Юрий Озеров. Сталинград. Опции

[Konstanten]

Сегодня - день Сталинградской победы.

С.Чернецкий. Марш воинов-сталинградцев.

Л.Книппер. Полюшко-поле.

Предлагю обсудить фильм Юрия Озерова -"Сталинград". Было бы интересно пообсуждать не только фильм,но и всю Сталинградскаую битву.
Сам фильм создавался в начале горбачевской "перестройки" и в него уже проникло то , что потом так развилось и стало называться "фальсификацией истории" Великой Отечественной войны.
1 серия
http://www.youtube.com/watch?v=M7MEs_eWKO4

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53385

2 серия
http://www.youtube.com/watch?v=pTEUjymqPo0

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53404

Сообщение отредактировал Konstanten - 2.2.2012, 19:35

[Konstanten]

Общее впечатления от картины осталось ещё от её просмотра в конце 80-х.
По сравнению с более ранними фильмами Ю.Озерова
это фильм содрежательно и технически сделан довольно небрежно .
И дело не только в показе танковых атак "Тигров" и "Т-34-85" в лето 1942 года.
Есть много довольно двусмыленных , а иногда просто лживых сцен
,как попыток вопплощения в кино диссентских мифов о Великой Отечественной войне.
На мой взгляд , более ранние фильмы Ю.Озерова проходили военную цензуру
, и там были умолчания , но откровенной лжи и глупостей там не было.

Поскольку мы видим в фильме всего лишь действо с более или менее удачной игрой
актёров , а не действитеьные события и трагедии людей, то можно без обвинений
в "цинизме" детально их разобрать.


Для первого обсуждения предлагю кино-сцену (1 серия временная метка 16:16) , где "особисты" пытаются расстрелять
кино-персонаж Ф.Бондарчука и его "товарищей по несчастью"
, бросивших оружие и потерявших свои подразделения , т.е. солдат
, совершивших воинские преступления.

На войне , естественно, произойти могло всё что угодно, в том числе и такой расстрел.
За потерю своих войск и самовольные отступления расстреливали и крупных военачальников.

Но наличие этой сцены в фильме имеет цель представить как некое обобщение
массовых и бессудных расстрелов солдат-окруженцев , вызвав естественное "сочувствие" к персонажу Ф.Бондарчука.

Вот порядок работы с дезертирами (и персонаж Ф.Бондрачука таковым и является-потерял часть и оружие) и паникёрами "Особых отделов" .

…
§4
Особые отделы дивизии, корпуса, армии в борьбе с дезертирами, трусами и паникёрами осуществляют следующие мероприятия:
а) организуют службу заграждения путём выставления засад, постов и дозоров на войсковых дорогах,
дорогах движения беженцев и других путях движения, с тем чтобы исключить возможность какого бы то ни было просачивания военнослужащих,
самовольно оставивших боевые позиции;
б) тщательно проверяют каждого задержанного командира и красноармейца с целью выявления дезертиров, трусов и паникёров, бежавших с поля боя;
в) всех установленных дезертиров немедленно арестовывают и ведут следствие для предания их суду военного трибунала.
Следствие заканчивать в течение 12-часового срока;
г) всех отставших от части военнослужащих организовывают повзводно (поротно) и под командой проверенных командиров в сопровождении
представителя особого отдела направляют в штаб соответствующей дивизии;
д) в особо исключительных случаях, когда обстановка требует принятия решительных мер для немедленного восстановления порядка на фронте,
начальнику особого отдела представляется право расстрела дезертиров на месте.
О каждом таком случае начальник особого отдела доносит в особый отдел армии и фронта;
е) приводят в исполнение приговор военного трибунала на месте, а в необходимых случаях перед строем;
ж) ведут количественный учёт всех задержанных и направленных в части и персональный учёт всех арестованных и осуждённых;
з) ежедневно доносят в особый отдел армии и особый отдел фронта о количестве задержанных, арестованных, осуждённых,
а также о количестве переданных в части командиров, красноармейцев и материальной части»

.


Пункт в) предписывает персонажу- "особисту" отправить дезертиров в военный трибунал.

Пункт д) предписывает:.. в особо исключительных случаях интенсивных боевых действий,когда обстановка требует принятия
решительных мер для немедленного восстановления порядка на фронте, начальнику особого отдела (и только ему)
представляется право расстрела дезертиров на месте. Но при этом он бы обязан донести об этом в в особый отдел армии и фронта.


Такое же дисциплинарное право во время боя было и у командира взвода , роты и батальона по отношению к своему подразделению.

Т.е. "кино-особист" явно нарушал инструкцию и занимался угловно-наказуемым самоуправством - никаких особых обстоятельств вокруг не было ,
и следовало передать дело в трибунал дивизии.

Член Военного Совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К.А.Гуров (реальное историческое лицо) имел дисциплинарное право своей властью освободить из под ареста персонажа Ф.Бондарчуа и направить его в войска. При это он обязан был о своём решении доложить главному прокурору Красной Армии.
Так что киношный "особист" зря кипятился и "обвинял" Члена Военного Совета фронта в самоуправстве и грозился куда-то доложить
- К.А.Гуров за пределы своих дисциплинарных прав не выходил. А вообще поведение дивизионного "особиста" выглядит дико - для него К.А.Гуров был прямым начальником, перед которым он его бойцы почему-то не встали "смирно" и не отдали честь.

IV. Опротестование приговоров

14. Приговоры военных трибуналов кассационному обжалованию не подлежат и могут быть отменены или изменены лишь в порядке надзора (ст. 407 УПК РСФСР и соответствующие статьи УПК других союзных республик).

15. Военным советам округов, фронтов и армий (флотов, флотилий), а также командующим фронтами, армиями и округами (флотами, флотилиями) принадлежит право приостановить исполнение приговора с высшей мерой наказания (расстрел) с одновременным сообщением по телеграфу Председателю Военной коллегии Верховного суда Союза ССР и Главному военному прокурору Красной Армии и Главному прокурору Военно-Морского Флота Союза ССР по принадлежности своего мнения об этом для дальнейшего направления дела.

16. О каждом приговоре, присуждающем к высшей мере наказания (расстрел), военный трибунал немедленно сообщает по телеграфу Председателю Военной коллегии Верховного суда Союза ССР и Главному военному прокурору Красной Армии и Главному прокурору Военно-Морского Флота Союза ССР по принадлежности.

В случае неполучения в течение 72 часов с момента вручения телеграммы адресату телеграфного сообщения от Председателя Военной коллегии Верховного суда Союза ССР или Главного военного прокурора Красной Армии или Главного прокурора Военно-Морского флота Союза ССР о приостановлении приговора таковой приводится в исполнение.

Остальные приговоры военных трибуналов вступают в законную силу с момента их провозглашения и немедленно приводятся в исполнение.

http://bdsa.ru/index.php?option=com_conten...4&Itemid=30


Тут в сети нашёлся очень интересный документ сентября 1941 года по деятельности трибуналов.

http://www.obd-memorial.ru/Image2/imagelin...52-21c56e76d2e0

http://www.obd-memorial.ru/Image2/imagelin...49-27d2ce6402d2

И это в сентября 1941 года ....

И в завершение.
В этой сцене заключен ещё один довольно нехороший смысл.
Мы видим остатки вышедших из Харьковского окружения войск - к тем кто вышел с оружием в руках
и в составе своих частей особых вопросов никогда не возникало.
Вот что делать с персонажами Ф.Бондарчука? Солдат бросил оружие ,дезертировал (т.е. ушел с позиции в тылы) .
В фильме нам предлагают естественное "сочувствие" к персонажу Ф.Бондарчука на фоне страшной Харьковской катастрофы.
Как быть с сочувствием к солдатам, как положено исполнивших свой воинский долг?
Погибшим в Харьковском окружении ?
Раненым и оставшимся в этом окружении и потом умершим в мучениях?
А как быть с сочувстием к солдатам , как положено воевашим и попавшим в плен и затем или погибшим в немецких концлагерях ,или прошедшим через них?
Это десятки тысяч солдат и офицеров.
И тут как самое большое воплощение этой трагедии - судьба нескольких дезертиров, киношная "судьба" довольно маленького меньшинства.

Сообщение отредактировал Konstanten - 4.5.2012, 18:05

[Казанцев]

Уважаемые товарищи! В преддверии Дня Победы, 7 мая, в 19:25 на телеканале НТВ состоится показ фильма «Четыре дня в мае». Фильма о том, как орды красноармейцев хотят изнасиловать детский приют, но оставшиеся по случайности в РККА хорошие русские вместе с немцами эту гнусную попытку отбивают. Фильма, лживо позиционирующегося как «основанного на реальных событиях». «Реальные события» — это фальшивка, выдуманная неким Д. Фостом. Я понимаю, что те, кто ставил этот фильм в сетку вещания телеканала, его не смотрели. Фильм о войне? Новый? С какими-то премиями? — Ставим. Однако показ накануне Дня Победы этой пакости — оскорбление и для немногих еще живых ветеранов той войны, и для нас, спасенных ими потомков. Оскорбление поистине страшное. И мы должны сейчас добиваться, чтобы эта пакость была снята из эфира. Распространение этой информации всячески приветствуется. Александр Дюков // источник - // http://zavtra.ru/content/news/2012-5-4/o-d...a-v-mae-na-ntv/ //

[MMM]

Уважаемые товарищи! В преддверии Дня Победы, 7 мая, в 19:25 на телеканале НТВ состоится показ фильма «Четыре дня в мае». Фильма о том, как орды красноармейцев хотят изнасиловать детский приют, но оставшиеся по случайности в РККА хорошие русские вместе с немцами эту гнусную попытку отбивают. Фильма, лживо позиционирующегося как «основанного на реальных событиях». «Реальные события» — это фальшивка, выдуманная неким Д. Фостом. Я понимаю, что те, кто ставил этот фильм в сетку вещания телеканала, его не смотрели. Фильм о войне? Новый? С какими-то премиями? — Ставим. Однако показ накануне Дня Победы этой пакости — оскорбление и для немногих еще живых ветеранов той войны, и для нас, спасенных ими потомков. Оскорбление поистине страшное. И мы должны сейчас добиваться, чтобы эта пакость была снята из эфира. Распространение этой информации всячески приветствуется. Александр Дюков // источник - // http://zavtra.ru/content/news/2012-5-4/o-d...a-v-mae-na-ntv/ //

На сей раз победил народ - пакость с эфира сняли. С чем всех и поздравляю накануне 9 мая. Хоть и маленькая, но это тоже победа!

[Konstanten]

Лето 1942. Как и 1941 году, Сталину опять всё доложили про планы немцев,а он опять не поверил ....

1 серия начиная с 09:10.
I. Сообщение Шульце-Бользена из Красной Капеллы: "Развёртывание войск для наступления на Кавказ произойдёт к 1 мая"
,врядли можно назвать достаточно информативным для принятия решений.
Главное немецкое наступление началось в конце июня 1942 года
на центральном участке фронта из района Курска и Белгорода на восток и северо-восток в направлении Воронежа.
И только после 6 июля немцы от Воронежа повернули вдоль правого берега Дона на Юг.

1 серия начиная с 26:30.
2. Пресловутые документы по операции "Блау" ,19 июня 1942 г. попавшие в руки советского командования.


В фильме используется версия направленной дезинформации, на которую "попалось" командование Юго-Западного фронта.
В реальности же документы были подлинными и "приоткрывали" замысел операции "Блау".

Не помню, в мае или в июне немецкий самолет приземлился на нашем аэродроме. Он потерял ориентировку.
Самолет перевозил штабные оперативные документы — карты и прочее.
По этим документам выходило, что противник имеет намерения (и существует уже разработанный и оформленный документ) наступать на Воронеж.
Через какое-то время один за другим приземлились на наших аэродромах еще два немецких истребителя.
Конечно, мы взяли летчиков в плен, допрашивали их и выяснили, что они тоже потеряли ориентировку. "Мы, — говорят, — летели на такой-то аэродром и сели сюда.
Думали, что это наш аэродром, а оказалось, что сели в вашем расположении". Мы, конечно, докладывали в Москву, что идет подготовка наступления противника,
он стягивает войска, авиацию: вот летчики-истребители попали к нам в плен, приземлились на нашем аэродроме, сообщили то-то и то-то. Надо делать соответствующие выводы.
Помню в этой связи звонок Сталина. Разговаривал он со мной в такой манере — иронически и с издевкой: "Ну, что там вам немцы подбрасывают?
А вы принимаете всерьез намерения противника? Они вам карту подбросили. Самолет сел; истребители, вы докладываете, тоже садятся.
Это делается для того, чтобы ввести вас в заблуждение, дезориентировать". Одним словом, сказал, что мы не понимаем, что это противник делает сознательно.
А ведь в том самолете помимо карт был еще и генерал! Тоже нарочно подбросили? Сталин не понял намерений немцев.
Он поверил в другую версию, которую они создавали, распуская слухи, что готовят удар в направлении Москвы, то есть еще раз в том направлении,
где потерпели поражение зимой 1941 — 1942 года. Это им было нужно для дезориентации нашего Верховного Главнокомандования, и им это удалось.
И вместо того, чтобы правильно разобраться в деле и создать мощную группировку войск восточное Харькова, чтобы быть готовыми к отражению врага, мало что было сделано.
Наоборот, Сталин-то и клюнул на провокацию, которую задумал Гитлер, а никаким данным, которые сообщали ему мы, не верил.
Одернул нас, что мы, дескать, слишком доверчивы, наивны. Он считал, что удар будет нанесен в другом месте,
и соответственно, мало что было предпринято, с тем чтобы усилить наше направление.

http://militera.lib.ru/memo/russian/khruschev1/19.html

Н.С.Хрущёву почему-то даже в голову не приходила мысль о возможности немецкой игры.
Если в Ставке "поверят" в немецкий план на Юге и соберут там все резервы - немцы могут быстро перегруппировать свои танковые соединения в группу армий "Центр" и по "альтернативному плану" нанести удар на Москву , с потерей которой лишатся обеспечения и затем быстро рассыпятся все фронты севернее Москвы.
В 1941 году такие быстрые и скрытные перегруппировки (на сотни километров) у них хорошо получились с 1 танковой группой при окружении Юго-Западного фронта
и с 4 танковой группой в осеннем наступлении на Москву. Но врядли Хрущев был столь прост - по положению Члена Военного Совета фронта
он должен был быть посвящен а аналогичные "игры" советского Генштаба с дезинформацией врага на Юго-Западном направлении и на фронтах , где он был позже.
Технология разоблачения "культа личности" сводилась и до сих пор сводится к предельно-примитивной схеме - во всех неудачах и катастрофах
,включая все обстоятельства катастроф ,виноват Сталин. А эта схема строго требует навязывания всем такой вот "детской" логики понимания и представления сути событий той войны.

За утерю документов были наказаны командир ХХХХ армейского корпуса генерал-полковник кавалерии Штумме,
начальник его штаба полковник Франц и командир 23-й танковой дивизии генерал-лейтенант барон фон Бойебург-Ленгсфельд.
Несмотря на все хлопоты командования группы армий «Юг», они были преданы суду.
Однако эффект от попадания в руки советского командования важных оперативных документов был явно переоценен Гитлером.
Ставка и командующие фронтами, полагая, что наступления подготовлены и на других участках фронта (направление главного удара еще не определилось),
не сочли возможным произвести крупные перегруппировки сил и средств по итогам анализа информации, содержавшейся в захваченных документах.
В ходе переговоров И .В. Сталина, A.M. Василевского и C.K. Тимошенко, состоявшихся 20 июня, Верховным Главнокомандующим было сказано следующее:
«Возможно, что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам.
Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции»
На указанное в захваченных документах направление было разрешено направить две дивизии и 13-й танковый корпус.
Одновременно, памятуя о привычке немцев начинать крупные операции сильным ударом авиации, Ставка ВГК усиливала Юго-Западный фронт авиацией.
Также на Юго-Западный фронт направлялся A.M. Василевский как один из лучших оперативных умов Красной Армии.

Реакция Ставки ВГК была острожной - не имея дополнительных данных разведки по танковым группировкам немцев и резонно опасаясь за московское направление, Ставка выбрала острожные ходы( небольшие резервы - 13 тк и 2 дивизии пехоты были переброшены под Белгород ) ,которых не хватило для немецкого прорыва на участке 21 армии Юго-Западного фронта под Белгородом. А основной удар , практически решивший его судьбу был нанесён севернее из района Курска на Брянском фронте.
Отличие "простых" объяснений наших поражений в лето 1942 году от того , что происходило в реальности состоит в факте нашего проигрыша в очень сложной игре , где у советской стороны тоже были свои шансы (нереализованные) на успех в обороне. Эти шансы были связаны с контрударами 5 танковой армии и отдельных танковых корпусов Брянского фронта во фланг и тыл наступавшей 4 танковой армии немцев.





Сообщение отредактировал Konstanten - 13.5.2012, 10:49

[Konstanten]

Эпизод ,начиная с 00.31.15. Разговор К.А.Гурова и Н.С.Хрущева.

Эпизод с выходом из Харьковского окружения группы дивизионного комиссара К.А.Гурова.
В начале фильма (первый разобранный нами эпизод ) показано как они прорвались из окружения.
Вышло вместе с дивизионным комиссаром К.А.Гуровым и генерал-майором А.Г.Батюней , начальником штаба 6 армии , более 20 тыс. человек - почти 3 дивизии.
Произошло это в конце мая 1942 года .
Теперь ,согласно "событиям" фильма, эта группа по тылам Юго-Западного фронта ,через все заградотряды , за полтора месяца дошла
от линии фронта до командного пункта маршала Тимошенко ,а её командир явился на КП за "должностью".
В фильме этот разговор К.А.Гурова с Н.С.Хрущевым происходит 21 июля 1942 года.
В разговоре с Хрущевым Кузьма Акимович сказал ,что вернулся на прежнюю должность Члена Военного Совета фронта, которую он занимал до окружения.
В ответ Никита Сергеевич "резонно" замечает - Юго-Западный фронт расформирован и, что он уже "сидит" на его "месте".
Мол из-за факта пребываняи в "окружении" дивизионному комиссрау Гурову уже не вполне доверяют.

Вот весь этот бред выдан за "исторический факт".
К.А.Гуров сразу после выхода из окружения в начале июня 1942 года приступил к исполнению своих прежних обязанностей - Члена Военного Совета Ю.-З. фронта.
Другим Членом Военного Совета Ю.-З. фронта тогда был Н.С. Хрущев. К.А.Гуров был как бы его неофициальным заместителем , поскольку Н.С. являлся ещё и Членом Военного Совета всего Ю.-З. направления , состоящего из двух фронтов Ю.-Западного и Южного. Хрущев также был 1 секретарём ЦК КПУ
- несколько областей УССР тогда ещё не были захвачены немцами.
А в начале июля 1942 маршал С.К.Тимошенко вместе с комиссаром К.А.Гуровым лично останавливали беспорядочно отступавшие войска Ю.-З. фронта на среднем Дону.
Вот как это описал Н.С. Хрущев в своих воспоминаниях.
http://militera.lib.ru/memo/russian/khruschev1/19.html

Когда мы получили указание из Москвы переместиться в Калач, я уехал туда с Бодиным и Баграмяном.
Тимошенко же сказал, что останется с членом Военного совета Гуровым здесь, чтобы организовать те войска, которые сумеют переправиться через Дон.
Мы уехали.....
Когда Сталин обращался к нам, то мы не могли ответить, где находится командующий. Получалось, что вроде бы мы его где-то бросили.
Можете себе представить? Это в сталинские-то времена, когда любому мерещилось на каждом шагу — измена, предательство!
В тяжелейший период для нашей армии и уже дважды подряд на направлении, где командует Тимошенко и
где я являюсь членом Военного совета, подвергаются такому жестокому разгрому наши войска.
А командующего вообще нет. Значит, он сбежал? Нет вместе с ним и члена Военного совета дивизионного комиссара Гурова.
Ей-богу, появилась у меня тогда такая мысль....
Позднее Гуров [рассказывал мне, что они отсиделись в стоге сена. Разостлали под собой бурки и командовали теми, кто был вокруг.
Никакой связи не имели, никого близко не знали. "У Тимошенко, — говорил Гуров, — было такое настроение: что же поеду я сейчас и буду сидеть в штабе?
Что я смогу сказать Сталину? Войск нет, управлять некем. Мне будут указывать, как отражать натиск противника, а отражать-то нечем."

21 июня 1942 года было упразднено Ю.-З. направление ,а 12 июля 1942 Ю.-З фронт был переименован в Сталинградский.
И у Н.С.Хрущева оставалась только одна должность - Члена Военного Совета Сталинградского фронта.
А К.А.Гурову было предложено стать Членом Военного Совета 62 армии Сталинградского фронта.
Вот так это описал начальник штаба 62 армии будущий маршал Советского Союза Н.И.Крылов.
http://militera.lib.ru/memo/russian/krylov_ni/01.html

В 62-ю армию Гуров попал с должности более высокой. Будучи членом Военного совета Юго-Западного фронта, он вырвался в июне из окружения под Харьковом
с остатками одной танковой бригады. После расформирования Юго-Западного фронта должен был стать членом Военного совета Сталинградского фронта
и собственно уже в этом качестве, только еще не утвержденный Ставкой, выехал в 62-ю армию, выдвигавшуюся за Дон.
Через день или два командующий фронтом — тогда это был маршал С. К. Тимошенко — передал ему по телефону:
«Звонил начальник Главного политуправления Щербаков. Спрашивал: что, если Гурова оставить членом Военного совета у Колпакчи?»
Вслед за тем А. С. Щербаков сам соединился с Калачом. «Помогите как большевик укрепить молодую армию», — сказал он Гурову.
Дивизионный комиссар заверил, что сделает все от него зависящее, и предоставил начальству решать, в какой должности ему быть.
Об этом я узнал от Кузьмы Акимовича, конечно, уже потом.

Для чего вся эта конструкция лжи "без затей" с втягиваем в эту ложь невернувшегося с войны дивизионного комиссара К.А.Гурова ?
Чтобы показать "мелочность" и "карьеризм" высших политработников РККА? Эти кадры придуманных "кино-исторических фактов"
выяснения должностных отношений на фоне военной катастрофы при просмотрах у меня всегда вызывали отвращение.

Сообщение отредактировал Konstanten - 20.5.2012, 0:49

[Konstanten]

Н.С.Хрущев в разговоре с К.А.Гуровым в оправдание поражений мая-июля 1942 года
много-значительно говорит: "Верховный принимает все решения .....".
http://www.youtube.com/watch?v=M7MEs_eWKO4 (начиная с 32:48)


Я попытался представить хронологию и краткую предисторию событий весны и лета 1942 года ,используя мемуары военачальников ,имевших отношение к этим битвам .

Обстановка на советско-германском фронте и планы сторон на весну-лето 1942 года.

http://militera.lib.ru/memo/russian/zhukov1/15.html

Докладывая свои соображения, я предлагал И. В. Сталину, так же как и Генштабу, о чем я уже говорил,
в первую очередь нанести мощные удары на западном стратегическом направлении с целью разгрома вяземско-ржевской группировки противника.
Эти удары должны были проводиться силами Западного, Калининского и ближайших фронтов, а также авиацией ПВО Москвы.
Разгром противника на западном направлении должен был серьезно ослабить его силы и принудить отказаться
от крупных наступательных операций, по крайней мере на ближайшее время.
Конечно, теперь, при ретроспективной оценке событий, этот вывод мне уже не кажется столь бесспорным,
но в то время при отсутствии полных данных о противнике я был уверен в своей правоте.

http://militera.lib.ru/memo/russian/vasilevsky/14.html

( С конца апреля 1942 года исполнял обязанности Начальника Генерального штаба РККА.)
Из чего исходила Ставка, разрабатывая план летней кампании? Враг был отброшен от Москвы, но он все еще продолжал угрожать ей. Причем наиболее крупная группировка немецких войск (более 70 дивизий) находилась на московском направлении.
Это давало Ставке и Генштабу основания полагать, что с началом летнего периода противник попытается нанести нам решительный удар
именно на Центральном направлении. Это мнение, как мне хорошо известно, разделяло командование большинства фронтов.
Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин, не считая возможным развернуть в начале лета крупные наступательные операции, был также за активную стратегическую оборону. Но наряду с ней он полагал целесообразным провести частные наступательные операции в Крыму,
в районе Харькова, на льговско-курском и смоленском направлениях,а также в районах Ленинграда и Демянска.
Начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников стоял на том, чтобы не переходить к широким контрнаступательным действиям до лета.
Г. К. Жуков, поддерживая в основном Шапошникова, считал в то же время крайне необходимым разгромить в начале лета ржевско-вяземскую группировку врага....
К середине марта Генеральный штаб завершил все обоснования и расчеты по плану операции на весну и начало лета 1942 года.
Главная идея плана: активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление.
В моем присутствии Б. М. Шапошников доложил план Верховному Главнокомандующему, затем работа над планом продолжалась.
Ставка вновь обстоятельно занималась им в связи с предложением командования Юго-Западного направления провести в мае большую
наступательную операцию силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов.
В результате И. В. Сталин согласился с предложением и выводами начальника Генерального штаба.
В то же время было принято решение: одновременно с переходом к стратегической обороне предусмотреть проведение
на ряде направлений частных наступательных операций,что по мнению Верховного Главнокомандующего, должно было закрепить успехи зимней
кампании, улучшить оперативное положение наших войск, удержать стратегическую инициативу и сорвать мероприятия гитлеровцев по подготовке
нового наступления летом 1942 года.
.....Критически оценивая теперь принятый тогда план действий на лето 1942 года, вынужден сказать,
что самым уязвимым оказалось в нем решение одновременно обороняться и наступать

http://militera.lib.ru/memo/german/keytel_v02/text.html#t5

(Фельдмаршал и начальник штаба вооруженных сил нацистской Германии).
Только с началом весенней распутицы, где-то в апреле 1942 г., наступления, проводимые русскими по всей линии Восточного фронта, стали
ослабевать. Было совершенно очевидно, что их целью являлось не дать нам настоящей передышки, создавая кризисные моменты, атакуя нас то
здесь, то там, без видимой стратегической цели. Единственные по-настоящему опасные ситуации, с тактической точки зрения, представляли собой
глубокие клинья южнее Орла и Демянский котел.
В то время как последний был в конечном итоге сдан, появилась возможность начать окружение на юге, восточнее Полтавы (Барвенковский выступ),
тем более что погодные условия и состояние почвы позволили нам начать операцию примерно на четыре недели раньше, чем на центральном и
северном участках фронта, к тому же русские вынудили нас, предложив нам стратегически значимую цель, сконцентрировав здесь свои войска и
усиливая свои атаки.
Соответственно Гитлер решил предварить спланированную лично им летнюю операцию независимым наступлением против русского клина под Полтавой.Совершенно очевидно, что разработанный Гитлером план операции — а он был его единственным создателем —
не затрагивал какое-либо дальнейшее продолжение общего наступления по всему Восточному фронту,
ввиду острого дефицита людских ресурсов, и из-за необходимости обеспечивать оборону на всех остальных участках;
по этой причине он выбрал прорыв на северном фланге группы армий «Юг», командование которой принял фельдмаршал фон Бок после смерти
Рейхенау . После танкового прорыва на Воронеж эта группа армий, постоянно усиливая свой северный фланг, должна была прорвать русский фронт
вдоль Дона и продвинуться этим флангом к Сталинграду, в то время как ее южный фланг должен был выдвинуться на Кавказ, захватить нефтяные
месторождения на его южных склонах и завладеть горными перевалами.
В то время как все силы, которые можно было снять по Восточному фронту, особенно танковые армии, должны были отводиться для этой операции,
одновременно нужно было оккупировать Крым, чтобы с Керченского полуострова переправиться в нефтяные районы Кавказа;
военное министерство запланировало эту операцию на начало марта.
Самым важным в этой операции для Гитлера было ввести русских в заблуждение насчет своих действительных намерений наступлением на Воронеж,
примерно посередине между Москвой и Донецким бассейном, чтобы у них создалось впечатление продуманного захода на север,
к Москве, и этим обманом заставить сосредотачивать их резервы там. Затем он планировал перерезать многочисленные железные дороги, идущие с
севера на юг и соединяющие Москву с индустриальными и нефтяными регионами,а потом внезапно повернуть на юг вдоль Дона, чтобы захватить сам
Донецкий бассейн, взять под контроль кавказские нефтяные месторождения и блокировать под Сталинградом речную транспортную связь с
внутренней Россией по Волге; потому что по этой реке сотни танкеров поставляли в Россию нефть из Баку.
Наши союзные войска из Румынии, Венгрии и Италии должны были служить прикрытием растянувшемуся северному флангу нашей армии, вдоль Дона,
служившего естественным препятствием, силами примерно тридцать дивизий, предполагалось, что они будут защищены от нападения этой рекой.

Харьковская наступальная операция Юго-Западного фронта и контрудар гр. армий Юг. 12-29 мая 1942 года.

Замыслы сторон.

Б. М. Шапошников, учитывая рискованность наступления из оперативного мешка,
каким являлся Барвенковский выступ для войск Юго-Западного фронта, предназначавшихся для этой операции, внес предложение воздержаться от ее проведения.
Однако командование направления продолжало настаивать на своем предложении и заверило Сталина в полном успехе операции.
Он дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не
вмешиваться.

http://militera.lib.ru/docs/da/generals_idf/index.html

(Генерал и впоследствие фельдмаршал. Командующий немецкой 1 танковой армией в составе гр. армий Юг)

Намерения русского командования мне неизвестны. Я могу себе представить лишь наугад. Как только просохнет земля — быстро продолжить с
участием крупных сил уже почти удавшуюся операцию. Главное направление удара в этот раз на Полтаву (ставка гр. армий Юг), с севера
и северо-востока продвижение на Харьков", одновременно атакуя этот город с востока, и удар в направлении Днепра, чтобы отрезать пути
снабжения. Сознательный отказ от расширения образовавшейся бреши, имевший форму бутылочного горла, на участке фронта армейской группировки.
Южная армейская группировка, со своей стороны, решила атаковать «бутылочное горло» с юга, перерезать его и закрыть в районе р. Донец
брешь, образовавшуюся на участке фронта между 17-й и 6-й армиями; наколоть этот «пузырь» сначала с востока, затем с различных направлений.
Для выполнения этой операции армейская группировка получила три вновь сформированных дивизии, снятые с других участков фронта и один
танковый корпус. Все это в период бездорожья находились в готовности, примерно, в районе Артемовска..

http://militera.lib.ru/memo/russian/bagram...ramyan2/02.html

(Начальник оперативного управления штаба Юго-Западного фронта и направления)
Встав из-за стола и медленно прохаживаясь по кабинету, Верховный продолжал излагать свои мысли, отчеканивая каждое слово:
— Мы на основании изучения данных обстановки, сложившейся на всем советско-германском фронте, пришли к выводу, что с началом летней кампании гитлеровское командование,
вероятно, предпримет свою главную операцию на московском направлении, вновь попытается овладеть Москвой, чтобы создать наиболее
благоприятные условия
для дальнейшего продолжения войны. Это обстоятельство вынуждает нас в оставшееся до лета время основательно подготовиться для срыва намерений противника...
Сталин полагал, что в такой ситуации, поскольку Военному совету Юго-Западного направления нельзя рассчитывать на получение из центра необходимого количества сил и средств,
нам следует в летнюю кампанию отказаться от широких планов наступления на юге и ограничиться только задачей овладения районом Харькова.
Надо при этом, пояснял Сталин, упредить противника с переходом в наступление, застать его в стадии подготовки к активным действиям,
нанести ему такое поражение, чтобы вынудить гитлеровское командование отвлечь для парирования нашего удара на Харьков часть своих сил с московского направления.
Этим, считал Верховный, мы в значительной мере облегчим отражение главного удара противника на Москву.
Исходя из этих соображений, Сталин предложил нам подготовить и представить на следующий день свое предложение по овладению Харьковом....
Основной замысел операции при наступлении на Харьков: нанося главный удар в обход Харькова с юга и юго-запада и вспомогательный — в обход города с севера, окружить и уничтожить харьковскую группировку противника, овладеть г. Харьков
и выйти на рубеж Сажное, Томаровка, Грайворон,Екатериновка, ст. Водяная, Орчиновка-Чернеткина, Александровка, Криштоновка".
Оперативное обеспечение главного удара Юго-Западного фронта из барвенковского выступа на Харьков с юга по нашему предложению возлагалось
на две армии правого крыла Южного фронта, которые должны были организовать прочную оборону на южном фасе барвенковского выступа.

Сообщение отредактировал Konstanten - 22.6.2012, 20:44

[Konstanten]

С утра 12 мая войска Юго-Западного фронта перешли в наступление , пытаясь ударами с севера и юга охватить его харьковскую группировку.

Ход боевых действий.

12-14 мая


Севернее Харькова.

Северная ударная группировка перед переходом в атаку в 6 часов 30 минут утра начала артиллерийскую подготовку, которая продолжалась ровно час.
В конце артподготовки в течение 15—20 минут наша авиация совершила удар по районам огневых позиций артиллерии и опорным пунктам, узлам сопротивления противника.
В полосе наступления правофланговой 21-й армии, которой командовал генерал В. Н. Гордов, в ночь на 12 мая 76-я стрелковая дивизия полковника Г. Г. Воронина
специально выделенными отрядами форсировала Северский Донец и на его левом берегу захватила два небольших плацдарма,
с которых главные силы дивизии и начали с утра атаку обороны противника.
В результате упорных боев частям 76-й стрелковой удалось к исходу дня на участке шириной 5 километров вклиниться в расположение противника на глубину до 4 километров.
Наступавшие южнее 293-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Ф. Лагутина и 227-я стрелковая дивизия полковника Г. А. Тер-Гаспаряна успешно форсировали с утра 12 мая реку и, прорвав оборону противника, к исходу дня продвинулись на 6—10 километров. Части этих соединений овладели несколькими довольно крупными населенными пунктами.
Войска 28-й армии генерала Д. И. Рябышева в ходе успешно начавшегося наступления захватили сильно укрепленные немцами опорные пункты Байрак, Купьеваха, Драгуновка
и окружили неприятельский гарнизон в Варваровке. Дальше продвинуться, однако, им не удалось.
Объяснялось это не только большой тактической плотностью обороны врага, но и недостатками в управлении войсками.
Отличилась в этих боях 13-я гвардейская дивизия генерал-майора Александра Ильича Родимцева, которая с марта дралась на старосалтовском плацдарме.
Перейдя после артподготовки в атаку, гвардейцы прорвали оборону врага и разгромили его крупный опорный пункт в Перемоге.
Их удар надежно поддерживала 90-я танковая бригада подполковника М. И. Малышева.
В полосе 38-й армии генерала К. С. Москаленко, отличавшегося о первых дней войны смелыми и решительными действиями,
наиболее успешно наступала 226-я стрелковая дивизия, усиленная 36-й танковой бригадой.
Под командованием своего опытного и активного командира генерал-майора Александра Васильевича Горбатова воины соединения
прорвали тактическую глубину обороны противника.
Противостоявшие им части 294-й пехотной дивизии и 211-й полк 71-й пехотной дивизии начали довольно беспорядочно отходить.
Их по пятам преследовали танкисты 36-й бригады полковника Т. И. Танасчишина.
После короткого боя в руках наступающих оказался важный в тактическом отношении опорный пункт — деревня Непокрытая.
Таким образом, войска 21-й и 38-й армий северной ударной группировки фронта в первый же день наступления прорвали главную полосу вражеской обороны
и продвинулись на 6—10 километров. Менее успешно наступала здесь 28-я армия, вклинившаяся в оборону противника только на 2 километра.
Но она имела все возможности успешно громить противостоявшего ей врага во второй и последующие дни начавшейся операции.
Из докладов и донесений, поступавших из сражающихся войск, к исходу дня (12 мая) нам стало ясно, что осуществленный северной ударной группировкой
прорыв главной полосы обороны противника на участках 294-й и 79-й пехотных дивизий, несомненно, вынудит командующего 6-й немецкой армией
Паулюса начать переброску не только тактических, но даже и основных сил армейских резервов, чтобы воспрепятствовать дальнейшему развитию нашего наступления.

12/5/42

В секторе 6-й армии противник атаковал крупными силами и при поддержке танков в северо-западной оконечности Изюмского выступа и под Волчанском.
К середине утра стало очевидно, что противник достиг значительного проникновения в наши позиции на обоих направлениях.
Кроме того, наметились еще два, правда, далеко не столь значительных, проникновения дальше к северу в секторе 79-й дивизии.
Я потребовал у Верховного командования сухопутных сил высвободить 23-ю танковую дивизию и проинформировал его, что 71 -я и 113-я дивизии также будут задействованы
для отражения удара русских. Мое требование было удовлетворено, однако командованию группы армий было предложено проследить за тем,
чтобы 23-я танковая дивизия была использована только в случае крайней необходимости,
так как она должна быть задействована в операции «Фридерикус» в точно установленные сроки! ....
Положение на Волчанском выступе даже хуже, чем под Изюмом;
брешь в линии фронта достигла ширины более 20 километров, две деревни в центре этой бреши потеряны,
а вечером выяснилось, что танки противника находятся всего в 20 километрах от Харькова!
Совершенно очевидно, что использование всех наличных резервов, включая боеспособные части 3-й танковой дивизии,
для восстановления положения крайне необходимо.
Я позвонил Гальдеру и сказал, что при таких условиях о проведении операции «Фридерикус» в установленные планами сроки не может быть и речи.

13 мая 1942 года.
На фронте 6-й армии сильные атаки противника южнее и северо-восточнее Харькова при поддержке нескольких сот танков. Глубокие прорывы.
23-я и 3-я танковые дивизии ведут контратаки восточнее Харькова.

Генерал Паулюс в течение первого же дня нашего наступления выдвинул из Харькова в район Приволье, Зарожное 3-ю и 23-ю танковые дивизии и до трех полков пехоты из состава 71-й и 44-й пехотных дивизий. Эти войска предназначались для нанесения довольно сильного контрудара по левому флангу нашей северной ударной группировки. 4-й воздушный флот генерала Рихтгофена получил задачу обеспечить этот удар мощной поддержкой авиации.
Наша разведка своевременно вскрыла местонахождение тактических резервов противника.
Хуже обстояло дело с выявлением резервов оперативных. Тем не менее авиаторы засекли накапливание вражеских сил на левом фланге ударной группировки.
Правда, они сообщили только о двух танковых соединениях. Прибытие сюда трех пехотных полков было установлено позднее.
В предвидении подобного маневра главком направления приказал командующему 38-й армией в течение ночи вывести из боя все силы 22-го танкового корпуса
и сосредоточить их к утру 13 мая за левым флангом ударной группы армии для парирования явно обозначавшегося контрудара врага.
Анализируя итоги первого дня действий северной группировки, главком и штаб фронта пришли к выводу, что в общем наступление развивается по плану.
Очень озаботило нас появление двух танковых дивизий (это соответсвует 2 танковым корпусам РККА ). Как видно, Паулюс и его штаб сочли, что наше наступление из района Волчанска является самым опасным
в начавшейся операции, и, вероятно, поэтому приняли решение именно на этом направлении ввести в сражение свои танковые дивизии.
Отдавая командующему 38-й армией генералу К. С. Москаленко распоряжение о выводе из боя соединений 22-го танкового корпуса
с целью подготовки их к парированию ожидавшегося танкового тарана противника, маршал С. К. Тимошенко надеялся,
что командарм сможет умелым применением корпуса, имеющейся артиллерии и инженерных средств успешно отразить ожидавшийся удар.


Второй день наступления (13 мая) был во многом решающим. ..
В этот день в полосе действий 21-й армии генерала В. Н. Гордова 76-я и 293-я дивизии соединились на западном берегу Северского Донца.
Здесь образовался довольно большой плацдарм, достаточный по площади для накапливания сил и средств, способных прорваться в глубину фашистской обороны.
Главком приказал Гордову усилить продвижение войск на запад и овладеть опорными пунктами врага в Графовке и Муроме.
Однако организация наступления в полосе действий дивизий не была достаточно четкой.
Им не удалось преодолеть упорное сопротивление противника. Зато 227-я дивизия, действовавшая на левом фланге 21-й армии,
обойдя Муром с юга, продвинулась на 12 километров и овладела важной высотой у поселка Высокий.
На направлении главного удара войска генерала Д. И. Рябышева утром сломили сопротивление гарнизона врага в Варваровке,
но выбить гитлеровцев из Терновой не сумели. Командарм 28-й, форсируя по указанию главкома продвижение своих левофланговых соединений на юго-запад,
приказал 224-й и 13-й гвардейской дивизиям овладеть Покровским.
Эти соединения при поддержке 57-й и 90-й танковых бригад с упорными боями продвинулись на 6 километров в вышли к окраинам села Покровское....
К исходу дня войска 28-й армии вышли на подступы к Харькову, на линию высот, обступающих город с востока.
Войска генерала К. С. Москаленко 13 мая продолжали наступать и в первой половине дня продвинулись на 6 километров.
На своем правом фланге и в центре они овладели несколькими населенными пунктами, в том числе селом Ново-Александровка, и завязали бои за Червону Роганку.
В 13 часов на командном пункте фронта раздался очередной телефонный звонок, и я услышал в трубке встревоженный голос Кирилла Семеновича.
Он докладывал, что противник при мощной поддержке авиации наносит контрудар крупными силами танков во фланг наступающим войскам армии
в общем направлении на Старый Салтов.
Как выяснилось позже, гитлеровцы сумели сосредоточить в течение ночи и первой половины дня 13 мая две подвижные группировки для нанесения контрудара по 38-й армии.
В одну из них вошли 3-я танковая дивизия и два полка 71-й пехотной дивизии.
Исходным районом для нанесения удара этой группировкой было избрано село Приволье.
Другую группировку составили 23-я танковая дивизия и один полк 44-й пехотной дивизии.
Она наносила удар со стороны Запорожного. Каждая из группировок противника насчитывала примерно по 150— 200 танков.
Такого сильного удара массы танков с пехотой при мощной поддержке авиации ударная группа 38-й армии не выдержала
и оказалась отброшенной на восточный берег реки Большая Бабка.
Исходя из того, что выход танковых дивизий противника в район Старого Салтова угрожал отсечением выдвинувшихся вперед
главных сил нашей северной ударной группировки, а также потерей очень выгодного для нас плацдарма на западном берегу Северского Донца,
главком немедленно приказал передать в распоряжение генерала К. С. Москаленко полнокровную 162-ю стрелковую дивизию полковника М. И. Матвеева и
6-ю гвардейскую танковую бригаду подполковника М. К. Скубы, находившиеся к этому времени в резерве 28-й армии.
Одновременно маршал С. К. Тимошенко приказал командующему 38-й армией прочно закрепиться на восточном берегу Большой Бабки и ни в коем случае
не терять локтевой связи с соседней 28-й армией.
Самым неприятным для нас событием в этот день явилось то, что наиболее продвинувшийся вперед южный фланг армии Д. И. Рябышева оказался обнаженным.
Одновременно с танковым контрударом Паулюс постарался укрепить свою оборону в полосе наступления 28-й армии, усилив резервами 79-ю и 294-ю пехотные дивизии.
В этих целях в район населенных пунктов Липцы и Веселое, как доносили разведчики Рябышева, в течение 13 мая было переброшено два полка пехоты.

13/5/42

Проникновение в районе Волчанска произошло дальше к северу, нежели нам вчера казалось.
Преждевременные атаки 23-й и 3-й танковых дивизий начались уже в 09.30 утра.
Я узнал, что их бросили в дело, только после того, как это произошло.

Вражеская авиация с утра 14 мая захватила господство в воздухе.
Это было первейшим признаком того, что немецко-фашистское командование осознало степень опасности, которая над ним нависла.
Количественное и качественное усиление авиации противника на харьковском направлении,
как мы узнали потом, было достигнуто привлечением ее со всего южного крыла советско-германского фронта,
то есть целиком 4-го воздушного флота генерала Рихтгофена.
В организации отражения сильных ударов вражеской авиации вместе с командующим ВВС фронта генералом Ф. Я. Фалалеевым главком принял в этот день живейшее участие.
Надо было быстро и организованно перенацели-вать авиацию нашей 6-й армии на прикрытие и поддержку действий северной ударной группировки.
Следующей вашей заботой было укрепление стыка 28-й и 38-й армии.
С утра 14 мая обстановка здесь еще более осложнилась, так как именно на стыке двух армий стремились развить свой первоначальный успех 3-я и 23-я вражеские танковые дивизии.
Из доклада штаба 38-й армии выяснилось, что в ночь на 14 мая части А. В. Горбатова с танкистами Т. И. Танасчшина вновь выбили гитлеровцев из Непокрытой,
стремясь двигаться на Михайловку-1. Но в 10 часов утра обоими своими танковыми кулаками Паулюс нанес удар в направлениях, сходящихся на Перемогу.
Генерал Горбатов, избегая излишних потерь, оттянул к реке Большая Бабка части, занявшие перед этим Непокрытую.
Здесь его воины стояли насмерть и отразили все контратаки врага,
Угроза назревала и в полосе 28-и армии, где гвардейцы А. И. Родимцева при поддержке танкистов М. И. Малышева исчерпали все возможности для удержания стыка с соседом.
Офицеры штаба фронта вовремя заметили назревавший кризис, и 57-то танковую бригаду генерал- майора В. М. Алексеева было приказано выдвинуть
на помощь гвардейцам Родимцева. Это оказалось весьма необходимой и действенной мерой.
28-я армия, упорно преодолевая сопротивление противника, 14 мая продвинулась еще на 6—8 километров и вышла к тыловому рубежу немецко-фашистских войск,
проходившему по правому берегу рек Харьков и Муром.
По плану операции наступил момент ввода в прорыв подвижной группы армии, состоявшей из 3-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора В. Д. Крюченкина
и 38-й стрелковой дивизии полковника Н. П. Доценко. Но из-за плохой организации управления войсками штабом 28-й армии эти соединения не успели своевременно
сосредоточиться в Терновое, откуда им предстояло войти в прорыв.
Из доклада начальника штаба 21-й армии генерал-майора А. И. Данилова выяснилось, что противник по-прежнему удерживает; опорные пункты Графовка, Шамино и Муром.
Стал выяснять в чем дело. Оказалось, что наши 76-я и 293-я дивизии пытались взять эти с немецкой скрупулезностью укрепленные узлы сопротивления лобовыми атаками.
Главком не без соответствующего назидания приказал генералу В. Н. Гордову прекратить лобовые атаки, частью сил наступавших дивизий блокировать упорно обороняемые противником опорные пункты, а главными силами развивать наступление на северо-запад.
Привлекало внимание нашего штаба в этот день в развитие событий на крайнем северном фланге нашего фронта.
Здесь нашей авиаразведкой было отмечено оживленное передвижение вражеских войск на автомашинах вдоль фронта по рокадным дорогам из Белгорода в направлении Харькова.
Как выяснилось позднее, Паулюс и его штаб, озабоченные развитием событий нa подступах к Харькову, где они уже исчерпали свои резервы, решили снять свои войска с соседних участков обороны и бросить их а район Харькова для отражения наступления наших войск.
Маршал С. К. Тимошенко принял решение путем активизации действий правого крыла армии Гордова сорвать маневр противника.
Эта задача была возложена на 227-ю стрелковую дивизию полковника F. М. Зайцева, которая отлично ее выполнила.
Она прорвала оборону на одном из уязвимых участков 17-ro армейского корпуса, разгромила противостоящие гитлеровские части, продвинулась за день на 6 километров
и овладела рядом населенных пунктов, в том числе Вергелевкой и Пыльной. Отсюда враг уже не смог снять ничего для укрепления своего центрального участка.
Но из состава соседнего, оборонявшегося на подступах к Белгороду 29-го армейского корпуса командование 6-й армии взяло 168-ю пехотную дивизию.
Здесь, в районе Мясоедова, мы организовали атаку силами одного полка 301-й стрелковой дивизии, но для полнокровного корпуса врага это было поистине булавочным уколом.
Собрать же хотя бы небольшой кулак из правофланговых частей 21-й армии было невозможно.
Наша оборона здесь была очень жидкой, а появление еще одной дивизии на подступах к Харькову очень осложняло и без того острое положение, сложившееся там.
Значительную помощь войскам нашего фронта в наступлении на Харьков мог оказать соседний Брянский фронт.
Но жаль, что наступательная операция силами 48-й и 40-й армий этого фронта на курско-льговском направлении была отменена.
Надо полагать, что у Ставки были для этого веские основания. Мы очень сожалели об этом.
Ведь нетрудно представить себе, какое большое влияние могло бы оказать на исход сражения за Харьков и в целом всей Харьковской операции нанесение
на курско-льговском направлении мощного удара двух армий Брянского фронта, имевших в своем составе десять стрелковых дивизий,
одиннадцать отдельных стрелковых бригад и более трехсот танков.
Тем не менее общий итог боев к исходу дня 14 мая в полосе северной группы был отнюдь не безотрадным — общий фронт прорыва составил здесь 56 километров.

14/5/42

Наша собственная танковая атака в районе Волчанского выступа к решающим результатам не привела; вечером, после перегруппировки, танкисты намереваются повторить атаку. Впрочем, мне не верится, что эта повторная атака может увенчаться успехом.

Сообщение отредактировал Konstanten - 22.6.2012, 16:31

[Konstanten]

Ход боевых действий.

12-14 мая


Южнее Харькова.

В этот день благоприятно развивались для нас события и в полосе действий 6-й армии генерала А. М. Городнянского и армейской группы генерала Л. В. Бобкина,
которые с барвенковского плацдарма наступали на Харьков в составе южной ударной группировки фронта.
В 7 часов 30 минут 12 мая 1942 года после часовой артиллерийской и авиационной подготовки войска генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина перешли в наступление
против частей 8-го и 51-го армейских корпусов противника на участке от Верхнего Бишкина до Мироновки,
чтобы прорвать здесь фронт обороны и открыть ворота для подвижной группы с целью обхода Харькова с юга.
Войска 6-й армии во всей полосе своего наступления с утра после артиллерийской подготовки организованно и смело атаковали противостоявшие соединения противника
и к исходу дня добились значительных успехов. 47-я дивизия генерал-майора Ф. Н. Матыкина, наступавшая на широком фронте против сильно укрепленной полосы обороны,
достигла восточной окраины Верхнего Бишкина, 253-я дивизия подполковника М. Г. Григорьева прорвала вражескую оборону и,
тесня части 62-й пехотной дивизии гитлеровцев, к исходу дня вышла к Верхнему Бишкину и Верхней Береке.
В это же время к Верхней Береке с юго-востока прорвалась 41-я дивизия полковника В. Г. Баерского, поддержанная 48-й танковой бригадой полковника А. П. Сильнова.
Части этого соединения разгромили до полка пехоты 454-й охранной дивизии.
Наибольшего успеха среди войск 6-й армии добилась 411-я дивизия полковника М. А. Песочина и 266-я дивизия полковника А. А. Таванцева.
Они получили сравнительно узкие участки прорыва, имели хорошее танковое и артиллерийское усиление.
Еще в первой половине дня соединения сломили сопротивление частей 454-й охранной дивизии гитлеровцев, а к исходу дня прорвались к берегу реки Орель на участке
от Ново-Семеновки до Марьевки...
В первый день наступления войска армейской группы генерала Л. В. Бобкина прорвали оборону противника на глубину 4—6 километров на участке от Грушево до Мироновки.
Во второй половине дня в полосе действий группы в прорыв были введены 6-й кавалерийский корпус генерал-майора А. А. Носкова и 7-я танковая бригада полковника И. А. Юрченко.
Они неотступно преследовали довольно беспорядочно отходившие части 454-й охранной дивизии. К вечеру подвижные силы группы достигли реки Орель,
форсировали ее на двух участках, захватили плацдармы на западном берегу и продолжали продвигаться к Казачьему Майдану...

К исходу первого дня войска А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина сломили сопротивление гитлеровцев на более чем сорокакилометровом участке
и вклинились в глубь обороны 51-го и 8-го армейских корпусов на 12— 15 километров.
Они достигли здесь второго оборонительного рубежа противника, созданного на возвышенном западном берегу реки Орель. Это было серьезным успехом.
Наши разведчики сообщили, что на юге враг бросил в бой все, что мог, в том числе батальоны, предназначенные для сбора трофеев, строительные подразделения.
Бои на юге не прекращались и ночью....Ночью начали выдвижение соединения второго эшелона армии А. М. Городнянского:
103-я стрелковая дивизия комдива Я. Д. Чанышева — в район Каменки и 248-я дивизия полковника А. А. Мищенко — к Сивашу.
Предполагалось, что для подтягивания к участку прорыва 21-го танкового корпуса генерал-майора Г. И. Кузьмина и 23-го танкового корпуса генерал-майора Е. Г. Пушкина
будет использовано ночное время. Об этом сообщал нам штаб армии, но в действительности корпуса остались в прежнем районе,
отстоявшем теперь на 35 километров от линии фронта.

12/5/42
Во второй половине дня выяснилось, что проникновение противника в секторе VIII корпуса приобрело серьезный характер,
так что подключение к сражению 113-й дивизии стало совершенно неизбежным.

Если из войск, наносивших удар на Харьков с северо-востока, 13 мая начали поступать тревожные сообщения,
то наступление южной ударной группировки продолжалось довольно успешно.
Армия А. М. Городнянского вела упорные бои за Верхний Бишкин и Верхнюю Береку.
Еще утром 411-я и 266-я стрелковые дивизии опрокинули оборону гитлеровцев на восточном берегу реки Орель и, отбив несколько ожесточенных контратак, форсировали ее.
Закрепившись на плацдарме, вечером они завязали бой за опорные пункты противника на правобережье.
Враг понял, какую угрозу представляют для него выдвинувшиеся вперед части 6-го кавалерийского корпуса генерала А. А. Носкова,
и бросил здесь в контратаки многочисленную пехоту при поддержке танков. Но кавалеристы отбили все эти наскоки и успешно продолжали наступление.
Итак, в итоге двух дней напряженной борьбы войска генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина, обтекая фланги особо прочных опорных пунктов врага в Верхнем Бишкине
и Верхней Береке, прорвали в своих полосах наступления тактическую оборону противника на всю глубину. Ширина участка прорыва достигла 50 километров.
В полосе действий главных сил А. М. Городнянского глубина прорыва составила 16 километров, а группы Л. В. Бобкина — 20 километров.
Этот успех был достигнут благодаря своевременному вводу в сражение 6-го кавалерийского корпуса.
В боях южнее Харькова были разбиты основные силы 108-й венгерской легкопехотной дивизии и 62-й пехотной дивизии гитлеровцев.
Серьезно были потрепаны и некоторые части 113-й пехотной дивизии.

13 мая 1942 года.
Южнее Харькова (в полосе 113-й пехотной дивизии) положение весьма критическое.

13/5/42
Ближе к полудню я позвонил фюреру и поставил его в известность о положении 6-й армии, которое представляется мне довольно серьезным.
Противник в секторе VIII корпуса проник далеко на запад; сильное давление оказывается на всем фронте корпуса.
Все, что у меня осталось в резерве — это 355-я дивизия, которая, кстати сказать,
подходит к фронту довольно медленно. При таких условиях уместен вопрос, будет ли остановлен прорыв на правом крыле VIII корпуса посредством
запланированной атаки армейской группы Клейста на северо-западе от липни Славянск — Александровка.
Если нет, мне придется сосредоточить все свои наличные — весьма небольшие — резервы за левым крылом армейской группы Клейста,
чтобы задействовать их для локальной контратаки против фланга или тылов русских войск, находящихся на фронте VIII корпуса.
В настоящее время 6-я армия связана атаками русских, но силы Клейста слишком слабы, чтобы полностью запечатать фронт на Донце в тылу вклинивания русских.
При таких условиях Клейсту ничего не остается, как атаковать в одиночку от Славянска в направлении Балаклеи, одновременно послав силы прикрытия к востоку.
Между тем противник все еще может задействовать против него части 16 пехотных дивизий, 9 кавалерийских дивизий и 7 танковых бригад со стороны Изюмского выступа,
не вводя при этом в дело войска, предназначенные для наступления.
В таком случае уместен вопрос, сможет ли эта атака Клейста заставить русских остановить свое наступление?

14 мая.
Благоприятно для нас в целом развивалась обстановка и в полосе наступления войск генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина.
От Авксентия Михайловича в течение дня поступали односложные донесения об упорнейших боях за Верхний Бишкин и Верхнюю Береку.
Но вечером он позвонил и взволнованно доложил, что сопротивление гарнизонов обоих опорных пунктов сломлено.
Под угрозой полного окружения остатки их поспешно отошли на запад.
Войска армии, очистив от противника местность, прилегавшую к этим сокрушенным ими узлам сопротивления, продолжали продвижение на Тарановку
и к концу дня вышли на рубеж, отстоявший не более чем на 35—40 километров от южных предместий Харькова.
В этот день удалось переговорить и с командиром 6-го кавкорпуса генералом Носковым,
соединения которого имели наибольшее продвижение сравнительно со всеми другими частями южной группы.
Александр Алексеевич сообщил, что враг, пытаясь прикрыть красноградское направление, ввел в бой еще один полк.
Теперь уже конников контратаковали два пехотных полка. Как в дальнейшем установила наша разведка, это были части 113-й пехотной дивизии.
Но все их наскоки были отбиты, и корпус в упорных боях овладел районом Казачий Майдан, Росоховатовка, Ново-Львовка,
расположенным в удалении 20—25 километров от Краснограда.
К исходу дня от генерала Бобкина поступило донесение, в котором сообщалось, что 393-я и 270-я дивизии разгромили 454-ю охранную дивизию врага,
расширили фронт прорыва в юго-западном направлении, освободили до десятка населенных пунктов и своим правым флангом почти вышли на соединение
с вырвавшимися вперед конниками генерала А. А. Носкова.
Так что к вечеру 14 мая южная ударная группировка расширила прорыв до 55 километров, а глубина его достигла 25—40 километров.

14/5/42

К утру ситуация в секторе 6-й армии прояснилась; теперь мы имеем четкое представление о том,
что противник прорвал правое крыло VIII корпуса, и его кавалерия движется в направлении Краснограда.
454-я дивизия сил безопасности отступила и удерживает свои прежние позиции лишь в нескольких местах.

Я позвонил Гальдеру и сказал, что в свете всех этих событий атака Клейста с имеющимися у него в наличии силами вряд ли будет иметь желаемый эффект.
Клейст, с которым я уже успел переговорить, полагает, что его атака будет иметь смысл только при условии, что противник не атакует первым.
Он считает, что сможет достичь зева бреши по генеральной линии Берека — Александровск, но «не больше».
Но если Клейст «застрянет» на полпути, его атака обернется полной неудачей, последствия которой обязательно скажутся на всех дальнейших планах восточной кампании.
Я не могу принять ответственность за это на себя.
Верховное командование должно в этой связи решить, следует ли ему направить Клейсту подкрепления — как в наземных войсках,
так и в авиации, — достаточные для проведения более мощной атаки, или ограничиться в настоящее время атакой сравнительно небольшого масштаба,
то есть принять половинчатое решение. Я был вынужден отойти — правда, с тяжелым сердцем — от точки зрения группы армий, согласившись с предложением передать все,
что имеется в нашем распоряжении, армейской группе Клейста. Это составит от трех до четырех дивизий, включая танковую,
которые будут передвинуты на левое крыло XI корпуса с тем, чтобы атаковать оттуда южный фланг прорвавшихся русских войск.

[Konstanten]

Ход боевых действий

15-16 мая.

Севернее Харькова.

В ночь на 15 мая штаб готовил донесение в Ставку Верховного Главнокомандования.
В нем мы констатировали несомненный успех первых трех дней наступления.
Оценивая результаты боев северной ударной группировки с резервами противника,
мы отмечали, что, несмотря на большой урон, причиненный двум гитлеровским танковым дивизиям,
они продолжали оставаться серьезным препятствием для наших войск в их наступлении на Харьков.
на северном участке, в полосе действий 21-й армии, начала осложняться обстановка.
В район Зиборовка, Бочковка, Черемошное начали прибывать на автомашинах и бронетранспортерах передовые части 168-й пехотной дивизии немцев из-под Белгорода.
Они с ходу бросались в контратаки в направлении Мурома.
Вскоре раздался звонок от начальника штаба 38-й армии полковника С. П. Иванова, который сообщил,
что 3-я и 23-я танковые дивизии противника и примерно до трех полков пехоты возобновили контрудар в северо-восточном направлении.
Одновременно из района Борщевое, Черкасские Тишки до 80 танков во взаимодействии с пехотой стремительно атаковали наши позиции
у села Петровское и продвинулись на 3—5 километров к востоку от этого пункта.
Еще одна группа противника в составе нескольких батальонов и четырех десятков танков двинулась из окрестностей деревни Непокрытая,
стремясь вклиниться в стык 28-й и 38-й армий в направлении на Перемогу и далее на Терновую.
Задачей этой группы, по предположению полковника Иванова, было соединение с окруженной в Терновой группировкой гитлеровцев.
Начальник штаба 38-й армии ждал у телефона дальнейших указаний. Главком сам взял трубку и подтвердил полковнику Иванову приказ временно прекратить
наступательные действия, закрепиться на достигнутых рубежах для надежного обеспечения фланга нашей ударной группировки.
В этот день наступательные задачи получили только 21-я армия и две правофланговые дивизии 28-й армии.
Тем временем обстановка продолжала все более обостряться. Авиаразведка в 15 часов сообщила, что над боевыми порядками 38-й армии пролетело
до десятка транспортных самолетов "физилер-шторх", они выбросили в окрестностях Терновой парашютный десант до 300 человек, как видно для усиления терновского гарнизона.
В то же время противником была предпринята попытка форсировать реку Большая Бабка в районе Песчаного.
Главком много внимания уделил организации боевых действий военно-воздушных сил, стремясь усилить помощь нашим войскам с воздуха и парализовать активность
вражеской авиации. А она в этот день особенно свирепствовала, произведя более полутысячи самолето-вылетов.
Наши летчики смело вступали в воздушные бои, сбили около 30 вражеских стервятников и произвели 340 самолето-вылетов.
Хорошо действовали также и наземные войска, особенно противотанковая артиллерия, группы истребителей танков, стрелковые части, стоявшие насмерть.
В итоге, потеряв в общей сложности несколько батальонов пехоты, более полусотни танков, гитлеровцы вынуждены были прекратить свой контрудар.
На ряде участков они были отброшены на исходные рубежи.
Но этот героический отпор поглотил все ваши тактические резервы, а для ликвидации парашютистов пришлось снять с фронта
несколько подразделений 175-й стрелковой дивизии 28-й армии. Продвижение танкового клина из Непокрытой в стык между армиями Д. И. Рябышева и К. С. Москаленко
было остановлено на рубеже Красный, Драгуновка. Критическим оставалось положение на участке левофланговых дивизий 28-й армии (244-й и 13-й гвардейской).
Один из полков 244-й вынужден был отойти на 10 километров к северо-востоку и закрепиться юго-западнее Тернового, второй полк этого соединения оставил Веселое
и остановился на линии высот севернее него, третий остался в окружении юго-западнее Веселого.


Наступило утро 16 мая, как оказалось потом, последнего дня нашего наступления.
Встретили мы его настороженно, так как сопротивление противника все нарастало.
Крайне необходимо было знать, как ведут себя гитлеровцы перед Южным фронтом.
Мы запросили сведения об обстановке. Ответ из штаба фронта поступил утешительный: Клейст, мол, неподвижен.

Бои северной ударной группировки в этот день в основном носили оборонительный характер. Противник оказал бешеное сопротивление войскам
генерала В. Н. Гордова, предприняв несколько остервенелых контратак. Все они были отбиты, но войска 21-й армии не смогли продвинуться вперед.
На левом фланге (против 227-й дивизии) наша разведка обнаружила, что ночью противник отвел свои главные силы на рубеж реки Харьков.
Командир 227-й дивизии полковник Г. А. Тер-Гаспарян и его сосед командир 175-й дивизии 28-й армии генерал А. Д. Кулешов, воспользовавшись этим, продвинули свои части на западный берег реки Липец.
В течение дня гитлеровцы несколько раз пытались в районе Терновой прорвать фронт армии Д. И. Рябышева силами мотопехоты, поддержанной танками,
но метким артиллерийским огнем и ударами авиации эти наскоки были отбиты.
Таким образом, в этот день на участке северной ударной группы обе стороны не вели решительных действий, ограничиваясь боями местного значения и перегруппировкой сил.
Гитлеровское командование заметно нарастило мощь своей авиации.

15/5/42

Вчерашний устный приказ фюрера подтвержден телексом.
Требование группы армий о передислокации в зону боев 24-й танковой и еще одной дивизии, которая сейчас подходит к Курску,
частично отвергнуто, а частично — отсрочено......
Противник также предпринял несколько безуспешных атак в южном секторе и в центре Волчанского выступа.
Сегодня контратаки нашей танковой дивизии опять значительного успеха не имели; при всем том посредством этих контратак нам удалось провести разведку
и определить наступательную мощь противника. Под Волчанском, как и в других местах, нам оказали большую помощь военно-воздушные силы.
В северной части выступа, как раз напротив широкого разрыва в нашем фронте, противник сохраняет странную пассивность.
Наш опорный пункт в поселке Терновая продолжает держаться. Слева от него и на белгородском плацдарме атаки русских были отражены.
На фронте в секторе 2-й армии имели место разведывательные рейды противника; в тылах армии медленно развивается атака в «партизанской зоне».
По требованию Верховного командования сухопутных сил мы направили в его штаб-квартиру докладную записку о настоящем положении вещей,
квинтэссенцией которой является следующая фраза:
«Сейчас все или ничего!»......

В районе Волчанского выступа была отбита мощная атака русских у Большой Бабки и в северной оконечности выступа.
Наша танковая атака имела наконец успех: мы смогли установить контакт с укрепленным пунктом Терновая.
К сожалению, продолжить атаку в северном направлении завтра утром и, таким образом, раз и навсегда ликвидировать прорыв на востоке от Харькова,
нам не удастся, поскольку русские до такой степени нарастили свои силы напротив восточного фланга танковой группы,
что поворот 23-й танковой дивизии к востоку становится неизбежным. Так что здесь в нашем фронте тоже остается зияющая дыра,
которую в настоящее время запечатать не удастся. Передовые части группы Гольвитца, которая движется сюда из сектора 2-й армии,
вряд ли смогут достичь Обояни ранее 19 мая.

Южнее Харькова.

Напряженным был день 15 мая и в полосе действий войск генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина. Главной задачей этого дня для нашей 6-й армии был выход
к реке Берестовая, на вновь указанный главкомом рубеж ввода в прорыв подвижной группы. И надо сказать, что войска, действовавшие на направлении главного удара армии,
справились со своей задачей, несмотря на яростную активность стервятников Рихтгофена.
Передовой полк 411-й дивизии овладел приречным селом Охочее, правофланговая 47-я дивизия вышла к Северскому Донцу на участке Глинище, Коробов,
а 253-я дивизия на реке Сухая Гомольша завязала бои за опорный пункт врага в селе Большая Гомольша.
Неплохо в этот день действовала и армейская группа Л. В. Бобкина. Ее 6-й кавкорпус дрался на ближних восточных подступах к Краснограду,
а 393-я и 270-я стрелковые дивизии продвинулись еще на 10 километров в западном и юго-западном направлениях, перерезали железную дорогу Красноград — Лозовая
и овладели несколькими крупными населенными пунктами. Видимо, это вызвало тревогу у командования 6-й немецкой армии. Как выяснилось впоследствии,
чтобы удержать за собой рубеж по реке Берестовая, для усиления 454-й охранной дивизии в район Кегичевки были брошены части 113-й пехотной дивизии.
Но конники Пескова лихой кавалерийской атакой тут же оттеснили их в Красноград.
После упорных боев 113-я пехотная дивизия поспешно отошла на западный берег Берестовой и заняла там оборону совместно с остатками разбитой ранее 62-й пехотной дивизии.
Тогда Паулюс предпринял поистине крайние меры: не ожидая окончания сосредоточения в Харькове всех частей 305-й пехотной дивизии,
он переменил станцию назначения эшелонам этой дивизии, еще находившимся в пути. Один ее полк из Полтавы был переброшен в Красноград,
а остальные два срочно из Харькова направились в Тарановку, чтобы "гальванизировать" находившуюся на последнем дыхании 62-ю дивизию.
К исходу дня гитлеровцы организовали мощную контратаку силами частей 305-й пехотной дивизии. Паулюс не без основания считал,
что именно красноградское направление представляет для его 6-й армии наибольшую угрозу.
Дело в том, что с выходом наших войск в район Краснограда гитлеровцы теряли очень важную для них коммуникацию — железную дорогу,
связывавшую районы дислокации и действий 17-й и 6-й полевых немецких армий, которым вместе с танковой армией Клейста предстояло решить одну из главных
задач в летней кампании 1942 года. Громадную роль играл для врага и сам Красноград, как узел дорог, позволявший использовать железнодорожные магистрали
Красноград — Полтава и Красноград — Днепропетровск.
Стремясь удержать этот город при весьма тяжелом положении с резервами в полосе действий 6-й армии Паулюса,
фон Бок пошел на то, что взял резервы у 17-й армии и с их помощью подготовил контрудар на Андреевку, Сахновщину во фланг войскам генерала Л. В. Бобкина.
В ночь на 16 мая гитлеровские саперы взорвали все мосты через Берестовую.
Одновременно ими были приняты экстреннейшие меры по укреплению обороны на западном берегу реки,
которая и сама по себе здесь была серьезным препятствием для наступающих.


В течение всего дня 16 мая гитлеровцы по всему фронту, используя танки и авиацию, оказывали упорнейшее сопротивление.
Возможность ввести в прорыв подвижную группу возникла только к вечеру, когда 266-я стрелковая дивизия переправилась через реку Берестовая в районе Парасковеи.
Но и здесь нужно было еще восстановить мосты, поэтому генерал А. М. Городнянский отложил ввод 23-го-и 21-го танковых корпусов до следующего утра.
Войска генерала Л. В. Бобкина захватили переправы через Берестовую еще на рассвете.
К вечеру конники генерала А. А. Носкова охватили город Красноград с трех сторон, завязав бои на его северной, восточной и южной окраинах.
393-я дивизия к исходу дня вышла на рубеж Шкварово, Можарка. Ширина полосы наступления армейской группы превосходила 50 километров.
16 мая перешла в наступление правофланговая 150-я дивизия 57-й армии Южного фронта, непосредственный сосед 270-й дивизии группы генерала Бобкина.
К сожалению, она продвинулась всего на 6 километров и была остановлена.
Итак, к исходу дня войска Юго-Западного фронта взломали немецкую оборону на всю ее глубину и прорвались в расположение противника
на 20—50 километров. В кровопролитных боях были нанесены чувствительные потери 3-й и 23-й танковым дивизиям противника,
выведена из строя этих соединений половина танков, разгромлены 79, 294, 62, 454 и 113-я пехотные, сильно потрепаны 108-я венгерская и 4-я
румынская пехотная, а также новые резервы врага — 71-я и 305-я немецкие пехотные дивизии.
Однако войска Юго-Западного фронта не полностью выполнили свои задачи. Это было связано с тем, что противник располагал гораздо большими силами, чем мы предполагали.

15/5/42


Я решил задействовать все, что можно задействовать: две трети 22-й танковой дивизии,
а равно несколько противотанковых батальонов и несколько батальонов штурмовых орудий переводятся с максимальной поспешностью из Крыма в распоряжение Клейста.
Клейст получил приказ высвободить все наличные резервы со своего восточного фронта. Начиная с приближающейся 305-й дивизии,
силы которой стягиваются на широком фронте между Полтавой и Харьковом, 2-я армия должна высвободить крупный контингент 88-й дивизии
и передать его в распоряжение 6-й армии.

В полдень ездил в Красноград, чтобы морально поддержать сражающиеся там малочисленные подразделения.
Как это всегда бывает в небольших гарнизонах, среди военнослужащих в большом ходу различные глупые слухи.
Чаще всего болтают о возможных прорывах русских и грядущей катастрофе.
Вернувшись вечером в штаб-квартиру, я узнал, что вклинивания в оборону VIII корпуса и отступление на его левом крыле венгерской дивизии привели к тому,
что корпусный командир отдал приказ об отводе корпуса в глубь наших позиций на 10 километров. Я этот приказ отменять не стал, так как, по словам Паулюса,
отход был неизбежен и, кроме того, связанные с ним мероприятия уже шли полным ходом.
Но я отдаю себе отчет в том, что все это нашего положения никак не улучшает,
так как теперь на нашем фронте существует не только широкий разрыв слева от корпуса вплоть до расположения 44-й дивизии,
но также увеличивающаяся брешь на севере от Краснограда.
Я издал строгий приказ относительно того, что отход крупного соединения может осуществляться только с моего разрешения.
Полк из 305-й дивизии, который прибыл в составе эшелона под Харьков, был дислоцирован за северо-западным «углом» бреши;
в юго-западном «углу» бреши танковая армия разместила свой собственный сводный полк, набранный из разных вспомогательных соединений.
Сейчас трудно сказать, как будет развиваться атака армейской группы Клейста, запланированная на завтра.
Продолжающееся сопротивление русских в Крыму задерживает отправку 22-й танковой дивизии.
Клейст же уверяет, что не может снять со своего восточного фронта больше ни одного соединения, пока хотя бы один полк из состава 73-й дивизии
, которая также сейчас воюет в Крыму, не будет передан в его распоряжение.
Я пока еще не знаю, как разрешить эту проблему. Но она должна быть разрешена, поскольку от результата сражения за Харьков слишком многое зависит.

Наш прорыв там вызвал у немецкого командования, по существу, паническое настроение.
Во всяком случае, командующий группой армий "Юг" фельдмаршал фон Бок именно 14 мая был близок к тому,
чтобы отказаться от запланированной гитлеровской ставкой наступательной операции.
Он запросил у Гальдера разрешения перебросить из группы Клейста три-четыре дивизии, чтобы заткнуть брешь, образовавшуюся на харьковском направлении.
А какое воздействие мог бы произвести в этот день на гитлеровское командование ввод в сражение на этом направлении
подвижной группы 6-й армии генерала Городнянского, имевшей в своем составе свыше 250 танков.
Если бы мы утвердили такое решение, то развитие событий, возможно, приняло бы совершенно другой оборот.

Красная Армия начала наступление, которое шло явно успешно. Поло-
жение армейской группировки было очень напряженным. Если Красной Армии удастся перерезать наши линии связи прежде, чем мы одержим успех
в районе «бутылочного горла», то мы погибли. Являются ли вообще перспективы в районе «бутылочного горла» очень хорошими?
Не лучше ли отказаться от плана и перегруппироваться? Такие вопросы ставило перед собой немецкое командование.
Подобные соображения, были, вероятно, и у русского командования: удастся ли русским перерезать немецкие линии
связи или, возможно, немцам удастся отрезать русские пути подвоза? Как в шахматной игре, речь идет о последнем ходе.

12 мая, то есть в разгар неудачных для нас событий в Крыму,
войска Юго-Западного фронта, упредив противника, перешли в наступление.
Сначала оно развивалось успешно, и это дало Верховному Главнокомандующему повод бросить Генштабу резкий упрек в том,
что по нашему настоянию он чуть было не отменил столь удачно развивающуюся операцию.

http://militera.lib.ru/memo/russian/shtemenko/03.html

( в мае 1942 - заместитель начальника направления Оперативного управления Генштаба)
....армии Юго-Западного фронта перешли в наступление под Харьковом.
Генштаб с большим опасением следил за событиями.
Поначалу они развивались успешно, и Верховный Главнокомандующий упрекнул Генштаб в предубежденном подходе к столь удачной операции.

Сообщение отредактировал Konstanten - 22.6.2012, 23:00

[Konstanten]

Ход боевых действий

17-19 мая.



Севернее Харькова.

Не успели мы 17 мая справиться с отдачей всех боевых распоряжений по принятым главкомом решениям, как начали поступать тревожные сведения из 38-й армии.
Уже давно стемнело, когда меня вызвали к прямому ироводу для переговоров с генералом К. С. Москаленко.
Он доложил, что недавно из одной дивизии ему доставлены важные оперативные документы, захваченные у противника, и тут же сообщил их содержание.
Речь шла о том, что фашистское командование намеревалось еще 11 мая приступить к подготовке удара силами 3-й, 23-й танковых
и 71-й пехотной дивизий из района Балаклеи в юго-восточном направлении на Савинку, Изюм. Срок начала этой операции назначался на 15—20 мая.
Сопоставление данных, полученных от Москаленко, с сообщением об ударе крупной танковой группировки противника
на южном фасе барвенковского плацдарма приводило к логичному выводу, что враг намерен окружить наши войска, находившиеся в выступе.

Боевые действия северной ударной группы нашего фронта 17 мая проходили в более трудных условиях.
Для отражения продолжавшегося натиска на 28-ю армию генерал Д. И. Рябышев вынужден был ввести в сражение основные силы 3-го гвардейского кавалерийского корпуса.

18/5/42
В районе Волчанского выступа противник, несмотря на применение большого количества танков, также не добился успеха.

http://militera.lib.ru/db/halder/1942_05.html

18 мая 1942 года.
В районе Волчанска общая обстановка, по-видимому, складывается благоприятно. Наши танки, окруженные в районе Терновой, еще не вырвались, но скоро будут освобождены.
Далее к северу положение стабилизировалось.На границе 2-й и 2-й танковой армий по-прежнему ожидается наступление противника.

http://militera.lib.ru/memo/russian/ryabyshev_di/05.html

(Д.А.Рябышев , в мае 1942 г. командуюший 28 армией)
Утром 18 мая командир 244-й стрелковой дивизии доложил о том, что в 5 утра 911-й полк неожиданно атаковало большое количество танков противника,
вышедших из села Петровское. Полк не выдержал и начал отступать. ...Немецкие танки, набирая скорость, устремились в село Веселое,
где оборонялся 434-й полк 169-й стрелковой дивизии. Этот полк не смог отразить атаку 80 танков с мотопехотой и отошел на Нескучное, где и закрепился.
Командир 169-й стрелковой дивизии вскоре доложил, что, пройдя Веселое, немецкие танки разделились.
Одна колонна — около 30 танков и 20 автомашин с пехотой — двинулась на Терновую,
чтобы прорваться к окруженному там гарнизону с северо-востока; другая колонна, тоже до 30 танков, взяла курс на высоту 226,3,
намереваясь прорваться в Терновую с юга и деблокировать войска, окруженные в селе нашими частями.

(К.С.Москаленко , в мае 1942 г. командуюший 38 армией)
Было ясно, что немецко-фашистское командование попытается ускорить окончание операции против нашей северной группировки
с целью высвобождения и переброски на изюмское направление 3-й и 23-й танковых дивизий.
Поэтому командующий фронтом приказал разгромить вражеские танковые дивизии наступлением 28-й армии в юго-западном направлении,
а силами правого фланга 38-й армии овладеть опорными пунктами врага в Непокрытой, Песчаном, Большой Бабке.
Получив приказ, я принял решение уменьшить полосу наступления армии.
Это позволило передвинуть к левому флангу 28-й армии 226, 124-ю и 81-ю стрелковые дивизии и уплотнить их боевые порядки.
Им предстояло во взаимодействии с танковыми бригадами наступать в направлении населенного пункта Червона Роганка.
Одновременно было решено сковать силы противника на левом фланге, где на 60-километровом фронте оборонялись 199-я и 304-я стрелковые дивизии.
Каждая из них получила задачу нанести удар двумя усиленными полками и не допустить переброски сил противника на активные участки фронта.
Одна дивизия наносила удар на Чугуев, другая — на Балаклею.
План этот мы пытались осуществить в течение 18 мая, однако успеха не имели. Наши войска несколько раз переходили в наступление, продвигались на 1,5—2 км вперед
, но подвергались массированным атакам танков и авиации и вынуждены были отходить в исходное положение.

19/5/42
Атаки противника на Волчанском выступе сохраняют былую мощь, но кажутся плохо скоординированными;
главное, они достигли лишь ограниченного успеха.
Однако наши собственные танки не смогли на этот раз прорваться к Терновой и восстановить контакт с ее окруженным гарнизоном.

[Konstanten]

Ход боевых действий

17-19 мая.

Южнее Харькова.

На левом ударном крыле фронта войска 6-й армии в ночь на 17 мая восстановили на Берестовой разрушенные мосты.
С утра 17 мая командующий ввел 21-й и 23-й танковые корпуса в действие, стремясь развить удар на Харьков с юга.
Ломая вражеское сопротивление, танкисты вклинились на 12-15 километров в оборону противника и перерезали в районе станции Власовка
железную дорогу Харьков — Красноград.
Благодаря их успехам войска 6-й армии продвинулись на 6-10 километров.
Армейская группа генерала Л. В. Бобкина в этот день вела тяжелые затяжные бои за Красноград.
Но она далеко оторвалась от тыловых баз и ощущала острый недостаток в боеприпасах.

...Остановить гитлеровские войска можно было только наличными силами Южного и Юго-Западного фронтов.
Требовалось немедленно прекратить наступление на Харьков, чтобы отразить угрозу с юга. А. М. Василевский тотчас же предложил
это Верховному Главнокомандующему. И. В. Сталин переговорил по Бодо с Военным советом Юго-Западного направления.
Военный совет смотрел на обстановку по-прежнему оптимистично. Он заверил, что в результате нашего контрудара положение на юге скоро
нормализуется, и настоял на продолжении наступления.

Прежде чем говорить о крайне неприятных для нас событиях, начавшихся 17 мая в районе Барвенкова, важно рассмотреть,
что происходило здесь в период подготовки к наступлению войск Юго-Западного фронта на Харьков и в ходе его.
Командование и штаб Южного фронта не уделили серьезного внимания выполнению возложенной на фронт главной задачи — обеспечению харьковского наступления
от возможных ударов противника с юга против барвенковского плацдарма.

Как уже известно читателю, главную роль в организации обороны района Барвенкова командующий фронтом возложил на 9-ю армию.
Но еще до перехода войск Юго-Западного фронта в наступление командование и штаб Южного фронта допустили несколько ошибок,
в результате которых была значительно ослаблена прочность обороны 9-й армии.
В чем состояли эти ошибки?
В соответствии с оперативной директивой командующего войсками фронта от 6 апреля 9-я армия имела в своем составе семь стрелковых дивизий и одну стрелковую бригаду.
Одна из этих стрелковых дивизий без ведома главнокомандующего войсками направления решением командующего фронтом генерала Р. Я. Малиновского в конце апреля была
переброшена для усиления ворошиловградского направления.
Такое опрометчивое и конечно же не свойственное Родиону Яковлевичу решение в какой-то степени отрицательно сказалось на прочности обороны 9-й армии в районе Барвенкова.
Далее, несмотря на требования генерала Р. Я. Малиновского к командующим армиями и командирам дивизий — создать полностью развитую во всех отношениях
оборонительную полосу,— она фактически представляла собою систему опорных пунктов и узлов сопротивления, недостаточно оборудованных в инженерном отношении.
Общая глубина обороны не превышала 3-4 километров, особенно слабо была организована противотанковая оборона.
Все это позволило противнику относительно быстро сломать сопротивление армии и легко проникнуть в ее оперативную глубину.
Штаб Южного фронта не уделил должного внимания разведке и не смог правильно оценить группировку противника и его намерения.
Наконец, — и это, пожалуй, главное, — по инициативе генерала Ф. М. Харитонова, одобренной командующим фронтом,
без разрешения главнокомандующего войсками направления в период с 7 по 15 мая была проведена не отвечающая обстановке частная операция в полосе 9-й армии,
целью которой было овладение сильно укрепленным узлом сопротивления в районе Маяков.
Для ее осуществления были привлечены значительные силы, в том числе почти все армейские резервы и 5-й кавалерийский корпус,
составлявший резерв фронта.
Все эти резервы прежде всего предназначались для отражения возможного прорыва противником обороны 9-й армии на барвенковском направлении.
Операция в районе Маяков оказалась безуспешной, привлеченные для ее проведения резервы понесли большие потери и к началу перехода группы Клейста в наступление
не успели перегруппироваться и занять место в оперативном построении армии для обороны.


Командование и штаб Южного фронта в эти дни в своих докладах и донесениях не делали никаких тревожных сообщений,
дающих основание допустить возможность перехода противника в наступление против правофланговых армий.
С учетом того, что нет реальной угрозы со стороны противника в полосе действий правого крыла Южного фронта на барвенковском направлении,
войскам Юго-Западного фронта было приказано продолжить с утра 17 мая наступление на Харьков.

17/5/42

Армейская группа Клейста перешла в наступление и продвигается вперед по всему фронту.
Атаки русской кавалерии около Краснограда, мощные танковые атаки против VIII корпуса и под Волчанским выступом были отражены;
во многих случаях последними имеющимися в наличии силами.
Я отправил фюреру новый рапорт о положении вещей, в котором указал, что сражение не может быть успешно завершено имеющимися в наличии силами,
а также попросил дать ответ на мой запрос Верховному командованию сухопутных сил относительно присылки подкреплений.

При внимательной оценке обстановки, сложившейся к вечеру 17 мая, стало совершенно очевидным, что для отражения мощного неприятельского удара по 9-й армии
мы на стыке двух фронтов необходимыми резервами не располагаем. Естественным было ожидать, что наступление противника с целью выхода на коммуникации 6-й в 57-й армий
и армейской группы генерала Бобкина в последующие дни будет развиваться довольно высокими темпами.

Генералу А. М. Городнянскому было приказано вывести из боя 23-й танковый корпус и срочно перебросить его на рубеж реки Берека к западу от слияния ее с Северским Донцом,
где он должен был поступить в подчинение командующего 57-й армией. Переброску этого корпуса предлагалось закончить вечером 18 мая.
23-й танковый корпус должен был принять участие в ликвидации прорвавшейся в район Барвенкова группировки противника.
Сразу же после получения тревожных сообщений маршал С. К. Тимошенко известил о сложившейся обстановке Ставку Верховного Главнокомандования
и просил основательно укрепить Южный фронт резервами.
Москва оперативно отреагировала на это сообщение, разрешив для укрепления правого крыла Южного фронта перебросить
с ворошиловградского направления 424-ю стрелковую дивизию, и дополнительно выделила в распоряжение главкома направления
из своего резерва 278-ю стрелковую дивизию, 156-ю и 168-ю танковые бригады.
К сожалению, прибыть эти соединения в район их будущих действий (Радьковские Пески) могли не ранее 20—23 мая.

Ситуация настоятельно требовала принять решительные меры, чтобы избежать назревавшей угрозы,
а именно — срочно прекратить дальнейшее наступление южной ударной группировки нашего фронта на Харьков
и привлечь основную массу ее сил для ликвидации совместно с Южным фронтом и резервами главкома прорвавшихся в район Барвенкова вражеских войск.
К большому сожалению, мне не удалось убедить маршала С. К. Тимошенко в необходимости срочно принять это кардинальное решение.
Несмотря на все доводы, главком ограничился тем, что приказал перебросить из полосы 6-й армии генерала А. М. Городнянского дополнительно еще
и 21-й танковый корпус, а вслед за ним 248-ю стрелковую дивизию. Семен Константинович полагал, что достаточно будет этих сил для восстановления положения
в полосе обороны 9-й армии. При этом он подтвердил свой первоначальный приказ войскам Юго-Западного фронта о продолжении на следующий день наступления на Харьков.
В таком же плане маршал С. К. Тимошенко в разговоре в первой половине дня 18 мая информировал по телефону Верховного Главнокомандующего, заверив его в том
, что нет никакой необходимости отвлекать основные силы 6-й армии и группы генерала Бобкина для отражения удара Клейста.
Узнав об этом докладе главкома И. В. Сталину, я немедленно обратился за помощью к члену Военного совета.
Мне тогда казалось, что Н. С. Хрущеву удастся убедить Верховного Главнокомандующего отменить ошибочное решение, принятое главкомом направления.
Однако Сталин, видимо учтя личные заверения С. К. Тимошенко в том, что и без привлечения основных сил 6-й армии
и группы Бобкина он ликвидирует угрозу, создавшуюся в районе Барвенкова, отклонил сделанное предложение..
Хорошо помню, что в этот тревожный для войск Юго-Западного направления день исполняющий обязанности начальника Генерального штаба генерал-полковник
А. М. Василевский дважды звонил мне.
Проявляя большое беспокойство, он с нескрываемой тревогой и волнением выяснял, каковы наши возможности для отражения наступления Клейста.
Я доложил Александру Михайловичу, что мы вблизи от Барвенкова не располагаем необходимыми резервами, чтобы вводом их в действие остановить
продвижение ударной группировки противника. Позднее нам стало известно, что генерал А. М. Василевский дважды вносил в Ставку предложение
о немедленном прекращении наступления на Харьков и привлечении всех сил объединений генералов А. М. Городнянского, Л. В. Бобкина и К. П. Подласа
для ликвидации нараставшей опасности.

Получив первые сообщения из штаба направления о тревожных событиях,
я вечером 17 мая связался по телефону с начальником штаба 57-й армии, моим давним сослуживцем генерал-майором А. Ф. Анисовым,
чтобы выяснить истинное положение вещей. Поняв, что обстановка там критическая, я тут же доложил об этом И. В. Сталину.
Мотивируя тем, что вблизи не имеется резервов Ставки, которыми можно было бы немедленно помочь Южному фронту,
я внес предложение прекратить наступление Юго-Западного фронта с тем, чтобы часть сил из его ударной группировки бросить на пресечение вражеской угрозы со стороны Краматорска.
Верховный Главнокомандующий решил переговорить сначала с главкомом Юго-Западного направления маршалом Тимошенко.
Точное содержание телефонных переговоров И. В. Сталина с С. К. Тимошенко мне неизвестно.
Только через некоторое время меня вызвали в Ставку, где я снова изложил свои опасения за Южный фронт и повторил предложение прекратить наступление.
В ответ мне было заявлено, что мер, принимаемых командованием направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта,
а потому Юго-Западный фронт будет продолжать наступление...

....Разведка наших фронтов проглядела подготовку армейской группы Клейста,
который в районе Краматорска сосредоточил одиннадцать дивизий с большим количеством танков. Поэтому удар, предпринятый оттуда с утра 17 мая,
был совершенно неожиданным для 9-й армии и всего Южного фронта. Эта армия, перед тем ослабленная в боях местного значения, не смогла отразить натиск.
За сутки боя враг продвинулся на 20 километров, причем мощь его удара не убывала, а возрастала — в дело вводились все новые н новые группы танков и мотопехоты.
Очень быстро наметилась угроза тылу нашей 57-й армии, находившейся западнее 9-й, и всей ударной группировке Юго-Западного фронта, наступающей на Харьков с юга.
Эти события получили тогда противоречивую оценку. Военный совет Юго-Западного направления большого беспокойства не проявил, хотя и доложил Ставке,
что нужно укрепить Южный фронт за счет резервов Верховного Главнокомандования.
И. В. Сталин согласился с этим и выделил войска; однако в район боевых действий они могли попасть только на третьи и четвертые сутки.
Поскольку обстановка изменилась, главком направления начал, правда неторопливо, готовить контрудар собственными силами, не прекращая наступления на Харьков,
которое, но его мнению, развивалось нормально.
В Генеральном штабе, напротив, действия противника вызвали тревогу. Она была вполне обоснованной.
Операторы понимали, как трудно сочетать стратегическую оборону с крупными наступательными операциями,
тем более что в то время у нас не было достаточно возможностей для такой сложной формы борьбы.
Не хватало еще вооружения и боевой техники, формирование и, главное, обучение резервов не успевали за развитием событий и потребностями войны.
Складывающаяся обстановка была опасной и для южного направления, где, как уже говорилось, Ставка вообще не имела резервов.

Мне довелось присутствовать в этот день (17 мая) в Ставке при одном из последующих разговоров И. В. Сталина
с командующим Юго-Западным фронтом. Хорошо помню, что Верховный предлагал С. К. Тимошенко прекратить наступление
и повернуть основные силы барвенковской группы против краматорской группировки противника.
С. К. Тимошенко доложил, что Военный совет считает опасность краматорской группы явно преувеличенной и, следовательно
, наступательную операцию прекращать нет оснований.
К вечеру 18 мая состоялся разговор по этому же вопросу с членом Военного совета фронта Н. С. Хрущевым,
который высказал такие же соображения, что и командование Юго-Западного фронта: опасность со стороны краматорской группы противника сильно преувеличена
и нет оснований прекращать операцию. Ссылаясь на эти доклады Военного совета Юго-Западного фронта о необходимости продолжения наступления,
Верховный отклонил соображения Генштаба. Существующая версия о тревожных сигналах, якобы поступавших от Военных советов Южного и Юго-Западного фронтов в Ставку,
не соответствует действительности. Я это свидетельствую потому, что лично присутствовал при переговорах Верховного.

...Остановить гитлеровские войска можно было только наличными силами Южного и Юго-Западного фронтов.
Требовалось немедленно прекратить наступление на Харьков, чтобы отразить угрозу с юга. А. М. Василевский тотчас же предложил
это Верховному Главнокомандующему. И. В. Сталин переговорил по Бодо с Военным советом Юго-Западного направления.
Военный совет смотрел на обстановку по-прежнему оптимистично. Он заверил, что в результате нашего контрудара положение на юге скоро
нормализуется, и настоял на продолжении наступления.

[Konstanten]

Ход боевых действий

17-19 мая.

Южнее Харькова.

18/5/42

Атака армейской группы Клейста (1-я танковая армия и 17-я армия) развивается хорошо ,
она достигла господствующих высот на юге от Изюма в нижнем течении Берека и миновала Барвенково.
Ночная разведка сообщила о длинных колоннах автотранспорта, движущихся на северо-запад от Барвенково в направлении VIII корпуса,
где противник предпринял несколько безуспешных атак с подключением танков....
Разведка сообщает о движении противника из Ворошиловска на северо-запад в направлении Донца между Красным Лиманом и Изюмом.
Пока еще слишком рано говорить, связаны ли эти перемещения с наступательными или оборонительными намерениями противника.
Если он намеревается атаковать этими силами, для нас будет проще, если он двинется из Ворошиловска в западном направлении.
На северном крыле 2-й армии были отражены мощные атаки противника, поддержанные артиллерией.
Вылетел в расположение танковой армии (1-я танковая армия); наши с Клейстом точки зрения совпадают полностью.
Вечером разговаривал с Гальдером. Я сказал ему, что вынужден забрасывать Верховное командование сухопутных сил почти идентичными рапортами,
так как обеспокоен тем, что руководство недооценивает важность и накал нынешних сражений.
Противник атакует VIII корпус силами от восьми до девяти бронетанковых бригад;
под Волчанском — силами от семи до восьми бронетанковых бригад при поддержке многочисленной пехоты.
В результате VIII корпус находится на пределе возможностей.
Когда Гальдер сказал, что Клейсту следует поворачивать на запад, я ответил: считаю, что поворот армейской группы невозможен,
пока переправы на Береке находятся в руках противника.
По моему мнению, настала пора не только быстро облегчить положение VIII корпуса, но и сосредоточить все усилия армейской группы Клейста
на уничтожении противника в районе Изюмского выступа.

http://militera.lib.ru/db/halder/1942_05.html

18 мая 1942 года.Телефонный разговор с фельдмаршалом фон Боком.
Очень неутешительная оценка положения на дуге фронта у Изюма. 8-й армейский корпус уже не выдерживает.

18 мая кризис в полосе обороны 9-й армии продолжал обостряться. Приказ главкома — нанести совместными усилиями 2-го и 5-го кавалерийских корпусов и
14-й гвардейской стрелковой дивизии контрудар по прорвавшейся в район Барвенкова группировке противника — не был выполнен.
Ко времени получения его 5-й кавалерийский корпус уже втянулся в оборонительные бои с превосходящими силами противника на широком фронте
и из-за этого не было возможности сосредоточить главные силы на одном направлении,
чтобы во взаимодействии со 2-м кавалерийским корпусом и 14-й гвардейской стрелковой дивизией нанести контрудар по прорвавшейся группировке противника.
Большой помехой в эффективном применении имеющихся сил и средств для отражения наступления противника явилось то,
что с первых часов начавшегося наступления вражеских сил командование 9-й армии полностью потеряло управление подчиненными войсками.
С утра 18 мая гитлеровцы нарастили удар из Барвенкова в направлении Великой Камышевахи, а из Долгенькой на Изюм.
На этом направлении у них действовало до 150 танков. Используя свой громадный перевес в силах, враг сломил сопротивление
героически сражавшихся конников 5-го кавкорпуса генерала И. А. Плиева и частей 51-й дивизии подполковника Б. К. Алиева
и уже к 10 часам овладел Каменкой, Малой Камышевахой и южной частью Изюма.
Части 30-й кавалерийской дивизии полковника В. С. Головского, остатки 12, 15, 121-й танковых бригад
и 51-й стрелковой дивизии отошли с боями на рубеж Северского Донца и до исхода дня упорно сопротивлялись наседавшему со всех сторон противнику
вблизи сел Студенки и Богородничное. В этих боях массовый героизм проявил личный состав 51-й стрелковой, 30-й и 60-й кавалерийских дивизий.
Командиры и красноармейцы мужественно сражались против превосходящих сил гитлеровцев.
В районе Студенки части 51-й стрелковой и 30-й кавалерийской дивизий сумели удержать небольшой плацдарм на правом берегу Северского Донца,
отражая непрерывные атаки врага. За день боя они уничтожили не одну сотню вражеских солдат и офицеров.
Не сумев сломить сопротивление оборонявшихся здесь частей и форсировать Северский Донец в районе Студенки, Изюм,
фашистское командование изменило направление усилий своих танковых частей. Они стали выдвигаться на запад вдоль правого берега Северского Донца.
К исходу 19 мая почти все части 9-й армии отошли на левый берег Северского Донца и начали готовить оборону на стыке с 57-й армией,
в полосе которой войска противника вели себя пассивно. Пользуясь этим, дивизии 2-го кавкорпуса с утра 19 мая перешли в решительную контратаку.
Сломив сильное сопротивление врага, конники корпуса вышли на рубеж Золотивка, Грушеватский.
Однако их попытки развить наступление дальше натолкнулись на ожесточенное сопротивление 60-й моторизованной дивизии врага.
Убедившись, что сил, направленных для разгрома барвенковской группировки противника, недостаточно,
главком Юго-Западного направления только во второй половине дня 19 мая принял запоздалое решение приостановить наступление в полосе 6-й армии,
закрепиться частью сил на достигнутых рубежах, вывести основную группировку войск из боя и концентрическим ударом 6, 57, 9-й армий разгромить
прорвавшегося в их тылы противника.

19/5/42

2-я танковая дивизия начала подготовку к передислокации.
Войска правого крыла армейской группы Клейста переправились через реку Берека и захватили командные высоты на западе от населенного пункта Петровская,
где противник оказывает ожесточенное сопротивление.
На юге от Береки III корпус атаковал в западном направлении и достиг генеральной линии Новополье — Гавриловка.
На западе от генеральной линии русская атакующая группа, по сведениям разведки, перегруппировывается.
Завтра она будет атакована силами III корпуса и правого крыла XI корпуса. На западном фронте бреши и по обе стороны от Краснограда,
где вчера были замечены две кавалерийские дивизии русских, сегодня сравнительно тихо.
Атаки, предпринимаемые против VIII корпуса, в значительной степени лишились былого напора и целеустремленности;
пилоты докладывают о движении танков и автотранспорта в юго-восточном направлении. ...

Я также сообщил фюреру о том, что начиная с сегодняшнего дня оборонительный кризис в сражении под Харьковом,
как нам представляется, преодолен. В отличие от Верховного командования сухопутных сил, у которого другой взгляд на эту проблему,
фюрер поднял вопрос о том, не лучше ли наступать силами правого крыла группы Клейста дальше вверх по течению Донца!
Я тоже придерживаюсь этой точки зрения!
Брешь в юго-восточном «углу» сектора 6-й армии имеет 25 километров в ширину, я был бы очень рад, если бы моим слабым силам удалось ее запечатать.
Более того, я хочу организовать движение наших войск от южного крыла 6-й армии навстречу армейской группе Клейста даже с теми слабыми силами,
которые находятся в моем распоряжении, и чем раньше, тем лучше.
Я сообщил Фекенштедту, начальнику штаба армейской группы Клейста, о своем разговоре с фюрером, а также о том,
что армейская группа должна взять как можно скорее Протопоповку — следующий ключевой пункт на Донце к северу от Петровской.

[Konstanten]

Ход боевых действий.

20-24 мая

Южнее Харькова.

Убедившись, что сил, направленных для разгрома барвенковской группировки противника, недостаточно,
главком Юго-Западного направления только во второй половине дня 19 мая принял запоздалое решение приостановить наступление в полосе 6-й армии,
закрепиться частью сил на достигнутых рубежах, вывести основную группировку войск из боя и концентрическим ударом 6, 57, 9-й армий разгромить
прорвавшегося в их тылы противника.
Группе генерала Ф. Я. Костенко в составе пяти стрелковых, трех кавалерийских дивизий и трех танковых бригад была поставлена задача прочной обороной
достигнутых рубежей обеспечить с запада наступление войск 6-й и 57-й армий.
6-й армии в составе пяти стрелковых дивизий, двух танковых корпусов и одной отдельной танковой бригады надлежало, прикрывшись по реке Северский Донец с севера,
главные силы скрытно развернуть к утру 21 мая на рубеже Большая Андреевка, Петровка и нанести удар в общем направлении на восток.
57-я армия получила задачу, прикрываясь частью сил с запада, тремя стрелковыми дивизиями и 2-м кавалерийским корпусом ударить
по флангу прорвавшейся группировки противника в обход Барвенкова с юга. Армия с 19 мая переходила в подчинение Юго-Западному фронту.

20/5/42

У Донца на фронте 17-й армии противник неоднократно переходил в контратаки, частично в районе Изюма.
Атакуя в западном направлении, III корпус захватил Мечебилово и разгромил две русские дивизии.
Атака румынской дивизии из сектора XI корпуса успеха практически не имела.
Клейст доложил о своем намерении приостановить атаки к западу и продолжать движение в северном направлении,
задействовав все имеющиеся в его распоряжении мобильные части.
Я согласился с этими планами, неоднократно обсуждавшимися нами ранее, и вечером издал соответствующий приказ,
согласно которому нашей конечной целью является достижение полной ликвидации Изюмского выступа.
Похоже, что после всех трудностей и испытаний, выпавших на нашу долю, обстановка здесь начинает складываться в нашу пользу!

21/5/42

На фронте у Донца атаки противника отражены в районе Изюма. На правом крыле армейской группы Клейста 14-я танковая дивизия продвинулась вплоть до высот на западе
от Чепеля, откуда завтра она намеревается атаковать в северном направлении. Атака румынской и 298-й дивизий достигла определенного успеха.
Противник прекратил атаки в секторе VIII корпуса; 305-я дивизия на правом крыле корпуса продвигается к юго-востоку в направлении населенного пункта Берековая.
Отмечены передвижения противника с южной части Изюмского выступа к северо-востоку, а равно дальнейший отход к востоку и юго-востоку перед фронтом VIII корпуса.
Люфтваффе атаковали крупные скопления противника на юге от Андреевски и у населенного пункта Савинцы на реке Донец, где механизированные колонны движутся
к находящемуся там мосту с востока и запада. .
Вечером я послал армиям телекс, напомнив им о том, что скорейшее завершение сражений в этом секторе является нашей первостепенной задачей,
по причине чего VIII и XI корпуса должны наступать более энергично.

9-й армии предписывалось, сдерживая противника на рубеже реки Северский Донец, наступать основными силами из района Студенки в западном направлении.
Навстречу войскам, выходящим из окружения, предстояло нанести удар группе, созданной по приказу главкома, которую возглавил генерал-майор Г. И. Шерстюк,
заместитель командующего 38-й армией. В составе одной стрелковой дивизии и трех танковых бригад она должна была наступать с востока в направлении Чепель,
Лозовенька, а четыре левофланговые дивизии 38-й — нанести удар в направлении Волхов Яр, Змиев.
Два дня прошли в напряженных боях, главным образом, с прорвавшимися на барвенковском направлении вражескими танками.
22 мая боевое напряжение достигло кульминации. Группа Клейста с бешеным упорством продолжала рваться на север, в сторону Чепеля.
Одновременно с чугуевского выступа Паулюс бросил обе свои танковые дивизии в южном направлении.
Невзирая на героическое сопротивление наших войск, врагу удалось к исходу дня перерезать последние коммуникации, связывавшие войска 6-й и 57-й армий с тылом.
Исходя из сложившейся обстановки, главком С. К. Тимошенко решил ударную группировку 38-й армии, предназначавшуюся ранее для наступления
из Волхова Яра на Змиев, использовать для восстановления коммуникаций войск барвенковского выступа в районе Савинц.

22/5/42

Корпус Макензена (III корпус) из армейской группы Клейста прорвался к Донцу на юге от Балаклеи и оказался в каких-нибудь шести километрах от плацдарма 6-й армии у Андреевки.
Таким образом, кольцо наших войск, пусть пока и не слишком прочное, сомкнулось вокруг противника в районе Изюмского выступа!
На западном фронте III корпус отбросил противника дальше к западу и, таким образом, помог развитию наступления правого крыла XI корпуса.
Сегодня вечером можно будет снять одну дивизию с западного фронта III корпуса, а завтра — еще одну, и передислоцировать их на очень слабое северное крыло наступления. 22-я танковая дивизия приближается к нам с черепашьей скоростью.Так как противник полностью остановил атаки в направлении Волчанска и его высвободившиеся оттуда части движутся, согласно данным разведки, к Купянску, можно ожидать попытки прорыва со стороны окруженных войск где-нибудь в промежутке между Петровской и Балаклеей, каковая попытка, вероятно, будет поддержана атакой извне силами войск, движущихся сейчас к Купянску. Чтобы грамотно противостоять этим действиям, необходимо прежде всего укрепить слабое правое крыло армейской группы Клейста, снять с него давление, а также атаковать образовавшийся «котел» со всех направлений, чтобы добиться его ликвидации в максимально сжатые сроки.
В сущности, ликвидация «котла» уже началась, когда сегодня 355-ядивизия, находящаяся на правом крыле VIII корпуса, двинулась в направлении Берестовой, преодолевая слабеющее сопротивление противника. Впрочем, с укреплением правого крыла группы Клейста придется подождать, так как сейчас более актуальной является назначенная на завтра атака с плацдарма у Андреевки, которая будет проводиться собранными на скорую руку силами 6-й армии. В тылах 2-й'армии партизанам в очередной раз удалось взорвать железнодорожные пути.
Вечером я коротко обрисовал фюреру ситуацию. Его порадовал достигнутый нами успех, и он согласился со всеми моими планами. Он, однако, выразил озабоченность по поводу возможной отвлекающей атаки русских против нашего тонкого фронта, удерживаемого 44-й и 297-й дивизиями на севере от Балаклеи. Я заверил его, что мы примем все необходимые меры, чтобы эти две дивизии поддержать. Оперативный отдел имеет кое-какие сомнения относительно наступления со стороны плацдарма у Андреевки и настаивает на том,
чтобы собранные для этого войска атаковали на севере от Донца в направлении населенного пункта Савинцы, как это предусмотрено планом операции «Фридерикус».
Мне пришлось отвергнуть эту идею, так как наши силы для этого слишком слабы, особенно если учесть, что противник на указанном выше направлении может ввести в бой подкрепления.
Ну а кроме того, сейчас всего важнее наглухо запечатать «котел», чтобы не позволить противнику из него ускользнуть.

23/5/42

Под Харьковом противник предпринимает отчаянные попытки прорвать кольцо окружения — как изнутри, так и снаружи. Справа и слева от Изюма противник атаковал через Донец, но был отражен. Особенно мощные атаки с подключением танков имели место в изгибе Донца около населенного пункта Савинцы;
все они были отражены, как, равным образом, и активные попытки прорыва в секторе III корпуса.
Левое крыло армейской группы Клейста взяло Лозовую и достигло линии по реке Орель с юго-западного направления.
Так как дивизии в этом районе стягиваются все теснее, можно начать отвод 298-й дивизии.
Правое крыло 6-й армии, успешно развивая наступление, вышло к Верхнему Орелю.
Наступление через Андреевку также имело успех; в результате был установлен контакт с передовыми частями III корпуса из армейской группы Клейста, атакующей с юга.

В течение 23—24 мая бои на плацдарме продолжали оставаться предельно ожесточенными. Враг изо всех сил стремился расширить коридор,
отсекавший советские войска от переправ через Северский Донец, а они делали все возможное, чтобы прорвать кольцо окружения и отойти на левый берег реки.
Поскольку на действия наших частей и соединений отрицательно влияло отсутствие единого командования,
маршал С. К. Тимошенко принял решение войска 6-й, 57-й армий и армейской группы генерала Л. В. Бобкина свести воедино под общим командованием
генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко. Главной задачей этой южной группы войск, как ее назвали, было ударом в направлении Савинцы прорвать кольцо окружения
и выйти на левый берег Северского Донца. Одновременно с этим войска левого крыла 38-й армии, усиленные сводным танковым корпусом,
получили приказ наступать навстречу частям, прорывавшимся из окружения.
В ночь на 24 мая спешно производились перегруппировка и сосредоточение частей и соединений для выполнения поставленной задачи.
Но утром к выполнению задачи удалось приступить лишь частично, так как с рассветом враг возобновил наступление на широком фронте,
стремясь расчленить окруженную группировку на отдельные, изолированные друг от друга части.

Военный совет Юго-Западного направления стремился: концентрическими ударами возглавляемых им войск нанести поражение вражеской группировке и восстановить положение на южном фасе
Барвенковского плацдарма; разгромить 3-ю и 23-ю танковые дивизии силами северной ударной группировки; очистить от чугуевской группы врага занятый ею плацдарм на р. Северный Донец,
а заодно срезать балаклеевский выступ и расширить фланг изюмского выступа. Одновременно Военный совет не намеревался прекращать наступательную операцию по разгрому харьковской группировки противника.Ничего не скажешь, замысел был смелый, и представлялся он авторам простым и реальным. На деле все обстояло далеко не так просто. Прежде всего необходимо было в ограниченное время произвести перегруппировку больших масс войск, разбросанных на обширном пространстве. А мы, как я уже рассказывал, тогда еще не умели делать это должным образом.
Кроме того, в предшествующие восемь дней наступательных и оборонительных боев войска понесли большие потери, были сильно измотаны.
Наконец, главной группировке угрожало окружение.

24/5/42

Продолжаются попытки противника прорвать кольцо окружения. В частности, имели место атаки при поддержке танков изнутри «котла» в районе Изюма и в изгибе Донца около поселка Савинцы;
все эти атаки были отражены. Левое крыло армейской группы Клейста и правое крыло 6-й армии продолжают наступать, преодолевая слабеющее сопротивление противника.
Группа Брейта, части 3-й (Брейт) и 23-й (Бойнебург-Ленгсфельд) танковых дивизий, а также 44-я дивизия (Дебуа), которая атаковала с плацдарма у Андреевки,
вошли в «котел» и двинулись в южном направлении, сняв таким образом давление с западного фронта III корпуса, который до этого времени нес на себе основную тяжесть боев.

[Konstanten]

Ход боевых действий.

20-24 мая


Севернее Харькова

(В мае 1942- командующий 38 армией)
19-20 мая Северная ударная группировка пытается продолжать наступление, но безуспешно, так. как враг сильнее, чем предполагалось.
Зато танковая группа противника наносит контрудар, в результате которого наши войска со значительными потерями вынуждены отойти в исходное положение — почти на те самые рубежи, с которых мы начали наступление 12 мая.

Одновременно с ликвидацией барвенковского выступа гитлеровское командование вводом
в сражение новых подкреплений усилило удары северо-восточное Харькова на волчанском направлении и окончательно остановило здесь наступление войск 28-й и правого крыла 38-й армий.

20/5/42

В районе Волчанского выступа отмечаются новые атаки противника. В южной оконечности выступа они были отражены.
Ощущается слабость противника на правом крыле 6-й армии и на фронте VIII корпуса;
при всем том VIII корпус при попытке продвинуться вперед столкнулся с упорным сопротивлением.
Контратака 23-й танковой дивизии успешно развивается в направлении населенного пункта Терновая.
В северной части выступа сражение идет с переменным успехом.
В секторе 79-й дивизии поселок Графовка и еще одна деревня к северу продолжают оставаться в руках противника.

6-я армия намеревается сосредоточить крупные силы у Балаклеи и Андреевки с тем,
чтобы атаковать оттуда в южном направлении. Терновая — в районе Волчанского выступа — должна быть оставлена,
но только после планомерной эвакуации. В результате наши бронетанковые силы там высвободятся и получат возможность атаковать в южном направлении.

21 мая. Противник начинает выводить из боя 3-ю и 23-ю танковые дивизии для переброски их на северный фас Барвенковского плацдарма.
Наша же северная ударная группировка, понесшая довольно значительные потери, не располагает достаточными силами, чтобы воспрепятствовать этому.
В то время как немецко-фашистское командование перебрасывает две названные дивизии в район западнее Балаклеи, группа Клейста прорывается на север.
Ее танковые дивизии завязывают бои за населенный пункт Протопоповка.

21/5/42

Имела место неудачная атака противника под Волчанским выступом; ослабло давление русских в направлении укрепленного пункта Терновая.
На северном крыле 2-й армии была отражена атака трех батальонов противника

(В мае 1942 - командующий 28 армией)
21 мая на ВПУ поступили доклады о том, что неприятель нанес со стороны Веселого, с юга, и с направления Липцы, с запада, сильный удар пехотой,
танками и авиацией по боевым порядкам 169-й и 175-й стрелковых дивизий.
Они не смогли выдержать массированных атак и вынуждены были отходить. Я приказал командирам 5-й гвардейской, 32-й кавалерийских дивизий,
57-й танковой бригады принять на себя атакующего противника.
Своевременная поддержка соседей помогла частям 169-й и 175-й стрелковых дивизий планомерно отойти и закрепиться на восточном берегу реки Муром.
162-я и 13-я гвардейская стрелковые дивизии в этот день также отбивали яростные вражеские атаки.

22/5/42
Слабые отвлекающие атаки противника, имевшие место на северном крыле 6-й армии, были отбиты.
Так как противник полностью остановил атаки в направлении Волчанска и его высвободившиеся оттуда части движутся, согласно данным разведки, к Купянску,
можно ожидать попытки прорыва со стороны окруженных войск где-нибудь в промежутке между Петровской и Балаклеей, каковая попытка, вероятно,
будет поддержана атакой извне силами войск, движущихся сейчас к Купянску.
Чтобы грамотно противостоять этим действиям, необходимо прежде всего укрепить слабое правое крыло армейской группы Клейста,
снять с него давление, а также атаковать образовавшийся «котел» со всех направлений, чтобы добиться его ликвидации в максимально сжатые сроки.

Тревожной была ночь на 22 мая. Поступил доклад о том, что 3-й батальон 48-го стрелкового полка, занимавший северную часть Терновой,
был атакован двумя группами противника. Первая группа (около 200 пехотинцев с четырьмя танками) атаковала из центра села Терновая,
а вторая (около 150 пехотинцев с. шестью танками) — со стороны высоты 206,7, с северо-запада.
Под непрерывным обстрелом, с фронта и тыла, батальон отошел на опушку леса севернее Терновой и, наведя в подразделениях порядок, пополнив боеприпасы,
с рассветом снова перешел к активным действиям.Через полчаса новый доклад. Гитлеровцы силой до батальона атаковали теперь уже 2-й батальон 48-го стрелкового полка, закрепившегося на восточной окраине Терновой,
однако успеха не добились, потеряли десятка три солдат и отошли в центр села под прикрытием огневых точек.
Утром я выехал на КП 38-й стрелковой дивизии. Части полковника Н. П. Доценко наконец прорвали неприятельскую оборону и прорвались в центральную часть села.
Бой был и напряженным, и ожесточенным. К 10 часам 22 мая Терновую наконец-то очистили от захватчиков и ликвидировали таким образом вражескую занозу в тылу армии.
Окружить и взять в плен удалось только остатки гарнизона, а он, как оказалось, составлял не менее полутора батальонов.
Большая часть оставшихся в живых под прикрытием танков вырвалась из кольца.

24/5/42

В районе Волчанского выступа имевшая место отвлекающая атака противника на юге от Терновой привела к незначительному вклиниванию в нашу оборону.
В этом секторе отмечены дальнейшие перемещения противника в южном направлении. Отмечаются также маломощные атаки на других участках фронта 6-й и 2-й армий.

До 24 мая соединения 28-й армии оборонялись на упомянутых мною рубежах, затем по приказу командующего Юго-Западным фронтом
отошли на тыловой оборонительный рубеж. Этому маневру предшествовали печальные для нас события, развернувшиеся на южном крыле Юго-Западного фронта.

[Konstanten]

Ход боевых действий.

25-26 мая


Южнее Харькова

25/5/42

Под атаками наших войск размеры «котла» сокращаются. В то время как противник продолжает оказывать упорное сопротивление перед фронтом группы Брейтаи III корпуса,
оно зримо ослабло в секторе атакующей группы 6-й армии. Попытки прорыва русских на фронте в изгибе Донца около поселка Савинцы вновь не имели успеха.
Со стороны Купянска продолжают подтягиваться свежие силы противника. 389-я дивизия выведена из боев и передвинута в северном направлении.
Идея лишить русских возможности атаковать через Савинцы посредством наступления из Балаклеи или с севера от Донца уже не первый день обсуждается в штаб-квартире группы армий.
Однако новый, весьма предприимчивый начальник штаба 6-й армии (Артур Шмидт, сменивший Хейма) полностью отвергает эту идею.
Он считает, что проблему стабильности кольца вокруг «котла» захватом изолированной деревни Савинцы не решишь, и наступление в этой связи должно продолжаться вплоть
до излучины реки севернее Изюма. Это, несомненно, будет стоить нам больших временных и материальных издержек; мы почти наверняка потеряем здесь много танков.
Между тем танкисты отчаянно нуждаются в передышке и ремонте материальной части, чтобы подготовиться к новому большому наступлению.
Кроме того, эта операция отвлечет внимание Люфтваффе от подготовки к наступлению на Севастополь.
Так что в настоящее время я не могу дать разрешение на проведение атаки, задуманной начальником штаба 6-й армии.
Верховное командование сухопутных сил, которое направило нам запрос на этот счет, получило ответ в подобном ключе.
Согласно телексу, полученному от Верховного командования сухопутных сил, фюрер, несмотря на все возражения,
требует от нас строго выдерживать сроки подготовки к новой большой операции, которая, по его мнению, должна начаться не позднее 15 июня.

С утра 26 мая войска южной группы начали наступление с целью прорыва кольца окружения.
В первый эшелон ударной группы были включены 103-я стрелковая дивизия комдива Я. Д. Чанышева, 150-я дивизия генерал-майора Д. Г. Егорова,
317-я дивизия полковника Д. П. Яковлева и танковые части 23-го танкового корпуса.
В итоге ожесточенных боев, в ходе которых противнику был нанесен немалый урон, вырваться удалось лишь немногим.
Кольцо окружения разрывалось лишь на краткий срок, а затем, в силу огромного превосходства врага и возможностей маневра,
которые у него имелись, пробитые с громадными усилиями нашими воинами бреши вновь закрывались.
Весь этот день командующий южной группой и его штаб прилагали героические усилия, чтобы сохранить личный состав,
боевую технику и вооружение от непрекращавшихся массированных налетов авиации и ударов артиллерии противника,
наладить управление и подготовить более решительные действия с целью прорыва из окружения.
Наступление возобновилось в ночь на 27 мая. Ударная группа прорывавшихся войск выбила ночной атакой гитлеровцев из Лозовеньки
и продвинулась к востоку на 5-6 километров. Но с рассветом противник вновь занял этот населенный пункт.

38-я армия нанесла удар снаружи в условиях, когда окруженные делали то же самое изнутри.
Благодаря этому нам удалось вывести из окружения около 22 тыс. красноармейцев, командиров, политработников.
Помню, первыми подошли шесть танков Т-34. Из одного вышел член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К. А. Гуров.
За танками волнами шли тысячи советских воинов во главе с генерал-майором А. Г. Батюня.

26/5/42

Приехав утром на поезде в Харьков, я узнал, что 1 -я горнострелковая дивизия (Ланц), которая должна была вчера атаковать в секторе 60-й моторизованной дивизии,
сама была отброшена мощной контратакой противника, вклинившегося затем в нашу оборону на севере от долины Берека и начавшего продвижение в направлении Петровской.
Утром прорвавшиеся войска противника были остановлены на западе от Петровской и вновь окружены частями 13-й и 22-й танковых дивизий и 298-й и 389-й пехотных дивизий.
Я проехал по позициям группы Брейта, 44-й дивизии, а также 23-й и 16-й танковых дивизий в расположение 60-й моторизованной дивизии и 1-й горнострелковой дивизии.
Картина везде одна и та же; противник, которого все крепче сдавливают со всех сторон, продолжает совершать то тут, то там попытки прорыва, однако чувствуется, что он находится на грани коллапса.
Я видел с вершины холма у поселка Лозовая, как взрываются снаряды на территории «котла». Наши батареи обстреливают «котел» со всех сторон; русские ведут ответный огонь, но очень слабый. .....Сегодня противник снова проводил на фронте у Донца несогласованные атаки, чтобы попытаться выручить находящиеся в окружении части.
Отмечается движение по грунтовым и железным дорогам в направлении фронта по линии Изюм — Волчанск. Мы продолжаем отводить дивизии с фронта вокруг «котла»
, который все больше уменьшается в размерах, чтобы укрепить наш восточный фронт. Теперь попытки прорыва противника совершенно меня не беспокоят.

Оставшиеся в кольце советские воины продолжали героически сражаться вплоть до 30 мая.
Многие из них в последующем отдельными отрядами и группами пробивались через позиции врага и переправлялись на левый берег Северского Донца.
Немало верных сынов нашей Родины погибло в этих боях смертью храбрых.
Среди них были заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Федор Яковлевич Костенко,
командующий 6-й армией генерал-лейтенант Авксентий Михайлович Городнянский, командующий 57-й армией генерал-лейтенант Кузьма Петрович Подлас
и командующий армейской группой генерал-майор Леонид Васильевич Бобкин.....
Таким образом, успешно начатая войсками Юго-Западного направления Харьковская операция к концу мая закончилась нашей крупной неудачей.

Избежавшие окружения войска понесли чувствительные потери и плохо управлялись.
С. К. Тимошенко просил подкрепления, особенно стрелковые дивизии. Верховный Главнокомандующий, понимая положение,
дал фронту четыре танковых корпуса — 13, 22, 23 и 24-й,— которые в середине июня прибыли в район боевых действий к западу от Валуйки.
В пехоте же Верховный отказал.
— Стрелковых дивизий не можем дать,— говорил он Военному совету Юго-Западного направления при переговорах по прямому проводу 13 июня 1942 года,
— так как у нас нет теперь готовых дивизий. Придется обойтись собственными силами, улучшить управление войсками.
Поскольку С. К. Тимошенко не раз ссылался на мощь танковых сил противника, Верховный Главнокомандующий указал:
— Танков у вас больше, чем у противника. Беда в том, что они либо стоят у вас, либо пускаются в бой разрозненно, отдельными бригадами.
Ставка предлагает вам сосредоточить действия 22-го танкового корпуса, 23-го танкового корпуса и 13-го танкового корпуса где-либо в одном месте
, скажем в районе Великого Бурлука, и ударить по танковым группам противника. Если бы наши танковые корпуса действовали сосредоточенно и большой массой,
у вас не было бы той картины, которая создалась.
И. В. Сталин предложил подумать о массировании сил авиации и направил на фронт, чтобы помочь организовать воздушное противодействие врагу,
генерала Г. А. Ворожейкина — мастера этого дела. Кроме того, Верховный Главнокомандующий потребовал активизировать действия на Южном фронте.
Главком направления указания принимал к исполнению, но пехоту и вооружение все-таки настойчиво просил.
На эти просьбы Верховный Главнокомандующий еще раз, уже письменно, вынужден был ответить: «...у Ставки нет готовых к бою новых дивизий...
Наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть еще у нас другие фронты..
С. К. Тимошенко остался доволен переговорами, но все же под конец попросил:
«Было бы хорошо, если бы в районе Короча можно было бы от вас получить одну стрелковую дивизию.
Остальное все, изложенное вами, устраивает нас, будем выполнять».
И. В. Сталин ответил: «Если бы дивизии продавались на рынке, я бы купил для вас 5-6 дивизий, а их, к сожалению, не продают»

[Konstanten]

Итоги Харьковского сражения.

Потери Юго-Западного и Южного фронтов в Харьковской операции.

........
III. БОЕВОЙ СОСТАВ ВОЙСК ЮГО-ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ
Общая протяженность фронта войск Юго-Западного направления составляет 1073 км.
В состав войск направления входит: стрелковых дивизий — 70, стрелковых бригад — 10, кавалерийских дивизий — 18, мотострелковых бригад — 2,
танковых бригад — 22, отд[ельных]
танковых батальонов — 2, арт[иллерийских] полков РГК — 32, артиллерийских] полков ПТО — 11, гвардейских минометных полков — 3,
гвардейских минометных дивизионов — 3,
лыжных батальонов — 26. Всего: стрелковых дивизий — 74[528], полевых орудий — 2451, танков — 1003. Из них в капитальном ремонте — 327,
в войсковом ремонте— 195, в строю — 481…
Общее состояние войск Юго-Западного направления характеризуется следующими основными данными:
а) некомплект только стрелковых соединений достигает 370 888 чел[овек], что составляет около 46 проц. штатного состава,
б) из числа 70 стрелковых дивизий только 3 дивизии имеют до 75 проц. штатного состава, а остальные — 50 проц. и менее.
30 дивизий имеют в своем составе менее 5500 человек каждая, а активных винтовок только по 1000–1200 штук,
в) средняя обеспеченность войск вооружением составляет в процентах: винтовками — 51,2, станковыми пулеметами — 22,5, ручными пулеметами и ППД — 24,3,
минометами — 46,4, орудиями полевой артиллерии — 67,0, орудиями ПТО — 26,0, противотанковыми ружьями — 46,0, танками — 63,3, автомашинами — 52,5, тракторами — 61,8.
Средняя месячная убыль личного состава составляет 110–130 тысяч человек. Наряжаемое пополнение едва покрывает эту убыль, и войска продолжают оставаться в некомплекте.
Чтобы изжить это крайне ненормальное явление, следовало бы до начала весенне-летней кампании покрыть имеющийся некомплект — 427 000 чел[овек]
и в дальнейшем обеспечить нормальный ежемесячный приток пополнения в 130–150 тыс[яч] человек.

ОБ УКОМПЛЕКТОВАНИИ И ОБЕСПЕЧЕНИИ
ЮГО-ЗАПАДНОГО И ЮЖНОГО ФРОНТОВ

1. Командующему ВВС КА (т. Новиков) для усиления авиации Юго-Западного направления:
а) передать к 5 мая 1942 года для 28-ой армии 254 истребительный авиаполк Лагг-3 и 53 бомбардировочный авиаполк Су-2;
б) перебросить к 15 мая в район Воронеж формируемую истребительную ударную авиагруппу в составе двух полков Як-1 и одного полка Лагг-3, с оперативным подчинением этой группы Главкому Юго-Западного направления;
в) направить к 15 мая в состав Юго-Западного фронта один авиаполк Ил-2.
2. Начальнику ГАБТУ КА (т. Федоренко) передать в распоряжение Главкому Юго-Западного направления:
а) к 10 мая 1942 года (с прибытием к этому сроку в пункты по указанию Главкома Юго-Западного направления) танков Т-34 – 50 штук, танков МК-2 (Матильда) – 40 штук, танков МК-3 (Валентин) – 40 штук и танков Т-60 – 100 штук. Итого – 230 танков;
б) до 20 мая 1942 года – танков КВ – 10 штук, танков Т-34 – 20 штук и танков МК-3 (Валентин) – 30 штук. Итого – 60 танков;
в) до 10 мая 1942 года для усиления танковых корпусов – два батальона импортных транспортеров, всего 100 транспортеров.
3. Начальнику ГАБТУ КА (т. Федоренко) обеспечить танки и транспортеры, передаваемые Главкому Юго-Западного направления:
а) боеприпасами из расчета
по 8 боекомплектов на вооружение импортных машин,
по 1 боекомплекту на вооружение отечественных машин;
б) запчастями из расчета иметь на машинах ротный комплект.
Отправку импортных машин произвести с полным укомплектованием экипажами до командиров рот и ремонтных техников включительно.
4. Начальнику ГАУ КА (т. Яковлев) отправить с расчетом прибытия в пункты назначения:
а) Юго-Западному фронту:
пистолетов-пулеметов ППШ – 14.000 к 15.V.1942 г.
противотанковых ружей ПТР – 500 к 10.V.1942 г.
крупнокалиберных пулеметов ДШК – 75 до 20.V.1942 г.
120 мм минометов – 200 до 20.V.1942 г.
45 мм противотанковых пушек – 200 до 15.V.1942 г.
-"- -"- -"- – 100 до 30.V.1942 г.
76 мм полковых пушек – 60 до 20.V.1942 г.
37 мм зенитных пушек – 60 до 30.V.1942 г.
76 мм дивизионных пушек УСВ (для танковых корпусов) – 64 к 15.V.1942 г.
б) Южному фронту:
пистолетов-пулеметов ППШ – 6.000 к 20.V.1942 г.
противотанковых ружей ПТР – 500 к 20.V.1942 г.
5. Начальнику Главупроформа КА (т. Щаденко) направить в распоряжение Главкома Юго-Западного направления с расчетом прибытия в пункты назначения:
а) к 15 мая 1942 года обученного строевого пополнения – 20.000 человек и необученного тылового пополнения – 10.000 человек, всего 30.000 человек;
б) к 30 мая 1942 года обученного строевого пополнения – 10.000 человек и необученного тылового пополнения – 10.000 человек, всего 20.000 человек.
Кроме того, укомплектовать людским составом 3-5 стрелковых дивизий при условии вывода их Главкомом Юго-Западного направления в
резерв для доукомплектования и переформирования в гвардейский корпус.

(Общие цифпы для убитых ,раненых и попавших в плен.)

Соединения и части Потери людей Потери винтовок Потери автоматов
6-я армия,
армейская группа Бобкина 148325 92 963 4349
57-я и 9-я армии,
2-й и 5-й
кавалерийские корпуса 60 696 50 263 4704

21-я армия 12 190 --- ---
28-я армия 24 507 --- ---
38-я армия 17 727 --- ---

Части, не входящие
в состав армий 3212 --- ---



Соединения и части Потери пулеметов Потери танков Потери орудий Потери минометов
6-я армия,
армейская группа Бобкина 2463 468 1000 1632


57-я и 9-я армии,
2-й и 5-й кав.корпуса 1196 84 564 1646

Потери войск Ю.-З. фронта непосредственно в окружении.

Дивизии 57 и 6 армий , оказавшиеся в окружении.


Состав 6 армии Ю.-З. фронта на 1 мая 1942 года.

Стрелковые дивизии - 41, 47, 103, 248, 253, 266, 270, 337, 393, 411.

Кавалерийские дивизии 38, 62, 70 -2 кавкорпус , 26, 28, 49 -6 кавкорпус

Танковые корпуса - 21 ,23 , танковые бригады 5 гв., 7, 37, 38, 48.

Артиллерия ,пто

Арт. полки- 70 гв., 671 , 8, 116, 375 , 582

пто - 3 гв, 209 , 591 противотанковые полки ,20 отд. батальон ПТР

Части гв. миномётов ("Катюши") 5 гв. полк , 206 отд. дивизион,
1
Одельные зенитные дивизионы - 20, 27, 29

Состав 57 армии Южн. фронта на 1 мая 1942 года.

Стрелковые дивизии - 14 гв., 99, 150, 317, 351

Отд. полки артиллерии и пто 476 , 558, 754


Действующий штат кавалерийской дивизии РККА на 12 мая 1942 (от 1 декабря 1941 г.) - 2939 чел.

Действующий штат стрелковой дивизи РККА на 12 мая 1942 года (от 18 марта 1942) - 12 795 чел.

Действующий штат танкового корпуса РККА на 12 мая 1942 года ( от 31 марта 1942 ) - 5603 чел.

Действующий штат танковой бригады РККА на 12 мая 1942 года ( от 31 марта 1942 ) - 1188 чел.


Действующий штат танковой бригады РККА на 12 мая 1942 года ( от 31 марта 1942 ) - 1188 чел.

Арполк РГК , ПТО -От 12 до 24 орудий (состав менее 1 тыс. чел.) , полк гв. миномётов - до 36 установок (состав менее 2 тыс. чел.)


1. 5 дивизий 6 армии наступавшие на главном направлении были полного (или почти) штата , - 266, 411, 41, 253, 47 - ок. 60 000 чел.
2. 5 стрелковых дивизии -393, 103, 248, 270, 337 имели штат в среднем 50% - ок. 30 000 чел.
3. 9 артполков - 9 000 чел., полк гв. минометов - 2 000 чел.
3. 6 кав. дивизи полного штата - 18 тыс. чел.
4. 5 стрелковых дивизй 57 армии имели ок. 50% - 30 000 , с учётом артполков 33000-34000
5. 2 танковых корпуса - 11 000 чел.
6. 5 танковых бригад - 6 000 чел.

Всего в 2-х армиях попавших в окружение было примерно 175 тыс. человек.

Из них 27 тысяч бойцов вырвалось из окружения
1. Группа 6 армии див. комиссара К.А.Гурова (член Военного Совета Ю.-З. фронта) и генерала А.Г.Батюни (нач. штаба 6 армии) из района Лозовеньки -22 тыс. бойцов
2. Группа 57 армии генерала Я.Г.Крейзера (зам. командующего 57 армии) прорвалась из района Федоровки - 5 тыс. бойцов.
3. Несколько тысяч человек прорвалось в составе мелких групп.
В окружении осталось ок. 145 000 человек - погибших или попавших в плен (совпадет с количеством потерь винтовок направлением с 10 по 31 мая 1942 г -143 000).

В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию,
но успел еще отдать противнику 18–20 дивизий.
Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева.
Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе — с потерей 18–20 дивизий,
которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто.

Вот список этих дивизий (57 армия с 19 мая была передана Ю.-З. фронту)
сд. - 266, 411, 41, 253, 47, 393, 103, 248, 270, 337, 14 гв., 99, 150, 317, 351 , кд. - 38, 62, 70 , 26, 28, 49 .
Интересно , что Сталин резко высказался о потерях стрелковых и кав. дивизий , а не в танковых войсках. Т.е. стрелковые дивизии ,как это видно
из воспоминаний генерала С.М.Штеменко , были ресурсом более ценным , чем сравнительно малочисленные танковык части.

«наши войска в этих боях потеряли убитыми до 5 тысяч человек, пропавшими без вести 70 тысяч человек, 300 танков, 832 орудия и 124 самолета»

70 тысяч человек - это примерный состав ударной группировки 6 армии.

30/5/42
.....
Общее число захваченных нами пленных, вооружения и военного имущества возросло до 239000 человек, 2026 артиллерийских орудий и 1249 танков.
Сбито около 540 самолетов противника.

Смысл записи Ф.Бока прост - он объявлет всю группировку 6 и 57 армий в 18-20 дивизий взятой без борьбы в плен
и приписывет всем дивизиям полностью заполенные штаты комплетования.
Количество названных им только "захваченных" танков в Харьковском окружении примерно сопадает с числом всех танков
бывших в то время на Ю.-З. и Южном фронтах . В сводках общих потерь с 10 по 31 мая танковых бригад 6 и 57 армии - 552 танка
,а по всему Ю.-З. фронту 650 танков.




P.S. Воспоминания фон Бока почти год спустя.

http://militera.lib.ru/db/bock_f/21.html

22/3/43

Когда мы с Кейтелем снова коснулись в беседе событий, непосредственно предшествовавших Харьковскому сражению, я сказал: Люфтваффе тогда мне не подчинялись; несмотря на все мои просьбы, получить самолеты из Крыма я так и не смог. Кроме того, Верховное командование сухопутных сил забирало себе все подходившие к моим позициям резервы. При таких условиях 17-й армией овладели сомнения, и даже Клейст тогда воскликнул:
«Мы не в состоянии достичь линии Берека — Александровка!»
Со слабыми силами, находившимися тогда в нашем распоряжении, и с неадекватной воздушной поддержкой возможность того, что мы застрянем на полпути, была велика. Кроме того, нам угрожала опасность обескровить в затяжных сражениях войска, которые мы готовили к большому летнему наступлению....

Когда потом фюрер высказался в пользу широкомасштабной операции или «большого» решения с привлечением крупных сил авиации, я приветствовал такое решение от всей души! На это Кейтель сказал:
«Фюреру ваше предложение поначалу не понравилось. Но по мере того, как операция развивалась, он стал смотреть на происходящее спокойнее, а потом, когда успех был достигнут, им овладела неподдельная радость....».

http://militera.lib.ru/memo/german/keytel_v02/text.html#t5

Фельдмаршал фон Бок хотел использовать предоставленные ему для контрнаступления подкрепления — часть из которых еще только подтягивалась, — чтобы защитить опасную зону, где прорыв русских казался наиболее неизбежным; но фюрер, как главнокомандующий сухопутными войсками, настаивал на начале контрнаступления, с таким расчетом, чтобы нанести удар в самый корень клина противника и порвать их «связки»; он хотел вырезать этот гнойник. Фон Бок, с другой стороны, боялся, что предпринимать такие попытки уже слишком поздно.
Тут вмешался Гитлер и просто приказал выполнить эту операцию так, как он сказал. Он оказался прав, в результате всего за час кризиса битва привела к окончательному поражению русских,...

19/5/42

Атаки, предпринимаемые против VIII корпуса, в значительной степени лишились былого напора и целеустремленности;
пилоты докладывают о движении танков и автотранспорта в юго-восточном направлении. ...

Я также сообщил фюреру о том, что начиная с сегодняшнего дня оборонительный кризис в сражении под Харьковом,
как нам представляется, преодолен. В отличие от Верховного командования сухопутных сил, у которого другой взгляд на эту проблему,
фюрер поднял вопрос о том, не лучше ли наступать силами правого крыла группы Клейста дальше вверх по течению Донца!
Я тоже придерживаюсь этой точки зрения!

Т.е. решение на изменение формы операции Клейста с отвлекающего контрудара на полное окружение южной группировки Ю.-З. фронта
было принято лично Гитлером , вопреки мнению Верховного командования сухопутных сил и только 19 мая .

Сообщение отредактировал Konstanten - 5.7.2012, 21:33

[Konstanten]

В фильме же Харьковская операция представлена взглядами и "пониманием" Н.С.Хрущева.

http://militera.lib.ru/memo/russian/khruschev1/index.html

.....Мы не сомневались, что и эта операция пройдет у нас удачно.
Когда был назначен день начала наступления, мы с Тимошенко обсуждали, где будем находиться сами. Я предложил расположиться у Городнянского, в штабе 6-й армии.
Это был пункт, наиболее глубоко вклинившийся в немецкую оборону в результате зимнего наступления. Тимошенко предложил другое: "Нет, я считаю, что не следует туда идти. У нас две группировки:
южная — главная, сильная, а другая — севернее Харькова. При охвате клещами Харькова оттуда затруднено будет иметь связь с северной группировкой". Поэтому он сказал: "Давай мы все-таки
останемся в Сватово, на старом командном пункте. Отсюда нам будет проще связаться с той и с другой группировкой. А на участок 6-й армии пошлем влиятельного представителя командования,
например, члена Военного совета Гурова". Был такой очень хороший военный товарищ. ....
Операция началась весьма удачно. Мы быстро взломали передний край противника, и наши войска двинулись вперед. Но нас озадачило, что против ожиданий мы слишком легко преодолели этот передний край. Мы вскоре убедились, что против нас почти нет вражеских сил. Следовательно, мы сами лезли в какую-то расставленную нам ловушку. Начали мы обсуждать, какая сложилась ситуация?
Противник имел, видимо, какие-то свои планы, поэтому его войск и не оказалось перед нашим лобовым ударом. Дело в том, что противник тоже готовился к весенне-летней кампании. Мы предположили, что противник сосредоточил свою группировку на нашем левом фланге, на участке, который входил в состав Южного фронта в районе Славянска, и ждали, что отсюда он ударит нам во фланг. Это было очень опасное направление.
Стало ясно, что не случайно немцы, несмотря на большие потери, твердо защищались зимой и не уступили в этом районе ни одного населенного пункта. Видимо, уже тогда они имели свой план ликвидации ударом во фланг выступа, который мы образовали в ходе зимней кампании. Главный контрудар нависал с юга. Мы решили приостановить наше наступление, потому что оно отвечало планам
врага: чем глубже мы будем вклиниваться, продвигаясь на запад, тем больше растянем линию фронта и разжижим свои войска, ослабим и обнажим свой левый фланг и создадим условия для более легкого прорыва немцев, для окружения и уничтожения наших войск.
Итак, мы остановили наступление, отдали приказ перебросить на юг танковые и противотанковые бригады, артиллерию. Одним словом, стали перекантовывать свои войска на открытый врагу левый фланг.
Мы считали, что это единственная возможность отразить его, единственно правильное решение при сложившихся обстоятельствах. Севернее же Харькова пока ничего нового не предпринимали и продолжали там операцию. Но она успеха не имела.Да, мы раскрыли замысел противника, но, к сожалению, поздно. Пришлось принимать меры, чтобы застраховать себя от флангового удара, — приостановить наступление и перегруппировать противотанковые части, танки и артиллерию на левый фланг. Это было для нас необходимо, так что среди нас и споров не возникало на этот счет.
Не помню, кому принадлежала инициатива в организации всей операции. Потом Сталин обвинял меня, говорил, что инициатива была проявлена мной. Не отрицаю.Возможно, это я проявил инициативу. Я Сталину отвечал: "А командующий? Мы же вместе с командующим принимали решение". — "Ну, командующий вам поддался". — "Командующий поддался?Вы же знаете Тимошенко. Тимошенко — очень трудный по характеру человек, и чтобы он вдруг согласился с другим, если придерживается иного мнения?У нас, как говорится, решение было принято тихо и гладко". Да, командующий был того же мнения, что и я. Штабные работники и начальник оперативного отдела штаба Баграмян тоже были такого же мнения. Баграмян и разрабатывал в деталях операцию. Она рассматривалась потом в Генеральном штабе и там тоже была одобрена. Так что это был плод размышлений не только руководства Юго-Западным направлением: решение было апробировано и специалистами Генерального штаба. Здесь сложились единая линия мероприятий, единое понимание дела и единая вера в успех.И вот мы прекратили проведение операции и стали предпринимать шаги к построению обороны. То есть от наступления перешли к обороне. Отдали необходимые распоряжения, и я пошел к себе.
Это было, наверное, часа в три утра. Стало светать. Пришел я к себе, но еще не разделся, как вдруг открывается дверь, заходит ко мне Баграмян, очень взволнованный, и говорит: "Я к вам, товарищ Хрущев". Он был так взволнован, что даже заплакал. "Вы знаете? Наш приказ о переходе к обороне отменен Москвой. Я уже дал указание об отмене нашего приказа".
"А кто отменил?" "Не знаю, кто, потому что с Москвой разговаривал по телефону маршал. После окончания разговора он отдал мне распоряжение отменить наш приказ, а сам пошел спать.
Больше маршал ничего не сказал. Я совершенно убежден, что отмена нашего приказа и распоряжение о продолжении операции приведут в ближайшие дни к катастрофе, к гибели наших войск на Барвенковском выступе. Я очень прошу вас лично поговорить со Сталиным. Единственная возможность спастись, если вам удастся убедить товарища Сталина утвердить наш приказ и отменить указание об отмене нашего приказа и о продолжении операции. Если вам не удастся это сделать, наши войска погибнут".
В таком состоянии я Баграмяна еще никогда не видел. Он человек разумный, вдумчивый. Он нравился мне. Я, как говорится, просто был влюблен в этого молодого генерала за его трезвый ум, его партийность и знание своего дела. Он человек, я бы сказал, неподкупный в смысле признания чужих авторитетов: если не согласен, то обязательно выскажет это. Я замечал это несколько раз, когда мы обсуждали ту или другую операцию. Если вышестоящие люди, занимавшие главное положение в штабе фронта, начинали доказывать то, с чем он не был согласен, то он очень упорно отстаивал свое мнение. Мне нравилось такое его качество. Из других военачальников, с кем я встречался в течение войны, подобное качество наиболее резко проявилось также в генерале Бодине. Я его тоже очень любил. Это был способный и трезвого ума генерал. Его характер отличали партийность, настойчивость, умение возражать даже вышестоящим лицам, если он считал, что они рассуждают неправильно, неверно определяют задание войскам, так что оно может нанести им ущерб. Я об этом говорил много раз Сталину и давал этим двум товарищам отличную характеристику.
Выслушал я Баграмяна. Меня его сообщение буквально огорошило. Я полностью был согласен с ним. Мы же, приняв решение, исходили как раз из тех соображений, которые мне сейчас повторял Баграмян. Но я знал Сталина и представлял себе, какие трудности ждут меня в разговоре с ним. Повернуть его понимание событий надо так, чтобы Сталин поверил нам. А он уже нам не поверил, раз отменил наш приказ. Не поверил, следовательно, теперь следует доказать, что он не прав, заставить его усомниться и отменить свой приказ, который он отдал в отмену нашего приказа. Я знал самолюбие Сталина, его, я бы сказал, зверский характер в таких вопросах. Тем более при разговорах по телефону.
Мне не раз приходилось вступать в спор со Сталиным по тому или другому вопросу в делах гражданских и иногда удавалось переубедить его. Хотя Сталин метал при этом гром и молнии, я настойчиво продолжал доказывать, что надо поступить так-то, а не эдак. Сталин иной раз не принимал сразу же моей точки зрения, но проходили часы, порою и дни, он возвращался к той же теме и соглашался. Мне нравилось в Сталине, что он в конце концов способен изменить свое решение, если убеждался в правоте собеседника, который настойчиво доказывал ему свою точку зрения, если его доказательства имели под собой почву. Тогда он соглашался. Со мной бывало и до войны, и после войны, когда по отдельным вопросам мне удавалось добиваться согласия Сталина. Но данный случай был просто бесперспективным, роковым, и я не питал никаких надежд на удачу. Кроме того, не мог и отказаться от самых настойчивых попыток не допустить катастрофы, ибо понимал, что выполнение приказа Сталина станет катастрофой для наших войск.
Не помню, сколько минут я обдумывал дело. Тут же со мною рядом все время находился Баграмян. Я решил позвонить сначала в Генеральный штаб. Была уже поздняя ночь, совсем рассвело. Звоню. Мне ответил Василевский. Я стал просить его: "Александр Михайлович, отменили наш приказ и предложили выполнять задачу, которая утверждена в этой операции". "Да, я, — говорит, — знаю. Товарищ Сталин отдал распоряжение. В курсе дела". "Александр Михайлович, вы знаете по штабным картам и расположение наших войск, и концентрацию войск другой стороны, более конкретно представляете себе, какая сложилась сейчас у нас обстановка. Конкретнее, чем ее представляет товарищ Сталин".
А я видел, как Сталин иной раз, когда мы приезжали к нему в Ставку, брал политическую карту мира. Даже однажды с глобусом вошел и показывал, где проходит линия фронта. Это убийственно! Это же просто невозможно так делать. Он порою не представлял себе всего, что происходило. Он только видел в таких случаях, где и в каком направлении мы бьем врага. На какую глубину мы продвинулись, каков наш замысел — это все, конечно, он хорошо знал. Но в результате выполнения принятого замысла этой операции в осложнения, которые возникали, он мог и не вникнуть, не проанализировать конкретные события, не взвесить, почему мы отменили первоначальный приказ. Как показала жизнь, он в данном случае этого как раз не сделал.
Я продолжал разговор: "Возьмите карту, Александр Михайлович, поезжайте к Сталину". Тот отвечает: "Товарищ Сталин сейчас на ближней даче". "Вы поезжайте туда, он вас всегда примет, война же идет. Вы с картой поезжайте — с такой картой, где видно расположение войск, а не с такой картой, на которой пальцем можно закрыть целый фронт. Сталин увидит конфигурацию расположения войск, концентрацию сил противника и поймет, что мы поступили совершенно разумно, отдав приказ о приостановлении наступления и перегруппировке наших главных сил, особенно бронетанковых, на левый фланг. Сталин согласится". — "Нет, товарищ Хрущев, нет, товарищ Сталин уже отдал распоряжение. Товарищ Сталин!" Люди, которые с Василевским встречались, знают, как он говорил — таким ровным, монотонно гудящим голосом.
Мы перестали разговаривать с Василевским, я положил трубку и опять стал думать, что же делать? Брать вновь телефонную трубку и звонить Сталину? Она меня обжигала, эта трубка. Обжигала не потому, что я боялся Сталина. Нет, я боялся того, что это может оказаться для наших войск роковым звонком. Если я ему позвоню, а Сталин мне откажет, то не останется никакого другого выхода, как продолжать операцию. А я был уже абсолютно убежден, что тут начало конца, начало катастрофы наших войск на этом участке фронта. Поэтому я, знаете ли, прикладывался к этой трубке, как кот к горячей каше, и рефлекторно отдергивал руку. У меня были очень хорошие отношения с Василевским. Я к нему относился с уважением. Да и характер у него такой мягкий. Не знаю вообще, были ли у него враги, кто они и какие. Наверное, были у него враги, но по другим мотивам. К нему очень плохо относились некоторые военные. Это я знаю, но сейчас не стану говорить об этом.
Решил я позвонить Василевскому еще раз. Позвонил и опять стал просить: "Александр Михайлович, вы же отлично понимаете, в каком положении находятся наши войска. Вы же знаете, чем может это кончиться. Вы представляете себе все. Поэтому единственное, что нужно сейчас сделать, это разрешить нам перегруппировку войск, претворить в жизнь наш последний приказ, который отменен Ставкой. Иначе войска погибнут. Я вас прошу, Александр Михайлович, поезжайте к товарищу Сталину, возьмите подробную карту". Одним словом, я начинал повторять те же доводы, других у меня не было, настойчиво повторять просьбу поехать и доложить Сталину, убедить его в том, что наш приказ — это единственно правильное решение, которое при сложившихся условиях можно было принять. Но все доводы, которые я приводил при телефонном разговоре, моя настойчивость, апелляция к его сознанию, долгу и ответственности — ничто не возымело действия. Он тем же ровным голосом (я и сейчас хорошо представляю себе тон голоса) ответил: "Никита Сергеевич, товарищ Сталин дал распоряжение. Товарищ Сталин вот то-то и то-то". Не мог же я по телефону доказывать Василевскому, что в данном случае для меня Сталин не является авторитетом. Это уже само собой вытекало из того, что я говорил, раз апеллирую к Василевскому и прошу взять соответствующую карту, пойти и доложить Сталину.
Очень опасный был для меня момент. В то время Сталин уже начинал рассматривать себя таким, знаете ли, военным стратегом. После того, как он очнулся от первых неудач, когда он в первые дни войны отошел от руководства и сказал: "Государство, которое создано Лениным, мы про.....", — он начал теперь ощущать себя героем. Хотя я знал, какой он герой и по первым дням войны, и по предвоенному периоду, я его наблюдал в месяцы, когда надвигалась война со стороны Германии.
А у меня что же? У меня не было никаких других возможностей изменить дело, кроме тех доводов, которые я высказывал, повторяя их вновь и вновь Василевскому и рассчитывая на его долг военного. Он был в тот период уже заместителем начальника Генерального штаба. Правда, в те дни это не имело особого значения. Было время, когда никакого начальника Генерального штаба вообще не имелось, а сидел на соответствующих делах Боков, который не пользовался никаким авторитетом у командующих фронтами.
Он отдавал распоряжения, принимал доклады, как-то их комментировал, как-то докладывал в Ставку.

...


....Василевский наотрез отказался что-либо предпринимать в ответ на мои просьбы. Своего мнения он не высказывал, а ссылался на приказ Сталина.
Я, признаться, сейчас несколько переоцениваю свое мнение о том инциденте. Тогда я объяснял это некоторой податливостью и безвольностью Василевского.
Он был в данном отношении не очень характерным военным. Это добрый человек, даже очень добрый и очень положительный. Я считал его честнейшим человеком.
С ним легко разговаривать. Я много раз и до этого случая встречался с ним. Одним словом, это уважаемый человек.
Но в сугубо военных вопросах я, конечно, всегда значительно выше ставил Жукова. А сейчас у меня возникло сомнение: была ли это вообще инициатива Сталина в деле отмены
нашего приказа? Теперь я больше склоняюсь к тому, что это была инициатива самого Василевского.
Возможно, Василевский (у меня не было тогда никаких возможностей проверить это, тем более нет их сейчас) получил наш приказ первым,
потому что мы послали его в Генеральный штаб, и сам не был с ним согласен, не разобрался: ведь шло успешное наступление наших войск,
а нам приносили большую радость редкие наши победы, было очень приятно открыть победами 1942 год. Каждому было приятно.
Возможно, Василевский получил наш приказ, взвесил его и, наверное, возмутился, сейчас же доложил Сталину и соответственно прокомментировал.
Сталин согласился с Василевским и отдал контрприказ или же сам позвонил Тимошенко.
Я и сейчас не знаю, о чем тогда разговаривал по телефону Тимошенко и с кем он разговаривал. То ли с Василевским, то ли со Сталиным.
Из слов Баграмяна следовало, что со Сталиным. Мне неудобно было спросить Тимошенко. Мы сошлись с ним наутро, смотрели друг на друга и буквально сопели.
Оба были недовольны. Недовольны не друг другом, а обстоятельствами, которые сложились у нас. Возвращаюсь к тому разговору.
Все больше прихожу к выводу, что это решение было навязано Сталину Василевским. Потому-то Василевский упорно не слушался меня, не посчитался с положением дел
, с моими доводами. Он же не мог поехать к Сталину, поскольку сам давал совет по этому вопросу и на основе этого совета было принято решение.
Мне такое заключение пришло в голову лишь в последнее время, когда я, уже сейчас, обдумываю события того лично для меня самого тяжелого времени,
поворотного для положения дел в 1942 году.
Если бы в штабе сидел в то время не Василевский, а Жуков, я и Жукову сказал бы это, и, если бы он не согласился, то Жуков тоже впал бы в ошибку, как Василевский.
Но разница заключалась в том, что Жуков категорично стал бы мне возражать: не ссылаться на Сталина, а сам стал доказывать, что я не прав,
что эта операция принесет успех и надо ее только решительно проводить в жизнь. Однако если бы Жуков поверил мне, разобрался в деле и увидел,
что я прав, проявляя настойчивость в определении судьбы нашего фронта, то он, я уверен, не остановился бы, сейчас же сел бы в машину,
поехал к Сталину и начал энергично и настойчиво докладывать насчет необходимости отмены своего указания и утверждения принятого нами приказа.
Так спустя много лет оцениваю я сей вопрос. О нем я помню постоянно. Это — веха в моей жизни, и тяжелая веха.
Как только заходит речь о войне или когда я сам начинаю мысленно пробегать страницы военного времени,
особенно до Курской дуги (потому что тогда был самый ответственный, самый напряженный момент для нашей Родины),
то Харьковская операция 1942 г. всегда у меня стоит перед глазами, я тотчас начинаю думать: а что, если бы наш приказ был утвержден? Как развивались бы события?
Когда Василевский наотрез отказался ехать к Сталину, я вынужден был ему сам позвонить. Я знал, что Сталин находится на ближней даче,
хорошо знал ее расположение. Знал, что и где стоит и даже кто и где сидит. Знал, где стоит столик с телефонами, сколько шагов надо пройти Сталину, чтобы подойти к телефону.
Сколько раз я наблюдал, как он делает это, когда раздавался звонок. Ответил на мой звонок Маленков. Мы поздоровались.
Говорю: "Прошу товарища Сталина". Слышу, как он передает, что звонит Хрущев и просит к телефону.
Мне не было слышно, что ответил Сталин, но Маленков, выслушав его, сообщил мне: "Товарищ Сталин говорит, чтобы ты сказал мне, а я передам ему".
Вот первый признак, что катастрофа надвигается неумолимо. Повторяю: "Товарищ Маленков, я прошу товарища Сталина.
Я хочу доложить товарищу Сталину об обстановке, которая сейчас складывается у нас".
Маленков опять передает Сталину и сейчас же возвращает мне ответ: "Товарищ Сталин говорит, чтобы ты сказал мне, а я передам ему".
Чем был занят Сталин? Сидел, пил и ел. Ему нужно было затратить полминуты или минуту, чтобы подняться из-за обеденного стола и подойти к столику, где стоял телефон.
Но он не захотел меня выслушать. Почему? Видимо, ему доложил Генеральный штаб, что командованием фронта решение принято неправильное: операция проходит успешно
, наши войска, не встречая сопротивления, движутся на запад и, следовательно, надо продолжать наступление,
а приказ о перегруппировке вызван излишней осторожностью командующего фронтом и члена Военного совета, и на них надо нажать.
Во время моего разговора через Маленкова со Сталиным там находилась обычная компания: Микоян, Молотов, Берия, Маленков и я не знаю, кто еще.
Когда я просил, чтобы Сталин взял трубку, он проворчал: "Хрущев сует свой нос в военные вопросы. Он же не военный человек, а наши военные разобрались во всем,
и решение менять не будем". Об этом мне рассказал Анастас Иванович Микоян, который там присутствовал.
Спрашивается, кто же эти знающие дело военные советники,которые дали такой совет Сталину? Видимо, прежде всего Василевский и Штеменко.
Что же, мне еще и в третий раз просить? Это не метод достижения положительного решения. Раз Сталин уже два раза ответил мне, то на третий раз вообще перестанет
со мной разговаривать, и моя настойчивость будет приносить только вред.
Тогда говорю Маленкову, что уже не прошу передать товарищу Сталину просьбу утвердить наш приказ, а объясняю обстановку
, которая сейчас осложнилась на фронте и что дальнейшее наше продвижение на запад отвечает замыслам противника: наши войска, продвигаясь на запад,
сокращают себе путь в немецкий плен. Говорю: "Мы растягиваем фронт, ослабляем его и создаем условия для нанесения нам удара с левого фланга.
Этот удар неизбежен, а нам нечем парировать". Маленков передал все Сталину. Тут же возвращает ответ: "Товарищ Сталин сказал, что надо наступать, а не останавливать наступление". Опять говорю: "Мы выполняем этот приказ. Сейчас наступать легче всего. Перед нами нет противника. Это-то нас и тревожит. Мы видим, что наше наступление совпадает с желанием противника. Прошу утвердить наш приказ. Мы, принимая свое решение, все взвесили". Маленков: "Да, решение было принято, но товарищ Сталин говорит, что это ты навязал его командующему". — "Нет, мы единогласно приняли решение. У нас не было даже спора, поэтому не было и голосования. Мы изучили обстановку и увидели, какое сложилось тяжелое положение. Поэтому и приняли такое решение". "Нет, это было твое предложение".
Не знаю, действительно ли сказал Тимошенко в разговоре со Сталиным, что это я навязал решение прекратить наступление.
Я, признаться, сомневаюсь, чтобы Тимошенко так сказал. Он человек волевой и самолюбивый.
Командующий принял решение, с которым он же не согласен? Этого не могло быть. Но все же могло ли быть, чтобы Тимошенко сказал так в разговоре со Сталиным?
Мне трудно с этим согласиться. Маленков мне так говорил, а значит, так сказал ему Сталин. Думаю, что Сталин просто хотел меня несколько уколоть и осадить мою настойчивость.
Продолжаю: "Вы знаете характер командующего Тимошенко. Если он не согласен, то навязать ему решение невозможно, да я никогда такой цели и не преследовал". Маленков опять повторяет: "Надо наступать".
Разговор окончился. При этом присутствовал Баграмян. Он стоял рядом со мной, из глаз его катились слезы. Если же я тогда не плакал, то лишь потому, что менее конкретно представлял трагедию, которая надвинулась на нас. А он как военный человек отлично представлял обстановку. Его нервы не выдержали, вот он и расплакался. Он переживал за наши войска, за нашу неудачу. И эта катастрофа разразилась буквально через несколько дней, как мы и предполагали.
Ничего мы не смогли тогда поделать, несмотря на все усилия, которые я предпринял. Не знаю, как защищал свой приказ Тимошенко перед Сталиным.
Я его и спрашивать не стал, потому что видел, что он тоже переживает. Он представлял себе надвигавшуюся катастрофу, и я не хотел возвращаться к неприятному разговору.
Назавтра встретились мы с Тимошенко и обменялись мнениями, но уже не возвращались к его разговору с Москвой.
И я ему тоже не говорил о своем разговоре с Василевским. Не сказал об этом потому, что ко мне приходил Баграмян.
Приход Баграмяна ко мне, а не к маршалу, как я ожидал, может наложить отпечаток на отношение Тимошенко к Баграмяну.
Я не хотел сталкивать людей. Наоборот, я покровительствовал Баграмяну. Это очень спокойный, трезвый и вдумчивый человек...

С утра 18 мая обстановка для наших войск на Барвенковском выступе продолжала резко ухудшаться, о чем я прежде всего доложил Верховному. Часов в 18 или 19 того же дня мне позвонил член военного совета Юго-Западного направления Н. С. Хрущев. Он кратко проинформировал меня об обстановке на Барвенковском выступе, сообщил, что И. В. Сталин отклонил их предложения о немедленном прекращении наступления, и попросил меня еще раз доложить Верховному об этой их просьбе. Я ответил, что уже не однажды пытался убедить Верховного в этом и что, ссылаясь как раз на противоположные донесения военного совета Юго-Западного направления, Сталин отклонил мои предложения. Поэтому я порекомендовал Н. С. Хрущеву, как члену Политбюро ЦК, обратиться непосредственно к Верховному. Вскоре Хрущев сообщил мне, что разговор с Верховным через Г. М. Маленкова состоялся, что тот подтвердил распоряжение о продолжении наступления.
19 мая ударная группировка противника, действовавшая на Барвенковском выступе, вышла в тыл советским войскам, и только тогда Тимошенко отдал, наконец, приказ прекратить дальнейшее наступление на Харьков и использовать основные силы нашей ударной группировки для ликвидации прорыва и восстановления положения в полосе 9-й армии. Верховный утвердил это решение.

19 мая 1942 г. 15.35
У аппарата Тимошенко, Хрущев. Здравствуйте. У аппарата Василевский. Здравствуйте, я слушаю.
ТИМОШЕНКО, ХРУЩЕВ. Наутро 19.5 ввиду резкого ухудшения положения на фронте 9-й армии Южного фронта и быстрого продвижения (распространения) противника в общем направлении на Изюм численностью пять пд и двух танковых дивизий (14-й и 16-й) с наличием группировки резервов в районе Сталино, Краматорская (по данным разведки), где учитывалась 13 тд, мы решили, не оттягивая времени, взять для удара с целью разгрома группировки противника, распространяющегося на Изюм, все, что только можно, исходя из наших возможностей.
1. На фронте Змиев — Староверовка решаем оставить три сд, две танковые бригады и четыре артполка усиления. Группу Бобкина оставить в полном составе в занимаемых границах, имея в виду по занятию Краснограда главные силы кавалерийского корпуса и танковой бригады вывести в резерв [и расположить] в стыке группы Бобкина и оставленных на фронте Городнянского трех сд.
2. Управление этими войсками возложить на генерал-лейтенанта тов. Костенко, подчинив ему для этого управление Бобкина.
3. Управлению 6-й армии во главе с Городнянским взять и подчинить хозяйства Пушкина и Кузьмина, уже вышедшие в известный Вам район, и там же подчинить выводимые из состава 6-й армии три сд, две тбр, 5 кк, оставшиеся в районе Городнянского, и 106 сд 9-й армии, находящуюся в подчинении 5 кк. Таким образом, у Городнянского будет четыре сд, семь тбр, одна мотобригада и шесть артполков усиления. Тов. Подласу подчинить 2 кк, находящийся в нашем резерве, одну тбр из состава 6-й армии и 341 сд 9-й армии, отошедшую на левый фланг Подласа. Создать группировку на левом фланге Подласа для вспомогательного удара правее Городнянского.
4. На участке Сеничено — Студенок у Малиновского в составе 9-й армии собираются 6 сд, 4 тбр и 30 кд из состава 5 кк. Эта группа, действуя левее Городнянского, будет наносить вспомогательный удар.
5. Тов. Подласа мы решили подчинить себе, так как управление и главным образом материальное обеспечение его Малиновскому не представляется возможным, поскольку все это будет идти по пути Городнянского.
6. Прибывающие ваши две сд и две тбр сосредоточить на направлении Волохов Яр — Балаклея, где уже нами сосредоточена одна тбр. Эта группа намечается для удара на запад во взаимодействии с давлением на противника 38 А на Рубежное — Чугуев и группы Костенко со стороны Змиев на переправы на р. Северский Донец. На участке Рябышева и Москаленко продолжать выполнение ранее поставленной задачи. Группе Костенко обороняться на достигнутом к исходу сегодняшнего дня рубеже. Всеми силами и средствами обрушиться на южную группировку противника и разгромить ее. Ударом со стороны Крупянск[а] в направлении Волохов Яр — Андреевка — Змиев вывести левое крыло 38-й армии на линию р. Северский Донец, примкнув флангом группы Костенко в районе Змиев. Этим самым высвободить до пяти сд и три тбр для группы Костенко в направлении Мерефа. Просим немедленно доложить наше решение и просим утвердить его. Мы приступили к разработке, подробный план представим позже. Ответ нужен немедленно для отдачи распоряжений войскам. У нас все.
ВАСИЛЕВСКИЙ. Как планируете выполнение этого решения по времени?
ТИМОШЕНКО, ХРУЩЕВ. Сейчас сказать очень трудно, потому что многое зависит от действий противника, возможно, навяжутся бои Пушкину и Кузьмину сегодня, но ориентировочно, если нам будет позволено обстановкой, то начало к исходу 21.5 или утро 22.5. Все.
ВАСИЛЕВСКИЙ. Когда мыслите начать вывод Городнянского?
ТИМОШЕНКО, ХРУЩЕВ. От вашего решения все зависит, обстановка требует вывода немедленно.
ВАСИЛЕВСКИЙ. Хорошо, сейчас иду докладывать. Кстати, поставленный вами вопрос сегодня утром уже обсуждался в Ставке. Провод оставляю за собой и по нему дам ответ после доклада. Все.
ЦАМО, ф. 229. оп. 161, д. 809а. л. 528–530 (телеграфная лента).

19 мая 1942 г. 15.50
У аппарата Тимошенко, Хрущев.
У аппарата Василевский.
ВАСИЛЕВСКИЙ. Ставка утвердила Ваше решение и предлагает немедленно приступить к его выполнению. Разработанный план прошу направить шифром. Все. До свидания.
ТИМОШЕНКО, ХРУЩЕВ. Все понятно, приступаем к выполнению. План будет представлен шифром. До свидания.
ЦАМО, ф. 28. on. 11627. д. 950. л. 159. Телеграфная лента.

План контрудара Ставка утвердила за 15 минут.

Убедившись, что сил, направленных для разгрома барвенковской группировки противника, недостаточно,
главком Юго-Западного направления только во второй половине дня 19 мая принял запоздалое решение приостановить наступление в полосе 6-й армии, закрепиться частью сил на достигнутых рубежах, вывести основную группировку войск из боя и концентрическим ударом 6, 57, 9-й армий разгромить прорвавшегося в их тылы противника.

Не помню, на какой день после катастрофы раздался звонок из Москвы. Вызывают в Москву, но не командующего, а меня. Можете себе представить?
У меня было очень подавленное настроение, когда я летел в Москву. Вряд ли нужно даже говорить, что я чувствовал.
Мы потеряли много тысяч солдат, утратили надежду, которой жили: надежду, что откроем страницу общих наступательных действий против оккупантов в 1942 году.
А закончилось катастрофой. Инициатива наступления была наша с Тимошенко. Это тоже накладывало на меня ответственность.
То, что мы хотели изменить ход боевых действий и предотвратить катастрофу, было слабо доказательно. Особенно перед теми, от кого зависело приостановление операции.
Ведь согласиться с правильностью наших доводов — значит, согласиться с неправильностью своих решений. Не для Сталина такое благородство. Это был человек вероломный.
Он на все пойдет, но никогда не признает, что допустил ошибку. Поэтому я ясно представлял себе трагичность своего положения. Но у меня не было другого выхода.
Я сел в самолет и полетел, а сам морально был подготовлен ко всему, вплоть до ареста.
Но как тогда быть с командующим? Значит, арестовать и командующего? Но командующий, видимо, вел разговор другого характера, не проявил сопротивляемости
и согласился со Сталиным. Я же очень настаивал на своем, и довольно упорно. Кроме того, не знаю, в чьем присутствии Сталин разговаривал с Тимошенко.
Когда разговаривал я, то там, за столом, передатчиком слов Сталина и моих слов Сталину был Маленков. Я уверен, что там находились Берия, Микоян, Молотов.
Возможно, был и Ворошилов, но тут уверенности не имелось. В это время Ворошилов уже был в большой опале у Сталина.
Данное обстоятельство — и в мою пользу, и не в мою пользу: такие свидетели — неприятные свидетели. Обернулось же так, что оказались неприятными для Сталина.
Да, я оказался прав, когда настойчиво добивался через Маленкова отмены приказа Сталина. Сталин меня не послушал. Но какое это имеет значение при том положении
, которое возникло? Все, что сказал Сталин, гениально. Все, против чего выступал Сталин, никчемно, а люди, которые на этом настаивали, — нечестные, а может быть, и враги народа.
Тогда очень широко гуляла по стране надуманная Сталиным теория дальнейшего обострения классовой борьбы в СССР. Она запутала умы честных людей и в партии, и вне партии.
Сталин извратил все понятия. Действительно имелись враги народа — настоящие, озлобленные враги Советской власти.
Но в ходе репрессий полетели головы честнейших людей, преданных революции и рабочему классу, доказавших это и в Гражданской войне, и при строительстве социализма.
Они-то и сложили головы как "враги народа". Одной головой больше, одной меньше. Какое это имело значение для Сталина? А как быть с совестью? Совесть у Сталина?
Его совесть? Да он бы сам первый посмеялся: это — буржуазный пережиток, буржуазное понятие. Все оправдывается, что говорит Сталин.
То, что он говорит, — все лишь в интересах революции, в интересах рабочего класса.
Поэтому я ехал, летел и шел к Сталину, как говорится, отдаваясь на волю судьбы: что станет со мною, не знал.
Встретились. Когда я вошел в кабинет, Сталин двинулся ко мне; точнее, не двинулся, а сделал шаг в моем направлении. Поздоровался.
Сталин — это актер. Он умел владеть собой, никогда не выдавал: не то он кипит, не то относится с пониманием. Он умел носить маску непроницаемости.
Поздоровались, и он говорит мне: "Немцы объявили, что они столько-то тысяч наших солдат взяли в плен. Врут?". Отвечаю: "Нет, товарищ Сталин, не врут.
Эта цифра, если она объявлена немцами, довольно точная. У настам было примерно такое количество войск, даже чуть больше.
Надо полагать, что частично они были перебиты, а другая их часть, названная немцами, действительно, попала в плен". Сталин ничего мне не ответил.
Я видел, как он кипит, и не знал, куда прорвется этот котел. Но он сдержался: ничего мне не говорил больше, не упрекал ни меня, ни командующего.
Помалкивал. Перешли в разговоре на другие дела: что мы предпринимаем?
Какая есть возможность построить оборону по Донцу, с тем чтобы противник не перешел Донец на этом направлении?
Как задержать его продвижение при наших очень ограниченных возможностях? Потом пошли обедать.
Не помню, сколько дней пробыл я в Москве. Чем дольше, тем более томительно тянулось время, которое должно было чем-то кончиться для меня лично.
Но чем оно кончится, я был в неведении. Думал, что Сталин не пройдет мимо такой катастрофы после нашей победы под Ростовом и громкой победы под Москвой,
не простит и захочет найти козла отпущения, продемонстрировав свою неумолимость, принципиальность и твердость: не останавливаться, не колебаться насчет судьбы личности,
как бы она ни была известна или даже близка ему, если это касается интересов страны. Тут имелась возможность продемонстрировать это.
Вот, мол, катастрофа разразилась по вине такого-то или таких-то. А правительство и Сталин ни перед чем не останавливаются и строго наказывают виновных людей.
Я даже догадывался, исходя из прежнего опыта, как Сталин может формулировать. Он был большой мастер на такие формулировки.
Да и в общем-то он человек был очень одаренный, умный. Вопрос заключается в том, как ум надо оценивать в разных случаях.
Одно дело, когда ум направлен на соблюдение интересов революции, ее развития и укрепления; другое,
— когда против революции под прикрытием горячих лозунгов защиты ее интересов. А в результате гибли люди, до глубины души преданные делу Ленина,
делу марксизма-ленинизма.

Основываясь на опыте наступления 6-й армии в январе и 38-й армии в марте, я высказал сомнение в возможности осуществления таких широких планов, напомнил о неукомплектованности дивизий личным составом и вооружением, слабой обученности прибывшего пополнения, отсутствии подвижных ударных соединений. О том же говорили другие командармы. Отмечались также недостаточная подготовка командного состава низшего и среднего звена, отсутствие необходимого количества танков непосредственной поддержки пехоты, слабость вторых эшелонов и резервов в проводимых наступательных операциях.
Члены Военного совета, настроенные оптимистически, постарались рассеять сомнения командармов. Они заверили, что операций на намечаемую большую глубину будут планироваться последовательно, дивизии получат недостающее пополнение и вооружение, для обучения личного состава отводится необходимое время. Нам обещали, что танков будет достаточно не только для непосредственной поддержки пехоты, но и для создания подвижных ударных групп с целью развития успеха наступления. Наконец, член Военного совета Н. С. Хрущев заявил, что Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин сам поставил перед войсками фронта эту задачу и что уже одно это является гарантией успеха.
Должен сказать, что это сообщение, впоследствии, впрочем, не подтвердившееся, прозвучало тогда весьма обнадеживающе.

Сообщение отредактировал Konstanten - 5.7.2012, 19:10

[Konstanten]

Замысел операции "Блау"

Начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии( ОКВ ).
Речь шла о прорыве танковыми клиньями на всю глубину оборонительных порядков русских на северном фланге группы армии «Юг» фельдмаршала фон Бока.
После прорыва танкового клина вермахта к Воронежу на реке Дон, последующей перегруппировки и значительного усиления северного фланга ударной группировке
предстояло нанести сокрушительный удар вдоль Донского фронта противника с выходом к Волге в районе Сталинграда и одновременным захождением
южным крылом фронта в направлении кавказских предгорий с целью оседлать перевалы через Кавказский хребет и захватить районы нефтепромыслов....
Суть оперативно-стратегического замысла фюрера заключалась в следующем: на подготовительном этапе операции следовало ввести русских в заблуждение,
связать их резервы и перерезать коммуникации, обозначив Москву главной целью летней кампании. Затем, примерно на полпути между русской столицей и излучиной
Северского Донца, совершить стремительное захождение на юг, вниз по течению Дона. В случае успешной реализации планов наступательной операции нам бы удалось
не только захватить Донбасс и кавказские нефтепромыслы, но и перерезать Волгу, главную транспортную артерию, по которой, собственно,
и осуществлялось снабжение бакинской нефтью русских армий, дислоцировавшихся в центральных регионах СССР. Союзные нам Румыния,
Венгрия и Италия должны были выставить около 30 дивизий для прикрытия северного фланга фронта немецкого наступления и в случае необходимости удерживать оборону на рубеже реки Дон.

В конце июня на фронте от Таганрога до Курска стояло пять полностью укомплектованных и хорошо оснащенных армий, готовых разбить русские войска на юге.
За ними были сосредоточены одна румынская, одна итальянская и одна венгерская армии, соединения которых частично уже были выдвинуты к линии фронта.
Эти хуже оснащенные союзные армии должны были по мере продвижения немецких армий на сотни километров вглубь страны содействовать обеспечению их флангов,
чтобы немецкие войска могли сохранить свою ударную силу для действий в глубине территории противника,
Группа армий «Юг» была разделена на две части. В южную группу армий «А», которой вначале командовал фельдмаршал Лист, вошли 17-я полевая
и 1-я танковая армии, в северную группу армий «Б» (ею командовал вместо погибшего к этому времени фельдмаршала фон Рейхенау вначале фельдмаршал фон Бок, а позднее генерал-полковник барон фон Вейхс) — 4-я танковая, 6-я и 2-я полевые армии.
План операции был следующим. Крупные танковые силы.....должны были прорваться в район между Северным Донцом и Доном.
6-я и 2-полевые армии имели задачу начать наступление одновременно с танковыми армиями и выйти
к Дону на участке Новая Калитва, Воронеж.
Когда немецкие танки начнут стремительно продвигаться вперед, должна была перейти в наступление и 17-я армия, несколько дальше других армий выдвинутая на восток.
От успеха прорыва зависел выбор дальнейших целей наступления. В принципе с самого начала планировалось, что группа армий «А», сделав
захождение левым крылом, выйдет к нижнему течению Дона, а группа армий «Б» на возможно более широком фронте достигнет Волги по обе стороны Сталинграда. Для Гитлера главная цель этих операций, помимо стратегических соображений, заключалась в захвате нефтяных районов Кавказа.

Фашистское командование рассчитывало этим наступлением ударами из Волчанска (и Щигры - восточнее Курска) на Воронеж окружить и уничтожить войска Брянского фронта, прикрывавшие воронежское направление, а затем поворотом на юг, с дополнительным ударом из района Славянска, уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов и открыть себе дорогу к Волге и на Северный Кавказ. С этой целью врагом была создана за счет группы армий «Юг» группа армий «Б» (под командованием возвращенного на советско-германский фронт генерал-фельдмаршала Т. фон Бока) в составе 2-й и 6-й полевых, 4-й танковой немецких и 2-й венгерской армий. Для действий на северокавказском направлении была создана группа армий «А» .., в которую входили 11-я и 17-я полевые, 1-я танковая немецкие и 8-я итальянская армии.

Этапы операции Блау
Блау - 1 , прорыв к Старому Осколу и Острогожску ,
Блау - 2 захват Воронежа . С взятием Воронежа разваливалась вся система тылового обеспечения войск Юго-Западного фронта.

Сеть железных дорог на Юге.



На огромной области Воронеж-Лихая-Сталинград нет железных дорог (между Павловском и Россошью протекает Дон ).
Единственная ж.д. ветка шла из Сталинграда на Морозовскую и Лихую, но она обеспечивала Южный фронт и была очень далека от войск Ю.-З. фронта. Все автомобильные переправы через Дон должны были быть немедленно подвергнуты бомбежкам немецкой авиацией.
За развалом тыла немедленно последовал и развал всего Ю.-З. фронта на правом берегу Дона.
С другой же стороны , у немцев, была густая сеть железных дорог , где они могли с запасом обеспечить как боеснабжение ,так и перевозки своих войск.


Блау-3 , поворот 4 танковой армии немцев вдоль Дона на юг и юго-восток. Разгром Юго-Западного фронта и выход в тыл войск Южного фронта.

Сообщение отредактировал Konstanten - 10.7.2012, 18:23

[Konstanten]

Перед немецким наступлением.

20 июня 1942 года, 364-й день войны

Самолет с майором Рейхелем (начальник оперативного отделения 23-й танковой дивизии) с исключительно важными приказами на операцию «Блау»,
по-видимому, попал в руки противника...
Командование группы армий «Юг» проявляет в оценке обстановки большую нервозность. Переброска войск из Ростова на север и скопление крупных танковых сил
перед 6-й армией дают основание ожидать крупных наступательных действий со стороны противника.
Донесения о предстоящем наступлении противника из района Старой Руссы (22,6) с использованием большого количества танков.
Общая обстановка на 20 июня 1942 года {548}:
Стратегическая инициатива в наших руках. Боевой дух и порыв войск полностью обнадеживают.
Операция «Блау-I» {549}. Материальная оснащенность частей ударной группировки, созданной для проведения первого этапа операции, удовлетворительная.
(За проделанную работу заслуживают благодарности тыловые учреждения, транспорт и фронтовые части.)
Войсковые части, предназначаемые для участия в первом этапе операции, удалось укомплектовать личным составом.
Некоторую сложность до сих пор вызывает укомплектование войск унтер-офицерским составом. Слабыми моментами продолжают оставаться:
а) неясность того, в какой мере и на какой срок будет обеспечена надежность восстановленной материальной части;
б) положение с конским составом;
в) положение с горючим (планы снабжения кончаются сентябрем 1942 г.).
Операция «Блау-II». Все еще ведется работа по материально-техническому обеспечению операции и созданию необходимых материальных запасов.
Аналогичная работа — по обеспечению пополнения войск личным составом. Перечисленные мероприятия будут проведены своевременно
и должным образом, поскольку транспорт работает безотказно.
Операция «Блау-III». Перспективы пока неясны.

22 июня 1942 года, 366-й день войны

Наступление «Фридерикус-2» (Изюм — Купянск) сначала благодаря внезапности развивалось хорошо, но потом задержалось западнее Купянска из-за встреченного
здесь упорного сопротивления противника. Форсирование Донца с юга удалось без особых затруднений.
У Ольховатки наблюдается переброска войск противника, но, по всей видимости, здесь еще довольно сильная концентрация войск.
Перед фронтом 2-й армии противник, кажется, ведет перегруппировку войск с целью увеличения глубины обороны.
Под Ельцом неясные передвижения войск в разных, перекрещивающихся друг с другом направлениях.
Передвижения войск, намеченные по плану операции «Блау» на Х-4 и Х-3{550}, будут осуществлены в ночь на 23.6. Приказ о дне «X» еще не отдан.

23 июня 1942 года, 367-й день войны

Наступление «Фридерикус-П» успешно развивается. Можно ожидать, что войска сегодня достигнут Ст. Оскола. День «X» для операции «Блау» назначен на 27.6. 1942 г.

24 июня 1942 года, 368-й день войны

Операция «Фридерикус-2» выполнена, цель достигнута. Данных о количестве пленных пока нет.
К северо-востоку от Волчанска наши войска улучшают свои исходные позиции, готовясь к новому прыжку.
Перед ними слабый и почти неорганизованный противник, оказывающий незначительное сопротивление.
На остальных участках фронта — никаких существенных изменений. Дальнейшие успехи на фронте окружения у Волхова.
Положение окруженных (русских) войск, по-видимому, становится крайне тяжелым.
Среди руководства ОКВ, которое сегодня (вместе с Гитлером) вернулось назад, снова начинается вражда к ОКХ и травля офицеров генерального штаба.
Достойная сожаления неудача с Рей-хелем (1-й офицер штаба 23-й танковой дивизии), кажется, снова усилила уже давно существующую неприязнь.
Придется ждать, пока все это не прорвется{552}.
Несколько телефонных разговоров с группой армий «Юг» по делу Рейхеля, с докладом о котором фон Бока завтра вызывают к фюреру...

20/6/42

Противник продолжает концентрировать танки в районе Ольховатки напротив фронта 6-й армии, который продвинулся еще дальше к востоку.
Начальник разведки группы армий считает, что силы противника на этом направлении насчитывают до 22 танковых дивизий ( речь ,очевидно, идёт о танковых бригадах), половина которых «изрядно потрепана» в сражениях.
Принимая во внимание вчерашние разведывательные рейды, а также усиление противовоздушной обороны в этом секторе, можно прийти к выводу,
что противник намеревается нас здесь атаковать, и мы должны быть к этому готовы. Эти факты переданы Верховному командованию сухопутных сил с комментарием,
что обстановка требует немедленных действий!
Пока еще рано говорить, опередит ли атака противника операцию «Фридерикус» и будет ли последняя вообще иметь место после этой атаки.
Но операция «Блау 2» должна проводиться в запланированные сроки, чтобы не позволить противнику перехватить инициативу. К счастью, погода, кажется, начинает улучшаться.
Чтобы подготовиться к возможным неожиданностям в районе Ольховатки, я приказал 3-й и 23-й танковым дивизиям, которые дислоцируются под Харьковом в ожидании начала операции «Блау», передвинуться в направлении Волчанска. У Волчанска эти дивизии могут продолжать подготовку к операции «Блау 1». Кроме того, они будут под рукой на случай атаки со стороны Ольховатки.
Представитель Генерального штаба при 23-й танковой дивизии (Рейхель, начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии),
вылетевший на фронт на самолете типа «Физлер-Шторьх» с приказами, касающимися проведения операции «Блау 1»,
совершил вынужденную посадку или был сбит за 4 километра от наших позиций. Самолет был найден и идентифицирован нашим патрулем;
солдаты заметили пробоину в бензобаке, но помимо этого никаких других повреждений или следов крови не обнаружили.
В этой связи представляется весьма вероятным, что все наши приказы попали в руки противника.
Такое положение вещей просто взывает к немедленному началу операции «Блау 1».
Кроме того, сейчас на исходе июнь, а это значит, что у нас совершенно не осталось в запасе времени.

27/6/42

Имеют место многочисленные разведывательные рейды, иногда силами до полка и более, против всех практически фронтов армии.
6-я армия докладывает, что новые проливные дожди в ее секторе не позволяют ей атаковать 28 июня.
Предварительно договорившись с Верховным командованием сухопутных сил, я отдал 6-й армии приказ начать атаку послезавтра.
Измененные обстоятельствами временные рамки наших атак вызывают все большую озабоченность.
К примеру, более ранняя по срокам атака 2-й армии может заставить противника перебросить часть своих мощных бронетанковых сил,
дислоцирующихся напротив правого крыла 6-й армии, в сектор армейской группы Вейхса.
В 18.00 пришла телеграмма от фельдмаршала Кейтеля, где сказано, что фюрер в связи с делом о пропавших секретных документах
приказал снять со своих постов командира ХХХХ танкового корпуса (Штумме), его начальника штаба (Франц)
и командира 23-й танковой дивизии (Бойнебург-Ленсфельд)! Право решать, когда снимать с должности указанных выше офицеров, предоставлено мне.
Генералы, которые должны их заменить, уже прибыли. Если на минуту отвлечься от этого дела, снятие с должностей образцовых командиров танковых войск,
которые к тому же хорошо знакомы с местными условиями, мне представляется крайне нежелательным особенно сейчас, когда ХХХХ танковый корпус
должен идти на острие атаки наступающей 6-й армии. Консультации по этому вопросу с Гальдером и Шмундтом подтвердили мое впечатление относительно того,
что фюрер после нашей с ним встречи 25 июня находился в сравнительно миролюбивом расположении духа.
Но потом, изучая материалы дела, он обнаружил, что канцеляриста из 23-й танковой дивизии намереваются предать военно-полевому суду.
В этой связи у него сложилось впечатление, что генералы решили свалить вину на своего подчиненного!

....мы предполагали главный удар фашистов не на юге, а на центральном участке советско-германского фронта.
Поэтому Ставка всемерно, в ущерб югу, укрепляла именно центральный участок, особенно его фланговые направления.
Наиболее вероятным, опасным для Москвы мы считали орловско-тульское направление, но не исключали и курско-воронежского,
с последующим развитием наступления врага в глубокий обход Москвы с юго-востока. Уделяя основное внимание защите столицы,
Ставка значительно усиливала и войска Брянского фронта, прикрывавшие орловско-тульское и курско-воронежское направления.
Еще в апреле и первой половине мая Брянский фронт дополнительно получил четыре танковых корпуса, семь стрелковых дивизий,
одиннадцать стрелковых и четыре отдельные бригады, а также значительное количество артиллерийских средств усиления.
Все эти соединения, поступавшие из резерва Ставки, были неплохо укомплектованы личным составом и материальной частью.
В результате к концу июня командование Брянского фронта имело в своем резерве 5 танковых и 2 кавалерийских корпуса,
4 стрелковые дивизии, 4 отдельные танковые бригады. Кроме того, в полосе этого фронта располагалась находившаяся в резерве Ставки,
полностью укомплектованная и предназначавшаяся для нанесения контрудара 5-я танковая армия.
Можно ли после этого говорить, что Ставка обошла своим вниманием Брянский фронт?
Тех сил и средств, которыми он располагал, было достаточно не только для того, чтобы отразить начавшееся наступление врага на курско-воронежском направлении,
но и вообще разбить действовавшие здесь войска Вейхса.

В ночь на 20 июня с Юго-Западного фронта сообщили, что захвачен оперативный план немецкого командования.
В Генштабе взволновались: такое случается не часто. Оказалось, самолет противника из-за плохой погоды потерял ориентировку,
попал под огонь нашей зенитной артиллерии и был сбит. Два офицера сгорели, а один — майор — остался жив.
Он пытался уничтожить документы и скрыться; наши солдаты настигли его, и в перестрелке он был убит.
Так к нам попали карта с нанесенными на нее задачами 40-го танкового корпуса и 4-й танковой армии немцев и много других документов, среди них шифрованные.
К шифру быстро удалось найти ключ.
По мнению маршала С. К. Тимошенко, документы позволяли вскрыть замыслы противника на ближайшее время:
нанести поражение фланговым армиям Юго-Западного фронта—21-й на севере и 9-й на юге, а затем, наступая против центра фронта,
развить успех в направлении Воронежа с рубежа Валуйки, Купянск. А. М. Василевский немедленно доложил об этих документах Верховному Главнокомандующему.
Тот заподозрил, что бумаги подсунуты нарочно, чтобы обмануть нас относительно подлинных замыслов немецкого командования, и вызвал по телеграфу командующего фронтом.
К аппарату в Валуйках подошли все члены Военного совета. Говорил С. К. Тимошенко. Он твердо заявил, что документы не вызывают сомнений,
высказал свои соображения о намерениях противника и доложил о принятых мерах.
И. В. Сталин потребовал держать в секрете то, что мы узнали о планах немецкого командования.
«Возможно,— продиктовал он телеграфисту, — что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника.
Можно полагать, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции».
Он утвердил мероприятия фронта, сообщил, что Ставка принимает меры насчет стыка Юго-Западного фронта с Брянским, и сказал,
чтобы фронт как можно скорее постарался перебить с воздуха живую силу противника, его танки, узлы связи и авиацию на аэродромах.
Здесь следовало упредить врага, самолеты которого были очень активны.
С. К. Тимошенко остался доволен переговорами, но все же под конец попросил: «Было бы хорошо, если бы в районе Короча можно было бы от вас получить
одну стрелковую дивизию. Остальное все, изложенное вами, устраивает нас, будем выполнять».
И. В. Сталин ответил: «Если бы дивизии продавались на рынке, я бы купил для вас 5-6 дивизий, а их, к сожалению, не продают»..

В мае-июле 1942 - начальник штаба Брянского фронта.
В решении командующего Брянским фронтом проводилась идея активной обороны. Планом предусматривалось нанесение противнику сильных контрударов.
Если он поведет наступление на Мценск, Чернь, Тулу, планировался контрудар из Ефремова на Чернь силами вновь сформированной 5-й танковой армии
(составлявшей резерв Ставки) и из полосы 61-й армии, с правого берега реки Зуша, также на Чернь — силами 7-го кавалерийского корпуса и двух танковых бригад.
В случае же прорыва противника на Щигры, Касторное, Воронеж контрудар намечалось нанести опять-таки с двух направлений: с севера — силами 1-го и 16-го танковых корпусов,
а с юга (из района Старый Оскол) — силами 4-го танкового корпуса.
Слабой стороной нашего решения на оборону было то, что мы не предусмотрели создания второго оперативного эшелона.
Фронтовой резерв был относительно невелик и очень рассредоточен. Мы имели тогда возможность вывести во второй эшелон одну из общевойсковых армий,
но не сделали этого. А наиболее сильная группировка танков [96] (480 единиц) — 5-я танковая армия готовилась к нанесению контрудара только по одному варианту
и в одном направлении — на Чернь.
Дополнительные разведывательные данные о противнике, полученные в июне, стали убеждать нас, что под наибольшей угрозой находится
южный участок нашего фронта, то есть полоса 40-й армии, и левое крыло 13-й.
В пользу такого предположения говорила и местность, позволявшая действовать здесь крупным танковым группировкам противника. С меридиана Щигры, Курск до реки Дон перед ним не было ни одной серьезной водной преграды, ни одного сколько-нибудь существенного оперативного рубежа.
Командующий фронтом принял ряд мер к усилению обороны в полосе 40-й армии.
Уже в июне она выглядела так: в первом эшелоне на фронте 110 километров оборонялись пять стрелковых дивизий;
в тылу их находились две танковые бригады (14-я и 170-я), предназначенные для контратак в тактической зоне обороны;
во втором эшелоне, на рубеже реки Кшень, — 111-я и 119-я отдельные стрелковые бригады, а южнее их на этой же линии — 6-я стрелковая дивизия.
Наконец, в оперативной глубине (район Касторное) готовила оборону 284-я стрелковая дивизия фронтового резерва,
усиленная одним отдельным артиллерийским полком и одной артбригадой из состава 1-й истребительной противотанковой дивизии.
Там же сосредоточивались 115-я и 116-я отдельные танковые бригады фронтового резерва.
Для боевых действий в полосе 40-й армии предназначались и два танковых корпуса,
Один из них (16-й) размещался на стыке с 13-й армией в районе Урицкое, а другой (4-й) — в районе Старый Оскол.
Пока создавалась эта группировка, замыслы немецкого командования прояснились еще больше.
19 июня на Юго-Западном фронте, в районе Нежеголь, был сбит немецкий военный самолет. Все, кто находились в нем, погибли,
но в планшете одного из погибших сохранились карта масштаба 1 : 100 000 и еще какие-то документы. При тщательном изучении удалось установить,
что планшет принадлежал майору Рейхелю, начальнику оперативного отдела 23-й танковой дивизии, и что этот самый Рейхель доставлял в свой штаб директиву командира
40-го танкового корпуса 6-й немецкой армии о предстоящей наступательной операции «Блау».
Особенно подробно была расписана в директиве задача 40-го танкового корпуса, который имел в своем составе две танковые дивизии (3-ю и 23-ю),
одну моторизованную (29-ю) и две пехотные (100-ю и 376-ю). На первом этапе операции корпусу надлежало наступать частью сил из района Волчанск
в общем направлении на Волоконовка, Старый Оскол, с тем чтобы у Старого Оскола соединиться с войсками 4-й немецкой танковой армии,
наступающей из района Щигры, и замкнуть кольцо окружения значительной группировки советских войск.
В дальнейшем эти части противника становились авангардом его 6-й полевой и 4-й танковой армий, коим предстояло вести наступление дальше — вдоль реки Дон на юго-восток.

Для осуществления этих намерений противник сосредоточил на стыке наших 13-й и 40-й армий свыше четырнадцати пехотных дивизий (из них четыре венгерские),
три танковые и три мотодивизии. А на подходе были еще семь пехотных дивизий (в том числе пять венгерских) и одна танковая.
Все это составляло три крупных объединения: так называемую группу «Вейхс»{2}, 2-ю венгерскую армию и 4-ю танковую армию.
К сожалению, несмотря на большую интенсивность работы всех видов нашей разведки — и авиационной, и наземной, —
нам не удалось установить тогда с достаточной точностью состав сил противника.
Мы знали лишь общее количество его дивизий, предназначенных для наступления в первом эшелоне (с ошибкой в две-три единицы),
но не имели данных о танковых и моторизованных соединениях. А в них, как выяснилось потом, насчитывалось до 650 танков.

Не вполне осознавали главную слабость нашей обороны и некоторые генералы штаба фронта.
А состояла она в ничтожной плотности противотанковой артиллерии, не превышавшей пяти орудий на километр фронта.
Ведь в то время еще никакими планами не предусматривалось использование собственных танков в качестве неподвижных
огневых точек для отражения танковых атак противника.
За четыре-пять месяцев, в течение которых 40-я армия находилась в составе Брянского фронта, нам удалось несколько усилить ее.
Но наш левый сосед — теперь уже 21-я армия Юго-Западного фронта — был по-прежнему слаб,
и мы неоднократно докладывали в Генштаб свои соображения по упрочению межфронтового стыка.

В не меньшей степени приходится сожалеть и о собственных упущениях при построении обороны.
Поскольку противник готовил удар в районе Воронежа танковыми войсками, основной силой для противодействия
ему тоже должны были стать танковые соединения, взаимодействующие с пехотой.
Но мы не создавали крупных контрударных группировок, включавших танковые (механизированные) корпуса и, конечно, стрелковые дивизии.
А возможности для этого имелись.
В середине июня в составе Брянского фронта насчитывалось свыше 1500 танков, в том числе 780 вполне современных боевых машин

В конце июня 1942 года - командир 1 танкового корпуса в составе Брянского фронта.

В мае сорок второго Брянский фронт (3, 13, 48, 40 и 61-я армии) получил большие по тому времени танковые силы.
Кроме нашего корпуса севернее Касторное располагался 16-й танковый корпус генерал-майора танковых войск М. И. Павелкина,
а в районе Касторное — 115-я и 116-я танковые бригады. Эти соединения составляли резерв командующего фронтом.
Семь танковых бригад (170, 14, 129, 80, 150, 79, 202-я) были приданы общевойсковым армиям.
Таким образом, Брянский фронт имел около 700 танков.
Кроме того, в полосе обороны фронта находился резерв Ставки: 5-я танковая армия (2-й и 11-й танковые корпуса, 19-я танковая бригада)
и 17-й танковый корпус — всего около 600 боевых машин. Разумеется, все эти огромные силы готовились Ставкой для наступления.

На следующий день, 21 июня 1942 года, Ставка приняла решение о ликвидации Юго-Западного направления.
С. К. Тимошенко оставался командующим войсками Юго-Западного фронта. А. М. Василевскому пришлось вылететь на этот фронт,
чтобы на месте точнее разобраться в обстановке.
Прибыл А. М. Василевский в Валуйки как раз вовремя: в 3 часа 22 июня противник начал артиллерийскую подготовку на участках 38-и и 9-й армий,
а затем его пехота и танки крупными массами перешли в наступление. Отдельные группы танков, как докладывал фронт, насчитывали по 100—150 машин.
В ряде мест наша оборона оказалась прорванной. Чтобы избежать окружения, войска пришлось отвести восточнее, на рубежи по рекам Оскол и Северский Донец.
Как только в Генштабе узнали эти новости, о них доложили Ставке.
Верховный Главнокомандующий тотчас же подошел к телеграфу и потребовал от С. К. Тимошенко доклада по обстановке.
Затем Сталин пригласил А. М. Василевского дать оценку положения. А. М. Василевский доложил, что враг проводит операцию с расчетом
окружить и уничтожить четыре дивизии 38-й армии, которой в это время командовал генерал К. Г. Москаленко.
Представитель Ставки подтвердил правильность решения командующего фронтом об отводе соединений.
Под Волчанском группировка противника закончила сосредоточение точно в тех районах, которые предусматривались в документах,
захваченных на сбитом недавно немецком самолете. Это тоже было очень важно: значит, надо ждать в ближайшие дни решительных действий
гитлеровских войск и на других направлениях.
Верховный Главнокомандующий, не заметив каких-либо расхождений в оценке обстановки представителем Ставки и командующим фронтом,
санкционировал отход войск на реки Оскол и Северский Донец, но потребовал задержать там противника «при всех условиях».
Не прошел он и мимо настораживающего замечания А. М. Василевского о вероятности большого наступления противника и в заключение переговоров коротко заметил:
«Хорошо бы завтра или послезавтра выехать Василевскому в Москву»

В мае - июле командующий 38 армией Юго-Западного фронта



В последней декаде мая здесь было отмечено резкое оживление в расположении противника. Данные разведки и показания пленных подтвердили сосредоточение
вражеских войск на Чугуевском плацдарме. Очевидно, враг придавал важное значение удержанию плацдарма и поэтому зимой и весной 1942 г.
ценой огромных потерь упорно цеплялся за свои позиции. Для их защиты он бросал в бой не только тыловые части, но и учебные команды, в том числе и танковые в пешем строю.
Ожесточенность майских боев на Старосалтовском и Барвенково-Лозовском плацдармах не оставляла сомнений в намерениях врага.
Вероятно, он стремился вытеснить советские войска с плацдармов на правом берегу реки Северный Донец и занять выгодные позиции для развертывания
дальнейших активных действий.
10 июня в 4 часа утра после 45-минутной артиллерийской подготовки танки и мотопехота противника, поддержанные мощной авиацией, перешли в наступление.
Они атаковали наши позиции на многих участках фронта армии, в том числе из района Балаклеи в направлении Савинцы.
Но к 11 часам дня окончательно определилось, что и там, и у населенных пунктов Волохов Яр, Яковенково вражеское наступление носило чисто демонстративный характер.
Как мы и ожидали, главный удар наносился вдоль дорог на Купянск. Он пришелся на стыке правофланговой 277-й и 278-й стрелковых дивизий.
.....мне (я находился на наблюдательном пункте) доложили: вызывает для переговоров по прямому проводу заместитель начальника
Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин. Я поспешил к аппарату Бодо, на ходу обдумывая краткий доклад.
Но докладывать пришлось не заместителю начальника Генерального штаба.
— С вами сейчас будет говорить товарищ Сталин,— сказал Н. Ф. Ватутин после обмена приветствиями.
Верховный Главнокомандующий, поздоровавшись, попросил доложить обстановку. Отвечая, я начал прямо с того, что противник потеснил войска армии,
нанеся превосходящими силами удар по ее правому флангу. Далее доложил, что главные усилия врага сосредоточены на купянском направлении,
однако там ему пока удалось продвинуться лишь на 3—4 км. Выслушав, И. В. Сталин заметил:
— Немецко-фашистские войска на советско-германском фронте проявляют в настоящее время активность только в районе Волчанска и восточное Чугуева,
т. е. против вас. Это облегчает отражение ударов противника. Далее он спросил, какие меры принимаются для того, чтобы не допустить прорыва вражеских войск к Купянску.

....противник 22 июня 1942 г. в 4 часа 10 мин. снова перешел в наступление. ....
Стремясь разгромить наши войска, противник и на этот раз нанес удар с двух направлений: из района севернее железной дороги Купянск — Чугуев
на юго-восток и из района г. Изюм на северо-восток и восток. Он планировал прорвать оборону, окружить и разгромить войска 38-й и 9-й армий между реками
Северный Донец и Оскол ....Отмечу, что значительное превосходство в живой силе (в полтора раза) и еще большее в танках (в три-четыре раза)
враг имел на всех этих направлениях. Наибольшим оно было, разумеется, на направлении главного удара — на правом фланге 38-й армии.
Здесь против ослабленных двух стрелковых дивизий, одной мотострелковой и трех танковых бригад действовало семь дивизий врага — три пехотные,
моторизованная и три танковые....К исходу дня, однако, стало очевидно, что своим наступлением на Купянск и к переправам через р. Оскол противник
угрожал перерезать пути отхода 278-й, левофланговым 199-й и 304-й стрелковым дивизиям.
Поэтому командующий фронтом после моего доклада разрешил отвести их на промежуточный рубеж обороны.
Еще более трудным был для нас следующий день.
Ранним утром 23 июня противник возобновил наступление, нанося удары на Купянск, Староверовку и Волосскую Балаклею.
...была создана угроза окружения 278, 199-й и 304-й дивизий. Избежать ее можно было только отходом на восточный берег реки Оскол.
Такой приказ и получили все три дивизии.Таким образом, к исходу дня 23 июня распоряжение на отход за р. Оскол не получила лишь 1-я истребительная дивизия,
входившая в состав армии. Ей, а также вновь переданной в 38-ю армию из фронтового резерва 277-й стрелковой дивизии была поставлена задача обеспечить отвод войск.
Обе дивизии с честью выполнили приказ. Сдерживая яростный натиск врага на купянском оборонительном обводе,
они обеспечили отвод войск правого фланга армии за реку, но удержать Купянск в своих руках не смогли. Наступая многократно превосходящими силами,
причем в воздухе все время висела его авиация, противник утром 24 июня прорвался в город. Весь день шли ожесточенные уличные бод.
Однако к 18 часам обе дивизии вынуждены были оставить город и переправиться на левый берег реки Оскол.
Последовавшие за этим попытки противника захватить плацдармы на восточном берегу не имели успеха.

21/6/42

Утром я позвонил Гальдеру и сказал, что отдал на завтра приказ о начале операции «Фридерикус»; затягивать с этим больше нельзя.
Как нельзя в свете приготовлений в районе Ольховатки больше откладывать и проведение операции «Блау 1».
Я попросил Гальдера сообщить об этом фюреру, который все еще находится в Баварии. Гальдер сказал, что сомневается, удастся ли ему сегодня с ним связаться.
В ответ я еще раз указал на срочность своего сообщения и добавил, что мне пришлось ввиду сложности обстановки передвинуть из-под Харькова
3-ю и 23-ю танковые дивизии в район Волчанска.

22/6/42

1-я танковая армия начала атаку в соответствии с планом «Фридерикус».
Донец был форсирован у Изюма и на северо-западе от него; в ходе операции нами захвачен поселок Савинцы. Однако в направлении Купянска танки смогли пройти только половину пути из-за ожесточенного сопротивления противника. Сказывается также недостаточная мобильность пехотных подразделений, приданных III танковому корпусу.
Первоначальные рапорты о начавшемся крупномасштабном отступлении противника подтверждения не получили. В течение дня противник контратаковал на правом крыле у Савинцов, а также на северном крыле атакующих войск; в результате наши войска на северном направлении были вынуждены отойти. Начавшийся ночью проливной дождь на какое-то время заставил танковые подразделения остановиться. Согласно рапортам пилотов, части противника у Ольховатки начали отход к северу.
Возможно, это произошло вследствие того, что наши приказы (по плану «Блау 1») были изъяты русскими у штабного офицера (Рейхель).
Тела этого офицера и его пилота были обнаружены впоследствии патрулем. Не найдено никаких доказательств того, что штабист успел уничтожить находившиеся при нем документы.
Продолжается активное движение эшелонов противника в направлении Ростова. Я почти уверен, что это свидетельствует об оборонительных намерениях, так как русским необходимо удерживать Ростовскую область как можно дольше, если они хотят защитить Кавказ.
Русские, похоже, организуются в глубине своих позиций напротив 2-й армии.
Пришли приказы начать предстартовую подготовку операции «Блау 1», чтобы атака могла начаться уже 26 июня, если такой приказ будет получен.

23/6/42


Атака 1-й танковой армии развивается хорошо; на правом крыле на востоке от Изюма идут тяжелые бои, но на других участках фронта противник начинает пятиться.
Правое крыло танкового корпуса продвинулось далеко на юг и пересекло пути отступающих колонн противника;
одновременно левое крыло корпуса продвинулось вплоть до Купянска. К вечеру противник уже начал отходить по всему фронту.
В течение нескольких дней отмечается движение механизированных колонн к северо-западу в направлении Купянска.
Если противник и в самом деле завладел нашими боевыми приказами, объяснить подобные передвижения трудно.
Дело об утрате секретных документов, находившихся при офицере Генерального штаба, который был сбит 19 июня,
начинает разрастаться. Гальдер предложил мне завтра же посетить по этому поводу фюрера.
Я позвонил Шмундту (старший армейский адъютант Гитлера) в Берлин и сказал, что никакой пользы этот мой визит не принесет,
пока фюрер не получит результаты предварительного расследования.
Если фюрер, изучив протоколы, решит, что кто-то должен понести ответственность за случившееся, я первый явлюсь, чтобы дать разъяснения по этому вопросу.
Однако я не вижу серьезной вины за кем-либо изтех людей, кто так или иначе был связан с этим делом; виноват прежде всего сам погибший офицер.
Ночью Шмундт перезвонил мне и сказал, что фюрер завтра вылетает в Восточную Пруссию и в любом случае встретиться со мной не сможет.
Однако это дело обязательно будет фюрером рассмотрено.

P.S. "Фредерикус -I,II" - несколько последовательных тактических операций немцев против войск 28 , 38 и 9 армий Ю.-З. фронта на улучшение позиций немецких войск перед операцией Блау.

Сообщение отредактировал Konstanten - 10.7.2012, 13:42