не было. Верные (ставшие неверными) дети своего отца. Разве нет?
Так может вся эта парадигма «непререкаемого отцовства» в чем-то неверна? Может голова дана человеку не для того, чтобы кивать?
И почему, почему Вы считаете, что в 1934 году авторитет данного политического лидера должен был быть непререкаем? Это не православный царь-помазанник (власть от Бога), а выборное лицо, причем выбравшие его соратники уже - им же! - разоблачены как враги. Он не олицетворяет власть Закона (действует принцип целесообразности). Что касается термина «Господин», уже дважды Вами не к ночи помянутом...
Да, есть такая власть, основанная на праве сильного (пара «Господин - Раб»). Но это адресует к античному типу легитимации рабовладения и поздним осмыслениям данной античной коллизии в работах Гегеля. В чем тут, в двух словах, собака зарыта? Примитивные общества относились к рабству примитивно. Взял пленного - раб. Но греки и римляне уже не могли этим удовлетвориться. Это были философствующие народы с высоко развитой идеей свободы. И им надо было объяснить, почему какие-то двуногие твари по их воле этой высочайшей ценности лишены. Чувствуете разницу? В каком-нибудь Вавилоне или Египте ценности свободы не было. И не было философии как науки. А значит, не было артикуляции этой ценности. В античности же это было. И это нужно было соединить с фактом рабства. Возникло нечто, переосмысленное потом Гегелем. И возведенное в высший принцип. Суть этого «нечто» в том, что Господин имеет право быть Господином потому, что он в борьбе за свободу (по Гегелю - за признание) готов идти на смерть, а раб не готов. Эллин или римлянин по этой идеальной схеме (жизнь всегда сложнее, но такие схемы очень важны) не может жить в рабстве (знаменитая формула «эллинское - свободно»). Он может только готовить побег. В других культурах некое сословие ни на секунду не должно было оказываться в рабстве. Смерть должна была наступить раньше. В любом случае, схема легитимации господства, образно говоря, сводится к следующему. Два «самолета» идут на таран. Кто в последний момент испугался смерти и отвернул - тот раб. Кто не отвернул - тот господин. Другого оправдания быть не может.
И при чем тут Сталин? Сталин - один из учеников Ленина, выигравший конкуренцию за право возглавить Проект. Он легитимирован проектом (власть по Аристотелю). И никакого права на титул «господина» не имеет. Что касается «Отца», то, во-первых, это не господин (как и Господь не господин), во-вторых, это другая (не начало 30-х) эпоха, а, в-третьих, до конца есть «партия Ленина - Сталина». Что, Ленин тоже Господин? Хочу подчеркнуть два важнейших момента. Первый - концепция Господина не совместима с христианством. Даже разбирать не буду. Второй - концепция коммунизма основана на Свободе. На еще более полном освобождении, чем то, которое осуществила Великая французская революция.
Так почему Вам люб Господин? И почему Сталин Господин? «Иду на смерть, а все отворачивают»? Разве Сталин - это нечто подобное? Нет, я не отрицаю в нем очень сильных лидерских качеств, не пытаюсь, как многие, уличить в трусости, понимаю, что вести столь рисковую игру можно только с известным пренебрежением к смерти. Но, все же, это - победа в игре, в политическом поединке, где всегда решающими оказываются психологические качества, позволяющие вести интригу, просчитывать ходы противника, вербовать сторонников, быть убедительным для масс и т.д., а не доблесть как таковая. Разумеется, это все предполагает и наличие внятной стратегии. Однако, сказать, что ее не было у оппонентов - тоже неверно. В любом случае, корректно говорить о победе в игре.
Тем не менее, Вы употребляете понятие Господин. Настойчиво. Вопреки русской традиции, которая этим словом ругается в отчаянии («Страна господ, страна рабов...» и т.д.). Я же не могу пренебрегать этим Вашим ощущением, откуда-то взявшимся (семейное ли предание, литература), что власть Сталина строилась по принципу «Господин - Раб». Я даже готова согласиться с этим определением. Я и сама что-то подобное чувствую. Я только не готова прославлять это. Вот и вся разница.
А так вообще... я всегда считала, что страна была отчасти взята «на хапок», что провести коллективизацию и многое прочее на одном энтузиазме «молодой крови» было бы невозможно. Что осмысленное участие в модернизационном процессе одних было подкреплено оторопелым повиновением других. А оторопь была связана с той «господской» ухваткой, с которой пригнули. А ухватка была хорошо знакома, в генах сидело: «Господин!»
Но только - вот беда-то! - этот дофеодальный синдром, сыграв на дело консолидации сил и ресурсов на первом-втором этапе, сыграл на развал всего опосля. Да, если бы не сталинская жестокая внутренняя политика, война вряд ли была бы выиграна. А потому надо снять шляпу перед всеми жертвами и - умолкнуть. Во всяком случае, не участвовать в шельмовании собственной истории. Категорически вывести тему сталинизма из «абличительного» (Достоевский) дискурса. Но разбираться-то спокойно все равно придется. Потому что принцип бессловесного «раба» уничтожил все, достигнутое такой кровью! Этот принцип нельзя мультиплицировать дальше. А преодолевать его сейчас стократ труднее. Ведь на «восходящем» отрезке истории (например, после Победы) почти нет невозможного, так велик подъем и вера в человека (в себя, то есть). А на нисходящем (где мы находимся)... Да, что говорить, ясно же.

Пока я (заявив, что не хочу идеологической баталии :) ) исписываю четвертую страницу, Вы, вижу, получили ответ от другого участника нашей дискуссии.
Все-таки, еще один момент. Вы, Роман, явно стоите за модернизацию вообще и сталинскую, в частности. Не возникает мысли: можно ли последовательно реализовывать модернизационную модель, опираясь на человека иной (более примитивной) формации (на раба)? Для меня ответ отрицательный. Человека модерна не зря лихорадочно растили. Свободная мысль - неотъемлемое качество такого человека. Сразу проблема: как обрезать мысль, как, если она научилась свободно двигаться в научно-техническом пространстве, ограничить ее только этим пространством? Конечно, есть «процедуры», но... Но тогда она гниет. Мутирует. Занимается самоистреблением. Не это ли и произошло с нашей интеллигенцией?
В общем, это большой круг непростых вопросов. Тут есть, что обсуждать и о чем думать. Это нормально - думать на такие темы. Причем всю жизнь. «На проклятые вопросы дай ответы нам прямые!» (Гейне). Прямые! То есть когда прямо смотрят в глаза проблеме. А не «простые»!

[MMM]

Ире
Надо же, какая развернулась дискуссия...
Честно говоря, я вовсе не имел в виду оценку творчества Бродского. Сам я не литературовед, а поэтические пристрастия каждого из нас - дело сугубо индивидуальное. Но каким бы ни был уровень произведений Бродского, называть его отправку за границу "поворотным пунктом всей мировой и отечественной культуры", на мой взгляд, все равно смешно. В чем выразилась эта "всемирная поворотность"?..

[MMM]

Ире
Вспомнил еще один момент, близкий к рассматриваемой теме. Пару-тройку месяцев назад, если помнишь, один из авторов "Завтра" написал, что "пока Россия слушает Высоцкого и Окуджаву, у нее нет будущего".
После чего между нами последовала дискуссия, которая тоже, как и в случае с Бродским, практически сразу с оценки высказанного автором мнения перешла на оценку качества творчества указанных поэтов, что уже совсем другое. Но ведь автор в своем утверждении, полагаю, отталкивался не от литературных качеств их произведений, а от самого их духа, который, по большому счету, на мобилизацию и прорыв в будущее не нацелен.
У Мариэтты Шагинян есть книга "Месс-менд", так вот в ее прологе один из главных героев говорит: "Ребята! Эптон Синклер - прекрасный писатель, но он не для нас! Пусть он томит печень фабриканту и служит справочником для агитаторов, - а нам подавай такую литературу, чтобы мы почувствовали себя хозяевами жизни... Нам подавай книгу, чтобы воспитывала смельчаков!"
Полагаю, тот автор в "Завтра" имел в виду нечто, близкое к этому.

[Alipov-ml]

Paix, я начну с того, чем Вы закончили, чтобы затем перевести разговор к сути дела. Вы пишете
«Это что это еще за намеки странные, дорогой товарищ, по поводу моего, якобы в чем-то ущербного воспитания? Смею уверить, уважению к старшим в семье и к авторитету начальства меня уж как-нибудь научили!» -
Я не делал никаких подобных намеков. Ни слова не сказал ни об учебе, ни о воспитании. Я отметил, что в жизни существует диктат, к которому вопрос «нравится-не нравится» не применим. Далее я признал, что для Вас этого диктата может не существовать (спрашивается, почему я должен предполагать, что мое отношение к диктату должны разделять все? Я всегда должен делать соответствующие оговорки), и отметил, что надо учитывать, что для других он существовать может, и, как правило, существует (во всяком случае, я считаю, что как правило он существует).
Засим, констатирую, что ничем обидеть Вас я не намеревался, и потому не понимаю, почему Вы так решили (упрека в «отмахивании» принять не могу - в этой теме Ваши посты и посты Тары представляют неразделимое целое, и мне в любом случае придется перескакивать с одного на другой в ответе). Действительно, я был крайне возмущен Вашим постом - но уж никак не до такой степени, чтобы переходить на личные оскорбления. Это вообще единственный способ уйти от существа вопроса - зачем же мне может это понадобиться?
Конечно, меня глубоко оскорбило Ваше предположение о том, что я придерживаюсь некоей позиции потому, что она популярна (читай - выгодна). («Ах, вы в наши времена любите Сталина? - Да вы конъюнктурщик, может быть?!») Это причина резкости моего поста.
Однако наиболее важен другой вопрос, расшифровки которого в Вашем последнем посте я не вижу (хотя там много других, также важных - на них я отвечаю ниже), но я вижу ее в посте Тары (прошу не считать, что я отмахиваюсь - я действительно эту расшифровку вижу только там). Но - отвечу по порядку. Тексты очень большие, мне придется выбирать центральные вопросы - прошу извинить, если обойду что-то важное для Вас.

Итак, начнем с путаницы "диктатура-диктат". Я не вижу этой путаницы в своем предыдущем посте. Если конкретизировать вопрос - сводить его к Сталину - его власть держалась на исключительном доверии рулевому - тому, кто знает. Ровно также мы доверяем отцам или не доверяем никому. Особо добавлю, что, отождествляя формы диктата, я совсем не считаю, что субъекты этого диктата также следует отождествлять. Они действуют в разной среде, но для достижения целей требуют доверия общего типа.
Далее, уже Вы смешиваете это доверие с культом. Но диктат в изложенной мною форме не допускает культа. Он будет по возможности истреблять его. Вообще, мнение, что Сталин возводил себе культ, - насколько мне известно, глубоко ошибочно. Я сомневаюсь, что существуют какие-либо факты, подтверждающие его одобрение этого культа. А обратные факты есть - и это тот же Мандельштам, которого после поэмы о Сталине отправили в соответствующее место.
Теперь что значит идеализация диктата с признанием ошибок. Во-первых, идеализация как таковая, не обязательно подразумевает совершенство. Разве ангелы Господни совершенны? Думать так было бы крайне опрометчиво. А, тем не менее, для человеческого взгляда они идеально чисты (если верить Данте).
Так вот, когда мы одну из сторон конфликта именуем дьяволом, нам очень сложно будет именовать победившую его сторону - вторым дьяволом, но (и это крайне важно) мы также не сможем назвать ее Богом (если мы находимся в христианской вере). Из этого следует, что победившего мы можем критиковать за то, что он недостаточно быстро победил, за то, что где-то он потратил больше ресурсов чем мог и так далее. Это будет очень доброжелательная критика - но это будет критика. И в следующем бою, мы можем подготовиться лучше.
Вот, в частности, Вы указываете на вопрос преемника. Действительно с преемником была проблема. Сталин предполагал, что таковым может стать Яков. Он погиб. Затем надо было закончить войну с Победой, затем была надежда на то, что Василий станет достойным человеком, затем - понимание того, что дело гибнет. Ход событий был таков, возможные кандидатуры не сумели реализоваться. Вообще, в 30-ых годах, Сталин еще думал не о Якове. Он рассчитывал на то, что пролетариат сможет выдвинуть новых управленцев, обладающих способностью к постоянному самообучению - то есть много-много новых Сталиных. Этот расчет не оправдался. («Я стою один... Люди беспечные, не хотят учиться и переучиваться» см. речь на обеде после демонстрации 07.11.40, полн. собр. соч.т18, стр 208) Кто может обвинить Сталина в том, что он не оправдался? Кто может обвинить за стремление к подъему человека до звездной высоты? Не обвинять надо, а думать, как правильно должно быть совершено это восхождение. Думать над этим - и есть работа над ошибками Сталина.
При этом нельзя утверждать, что его метод построения государства был единственно возможным правильным. Наверное, не был. Но он известен и эффективен. В этой связи категорически не могу согласиться с Вашим тезисом о гибельности диктаторской власти - Вы приводите пример Римской империи, но ведь Сулла совсем не был императором. Корни вырождения Рима лежат не в императорской власти - она сама есть следствие истинных причин вырождения. Следствие в том смысле, что она была выдвинута как последний довод против этого разложения. И несколько столетий Рим еще этим доводом продержался.
А власть старого республиканского сената была совсем не менее жесткой, чем власть императоров. Она, эта власть, только не была властью самодуров. Это был диктат, а не его развращенное, убогое подобие. Так же можно разобрать другие приведенные Вами примеры.

Перехожу к посту Тары.
Tara, Вы пишете:
«В своей эмоциональности Вы наподставлялись в каждом слове. Ответить Вам «по полной программе» не составляет никакого труда». -
Мне это известно.

Вы пишете далее:
«Единственная надежда на будущее всякой страны, терпящей поражение,- это сохранение независимости в умах». -
Я, к сожалению, всегда не понимал, что есть независимость в умах. Мне кажется, что подобная независимость немедленно сделает человека богом или, что хуже и более вероятно, дьяволом.

Далее, что касается моего некритического отношения к Сталину. Конечно, я не буду выставлять в качестве аргумента провала - решения известного съезда. Этот съезд оформил то, что рождалось еще с процесса Ягоды (а многие считают, что раньше). Так суть вопроса в том, что проблема на самом деле была одна. Хотя и очень большая - повторю указанное выше: «Он рассчитывал на то, что пролетариат сможет выдвинуть новых управленцев, обладающих способностью к постоянному самообразованию. Этот расчет не оправдался». Сталин не мог понять до конца войны, почему выдвиженцы не хотят поднимать себя (я еще в материалах 44-45 годов нахожу какие-то высказывания по кадровому вопросу развернутые). После войны махнул рукой - уже не хватало времени над этим думать.
Но то, что я идеализирую человека, который это пытался воплотить - вполне естественно. Я его за то и идеализирую, что он пытался, реально - брал эту власть, работал с ней, поднимал себя, а другие нет.
Но ошибки и критику за них никто не отменял. Кстати, в том числе и критику за чрезмерное стремление "различать" - прицеливаться надо было из чего-то более крупнокалиберного. Таким образом, не вижу, чтобы я где-либо предполагал пригодность головы лишь к киванию. Голова дана разным людям для разных задач - иному, чтобы думать, иному, чтобы кирпичи разбивать, а иному - чтобы однажды упасть с плеч.

И далее я перехожу к главному, на мой взгляд вопросу.
Вы пишете:
«Так почему Вам люб Господин? И почему Сталин Господин? «Иду на смерть, а все отворачивают»? Разве Сталин - это нечто подобное?»

Чего я совершенно не понимаю - так это того, почему любое воплощение Господина обязательно подразумевает наличие раба. Система рыцарь-оруженосец, князь- рыцарь - нечто совсем другое, и вполне христианское, а кто скажет, что рыцарь в ней не имеет господства? Разумеется господства другого типа.
В том-то и дело, что Сталину служили не по системе «гоподин-раб». Те кто этого не понимал, считали систему таковой - именно к этой категории относился Мандельштам. Они его представляли господином, а себя рабами (вернее не себя, а всех других прочих, себя-то они представляли ангелами во плоти, иногда падшими под пяту дьявола, а иногда натурально парящими в заоблачных высях искусства), и вели себя, как рабы, делавшие вид, что они собираются восстать. Меня буквально взбесило то, что категория отношения (а не само отношение - не плюс или минус, образно говоря, а сама система счисления) к Сталину Мандельштама и прочих переносится на тех, кто Сталину истинно служил.
Люди, находившиеся при деле, служили не из личной преданности, не из культа, не из рабского чувства (хотя, разумеется, были исключения), а из понимания, позволю себе использовать Вашу формулировку, того, что он «выигравший конкуренцию за право возглавить Проект. Он легитимирован проектом». Потому, когда я именую Сталина господином - я совсем не подразумеваю, что он господином рабов является для меня или кого-либо из моих предков. Он является господином оруженосцев, князем тишины, если хотите, хозяином знания - к чему надо стремиться. Считать при этом, что своей жизнью он не рисковал - никак не могу. Борьба была столь высока, что смерть была далеко не самым страшным поражением. То есть рисковал он не только жизнью, но и много большим.
А по сути стремления, во всяком случае, не думаю, что он имел в виду коммунизм. Разве что в очень-очень отдаленной перспективе.
Конечно, нельзя отрицать того, что Вы пишете далее:
«осмысленное участие в модернизационном процессе одних было подкреплено оторопелым повиновением других. А оторопь была связана с той «господской» ухваткой, с которой пригнули. А ухватка была хорошо знакома, в генах сидело: «Господин!@«#
Было подкреплено. Но это подкрепление не было определяющим. Вели другие.
Наконец, Вы задаете вопрос почему я считаю, "что в 1934 году авторитет данного политического лидера должен был быть непререкаем?" На это можно ответить, что я нигде не писал, что «он должен был быть». Но с удовольствием напишу - что «он стал». Для тех, кто был при деле.
Так он и стал благодаря идее модернизации, а главное - методам ее исполнения. Идея была всем известна - вопрос был как реализовать. Вот он и реализовал. При этом я не понимаю, что такое «модернизация вообще». Практически, конечно, я стою за модернизацию сталинского типа - как модернизации, делающей акцент на техническом развитии (важно понимать, что не на техническом развитии вообще, а на конкретно новые поколения двигателей!). А вообще - мне непонятно. Модернизация чего? Общественного сознания? Души? Духа? Так он, как мне представляется, модернизируется с покорением нового пространства. Заметьте, что вся история разложения (можно сказать - история остановки истории) сопряжена с ограничениями на расширение пространства. Человечество технически не развивается - не создаются новые поколения двигателей. История стоит на месте.
А ответ на вопрос ,можно ли опираться в модернизации на раба, зависит от того, желаете ли Вы сохранять раба в рабском состоянии. Если желаете - то нет, поскольку он не будет модернизироваться, а когда не модернизируется то, на что модернизация опирается, так ее и не будет. А если не желаете, то вопрос в методе, которым Вы будете раба из его состояния выводить.

[Paix]

МММ
Полностью согласна с Мариэттой Шагинян, что очень важно не ныть, а воспитывать молодежь! А мы, насколько помнится, именно и обсуждали в той дискуссии не художественные достоинства песен Высоцкого, а уровень их «боевитости» и воспитательные достоинства. И, если не ошибаюсь, я именно говорила, что для воспитания молодежи эти песни необходимы. Песня, например, «А сыновья уходят в бой» и другие, большинство песен Высоцкого (в том числе, большинство военных) - очень даже «воспитательные». Это же у него не случайное: «Значит, верные книжки ты в детстве читал». В чем мы с вами разошлись? В уровне необходимой (и отнюдь не ломающей боевой дух, но заставляющей думать головой) рефлексии в песнях. Я-то убеждена, что на одной агитке не навоспитываешься...

[MMM]

На одной агитке не навоспитываешься, как и на одной рефлексии не прорвешься. Для Мобилизации нужен очень высокий накал Духа, а для этого, я думаю, нужна не только рефлексия, но и Страсть. Это неплохо разобрано в повести Паула Джорджеску "Перед молчанием". Там приговоренный к смерти подпольщик в своей рефлексии именно этого и касается.
Про Высоцкого же я в той дискуссии говорил, что отношение мое к нему весьма неоднозначное и "Значит, нужные книжки ты в детстве читал" - как раз одна из очень немногих его песен, которые мне нравятся.
Опять же вопрос - что считать агиткой. Скажем, "Плещут холодные волны" о бое "Варяга" - только агитка, или что-то большее?

[MMM]

"Трудовая Россия" номер 5 за 2004, из статьи Л. Потапова и В. Конакова "Взгляд из Магадана" (ряд моментов представляется интересным, хоти и не бесспорным):

...Политическая зрелость рабочего движения... в еще большей мере проявляется в ясном осознании того, во имя чего ведется борьба. Если для горняков Боливии, для пролетариата в других вотчинах неоколониализма эта борьба означает борьбу с голодом и нищетой, то для пролетариата Европы и Америки, для пролетариата других развитых стран эта борьба должна означать борьбу с буржуазной культурой, борьбу за создание своей классовой шкалы моральных и материальных ценностей.
...Буржуазия не победила бы феодализм, если бы в лице протестантизма и атеизма демонстративно не сбросила католическую культуру феодализма. Рабочий класс не сможет победить буржуазию, если не создаст собственную духовную культуру.
К сожалению, большие успехи рабочего движения в Европе и Америке в борьбе за улучшение своего материального положения сопровождались духовным порабощением протелетариата буржуазией.
В начале ХХ века пролетариат там хуже ел, хуже одевался, дольше работал, но у него были свои журналисты, писатели, поэты, свои философы и историки, свои музыканты, художники, спортсмены: у него была своя духовная жизнь. В конце ХХ века заплатил за улучшение своего материального положения сдачей своих духовных позиций. Теперь буржуазия решает, куда пролетариату тратить свое свободное время и свободные деньги. В таких условиях увеличение зарплаты и сокращение рабочей недели не только не освобождает пролетариат от буржуазии, но еще больше привязывает его к ней.
...В конце ХХ века духовное порабощение пролетариата было сильнее, чем в его начале. Эту форму борьбы комдвижение проиграло. Вот в чем причина того, что политические лозунги с таким трудом пробивают сегодня себе дорогу в рабочем движении.
В начале ХХ века пролетариат повторял вслед за Эженом Потье: "Презренны вы в своем богатстве, угля и стали короли". В конце ХХ века он стал завидовать этому богатству. Пока борьба пролетариата будет руководствоваться завистью к буржуазии, а не презрением к ней, до тех пор она будет порождать лишь рокировку в мире Капитала, а не свержение его господства.
...Успех революции в России будет зависеть от того, куда сегодня пролетариат будет тратить свои деньги и свое время. Успех социалистического строительства в России будет зависеть от того, куда будет тратить пролетариат свои деньги и свое время после революции.
Успехи строительства социализма в СССР в значительной мере объяснялись тем, что до войны рабочий класс делил свое время между библиотекой и стадионом, а провал строительства коммунизма - тем, что после войны он делил свое время между садовым участком, гаражом и телевизором. Прежде, чем проиграть противоборство политическое, мы проиграли противоборство идеологическое, его этическую и эстетическую составляющие.

Мне кажется, что кое-что важное они тут ухватили. Это, конечно, не "открытие Америки", но наконец-то на это обратили внимание.

[Tapa]

Алипову-мл.
Роман, наверное, Вы догадываетесь, что Ваш последний пост лежит неотвеченным не потому, что я сражена Вашими доводами. А по причине сначала отсутствия времени, потом - просто отсутствия. Восполняю пробел.
Вы продолжаете обходить вниманием главный вопрос: почему, если все было так гениально устроено, это «все» так бесславно скончалось? «Если он, на фиг, такой умный, то почему он, на фиг, такой мертвый?». Это не мелочи - исторический результат, социо-психологический результат. И просто - результат самой сталинской эпопеи. Ведь если ближайшие соратники придушили вождя (как гласит апокриф) подушкой, или даже если они не душили, а всего лишь спали и видели, чтоб он побыстрее помер... И если через три дня насмерть вцепились друг другу в горло... И если «не стоптавши башмаков» принялись лить на него грязь и разоблачать по-всячески... То это что-то говорит о типе и устойчивости созданной им системы власти? Или для Вас ни о чем это не говорит? «Кадры решают все!» Какая злая ирония.
До тех пор, пока Вы будете игнорировать очевидности и делать вид, что их нет, обмениваться длинными текстами бессмысленно. Потому что длинный текст как бы дает Вам возможность обойти острые углы. О чем я уже писала. Если наш обмен мнениями - это диалог, а не два монолога (про Фому и про Ерему), то ответьте, пожалуйста. И если можно, не уклончиво, а прямо и просто. Тогда можно вместе продвигаться дальше. А иначе, честно говоря, двигаться некуда.
Вы пишете о своей задетости. Тут - или-или. Или есть только истина. Или обе стороны могут быть задеты. Лучше бы без задетостей вообще. Но раз уж пошла такая пьянка... Вы задеты тем, что судьбы тех, кто верой и правдой служил Сталину, девальвируются любой критикой сталинизма. Не очень понимаю, почему, но предположим. Тогда, если для Вас есть не только Вы и не только Ваше, но и чужое, Вы должны предполагать, что семьи жертв сталинизма (моя, кстати, в их число не входит) могут быть задеты тем, что его размашистая апология девальвирует ИХ семейную историю. Неужели Вы не замечаете, что говорите? Если Вас интересует только истина - понятно, судьбы по-боку. Но Вы-то апеллируете к субъективному (скажем так, родовому). И значит, не можете отнимать аналогичного права у других. А если отнимаете, то - либо-либо. Либо Вы этой коллизии не ощущаете. И тогда Вам срочно надо лечить экзистенциальный слух. Либо Вы ее ощущаете, но на нее плюете. И тогда это...
Но главное, конечно, исторический результат. Когда он есть, то все субъективное и экзистенциальное сглаживается. А вот когда его нет... Или он по дороге потерялся... конвертирован в процветание... отдан без боя... Тогда - во имя чего-то высшего можно вступиться и заступиться, отражать попытки тотальной демонизации. Но воспевать... Тут что-то должно было дать сбой. И это «что-то» (поверьте) - отношение к сложности. Сложностью нельзя пренебрегать и пробрасываться. Дескать, не до нее сейчас. Сейчас как раз до нее. Барьер сложности брать надо. Потому что, когда нет готовности к сложности, все заранее проиграно. Любая простота сегодня хуже воровства.
Не решайте все кавалерийским наскоком. Возьмите Мандельштама и прочитайте (даже через не могу) десять-двенадцать раз. Вам откроется бесконечно сложный и глубокий человеческий мир. Не хочу обижать любимые Вами двигатели и идею завоевания человеком пространства. Но, имея суженное внутреннее пространство, внешнее не завоюешь. (Да и незачем будет). А завоевав - отдашь. В этом урок того блеска и той нищеты, которые мы обсуждаем. И одно от другого тут оторвать невозможно. Если Вам как-то удается, то объясните, как. Но только объяснение должно быть адекватно сложности произошедшего. То есть быть тонким и точным. Иначе все, а не только я разведут руками.
Мандельштам пишет:
«Ужели я предам позорному злословью -
Вновь пахнет яблоком мороз -
Присягу чудную четвертому сословью
И клятвы крупные до слез?».
А Вы - толкуете про «господина@«@@ Хоть понимаете, что получается-то?!

[Alipov-ml]

"наверное, Вы догадываетесь, что Ваш последний пост лежит неотвеченным не потому, что я сражена Вашими доводами"

Безусловно. Я не предполагал никого сразить.

По существу, во-первых, позволю себе заметить, что когда ко мне обращаются с длинными постами, я просто вынужден отвечать некоротко, чтобы ответить на все поставленные вопросы. Могу писать гораздо короче - но кто тогда не обвинит меня в "отмахивании", "игнорировании" и чем-либо еще? Я пунктирно отвечал на поставленные Вами и Paix вопросы.

Во-вторых, удивительно, что Вы не обнаружили в моем посте ответ на следующий вопрос: "почему, если все было так гениально устроено, это «все» так бесславно скончалось?"
Я ответил на него совершенно четко и ясно. Повторюсь:
"Он рассчитывал на то, что пролетариат сможет выдвинуть новых управленцев, обладающих способностью к постоянному самообучению - то есть много-много новых Сталиных. Этот расчет не оправдался. (Сталин: «Я стою один... Люди беспечные, не хотят учиться и переучиваться»)"

Могу добавить, что пролетариат не стал правящим классом, как того хотел Сталин. Пролетариат выдвинул некую группу (может быть новый класс? я не знаю, как это точно назвать), которая стала новой элитой, и пожелала порвать со своим прошлым и раздавить его. В какой-то момент даже ближайшее политическое окружение Сталина начало желать его гибели, как последнего защитника этого прошлого.

Особый вопрос о жертвах сталинизма. Что вы имеете в виду мне не совсем ясно, однако, считаю, что приговоры, вынесенные несправедливо, должны быть оспорены и отменены, а лица, выносившие их и содействовавшие их вынесению, должны быть посмертно (если нельзя иначе) осуждены. При чем здесь "сталинизм", мне непонятно. Сталин не занимался сбором доказательств, обвинением и прочим. Существует слух о том, что Сталин утверждал т.н. "списки Ежова". И что дальше? Он мог не доверять Ежову? Или кто-то может доказать, что Сталин кого-то вписывал в эти списки?
Однако, суд чрезвычайного времени - вообще ненадежен, он часто дает сбои, часто бывает несправедлив. Ну так Робеспьер санкционировал судопроизводство, которое тратило меньше суток на человека - от начала следствия до казни. Нельзя сказать, что советское правосудие в этом плане переплюнуло французов. Время другое - да, это так. Более жестокое, более опасное.

Итого, по каждому случаю, когда наследник жертвы подобного судопроизводства, посчитает себя оскорбленным "апологетикой" сталинизма, я предпочту разбираться отдельно. Кто выносил приговор, за что и на каких основаниях, - молчание агнцев останется на их совести, а не на совести судей.

"Но воспевать" - Неужели Вы не пожелаете воспеть подвиг человека, который не дошел до вершины всего один шаг и сорвался в смерть? Вы сомневаетесь в том, что он шел к вершине горы, а не в ад? Но доказать, что он шел в ад, пока еще никому не удалось.

"Но, имея суженное внутреннее пространство, внешнее не завоюешь. (Да и незачем будет)." - А зачем человеку будет нужно внешнее пространство, если его внутреннее пространство не будет ограничено?

"То есть быть тонким и точным. Иначе все, а не только я разведут руками." - Мне так хочется быть тонким и точным. До безумия. Но каждое воскресенье я вижу во Временах очередного Найшуля, а потом читаю на нашем форуме, что сталинизм-де ныне популярен (о неужели я ударился в эту ужасную крайность?!), а потом вижу еще что-нибудь в новых Временах.

А потом (например, вчера по ТВЦ) мне везет, и я вижу очень простое и очень точное - как топором по голове - "без Сталина нет Победы". И этот топор так хорошо действует по Найшулям, что я начинаю задумываться, а правильно ли мое желание тонкости?

Короче говоря (ах, опять я затянул свой пост, и уж наверное ушел от какого-либо ответа), очень, очень все кругом наполнено такой лютой ненавистью к тому времени, той великой душе и тому народу, что никакая тонкость не позволит различить - где это собственно ненависть, а где конструктивная критика. Так что тогда в этой тонкости?

[питерский зрител...]

Как-то все ушли от титульной темы далеко-далеко, да еще и перешли
на личности. Обнаруживая в информационном хламе железки наших строк,
исполненных праведного гнева в основном друг на друга, потомок будет
долго ломать голову, что же это такое был за двадцатый век, равно как
и советская культура, и были ли в этой советской культуре какие-нибудь
еще персонажи, кроме Сталина, Пастернака, Мандельштама, Окуджавы,
Бродского и Михалкова, и кто-таки из них был боевитее.

Вот был в Древней Греции такой персонаж Плиний-младший, он, когда
письма писал, думал всякий раз: а вот если потомки прочтут? И из этих
писем в самом деле можно реконструировать эпоху, и восхититься
культурой, которая была и ушла, и понять, почему ушла безвозвратно.

Так мы про какую культуру-то речь ведем? Про советскую культуру как
часть мировой коммунистической, про советскую культуру как часть
русской? Нет, явно про что-то совсем третье. Возможные причины: 1)
все эти железные комсомольцы (помимо Багрицкого, еще Безыменский,
Светлов, Алтаузен и мн. др.) нас не сильно "зажигают", равно как и
отнюдь не железные, но ответственно взявшиеся служить идее Максим
Горький, Фадеев, Бабель, позже Смеляков, Твардовский, Слуцкий; 2)
тема отношений личности и революции для нас несущественна в принципе,
3) на самом деле нас глубоко занимает, равно как и поколение 70-х
годов, тема отношения власти и поэзии, причем не обязательно большой
(Высоцкого все жуем и жуем, Арсения Тарковского забыли - ну не был
человек ни в каких отношениях с властью, стало быть, и говорить не о
чем); то же о кинематографе - здесь мы отбираем только и
исключительно примеры, необъяснимые вне конъюнктуры, худжожественно
второстепенные и неряшливые - "Свой среди чужих", "Интервенция").

Если нам действительно неинтересна именно "красная культура",
существующая поныне (из кинематографа последний пример - запрещенная
в прокате "Окраина" В.Степанова), а интересна именно русская культура
XX века, не относящаяся к коммунистической традиции и не умещаемая в
нее, и ее отношения с коммунистической властью - наверное, нужно
начинать с отношений литературы с властью вообще, с той дистанции,
которая между ними необходима, чтобы жила культура и литературный
процесс в частности, и чтобы власть могла оглядываться на нее как
на незаменимый индикатор состояния общества; об обязанностях
властителей по отношению к литераторам, а литераторов к согражданам,
если они относят себя к данной нации и это так или иначе декларировали
(даже театральным обещанием скончаться посередь Васильевского острова).
Тоже прекрасный предмет для обсуждения, даже бездонный.

***

Тогда, во-первых: к власти и культуре, властителю и поэту бесполезно
и бессмысленно применять одни и те же критерии. Это разные сущности.
Одним аршином они не мерятся просто потому, что у властителя и поэта
разное предназначение, как у молота и манометра. Второе измерение: не
все, кто пишут стихи, являются поэтами, причем талант стихосложения -
не единственный критерий отличия. Третье: среди поэтов есть люди
разного внутреннего устройства; иногда хрупкое устройство - их личная
беда, другой раз - беда окружающих, иногда внешняя мощь сочетается с
внутренней ломкостью, иногда наоборот. Четвертое (важное в контексте
дискуссии): кто-то из них оказался в лагерях, а кто-то нет, по выбору
судьбы, не более предсказуемому, чем лотерея. Притом один и тот же
творческий человек после лагерей мог стать другим (как бывало не
только в двадцатом веке, вспомним автора "Белых ночей" и "Неточки" и
автора "Бесов" - это разные люди). И если всех мерить строго, то это
должен быть очень сложный и чуткий измерительный прибор.

Возьмем самый простой, не отягощенный, предельный вариант -
Маяковского ("с небес поэзии бросаюсь в коммунизм, потому что нет мне
без него любви"). Почитайте его письма к Лиле Брик и представьте
себе на секундочку Сталина, подписывающегося в письме любимой женщине
"твой щен", и покорно обитающего годами в одних стенах с нею и ее
супругом. Такое могло быть?

Маяковский, безумно ранимая и зависимая душа, бросился в коммунизм, а
Мандельштам не бросился. И что? Ну сравните последние стихи одного и
другого и скажите, кто из них сильнее духом.

Мог бы Мандельштам ("и меня только равный убьет") свой дух и слог
поставить на службу коммунизму? Мог. Если этого не произошло, то чья
в том вина - его опыта, его характера, его жены, друзей,
обстоятельств? Он не понимал чего-то такого, что понимал Маяковский?
Или понимал иначе, не в той степи родился, не бегал в желтой рубахе,
а качался на качелях, и оттого у костра читал Петрарку вместо
"Интернационала"?

Два интеллигента пришли на один и тот же вокзал "А", а оказались в
точках "В" и "С". А мы хорошо знаем, что с ними было по дороге?

Когда Велимира Хлебникова не сажали в тюрьму, а всего-то забирали в
армию, кто-то по этому поводу сказал: это все равно, что жарить
соловьев. Все названные лица жили в том веке, когда попасть на
жаровню было очень легко. Можно попытаться представить себе, как вел
бы себя Маяковский или, скажем, Пастернак на той же зоне, где сидел
Осип Эмильевич. Ну, зажарили бы Пастернака; заставили бы вместо
"Доктора" писать агитки, но из этих агиток все равно бы не получилось
второй "Охранной грамоты". Это был бы уже другой человек, или не
человек вовсе. Наверное, Сталин об этом догадывался, оттого и не
жарил. А вот Солженицына, живи он в то время, обязательно запряг бы
писать агитки, поскольку заказная историография у него как-никак
получается лучше художественной литературы.

***

Я не хочу сказать, что вся литература прошлого века - запутанный
железнодорожный разъезд. В той мере, в которой я себе поэта и
человека представляю, я могу от него чего-то ожидать, чего-то - ни за
что на свете.

Из всех больших поэтов первой половины того века я со стопроцентной
точностью могу сказать только про одного, что вот этот-то поэт пошел
бы на костер и при самой нечеловеческой боли остался бы человеком и
вышел бы без царапинки, как кристалл. Этого поэта зовут Марина
Цветаева (в самоповешение которой я не верю). Про остальных не
уверен.

Но есть Цветаева, а есть ее читатель. Эта аудитория узка не
потому, что она старалась писать непонятно и экспериментировала
с языком, а потому что, может быть, ее массовый читатель еще не
родился, благо от него слишком много требуется, от этого
читателя.

Даже при самом ответственном копании в самом себе и попытках осознать
и систематизировать собственные предпочтения все равно получается,
как ни крути, что свойства личности литератора воспринимаются
отдельно от его взгляда на мир, хотя и влияют н него; талант - вообще
отдельно. Место и роль конкретного поэта, общественная, культурная,
социальная и даже классовая (недавно я писал о Высоцком как о кумире
криминального класса) только из этих слагаемых не складывается: надо
еще знать, как автор ведет себя в жизни, и не только по отношению к
власти, чем это оборачивается для него и чем - для читателей, и кто
что приобретает или теряет.

И наконец, у каждого из нас есть свои особенности эстетического
восприятия, из-за которых как раз нас одни литераторы занимают, а к
другим мы предельно безразличны.

Из всего этого складывается не только восприятие, но, увы, и
запечатление, и мы не знаем и знать не хотим замечательных людей
прошлого века, а на какого-нибудь Маршака с гитарой "западаем", и еще
как. Впрочем, мы же все-таки требовательны, мы же отделяем и Окуджаву
от масс-культуры; значит, что-то такое второстепенный дар в себе
несет, помимо самого сочетания аккорда со словом.

Вот я понимаю умом, что Цветаева как поэт на два порядка выше
Окуджавы (хороший способ сопоставления масштаба поэтического дара -
чтение одних и тех же поэтов Шекспира, переведенных Пастернаком и
Маршаком), но только два-три ее стихотворения помню от начала до
конца. А когда кто-нибудь запоет Окуджаву, я поймаю себя на том, что
подпел. Мне его личность, как и вам, не особо симпатична. И все
равно подпеваю, почти бессознательно:

"А как первая война - то ничья вина..."

Или, в особом настроении:

"А что я сказал медсестре Марии..."

Или даже:

"Тело вскрыли и зашили, кровь из тела утекла..."

Обязан ли я в следующую минуту клясть себя за измену? Я что, Хорста
Весселя пою?

Способен ли Окуджава вдохновлять - меня или кого-нибудь? Да,
способен, и даже солдата в армии, благо не только песня из
"Белорусского вокзала", но и "Маркитантка", и "Царскосельское
катанье" отлично ложится на марш. Другого литератора вдохновить
способен? Очень даже, благо свои смыслы он доносит вместе с
настроением, и над стихом не требуется ломать голову; когда тебе
нужно именно настроение, ты отложишь в сторону ребусы.

Нет у его поэтического дара? А вы напишите лучше, чем он, об иссякшем
чувстве, и чтобы это было так же просто, точно, без лишних слов:
"...когда ласкать уже невмочь, а отказаться трудно, и потому всю
ночь, всю ночь не наступает утро". Вас не пробирало до косточек от
ужаса, что такое может быть с вами (женский вариант: "а кто в том
виною? Да ты и виною: все тенью была у него за спиною")? А ведь это
может случиться с кем угодно. И с поэтом, и с властителем. И выпасть
из рук от этого может и перо, и скипетр.

Или он же - про власть:

"Вселенский опыт говорит, что погибают царства
Не оттого, что тяжек быт, и не страшны мытарства,
А погибают оттого, и тем больней, чем дольше,
Что люди царства своего не уважают больше".

У меня в голове эти четыре строки на всю жизнь засели и регулярно
всплывают. Они не вводят меня в уныние, в сарказм, в цинизм и прочие
постыдные состояния; они вообще больше предназначены не мне, а тем,
кто в Кремле сидит, но косвенно касаются и меня, поскольку уважение к
царству делается не только царственными особами.

В этих строках нет никакой великой премудрости, есть только точное
выражение правды в классическом русском стихе. И я эту правду
воспринимаю и разделяю совершенно безотносительно от того, что
говорят или думают его эпигоны. Я отделяю стихи от Окуджавы, а
Окуджаву - от эпигонов. И честно говоря, не вижу в этом ничего
затруднительного.

Более того, я не думаю, что он этих своих эпигонов такими сделал.
Мне не припомнится, чтобы он вообще активно лез в кумиры
шестидесятничества. Он, как мне кажется, просто жил в определенном
отравленном воздухе и не сопротивлялся. Общество катилось, он катился
с ним. Шестидесятники делали из него мэтра, и он в самом деле
проникся ощущением элитарности. Только к Арбату это отношения не
имело: Арбат был тогда самой обыкновенной улицей, как и Малая
Бронная, и Моховая, а если с шиком прогуляться где-то с Любовью ("а
Люба смотрит: что за красота"), так конечно, по Тверской, а не по
закоулкам. Наносная элитарность, которая его в итоге сгубила, даже не
от эпигонов исходила, а из узкой прослойки весьма благополучных
интеллектуалов с претензией на аристократию.

Но и там Окуджава окончательно своим не стал, благо не имел
внутренней потребности постоянно прикидываться Амираном Амилахвари,
т. е. не тем, что он есть ("он все норовит заработать строкой себе и
тебе на штаны"), и даже когда отрекался от "Белорусского вокзала", не
прикидывался.

Другое дело, что никак не лезет в голову, как он мог с небес поэзии
броситься в Ельцина - а он бросился не в демократию, а именно в
Ельцина. И как со всеми такими случилось, ему отказала муза. Но это
уже несчастье, между прочим, это катастрофа человеческая.

Если же ставить вопрос ребром: черное или белое, я не против, ради
Бога. Только я предлагаю этот вопрос ребром повернуть извне вовнутрь.
Либо найти в себе способность к великодушию к поэтам (и не только)
двадцатого века, либо к самому себе применить те же обстоятельства, в
которых иные из упомянутых поэтов оказались. Не обязательно застенок,
где тебе неспешно и деловито загоняют под ногти один гвоздь за
другим, а просто вот эта реальность, когда "воздух пахнет смертью" не
обязательно физической, когда все окружающие формы и смыслы встают
вверх дном.

***

Если у нас хорошо натренирована эстетика, мы можем запросто выделять
"Сентиментальный марш" из контекста Окуджавы (этот марш сам по себе -
признание в тоске по смыслам) и почитать его за одну эту песню: она
же сущствует, вылетело - не поймаешь, как бы ни отнекивыался потом),
а "Горца" так же легко изымать из контекста Мандельштама (благо с
поэтической точки зрения это, мягко говоря, не шедевр). Но мы
претендуем более чем на докапывание до смыслов - мы претендуем на
суждения о поступках поэтов. Тогда надо влезть в душу Мандельштама
начиная не с 1931 года, а гораздо раньше, и разобраться в самом
феномене отношений поэтической личности и революции.

Блок и Пастернак были очарованы революцией - еще до того, как стало
возможно понять, что из этой революции выйдет, рухнет Россия или
продолжится; Цветаеву и Мандельштама это очарование не затронуло, как
и многих других, из которых - вот здесь в самом деле существует
видимая грань - одни тогда от России самоустранились или поливали ее
ядом извне, другие были с ней и вернулись в нее при разных, но в
любом случае ничего им не гарантирующим обстоятельствах, и остались
частью культуры, мысли и существа страны; из них одни потом прослыли
приспособленцами (А.Н.Толстой), другие отверженными (Цветаева), но
для тех и других продолженная Россия, такая, какая она есть, осталась
предметом мысли и применения; даже те, кого вроде бы всецело
ангажировала новая власть, писали отнюдь не только агитки ("Голубые
города" А.Н.Толстого - не меньшая "ересь" с точки зрения
политработника, чем "Доктор Живаго", а с точки зрения
читателя-потомка - не менее необходимый самой стране, и власти
особенно, невоспринятый сигнал о неблагополучии).

Уже были попытки их мерить по ранжиру, изнутри литературы в том числе
(Катаев), но не получалось, и не только из-за пристрастий. Это
объективно не так легко, особенно если мы толком не знаем, чего мы
хотим как от умерших литераторов, так и от литературы вообще,
особенно если нам не интересно, как и почему один поэт видел одни и
те же вещи так, а другой иначе, один ходил с этим по друзьям и
знакомым (как Мандельштам со своим "Горцем"), а другой писал в стол;
одна писанина в столе сгинула, а другая была втащена в литературный
процесс (если уж говорить об операции извне, так лучший пример,
действительно - втаскивание "Мастера и Маргариты") и др. Как ни
странно, мне не припоминается попыток делить по тому параметру,
который Смеляков называл "гражданственность". Литератору вообще,
возможно, не обязательно быть гражданином: русскому - обязательно,
иначе он уничтожит сам себя.

***

Какие рукописи на самом деле горят, а какие нет, уже видно по полкам
магазинов, где пылятся горы вытащенного из столов без всяких
признаков общественного интереса к ним. Не только потому, что людям
некогда или нечего читать, а еще потому, что одни авторы
воспринимаются как свои, а другие как чужие. Хотя писать могли об
одном и том же. И смотришь на живого классика, а он-то и неживой.
Потому что воздух 1991-1993 гг. тоже пахнул смертью, хоть и не
физической.

Солженицына таскают в Кремль, привечают, немеряно публикуют
вытащенное из стола - а есть он, или нет его? Он кого-нибудь потряс
или хоть немного затронул собственным возвращением? Он возродил
прерванный литературный процесс? Нет. Он рассчитывает в него
когда-нибудь вернуться? Если да, то напрасно, потому что если от него
что-то и останется в наследии, преодолевающем века, так разве что
"Матренин двор" - и то если его не будут "за папу, за маму" впихивать
в школьной программе.

Чтобы вернуться всерьез, он должен был либо не узжать, либо, если
уехал - не писать бесконечных трилогий о пагубе коммунизма как раз в
центре всемирной борьбы с ним, а если написал - то вернуться раньше и
тихо, не иметь иностранную внешность с идеально вставленными зубами,
а за все там написанное каяться в церкви, как за вклад в национальную
трагедию, отказаться от всего этого, от всего, что написал в
конъюнктуре. Даже для простого "возвращенца" это было обязательно
(сколько написали Максимов и Зиновьев ради отпущения грехов перед
родиной), а уж если хочешь стать властителем умов - так поди же,
попляши на горящих рукописях! Ничего этого не сделал, предпочел
почивать на приготовленных лаврах, не усвоил даже уроков "бросившихся
в Ельцина" и еще кого-то пытается после этого учить - гуляй,
свободен, нет тебя. Не первый, хотя и показательный случай дурацкого
распоряжения русского человека самим собой.

Девяносто первый год сущностно противоположен семнадцатому, но к
литераторам обе исторических драмы предъявили совершенно равные
требования. Это касается, однако, отнюдь не только и не столько
выбором стороны в гражданском расколе, но но и тем, как данный автор
в минуты роковые вообще себя ведет. Эти самые минуты безошибочно
показывают, что для данного автора Россия и заодно поэзия - предмет
самоутверждения, страсти или служения.

***

Чем занималась Цветаева после семнадцатого года? Она - больше было
нечем заняться? - ставила прозаические монументы современникам. Они
тонули, а она их вытаскивала, тонущих, прихорашивала, зачем-то
намеренно выискивала лучшие черты в самых что ни на есть слабых и
беспомощных людях вроде Андрея Белого, отбрасывая все остальное
("Пленный дух") - с безмерной ответственностью перед литературой и
историей, с безмерным великодушием по-настоящему сильной личности.
Будь она мужчиной, она стала бы любимым поэтом Сталина.

Я не знаю, как Сталин относился к Маяковскому, но подозреваю, что
никак. А Булгакова любил, и известно за что: за "Белую гвардию". Ее
персонажи никуда не бросаются, а делают над собой колоссальное
усилие, преодолевают свое естество, чтобы принять сущностно чужую,
астрономически далекую правду. У кого-то из
литературоведов-германистов (кажется, у Наума Берковского), то, что
Сталина захватило в "Белой гвардии", называется: идея раскаяния
хищника. Цветаева была тому не литературным, а живым примером: надо
было так разделять дворянство и простонародье ("Вы не вышли к черни с
хлебом-солью..."), так изобретательно пакостить советской власти
("Мои службы"), так воспеть невоспеваемых "добровольцев", при всем
одновременном понимании обреченности ("Все окна флагами кипят, одно -
завешено"), чтобы в итоге завещать сыну: "езжай, мой сын, домой,
вперед", и еще назвать то место, в которое он едет и за которое
погибнет, "на-Марс-страной" - это в 1932 году.

Кстати, редкий случай в нашей литературе: она тоже, когда писала
письма, думала о том, что когда-нибудь прочтут и будут судить не о
ней, а о времени. И что бы мы знали без ее писем о том же Пастернаке?

***

Еще через запятую был назван Галич. Но запятая, я прошу прощения,
стоит не там. Если за кем ставить запятую, так за той же Цветаевой,
хотя бы по жанру: он точно так же и по тем же мотивам ставил
памятники современникам по веку, только что в стихах. Получалось
хуже: человек был другой, часто себе врал, но когда его герой его
захватывал по-настоящему (Корчак) - все было честно, взаправду: "о
дай мне Бог конец такой: всю боль испив до дна, в свой смертный миг
махнуть рукой глядящим из окна". И всего-то: никакого Миссалонги,
никакой Арины Родионовны.

Галич не был ни шестидесятником, ни диссидентом. Он был классический
разочарованец того времени, когда началось и пошло распространяться
это неуважение царство своим - хрущевщины, этим временем полностью
сформированный, вечно противоречащий сам себе, и тоскующий по ясности
грани добра и зла, и следовательно, по смыслам (точно так же тосковал
вполне благополучный Юрий Бондарев). Он поставил единственный в своем
роде литературный диагноз XX съезду, назвав своим именем то, что
произошло, в одной простой параллели: "Помню, глуп я был и мал,
слышал от родителя, как родитель мой ломал храм Христа Спасителя"...
Его образ зла сосредоточен не в Сталине, а в "полулюдях", удобно
рассевшихся на его останках, свесив ноги и ставших еще мерзее: "А зал
жевал, а зал скучал: мели, Емеля... и кто-то жрал, и кто-то ржал над
анекдотом" - вот этот зал, из которого несло разверзающейся на
тридцать лет вперед падалью. На их фоне обыкновенный слесарь был ему
роднее интеллектуала: "а нам-то среди роботов - что нам делать, людям
неприкаянным?" У него был какой-то смутный образ будущего, связанный
с новыми людьми: кто-то же должен "поименно вспомнить всех, кто
поднял руку". Он себе врал: этих новых людей не было. Когда он
уехал, он себе соврал в последний раз, и очень скоро это понял - и
если вы найдете мне более точное выражение тоски по покинутой стране,
где кроме этого зала, как вдруг оказалось, был "ладана запах, как
запах приютского хлеба", я буду решительно благодарен.

Мог ли он кого-то вдохновить? "Каждый приют - как храм" -
вдохновляет, особенно человека, только пришедшего с зоны. "Не
бойтесь пепла и ада" - тем более. Другой вопрос - как вдохновленные
распорядились этим вдохновением. Но это характеризует не Галича, а их
самих - всех, кто решал для себя не бояться, но дальше уже без
всякого Галича решал, что ему делать в жизни.

***

А начинали с Бродского, физиологически неспособного к подобным
чувствам вообще. При чем тут вообще Бродский? Поэт от не-поэта
отличается тем, что даже когда поэт на все сто процентов знает, что
его не напечатают, он все равно не пишет неряшливо (см. "Шествие"). И
еще тем, что поэт помещает себя в рамки если не истории, то хотя бы
какой-нибудь общей жизни (и тогда неряшливость невозможна). Иначе он
в лучшем случае певчий дрозд.

Но певчий дрозд хоть не врет напропалую себе и окружающим, и не
вешает на них свои маленькие дроздячьи проблемы. "Эта местность мне
знакома, как окраина Китая" - врешь ты все, не местность тебе
знакома, а свои маленькие переживания по поводу себя,
неприспособленного к этой местности, даже когда посреди нее никого не
распинают, даже несильно.

Случались ли у Бродского, при всем при этом, стихоплетские удачи,
точные портретные образы? Случались, и хорошо употребимы
исключительно в публицистике для описания разного рода отвратных
ничтожеств ("Сегодня ночью снился мне Петров...").

Может быть, он вяло пытался нащупать что-то противоположное,
некий позитивный смысл. Но на другом конце был только мелкий
"я", по-мелкому страждущий, без меры обласканный чужими и
патологически равнодушный к близким (я видел его бомжующего сына)
пупочек земли, редкостное человеческое ничтожество - только такие и
растворялись в чужой среде, благо именно у таких родина там, где гуще
маслом намазано.

Но вот вам еще одна загадка: как могла Анна Андреевна Ахматова,
пускай на старости лет, увидеть в этой мелкой мстительной душонке, и
притом не поэте, фигуру первой величины? А если увидела - достаточно
ли для нас этого факта, чтобы мы взяли и с высоты собственного
величия взяли и перечеркнули "Мне голос был..." или "Я была тогда с
моим народом"?

Кстати, не думаю, чтобы сын Анны Андреевны обижался на Галича за "не
устав ни капельки как будто, задумчива, тиха и ВЕСЕЛА" (вернувшись от
Крестов), благо только Галичу хватило великодушия написать и другое,
о ее вымученных стихах о Сталине: "И ангел стоял за плечом у нее, и
скорбно кивал головой". Тоже небезынтересный вопрос: зачем писал? По
заказу праздных эпигонов? Точно нет - скорее защищал от них. По
подсказке внешней аудитории? Тем более нет. Получается, что из
какой-то своей ответственности перед нею и вообще перед литературой
XX века. Поскольку Галич был поэт, а не Бродский.

Я не знаю, кто сейчас принимает на себя такую ответственность в
литературном мире. Может быть, поэтому я не чувствую, чтобы
литературный процесс возрождался - хотя говорят, что это так.
Вышеназванные поэты нам могут нравиться или не нравиться, но уже тот
факт, что о них идет спор, а не о Пелевине, наверное, о чем-то
говорит. Когда Пелевин вступится за брата Галковского или даже
Белковского, может, будет смысл говорить и о нем.

***

Сын Анны Андреевны в некоторых случаях говорил: мама, не королевься.
Что, собственно, я и хочу предложить: не будем королевиться насчет
ушедших поэтов. Не потому, что это не наше право, а хотя бы потому,
что литература - не тяжелая металлургия, а тонкая оптика, в
пространстве которой и нецелесообразно, и нелепо размахивать
"кувалдометром". Нужны ли оптические приборы и всякие там манометры и
фонендоскопы в национальном хозяйстве? Боюсь, что нужны - просто
потому, что нация без рефлексии точно так же не способна
просуществовать, как мартен или шахта без измерительных приборов. В
случае России - не просто без рефлексии, а без живой, текущей и
обращенной к каждому общественной мысли - то есть без литературного
процесса. Этот процесс делают не только литераторы, но и их
аудитория, и мы с вами в частности. Власть одна - увы - этого сделать
не в состоянии.

С чего-то надо начинать. Пусть с вынесения оценок и расставления по
местам - я не против. Только прежде чем выносить частные оценки,
давайте попробуем для начала влезть в шкуру каждого из них, а еще
желательно в шкуру их близких. Я про поэтов говорю, разумеется, а не
про богемную шелупонь.

Второе, что я хочу предложить: давайте все-таки поищем что-нибудь
толковое и подающее высокие надежды в сегодняшней литературной каше.
Ведь не может такого быть, чтобы вообще ничего стоящего не было, а?

[Alipov-ml]

К вопросу об отношении к Маяковскому можно дать пояснение.
И.Сталин, резолюция на письме Лили Брик (ноябрь 1935): "Маяковский был и остается лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям - преступление". Позднее (05.12.35) текст резолюции опубликован в "Правде". Письмо было доставлено Сталину через Ткалуна.

[MMM]

Питерскому зрителю
Наконец-то кто-то упомянул фильм "Окраина". Только его автор не В.Смирнов, а Петр Луцик.
В прокате он действительно никогда не был, но продавался на видеокассетах и пару раз прошел по ТВ глубокой ночью (где я и записал его на видеомагнитофон).
Сам автор (ныне, к сожалению, покойный) говорил, что снимал фильм, размышляя о том, остались ли еще в России люди, подобные его героям, и что не случайно фильм стилизован под 30-е годы (он даже использовал из "Чапаева").
Люди, разбирающиеся в искусстве лучше меня (и имеющие соответствующее образование), сказали мне, что этот фильм - попса. Не знаю, у меня специального образования в области искусств нет. Но я другое знаю точно. Мне довелось видеть немало добротно сделанных, высокохудожественных фильмов, и я после их просмотра засыпал спокойно, никакие мысли меня не одолевали. А вот после "Окраины" полночи не мог заснуть, размышляя на шекспировскую тему "какой же я холоп и негодяй" в сравнении с этими русскими мужиками.

[MMM]

Маленькое уточнение по фильму "Окраина", где я пропустил одно слово в сообщении. Из "Чапаева" в фильме использована часть музыки.

[Андрей Петрович]

Я прошу прощения за свое непрошенное вторжение и бесцеремонное высказывание своей точки зрения. Возможно, она поддержит одну из сторон. Отвечать на мой пост не нужно, я все равно постараюсь молчать, так как это может больше испортить разговор, чем его поддержать.

Здесь прозвучало слово раб по отношению к тем, кто поддерживал Сталина. Я сначала внутренне воспротивился, потому что знаю, что за Сталина умирали как за символ победы и символ социализма. Тогда еще слово социализм не было таким затасканным и во многом осмеянным, как сегодня.

А потом согласился. Почему же, рабы были. И сейчас есть. Только понятие раб в наши времена это не социальный статус, а социальная сущность. Я не буду развивать в эту сторону, скажу только, что рабы чаще всего бывают при власти и во власти.
И применительно к временам позднего социализма я полагаю, что рабы в основном эту власть и захватили. Захватили посредством работы локтями и демагогии.

А самые "умные" рабы в 70-е и 80-е годы уже составляли значительную часть партийной номенклатуры. В то время это была самая желанная для чиновника карьерная вертикаль. Казалось, достигнуто все, но хотелось еще больше.

Это они (потому что умные), как только назначили с вершины чиновничьей пирамиды демократию и капитализм от имени народа, быстро сменили ориентацию (политическую) и, демонстрируя злобное рычание на недавно еще восхваляемое ими же "тоталитарное" прошлое, стали по-новому делить властные портфели или срочно менять вывески на дверях кабинетов. При этом "попутно" от души помародёрствовали себе на пользу и в законах результаты этих мародерств за собой и своим отпрысками навечно закрепили.

Теперь они уже не рабы, а демократы. Эти люди сегодня не ищут точки опоры для пошатнувшихся смыслов на интернет-форумах или в компаниях за кружкой пива. Им и так все ясно. Но если бы они сейчас оказались на этом форуме, тогда бы объем антисталинской риторики значительно возрос.

А откуда взялись эти умненькие рабы, тьфу ты, коммунисты, то бишь демократы? Откуда у них ноги растут? Было ли, например, что-либо подобное в 30-е годы? В каких местах эта рыбешка водится, на что клюет и какие органы чувств у нее сильнее развиты?

А водится, как мне кажется, эта рыбешка там, где легче всего показать власти свое раболепие, клюет она лучше всего на чиновничьи кресла, регалии, привилегии и пр., а из органов чувств более всего развито у нее обоняние. Ей нужно хорошо знать, куда ветер дует, держать нос по ветру и, что особенно важно, первым определять изменения направления этого ветра. Особенно плодовита эта особь в период социальных потрясений, когда можно нагулять жир в короткое время.

Я хочу сказать, что, по-моему, наличие такой пакости не зависело от желания Сталина, потому, что нахожу нечто подобное и во времена Ельцина. Карьера, корысть, отмщение за что-либо, связанное с недавней гражданской войной - это было на нижних эшелонах власти или непосредственно в народе, а желание отрапортовать о перевыполнении планов в поисках врагов - это шло от чиновников более высокого ранга.

За победу - на пьедестал, а за репрессии - к позорному столбу? Так не бывает. И у трагедии, и у триумфа того времени - общие герои. Расстреливал Сталин, а победил народ? Не уверен. Можно же и перевернуть - расстреливал народ, а победил Сталин. Точнее организовал и мобилизовал народ, вооружил верой в себя, вдохновил на подвиг.

Не всегда следует идеализировать народ. Иначе чем объяснить его позор в столь недалекие времена царствования великого библиотекаря.

Ежовщина и Чубайщина - явления одной природы. Оба этих представителя народа испытывали к самому народу чувство глубокого презрения. Первый руководил аппаратом репрессий (считается, что в значительном числе необоснованных), второй организовал разграбление страны в масштабах, превышающих потери во второй мировой войне. И не только это. А сокращение продолжительности жизни каждого как минимум на 10 лет? А миллионы бездомных и беспризорных? А десятки тысяч самоубийств в год? и т.д и т.п.

Хотите прикидочный расчет хотя бы части потерь от политики реформ?
(Я использую примерные цифры, скорректированные в сторону ослабления сделанного по результатам расчета вывода.)

1. Допустим, лиц мужского пола в России проживает 70 млн. чел.
2. Допустим, средняя продолжительность жизни мужчины сегодня составляет 60 лет.
3. Допустим, средняя продолжительность жизни мужчины в советское время составляла 70 лет.
4. При заданных нами допущениях сегодня в год умирает 70/60=1.166 млн. мужчин
5. Если бы продолжительность жизни составляла 70 лет, то в год умирало бы 70/70=1 млн. человек мужского населения.
Вывод: после перехода России к капиталистической системе количество смертей только мужского населения увеличилось на 166 тыс. человек ежегодно.
Ежов отдыхает.

Дорогие женщины. Я хорошо для себя уяснил, что вы очень любите Осипа Мандельштама и шлете проклятия "тирану" по поводу его гибели аж в 30 годы прошлого столетия.
А вот преждевременные смерти миллионов современников мне тоже далеко не безразличны. И среди них наверняка есть талантливые и творческие люди. Не кажется ли Вам, что в Вашем поведении есть что-то сюрреалистическое (употребил слово так, как понимаю) для Вашего театра на досках.

Уточню. Тиран, как ему и положено, тиранит свою жертву и одновременно воздействует на ее подсознание таким образом, чтобы протестная энергия жертвы была направлена на другого тирана, из далекого прошлого, демонический образ которого ей (жертве) в значительной степени навязан искусственно.

Мы уже почти простили немцам их конвейеры смерти. Мы ищем дружбу с силами, развязавшими войну в Югославии и унесшую миллион жизней. Те же силы напали, поправ закон, на маленький и беззащитный Ирак, который уже заплатил за свое достоинство половиной миллиона жизней. А накал дискуссии по Сталину вот уже 50 лет не затихает, а в последнее время все нарастает. Причем педалируется только тема репрессий, направленных на невинных людей, с явными попытками многократного преувеличения их числа и возложения всей вины на одного человека. Нет ли здесь лицемерия и скрываемой причины? Есть и то, и то. Но развивать тоже не буду.

Понимая, что мы живем во времена манипулирования общественным сознанием, наблюдая за тем, как это делается и в чьих интересах, насколько все это соотносится с моими понятиями о правде и морали, я воздерживаюсь от осуждения Сталина. Да и какое я имею право быть ему судьей?

Хотя у меня есть, что сказать в защиту Сталина (хотя, опять же, он в ней не нуждается), я не приемлю его осуждения еще и по чисто эмоциональным причинам. Во-первых, я не доверяю тем, кто принимает меня за болвана и навязывает мне что-либо насильно и технологично. И, во-вторых, я больше полагаюсь на своих родителей, в семьях которых были пострадавшие в те далекие тридцатые годы, которые прошли войну, прожили честную жизнь и для которых всегда Сталин оставался неподсуден.

P.S.
Я сознательно не употребил выражение "от репрессий" или "от культа личности", а сказал "пострадавшие в те годы". Часто это бывает точней и, может быть, я об еще этом скажу.

[MMM]

По поводу Бродского наткнулся в "Сотах" Олега Бородкина на такое:

БРОДСКИЙ
да, мрут они.
уходят в никуда,
порадовав народ игрой извилин...
я Бродского читаю и читал.
Мне Бродский
абсолютно не противен.

Или еще:

АХМАТОВА
Ахматову бранил дотошный Жданов:
мол, вздорна и стервозна.
даже зла.
но что с того:
ведь эта злая дама
нам Леву Гумилева родила.

Но это так, "вслед". Применительно же к теме смыслов вспоминаются такие стихи (автора точно не знаю, кажется Зощенко):

Пищи сладкой, пищи вкусной
Мне даруй, судьба моя,
И любой поступок гнусный
Совершу за пищу я:
В сердце чистое нагажу,
Мыслям крылья обстригу,
Совершу грабеж и кражу,
Пятки вылижу врагу.
(Мне почему-то кажется, что в исходном тексте у автора были не пятки, а кое-что повыше.)

Думаю, тут точно изложен Главный Смысл анти-советской культуры.
Сегодня, к сожалению, имя адресатам этих восьми строк - легион.

[Paix]

Алипову-мл.

Уважаемый товарищ Алипов-мл., вы правы, я высказала предположение, что вы находитесь «в духе со временем». Вы сразу же вслед за тем предположили, что я нахожусь «не в духе с семейной традицией». Учтем оба на будущее, что лучше таких смелых заявлений в лицо малознакомому человеку не бросать. Почему я спросила вас, чтобы бы вы делали в сталинские времена? Потому что меня глубоко возмущает позиция, когда люди, живущие в нашей достаточно, несмотря на все, благополучной реальности и пока что (слава тебе господи, конечно!), «голову свою с плеч» не сложившие, смело обсуждают и осуждают поэта, отдавшего жизнь за борьбу с тем, что он полагал противным идеалу своего государства. Мешая в одну кучу плаху и «кухню», суя в один мешок героизм и предательство...

Оговорюсь, я действительно не знала, что ваши политические взгляды диктуются семейной традицией. А сталинизм, смею вас-таки уверить, крайне моден сейчас у молодежи. Ведь достаточно хлебнуло «демократии» наше («потерянное») поколение. Пример: недавнее выступление Сергея Ервандовича у Малкиной видели? Чего там было с аудиторией, при абсолютном доминировании «дерьмократических» выступающих?! Молодежь ностальгировала по брежневизму (тема была еще так дурацки поставлена, что вроде как больше в советском обществе, окромя брежневизма, и вспоминать-то не о чем). Но большинство моих знакомых ностальгируют как раз не по дешевой жизни и соцобеспечению, а по сильному государству и чувству национальной гордости. Что очень понятно. Я - тоже!!! То есть? Получается, по сталинской эпохе? Конечно - да! Да, но... Вот только как-то странно получается, что строили эту эпоху - исключительно наши вожди. Сталин - и его особо приближенные. Не народ. Уж конечно не интеллигенция. Причем эти приближенные были единственно осведомленные в том, что именно строят. А от народа, который своим героизмом и трудом страну отстоял и выстроил (и инженеры, учителя, писатели тоже кое в чем поучаствовали) - это свое знание тщательно скрывали!!! ... ???

Тов.Алипов, вы этим удивительным тезисом разом подрываете собственные позиции! То есть я, конечно, понимаю, что в вашей семейной традиции принято уважать своих предков. Но вот вообразите себе, что в других семейных традициях также принято своих предков уважать. И вдруг вот так у нас в разговоре невзначай оказывается, что, как вы говорите, Сталин «по сути стремления, во всяком случае, не думаю, что он имел в виду коммунизм. Разве что в очень-очень отдаленной перспективе». Интересно! Еще интереснее, что, как вы говорите, кто-то из окружения вождя был об этом осведомлен. А другие прочие (интеллигенция, народ) были попросту отстранены от хода истории. Что вы полагаете нормой. Но норма была бы соблюдена, даже в вашей, весьма сомнительной, схеме, если бы Сталин оставался верен заявленному проекту. Верно? Это ведь была «власть от проекта», не так ли? А он, как вы запросто признаетесь, и не думал данный проект реализовывать. То есть, ни много, ни мало, выясняется, что некто сознательно обманывал моих предков! Говоря, что строит коммунизм, на самом деле строил нечто другое! И как мне относиться к этому субъекту?

Ведь это все весьма недалеко от Горбачева. Распад Союза стал следствием «остывания» проекта. Ибо некто в процессе построения коммунизма позволил себе свернуть с пути, и всю страну за собой повлечь. Когда отказались от проекта мировой революции и «земшарной республики», когда прикрыли Интернационал как проект - вот тогда все и началось. Потому что «коммунизм в одной отдельной стране» - это, как всем понятно, полный бред. (Отдельно стоящий остров коммунизма в одиночестве - увы! - долго продержаться не может. Китай, и это тоже всем понятно, строит не коммунизм, а национальное государство. Как всегда его строил.)

Сталин прикрыл проект мировой революции - вот то главное негативное, что он сделал. А вы мне радостно рапортуете, что это не ошибка его, а главное достижение!

Может, национальное государство или (что там на самом деле знающие люди строили?) империя - штука и неплохая. Но мои предки, и еще миллионы людей умирали за совсем иные мечтания! Именно: за коммунизм! Неплохую империю можно было получить и не разрушая предшествующую, простым актом отречения. Что и было сделано в феврале 1917 г. Однако эта империя не случайно затем распалась. И вдохновил и позволил увлечь за собой народ совершенно иной проект. Проект переустройства человека и человечества. Чтобы это далее обсуждать, у меня просто нет слов, Роман...

Касательно примеров перехода от республиканской к абсолютистской власти в истории. Вы напоминаете, что разложение Рима началось с Суллы и при империи лишь продолжилось. Согласна, это так. Однако рассмотрим сей факт чуть поподробнее. Можем даже, для пущей достоверности, обратиться к источникам. Известные своим анализом причин упадка республики историки Посидоний и Саллюстий видели начало разложения в периоде, последовавшем за падением Карфагена. Двумя важнейшими причинами разложения стали жажда власти и стремление к наживе. Не схожую ли картину мы видим и у нас? Победа в величайшей войне развязывает в дальнейшем верхушке руки. Сначала властолюбие (Сталин), а затем простое корыстолюбие (более поздних руководителей) уже ничем не сдерживаются. А народ, совершивший величайший подвиг - уже слишком устал, чтобы восставать. МММ приводит интересную цитату из «Магаданского рабочего»: «До войны пролетариат делил время между библиотекой и стадионом, а после войны - между дачным участком, гаражом и телевизором».

Так это и есть самые существенные вопросы. Ошибался ли Сталин или он предал проект? В какой именно момент происходит отказ от проекта коммунизм? Насколько этому способствует усталость в обществе, столкнувшегося в лице фашизма с таким Адом (здесь к месту вспомнить и упоминаемого вами Сатану), что его лучшие представители уже захотели лишь ухода, как сказал бы пресловутый Булгаков, в область «покоя».

Вы пишете о Сталине: «Борьба была столь высока, что смерть была далеко не самым страшным поражением. То есть рисковал он не только жизнью, но и много большим». Можно спросить, чем он рисковал? Собственной душой? Или страной и ее проектом? Если первым, то мне все равно. Если вторым, то имел ли он право и каков в итоге результат?..

Далее - не могли бы вы быть иногда яснее?
К примеру, упоминание про бесов и ангелов господних само по себе интересно. Если я правильно поняла, вы утверждаете, что часть творческой интеллигенции полагала себя падшими ангелами, люциферианами. А конкретнее? Мандельштам так полагал? Может быть, у нас есть какие-нибудь подтверждения в его лирике? Или свидетельства очевидцев? Чтобы кто-нибудь из данного круга выстраивал подобную схему отношений?! Возможно, конечно, что какие-то группы как раз из приближенных Сталина могли в такие «игры разума» играть. Не на пустом же месте возник роман «Мастер и Маргарита». Может, даже кто-то из высокой элиты поделился в этих своих ролевых играх на «светлых» и «темных», предвосхитив тем самым современный хит «Ночной дозор». Видимо, вам вторая группа мало симпатична. Но - или расскажите подробнее. Или, лучше всего, не рассказывайте и даже не упоминайте о всей этой мути.

Наконец, мелкие, но показательные нестыковки.

Написав о паре «Господин - Раб», вы, оказывается, имели в виду систему «Рыцарь - Оруженосец». Теперь - понятно. Но ведь, сразу, согласитесь, не каждый догадается...

То, что вы пишете о возможности наследования Сталину Якова или Василия, это, уж, извините... Всей стране известно о не слишком теплых отношениях, которые были у Сталина с Яковом. И вся страна знала, как именно выявлялся после войны Василий. Вряд ли вождь догадался об этих выявлениях последним... В любом случае, Сталин что, хотел превратить СССР в наследственную монархию?..

«Мнение, что Сталин возводил себе культ, - насколько мне известно, глубоко ошибочно. Я сомневаюсь, что существуют какие-либо факты, подтверждающие его одобрение этого культа. А обратные факты есть - и это тот же Мандельштам, которого после поэмы о Сталине отправили в соответствующее место».

Роман, люди, идущие наперекор официальной позиции - это, конечно, очень смелые люди. Достойные, в целом, всяческого уважения. Вы говорите нестандартные вещи и не боитесь за это пострадать. И этим уже искренне симпатичны. Но зачем же компрометировать свою позицию, утверждая заведомую чушь? Честно говоря (соглашусь с Тарой и продолжу сравнение, уж не примите за оскорбление - это по-доброму), вы напоминаете кавалериста-новобранца, который со словами «А, наплевать!», закрыв глаза, рубит направо и налево. Но опомнитесь, на вас уже с удивлением смотрят и враги, и друзья. По кому вы, собственно говоря, лупите? Вы же только себе доставляете неприятности, никого при этом не задевая... Ну подумайте хоть немного! Мандельштам был сослан не за «Тараканьи смеются усища», а за поэму о Сталине?! Да ведь это просто смешно! Вам неизвестны проявления «культа личности»? От стихотворений Пастернака о Сталине и первой редакции михалковского гимна СССР - до многочисленных открыток и прославлений вождя в прессе?

Если вы действительно хотите защищать Сталина (реального Сталина, Сталина вашей семейной традиции или даже Сталина вашей мечты) - продумайте лучше данный образ, «овнутрите» его, как говорят актеры. А то ваши непродуманная любовь («почитание», «послушание») уже всерьез грозит подставить под насмешки вашего же героя.

[Alipov-ml]

Paix, вы пишете:
«меня глубоко возмущает позиция, когда люди, живущие в нашей достаточно, несмотря на все, благополучной реальности и пока что (слава тебе господи, конечно!), «голову свою с плеч» не сложившие, смело обсуждают и осуждают поэта»

Позвольте, а чем поэт в данном случае исключительней Сталина? Вы так смело осуждаете Сталина не бывши главой государства, тем более в период героической борьбы с фашизмом, так будьте добры, оставьте мне право столь же смело осуждать Мандельштама, не будучи поэтом, героически писавшим поэмы о Сталине.

Вы пишете: «А сталинизм, смею вас-таки уверить, крайне моден сейчас у молодежи.»

Простите, не верю. И вы сами далее подтверждаете мое неверие, прямо указывая, что молодежь не за сталинизм голосует, а за Брежнева.

Вы пишете: «Вот только как-то странно получается, что строили эту эпоху - исключительно наши вожди. Сталин - и его особо приближенные. Не народ. Уж конечно не интеллигенция.»

Почему же вожди? :) Paix, Ваша ошибка в том, что Вы переносите отношение интеллигенции к эпохе, на отношение народа. Это глубоко неверно. Хуже того, что я-то начинаю Вам отвечать, предполагая, что Вы говорите об отношении интеллигенции, а потом оказывается, что Вы подразумеваете народ в целом.
Что значит - народ строил коммунизм? Это значит - что он строил ДнепроГЭС и говорил - вот это коммунизм! Он строил истребители и танки и говорил - вот это коммунизм!
Строительство коммунизма для народа, а не для его малой части, было вот конкретно этим строительством великой страны. И в этом народ никто не обманывал. Интеллигенция хотела чего-то другого? А чего? Нового человека? Так им должен был стать пролетарий, а не интеллигент! Никто не обещал интеллигенции место в новом человечестве. Она могла его заработать - и отчасти зарабатывала, а отчасти - стонала на кухнях под гнетом «этих рабочих, этих грязных пролетариев!». Все-таки у интеллигенции были какие-то претензии? Так в 30-ых (а также и ранее) ей объяснили, что эти претензии ничем не подкреплены. И кто кого обманывал здесь? Все было честно - вот стена, вот ствол, вот пуля. Кто-то восстал? Уж точно не интеллигент. А что делал интеллигент? Максимум: писал стихи. Потому я проигнорирую Ваше предложение искать цитаты в Мандельштаме. Вы все равно скажете, что я субъективно их оцениваю.
Была у творческой интеллигенции тяжелая обида на то, что она осталась (как минимум временно) не у дел. Так эта обида и выплескивалась на режим и все, что его поддерживало. Зачем это надо доказывать?

Вы пишете: «Сталин прикрыл проект мировой революции - вот то главное негативное, что он сделал. А вы мне радостно рапортуете, что это не ошибка его, а главное достижение!»

Paix, Мне жаль, что Вы допускаете подобные пассажи после того, как предложили мне что-то «учесть». Не говоря уже о том, что я нигде не объявлял это "главным достижением" Сталина.
По сути, я действительно считаю, что участие нашей страны было прекращено в этом глобальном заблуждении (или надувательстве) совершенно правильно. Ресурсы нельзя разбазаривать таким образом, имея врага под собственным носом. Мировая революция как нечто реальное, надо отметить, захлебнулась совсем не при Сталине. Она захлебнулась, извините, в польскую кампанию (а то и раньше!), когда Сталин еще определяющего влияния на государство не имел. Мир не восстал. Да, были возмущения, да были рабочие движения, да Германия, да Англия и так далее. Но, почему-то на взлете идеи мировой революции сломать в мире ничего не удалось. Ужас смогли одолеть только государством. Как фашистский ужас Германии, так и колониальный ужас Великобритании (империя рухнула при активнейшем содействии сталинских агентов!).

Вы пишете: «Не схожую ли картину мы видим и у нас? Победа в величайшей войне развязывает в дальнейшем верхушке руки. Сначала властолюбие (Сталин), а затем простое корыстолюбие (более поздних руководителей) уже ничем не сдерживаются.»

То есть Вы признаете, что были неправы, когда утверждали, что диктат как метод построения государства сам по себе гибелен?
Далее я попрошу Вас доказать, что Сталин был властолюбив в смысле властолюбия Суллы или кого угодно сходного по типу.

Вы пишете: «здесь к месту вспомнить и упоминаемого вами Сатану»

Paix, я прошу Вас не цитировать меня столь неточно. Я нигде не упоминал его. Я вообще очень осторожен и внимателен к подобной лексике, чего и Вам желаю. Места, где его «уместно» вспоминать, не относятся к тем, где я хотел бы оказаться.

«Вы пишете о Сталине: «Борьба была столь высока, что смерть была далеко не самым страшным поражением. То есть рисковал он не только жизнью, но и много большим». Можно спросить, чем он рисковал? Собственной душой? Или страной и ее проектом? Если первым, то мне все равно.»

Paix, увы, но мне приходится снова и снова возвращаться к посту о диктате. Когда для Вас нечто «все равно», так почему оно «все равно» для других? Я сказал, что государства строятся теми, кто диктату подчиняется, а не теми, кто диктат оспоривает. Вы не смогли этого оспорить (см. в предыдущем посте вопрос о Риме).
Теперь я утверждаю, что рисковать своей душой (помимо всего прочего!) куда серьезнее, чем рисковать своей жизнью. Более того, опять же государство не построит человек, который рискует только жизнями (и своей и чужими - только одновременно) - такой человек стремительно станет Наполеоном Святой Елены, или в более мелком варианте - телесериальным Махно. Государство построит только тот, кто душой и душами рискует - кто, несмотря на крайний риск, все-таки берется их вытаскивать из низменного.
А Сталин рисковал всем. Единственным другом, любимым сыном, своей жизнью, своей душой, всем он рисковал. Всей совокупной сущностью себя. И проиграл это. Я скорблю о поражении, но не могу не возвеличивать подвиг того, кто на этот риск пошел.

Вы пишете: «Если я правильно поняла, вы утверждаете, что часть творческой интеллигенции полагала себя падшими ангелами, люциферианами. А конкретнее?»

Нет, Вы поняли неправильно. Я ничего подобного не утверждал. Падший ангел - не есть ангел порабощенный. Вы в данном случае домыслили фразу «иногда падшими под пяту дьявола». Из этого не следует - «последовавшими за ним добровольно, либо будучи низвергнутыми с небес».

Вы пишете: «Но - или расскажите подробнее. Или, лучше всего, не рассказывайте и даже не упоминайте о всей этой мути.»

Paix, определитесь :) В другой ветке форума было начался разговор на тему Сталин и Булгаков, но, как оказалось, я был прав, не пожелав ее обсуждать. В частности, как мне представляется, и потому, что никакого отношения Сталин к Мастеру и Маргарите не имел, и нет никаких доказательств тому (никаких!), что он даже видел текст этой книги. Так что кому о «мути» не стоит упоминать - еще большой вопрос.

Вы пишете: «Написав о паре «Господин - Раб»

Paix, я нигде не писал о ПАРЕ "Господин-Раб" до поста, в котором я дал объяснение домыслам (собственно, на который вы отвечаете). Я использовал термин «господин», но никто не скажет Вам, что автоматически это означает введение термина «раб».
Отмечаю, что Вы уже минимум трижды неправильно цитируете меня в угоду Вашей дискуссионной необходимости. Вам ли упрекать меня в несостыковках?

Вы пишете: «То, что вы пишете о возможности наследования Сталину Якова или Василия, это, уж, извините... Всей стране известно о не слишком теплых отношениях, которые были у Сталина с Яковом.»

Не могу немного не съехидничать - а откуда это известно «всей стране»? Или уж и Вы признали авторитет Войновичей? :)
Да, отношения были сложные. Ну и что далее? :) А что хотел Сталин - мы никогда не узнаем. Яков погиб.

Отдельно отмечу Ваш комментарий к моим словам: «Мнение, что Сталин возводил себе культ, - насколько мне известно, глубоко ошибочно. Я сомневаюсь, что существуют какие-либо факты, подтверждающие его одобрение этого культа. А обратные факты есть - и это тот же Мандельштам, которого после поэмы о Сталине отправили в соответствующее место».

Отмечаю, что Вы никак их не опровергаете. Вы ничем не доказываете намеренное провоцирование культа Сталина со стороны самого Сталина. Что немудрено - это еще никому не удавалось доказать. А стихи Пастернака о Сталине были неплохи, хотя также сомневаюсь, что Сталин их одобрил. Он не любил подхалимов и все, что за подхалимаж можно даже заподозрить (уж не искажайте мои слова и на этот раз - отнесите стихи Пастернака ко второй категории).

Вы пишете: «Но опомнитесь, на вас уже с удивлением смотрят и враги, и друзья».

Неужели? :) А кто, в данном случае, враги?

Я завершу сожалением в связи с тем, что Вы-то явно стремитесь некоей официальной позиции придерживаться. Но Победы без Сталина не было. Только сунуться в эту официальную позицию и придется соглашаться со всем остальным. А мне ли Вам рассказывать, как плохо во всем этом остальном? Вообще, мне сдается (хотя бы по случаям, когда Вы прямо искажаете мои слова), что Вы спорите не со мной, а с Вашим представлением о сталинизме. То есть существует официальная позиция против некоего мифического сталинизма и Вы держитесь этой официальной позиции, надеясь остаться в стороне от всего прочего, сопряженного с ней. Так не выйдет. Мы начнем обсуждать роль Сталина в войне и всплывет процесс Павлова, который придется оценивать. А за этим процессом контраргументом всплывет процесс Власова и много чего еще. А оттуда потихонечку, полегонечку и до откровенной новодворщины дойдем? Там ведь тоже есть новый человек. Но никогда не поверю, что он Вам нравится. Я просто чувствую, как Вы пытаетесь удержаться на этой грани допустимой критики - но сколько можно стоять на лезвии ножа? Рано или поздно Вы сорветесь, поскольку тема Сталина - это ключевая тема советского времени, демонстрирующая, что трансформация общества не приводит к сущностной трансформации методов власти.
Добавлю, что борьба с мифическим сталинизмом, которую ведет либеральное сообщество, и в которую Вы, как минимум, рискуете сорваться, - дело крайне опасное. Эта борьба, как мне представляется, постепенно приводит к рождению этого мифического сталинизма - миф превращается в реальность. Опасность здесь в том, что мифический сталинизм допускает казнь ради сакрализации власти, а не вследствие этой сакрализации (и в этом его главная "мифичность"). Это, во-первых, ложно - поскольку власть не приобретает сакрального значения кровью, а во-вторых, - деструктивно. Хотите наглядных подтверждений рождению этого мифического сталинизма в ответ на борьбу с ним? Откройте Аргументы и факты за 11.07.07 и прочтите статью "Тайный смысл репрессий" - только всю целиком. Вы увидите там все то, что приписываете мне, но не можете найти в моих постах. Все то, чего в моих постах нет, но что есть в Вашем мифе.

[admin]

Помещаю пост Тары (Марии), которая и в командировке не оставляет наш форум своим вниманием.

"Уважаемый Андрей Петрович! Хоть Вы и не хотите ввязываться, я все же отвечу. Поскольку именно Вы выявили принципиальную ошибку в понимании того, что я писала ранее. Я уже видела эту ошибку понимания в ответах уважаемого Алипова-мл., но у Вас она, наконец, внятно сформулирована. И я рада. Мне определенно не нравилось, что мне в неявном виде (и невольно, разумеется, в силу шаблона, сидящего в сознании) приписывают некий разоблачительно-антисталинский дискурс. То бишь, желание повопить нехорошее о Сталине. Тогда как весь бывший советский народ видит, кто есть настоящий и актуальный враг.
Так вот, вношу ясность в вопрос. Я, как и вы (т.е. и Вы, и Алипов, и большинство приходящих на этот сайт, и тех, кто знать не знает о его существовании) отношусь к тому бывшему советскому народу, который видит актуального врага, условно говоря, в Чубайсе и Ко. И я знаю то, о чем Вы с негодованием пишете - все эти геноцидные цифры, давно уравнявшие нашу эпоху с годами самых массовых репрессий. И сама ими оперирую, когда пытаюсь пробиться к созанию демократоидных психов (их все меньше, но попадаются). И прекрасно понимаю разницу эпох. Тогда строилось великое будущее, и «революция не бывает без крови». А нынешний «контрреволюционный террор» не оправдан ничем и принципиально нацелен на то, чтобы скинуть человека с площадки «человеческого» - в скотское. Таковы и лозунги эпохи, и ее практика.
Но здесь рассказывать друг другу, как все у нас нынче погано, подло и преступно устроено, на мой взгляд, - ломиться в открытую дверь. По-моему, большинство приходящих на этот форум - в данном вопросе солидарны. Да и в оценке советского периода - тоже. (Вот только некто ВКФГ раскрыл, наконец, свое видение «гармонии»: как немецкое и принципиально антисоветское устройство жизни. Однако остался в гордом одиночестве).
Здесь завязался, а точнее - продолжился, спор о том, что же породило ту историческую драму, которая на наших глазах разыгралась и длится. Что подрубило СССР? Наверное, всем понятно, что перестройка была лишь заключительным этапом, а «процесс пошел» задолго до того.
«Кто это сделал, лорды?», - вопрошал Макбет, увидев призрак Банко. «Они разрушали Родину», - задал еще осенью тему ныне покинувший форум Вадим. Дискуссия была бурная и сумбурная, в результате все перессорились. Бывает.
Возможно, Вы стали посещать форум позже (сейчас те тексты Админ убрал). Или не помните. Повторюсь.
Высказанная мной в самом начале позиция была в том, что еще в тридцатые годы в систему был заложен некий вирус. Не думаю, что кто-то трудился тут специально. Так сложилось, что в ходе межгрупповых, межэлитных разборок установился опасный принцип элитогенеза. Порождающий того самого «высокопоставленного раба», которого Вы, Андрей Петрович, только что своими словами описали. В Вашем и моем взглядах нет никакого расхождения. Никакого. Инстинкт особо талантливых к выживанию (и сильных, конечно) особей - Вы это назвали, если не ошибаюсь, «обонянием» - позволил им выдвинуться и занять позиции в некой лидирующей чиновной группе. Эта «комноменклатура» и оказалась «гниющей головой», потянувшей за собой всю страну. Сначала - в идеологическую невнятицу и двоемыслие. Потом - тихой сапой - в мещанский идеал. (Недавно МММ приводил очень верную цитату из статьи магаданских авторов о том, что крах СССР был предопределен, когда время и интерес рядовых жителей расположились в треугольнике «телевизор - гараж - участок»).
Но ведь идеал, как и структуру интересов, кто-то формирует (под цели и задачи). Или, как минимум, пускает на самотек. Во второе я не очень верю. Эти «кто-то» имели определенный генезис. Как нельзя отделить имя Сталина от Победы, так нельзя отделить его и от ответственности за формирование довольно-таки порочной элиты. Или он не был самодержцем? Вы верите в формулу «бояре виноваты, а царь-батюшка не ведает»? Так бывает? Но, если даже бывает - то какой же это тогда сильный властитель? Тут или «сильный», или «не ведает». Я, конечно, считаю Сталина сильной и, что еще важнее, фантастически масштабной личностью. Давшей СССР как стране запас прочности еще на тридцать лет после себя. Но стране, а не идеологической системе! Червь, точивший идеологию и культуру, в результате подточил и страну. Что тут неверного? И в чем мой навет?
Да, личность, да, масштабнейшая фигура века, да, обеспечил единство народа в великой войне. Но не смог (не захотел? испугался?) окружить себя единомышленниками, держался на пресловутом византийском балансе. А что бывает с балансом, когда держащий его центр рушится? Вам, как строителю, этот «сопромат» должен быть хорошо понятен. Части властной системы тут же кинулись друг на друга, и все вместе - на труп вчерашнего кумира. Кто быстрее открестится и первым крикнет: «Держи вора!». Да и месть за долголетний страх. Так соратники себя ведут?
И почему я должна считать гениальным руководителем того, кто не озаботился «после себя потопом»? Ведь в тонущей стране жить мне, моим (и не моим) детям. Я люблю ее, ее прошлое, хочу верить в ее будущее.
Но я бы не стала ломать здесь копья по поводу давно умершего Сталина и несовершенства созданной им системы, если бы апология (выразителем которой оказался очень симпатичный мне Алипов-мл.) не несла в себе оттенок чего-то абсолютно мною неприемлемого. И небезопасного. А именно духа несвободы. Честно говоря, я не думаю, что Алипов хотел сказать буквально то, что было произнесено. Про Господина. Однако слово-то сказано. И даже повторено и развернуто. Я с этим согласиться не могу. Поскольку никто из известных мне людей, живших в то время, в таких категорях Сталина не мыслил. Так же я не в состоянии представить, чтобы этим людям (и в целом советскому народу) могло быть предложено некое «наследничество» власти по монархическому принципу. Сталин был слишком умен, чтобы такое помыслить, не только совершить. Откуда у Алипова-мл. такая странная, мягко говоря, информация, что за апокриф - я не знаю. И почему это должно привлекать, а не отталкивать (если бы оно так было) в Сталине - я не понимаю.
И почему должно нравиться, что Сталин «коммунизма, конечно, не строил» - тоже не понимаю. Хотя это вот, с некими поправками, представить могу. Царство он строил? Не исключено, что именно о нем мечтал, в этой парадигме СЕБЯ отстраивал, но... но тогда это и есть «царь на час». Невозможно же, право, строить царство и лгать всему народу, что строишь безклассовое общество. Что построишь-то?
Можно другое: например, будучи тайным агентом монархических сил, готовить почву для их победы и окончательной девальвации коммунистического проекта в России. Так крутые виражи послереволюционной истории в принципе объяснить можно. И есть, как я понимаю, среди антикоммунистических сталинистов поборники такой версии. Надеюсь, Алипов-мл. к ним не относится. Ну, а мои инсинуации, уж точно, так далеко не идут.
И вообще не инсинуации это. И, конечно, не жалость к погибшему поэту, как Вам, Андрей Петрович, показалось, заставила высказываться. Хотя справедливость требовала «заступиться» за Мандельштама, представленного в образе некого кухонного злопыхателя, не ума которого дело - понимать величие эпохи.
Горевать по поводу смерти поэтов (Пушкина, Мандельштама et cetera) - занятие и запоздалое, и какое-то смешное после четырнадцатилетнего возраста (а я старше). Дело в другом.
Меня заставила насторожиться этакая высокомерность (на каком вдруг основании?), с которой хороший и думающий парень высказывается по поводу того, в чем вовсе и не разобрался еще, путая Божий дар с яичницей. А еще больше насторожило то, с какой легкостью пускается в оборот это опасное словцо «господин». На мой взгляд, ничего более оскорбительного для тех, кто строил социализм и жизни за него клал, быть не может. Объяснение про «господина и оруженосцев» меня не убедило.
Все-таки народ видел в Сталине Вождя, ведущего к определенной цели. Пусть для кого-то авторитет лидера ложился дополнительным светом на цель. Для кого-то было наоборот - вера в цель подпитывала веру в лидера. А кто-то вообще разделял одно и другое. Но «господин»... это от лукавого и не отражает духа эпохи. Точнее, может отражать (да и то отчасти!) лишь умонастроения того «кадрового состава», который и «решил все». Назвать их верными оруженосцами у меня лично язык не поворачивается. Потому что оруженосцы не ведут себя так у тела своего господина - ведь вместе двигались не абы куда, а в Святую Землю! А если ведут - значит тут другая коллизия. Другой вассалитет.
И еще несколько слов - о поэте, за которого якобы так огорчаются женщины. Чтобы все-таки внести ясность. Поэт писал (я уже цитировала): «Мы умрем, как пехотинцы, но не прославим ни хищи, ни поденщины, ни лжи». Он ведь не о расхитителях колхозного зерна это писал. А о побежавших на запах силы и власти, о той самой когорте «хорошего нюха» (в том числе, о «творческой интеллигенции»). Цену которой все узнали в девяностые годы. Ну, а он знал изначально. Чем же он виноват, что не умел обольщаться и имел классические представления о долге и чести интеллигента? Еще у поэта были («Ужели я предам позорному злословью...», - тоже цитировала) понятия об идеалах и верности им. И свои сложные отношения с веком. Милостей от которого он отнюдь не ждал, но в который тянул нитку уходящей культуры и непреходящих ценностей («Век мой, зверь мой, кто сумеет/ Заглянуть в твои зрачки/ И своею кровью склеит/ Двух столетий позвонки?»). Склеивая «столетий позвонки» поэт (и не только он, это вообще функция культуры!) не давал распасться тому, что так долго вырабатывало человечество. Всему корпусу идеального. А «век» был жестоковыен. Поэт же почти и не роптал. Понимая безальтернативность и своего поведения, и века. Но «вахту гражданственности» не сдавал.
Что из этого следует? Что пока «русские мальчики», задаваясь «предельными вопросами», чувствуют обертона живой культуры и несут традицию максималистского подхода к действительности (даже если их заносит порой!), в России живет ее, именно ей свойственный дух, и есть какая-то надежда. А вот когда они не в запальчивости станут молоть ерунду о «господине», а в соответствии с особым изгибом «позвоночника», тогда... Тогда поздно будет пить боржом.
Но Алипов-мл. этой черты, я абсолютно уверена, не перейдет.
С уважением. Мария.
Л
P.S. Андрей Петрович, не сочтите навязчивостью, что я разразилась длинным ответом на Ваше, не предполагавшее ответа, послание. Но все-таки, согласитесь, не больно приятно, когда тебя упорно неверно понимают, определяя то в колонну «шестидесятников», то - нынешних манипуляторов, переводящих стрелку негодования на тиранов прошлого. Я же лишь хочу, чтобы восхваление Сталина «по упрощенной программе» не было саморазоблачительством и на руку тем самым манипуляторам - раз.
Два - чтобы совсем не простая ситуация с отсутствием гражданского общества в России могла быть спокойно рассмотрена, отрефлексирована и в перспективе имела шанс на преодоление.
И три - чтобы все наши замечательные инженеры и пр. технические кадры, свою советскую страну уже прохлопавшие, когда-нибудь поняли, что научно-технические успехи (особенно в сегодняшнем мире) - ничто, если у общества нет «жрецов», тех самых поэтов, которые, обладая особым даром провидения, вправляют суставы своему времени. На трагический вопрос, что итальянцам страшнее: потерять Данте или 10% своего населения - нет ответа. Так же как нет ответа на вопрос, сколько стоит для русских Пушкин. И никакого сюрреализма в этом нет. Скорее, мышление эпохи «нематериальных активов».

[MMM]

В одном из своих докладов на клубе "Содержательное единство" Сергей Ервандович рассказал о том, как уходили Высокие Смыслы из советского кино в 60-е - 80-е годы. Сначала они все больше отступали на задний план, потом их просто пришивали куда-нибудь "для галочки" белыми нитками, а потом и вовсе от них избавились.
Вспоминается взгляд маленького мальчика в финале "Июльского дождя" Хуциева, обращенный к зрителю: "И куда же вы, товарищи взрослые, таким манером влечете страну и меня?.."
А в другом докладе Кургинян упомянул, как в выпуске новостей свели рядом два сюжета. В первом мать (или вдова) погибшего на "Курске" моряка радостно плескалась в море и благодарила тех благодетелей, которые ей это оплатили. А во втором мать погибшего в бою палестница сказала, что у нее есть еще восемь сыновей, и она будет горда, если и они погибнут за Родину, как их павший брат.
В связи с этим мне вспоминается небольшой личный опыт в этом плане.
Когда говорят, что "арабы вообще не умеют воевать", я вспоминаю не только иракских танкистов в ходе "Бури в пустыне", которые показали, что много чего могут, если захотят. Я вспоминаю оборону Бейрута в 1982-м, где Израиль так и не смог сломить ливанцев и палестинцев силой оружия, а еще - бой за опорный пункт на окраине Тира. Израильтяне провозились с этим опорным пунктом около недели, а когда наконец смогли взять, то оказалось, что их прекрасной регулярной армии со всей ее авиацией, артиллерией и танками, противостояли с легким оружием... дети. Командиру гарнизона, самому старшему из них, было 16 лет, а младшему из рядовых - всего 9. Они стояли насмерть.
С тех времен у меня сохранилась фотография - мальчишка лет десяти сидит в уличном кафе Бейрута с АК-47 на коленях. Совершенно не детское выражение лица. Перерыв между боями...
Есть и другие снимки такого же рода. В конце концов, глядя на них, я написал несколько стихотворений под общим названием "Детский альбом". Стихи о том мальчишке из Бейрута начинались словами "Здесь в войну не играют, здесь просто война..."
Писал я все это для себя, не слишком заботясь о качестве, - просто чтобы сбросить внутреннее напряжение, вызванное всеми этими виденными в реальности "детскими картинками". Но один известный тогда публицист сказал, что это надо опубликовать, и послал меня в популярный столичный журнал.
Сидя в очереди в редакционном коридоре, я слушал через открытую дверь, как Мэтр срезает тех любителей, что принесли ему свои стихи в надежде на публикацию. Первому Мэтр посоветовал "почитать хотя бы Мандельштама". Второму - что на Мандельштама ссылаться не стоит. Третий, военный моряк, услышал, что "о том, что море прекрасно, уже писали". Тут я подумал, что при таком подходе вообще ничего не надо писать после Пушкина и Маяковского - все темы рассмотрены.
Наконец дело дошло до меня. Мэтр прочитал и поморщился.
- Кто так пишет?.. - проскрипел он со снисходительным презрением. - В своем творчестве надо развивать поэтическое наследие предшественников, а вы этого не делаете...
- Но Твардовский и Симонов... - начал было я, но он не дал мне закончить.
- Это не поэзия, - поморщился Мэтр. - Наследовать и развивать надо Пастернака, Ахматову и Цветаеву. Наследовать и развивать! А вы пишете, не опираясь ни на кого. Назовите мне любого поэта, и я скажу вам, чье поэтическое наследие он развивал.
- Гомер, - сказал я.
- Ну! - воскликнул Мэтр. - Гомер тем и интересен, что у него не было предшественников!
В следующий миг на лице Мэтра промелькнуло озадаченное выражение - получалось, что я интересен не менее Гомера.
- Но и у него, я думаю, все же были предшественники, - пробурчал Мэтр. - Среди аэтов...
С тем мы и расстались.
Характерен перечень тех, кого, по мнению Мэтра, развивать следует, тогда как все остальные этого не достойны. (Интересно, однако, как я могу, к примеру, развивать наследие Пастернака или Цветаевой, если по всему моему складу мне ближе совсем другие авторы). Никто из тех, у кого "гражданская лирика" перевешивает сугубо личную, в перечень не попал. Мэтру и его Ко, как я понимаю, Высокие Смыслы не требовались. Ведь когда я попросил его перечислить конкретные недостатки моих стихов, он всего лишь указал на две "давно осужденные рифмы" и то, что в одном месте вместо рифмы - всего лишь ассонанс. Кстати, впоследствии я почитал в том журнале стихи самого Мэтра и нашел там рифму "туфта-тогда". Так что вряд ли дело было в рифмах.
Это был 1983-й год.