Цена свободного искусства Опции

[mayorov]

Испытав по окончании просмотра бессмертного фильма М. Швейцера «Золотой теленок» эмоциональный катарсис и насладившись превосходной игрой актерского ансамбля, задаешься прозаическим вопросом - обоснован ли художественно жизненный крах великого комбинатора? Любой зритель, зарабатывающий трудом на хлеб насущный, ни на секунду не забудет, что герой-то - жулик, а его экстравагантность и находчивость не что иное, как фиговый листок фигляра.
Поневоле сравниваешь кино с литературным первоисточником: неужели режиссер имел дело всего лишь с сюжетом для киношлягера? Оказывается - Федот, да не тот. Превосходная литературная основа - не «Фауст» Гете, но Бендер хорошо смотрится на фоне классического Мефистотеля. Роль нравственного антипода комбинатору в отсутствие в романе фигуры, подобной Фаусту, играет светлое народное начало, так сказать коллективный анонимный Фауст.
Романисты балансируют на грани фола: герой-проходимец демонстрирует подавляющее интеллектуальное превосходство над окружением и тем вызывает симпатии читателя. Авторы идут ва-банк и на высоком художественном уровне подводят жизненный баланс Бендеру в зените его могущества. Крах наступает в тот самый миг, когда комбинатор пытается влиться в новую жизнь. В поезде Харьков - Черноморск он всего лишь на секунду утрачивает личину и разоблачается перед студентами и новое поколение отторгает его. Впервые Бендера покидает чувство превосходства. Авторы романа четко констатируют: теперь зритель(попутчики) нравственно превосходит Бендера-конферансье. Фенита ля комеди. Это идейная вершина книги. Дальше - личность несется под уклон.
В фильме же происходит нечто совершенно необъяснимое - непонятно с какого страху студенты в панике покидают - скажем так - экранное пространство. Бендер всего лишь проживает мелкий эпизод, проделав мимолетный змоциональный экспромт. Герой привычно сворачивает на заезженную колею афориста-афериста. Поневоле основную, пиковую нагрузку принимает на себя эпизод, сопряженный с крахом любовных претензий комбинатора.
Итак, превосходный в художественном отношении фильм сведен к банальному итогу - среда не предоставила личности возможности реализоваться, развернуться во всю ширь талантов. Оставим за скобками вопрос - в этом ли заключалась режиссерская концепция или фильм представляет «сложный творческий компромисс» создателей и цензуры? Что именно отсекла цензура из сценария? В любом случае, однако, идейный заряд фильма по отношению к первоисточнику является по большому счету фальшивкой.
Принципиальный вопрос заключается в следующем - не существовал ли с некоторых пор, негласно в советском кинематографе, шире - в искусстве, некий заказ на образ Бендера, каждый раз в новом обличье и в обновленных декорациях? Конечно же, анонимный госзаказчик требовал его неизбежного идеологически выдержанного разоблачения в качестве хэппи-енда. Девятый вал историко-приключенческих и криминальных боевиков оживлял бытовую реальность, отвлекал от бутылки. Проклятые вопросы «кто виноват?» и «что делать?» задавались на узких кухнях теми, кто на работе не горел, а амурными успехами пресытился.
По нашему мнению, советское искусство довели до краха на экзистенционально-художественном плане, в конечном счете неважно от чего именно - от невозможности художнику высказаться во весь голос (в случае если он готов был к разговору с народом на равных) или от нехватки таковых художников. Победа досталась легиону Бендеров, каждый из которых самовыражался в меру своей личной испорченности, а по существу садистски применял свои таланты во вред окружающей действительности.
Шоу, заполонившие телеэкран и радиоэфир России, являются необходимым дополнением пиар-проектов в политике, экономике, социальной демографии. Ведущие этих шоу не кто иные как реинкарнация Бендера, только без его самобытной рефлексии. Последователи комбинатора на стезе вождей нации - такие самородки, как Никита Хрущев и Р.Рейган. С другой стороны, политики успешно стяжают лавры телеведущих. Классический пример - министр-шоумен Швыдкой.
Самый ходовой вопрос в дискуссиях на тему - с кем вы, мастера культуры? - проблема «свободы творчества». Подразумевается, что с культурой эти мастера «на ты», т.е. не хватаются за пистолетные кобуры, благо на дворе не октябрь 1993-го. С одной стороны, собственная бездарность легко списывается на отсутствие оной свободы при тоталитаризме, с другой - любую критику на уровень мастерства можно отшить стандартным клише: «давеча ставили то, что надо, а теперича - что хочется».
Подобным «мастерам» невдомёк, что они смешивают «севрюжину с хреном» с «конституцией». Повседневная взрослая жизнь состоит из постоянного «надо» и редкого «хочу», а показной кодекс «продвинутого» интеллигента «эпохи тоталитаризма» составляли эпатажный инфантилизм и неотрефлексированное иждивенчество за государственный счет. Конечно, игра на ниве искусства велась в «две руки» - роль цензора-культуртрегера необходимо дополняла амплуа художника-искателя. А искусство приносилось в жертву неудовлетворенному честолюбию и необоснованным амбициям «творца». Имеем в итоге накликанных перемен худшее - продюсер-заказчик свирепеет в отсутствие постсоветских Эйзенштейна и Довженко, а деградирующая, криминальная российская реальность образов, подобных созданным Петром Алейниковым и Олегом Борисовым, увы, не рождает.

[Марта]

Написано нахраписто. Караван идёт, собака лает. Плач Ярославны в чистом виде.
Вопросов возникает, в принципе, два.
Первый: Получается, что была почва для воспроизводства великих комбинаторов. Что нужно для искоренения такой почвы? О чём свидетельствует крах большевистского переворота? Сесть и перечитать «Преданную революцию» Троцкого? Что служит гарантией от контрреволюции Бендеров? Как не наступить снова на грабли?
Второе: Насколько мне представляется, материал создаёт иллюзию, что конфликт революционного искусства и реакционной реальности (хрущёвщина, застой, перестройка, постсоветская эпоха - нужное подчеркнуть) продолжается и точку в борьбе «света и тьмы» ставить рано. Если искусство переворачивает реальность, то как уберечь новых талантливых поэтов от суицида? Каков истинный демиург истории?
Андропов открыл дверь для Эмиграции «великих комбинаторов». Нужно ли закрывать её наглухо?

[mayorov]

Ув. Марта! Позвольте ответить Вам лишь на один вопрос. От меня - по способностям.
Концептуально ситуация в постреволюционное время разительно отличалась от нынешней. Троцкий в 1923г. предложил создать «конкурентный рынок творцов», уповая на то, что партии никогда не поздно вмешаться в литературные распри. Буквально: «Партия руководит пролетариатом, но не историческим процессом». Решающее влияние на художника должны были оказывать успехи в экономическом развитии.
Напряженное положение в партии привело к размежеванию в культуре между «вкусовыми классами» (выражаясь в терминах А. Кустарёва). Ориентировавшиеся на «генеральную линию» творцы постоянно требовали вмешательства партии во внутрицеховые разборки, что влекло периодические замены «прокураторов по культуре» - от жестко-профессионального диктата П. Керженцева до непосредственного «ждановского» руководства. Для этой эпохи характерны высокие требования к мастерству деятелей культуры и недостижимые теперь уже никогда по художественному уровню образцы искусства.
Хрущев резко снизил планку требовательности, на ниве культуры стала править бал конъюнктура. Чего стоит одна только история появления на страницах «Нового мира» солженицынского «Одного дня...» в самый разгар кризиса вокруг размещения ракет на Кубе.
Дальнейшая политизация искусства и мировоззренческое размежевание окончательно похоронили «соцреализм» как явление культуры, так и загнали в культурное гетто наследников дореволюционных традиций в искусстве. Диссидентами развернута и подхвачена их эпигонами среди «шестидесятников» линия на дискредитацию и подавление в первую очередь русского искусства. Так что ослиные уши пресловутого «демиурга» отчетливо просматриваются из-за верховного трона. Демиург этот, в отличие от канувшей в Лету партии, уверенно и твердо руководит текущим историческим процессом, несмотря на широко объявленный конец истории.

[mayorov]

Ув. Марта! Добавлю несколько слов. Лозунг «свободы» означает по факту господство одних над другими. Судите сами - искомой свободы не имеется даже в той среде, где громче всего ее домогались - среди «творцов». Зато в отношении народа осуществляется режим диктатуры, а по существу - геноцид. А лозунг «свободы (чего угодно)» - боевой клич насильников, обеспечивающий разнообразие способов грабежа, обмана и т.д.
Диктатура российских приватизаторов - он же режим номенклатуры псевдоинтеллигентов из диссидентов, перехвативших власть в августе 1991г., «кинувших» Горбачева. Победа пресловутых «демократов» была предопределена банкротством партгосноменклатуры, чего-чего, а вреда нанесшей немерено.
Мимикрия действующей власти под демократию кое-кому затемняет коренной конфликт между нею и народом. Главный ресурс власти в России - девальвация моральных и духовных идеалов, извращение действительной истории. Тот факт, что правившая партгосноменклатура с помощью аппарата пропаганды приватизировала, отняла у народа право голоса, средства производства и идеалы, последние не может отменить.
Неотъемлемые дефекты российской интеллигенции, механизмы ее перерождения достаточно полно описаны классиками жанра - Достоевским и Щедриным, Белинским и В.Максимовым, А.Кустарёвым и А.Зиновьевым. Никак она не желает отбросить игру с властью в очередную «операцию «Трест». Народу надо раз и навсегда покончить с демагогией псевдоинтеллигентов, жонглирующих лозунгами «свободы (чего угодно)». Надо изменить механизм комплектования и обеспечить народный контроль над элитой. Не победим - пропадем вместе с Россией.

[Марта]

Так какой из режимов диктата хуже, партийно-государственный или шпаны с лицензией художника и демагогией свободного искусства? Если последний режим возможен, то кто запустил козла в огород?

Что касается инакомыслия, распустившегося буйным цветом в хрущёвскую оттепель, оно является проявлением кризиса советского строя.
При ныне существующих «демократических свободах» слово «инакомыслие» приобретает несколько иное значение, так как теперь отклонения включены в систему и называются нормой.

«Культурный» разброд современности констатирует болезнь общества, а не только спущенную сверху директиву.

Культура - это зеркало души народа, в более узком смысле - зеркало эпохи.

Соцреализм - естественное проявление диктатуры пролетариата, заруливаемого сверху в «царство свободы». И это было объективно необходимо. «Чёрный квадрат» Малевича оказался бы, мягко говоря, не к месту в сельской столовой.

И самое главное.
Вы пишете:«Надо изменить механизм комплектования и обеспечить народный контроль над элитой.»

Как же, позвольте спросить, Вы собираетесь организовывать светлое будущее?
Как должен происходить народный контроль?
Может ли народ в массе своей производить этот контроль вообще, разбираются ли массы в искусстве? Каждая кухарка, действительно, может управлять государством. Но если это будет происходить в действительности, не получится ли как в детском мультфильме, где слон рисовал картину, а другие звери «помогали» ему, пририсовывая бананы для обезьяны, лужи для свиньи и т.д.?

[mayorov]

Ув. Марта! По поводу диктата. На культурном фронте 30-х г.г. шла борьба с «открытым забралом», не за страх, и не столько за ресурс политической поддержки между изрядным числом авторитетов с ярко выраженными художественными позициями. Это было пиршество духа и вкусового буйства, приведшего в порядке парадокса к важнейшим культурным достижениям. Высочайшая их себестоимость должна вызывать преклонение. И только в самом конце 30-х г.г. после устранения крайних амбициозных, «неподконтрольных» творцов можно ставить вопрос о победе т.н. «большого стиля». Недосягаемые киношедевры военного времени одновременно являются памятниками несокрушимой воли к жизни народа. Имеем дело с победой художника над диктатом посредственности культуртрегера с партбилетом (если хотите, кухарки). К достижениям последней можно в качестве образцов отнести как «Черный квадрат», так и «сельские столовые», созданные горячечным усердием хрущёвских кухарок.

[Марта]

По поводу 30-х гг. трудно не согласится, одни футуристы чего стоят, уже не говоря о прочих.

Киношедевры военного времени действительно беспримерно вдохновляли народ. Это, в прочем как и соцреализм, являлось объективной необходимостью того времени. Одно то, что Советский Союз, при всей внешней схожести культур с фашистской Германией, победил в Великой Отечественной войне, уже о многом говорит (т. к. по определению идея интернациолизма выше узко национальной идеи). Эпоха диктовала свои правила - художники соглашались с ней. Другое дело, ради чего соглашались: ради высокой идеи или себялюбия.
Несмотря на все негативы советского строя, лично я отношусь к нему положительно. Сложить головы в бою с открытым забралом за какую-то ни было идею способен, как ни прискорбно это отметить, только русский народ (безумству храбрых поём мы песню). Да и сама идея была достойна «grand experiment».

А вот на счёт «Чёрного квадрата» не соглашусь. http://obschina.narod.ru/stat/Malevich.htm

Великий художник до сих пор так и не понят массами, т. к. это искусство не для рядового зрителя. Немного понятнее Левитан, великий русский хуждожник, родившийся в бедной еврейской семье (см. пейзажи и «Над вечным покоем»), поскольку он стремился отобразить, пусть хоть свою внутреннюю (душевную/духовную), но реальность. А Малевич создавал «Искусство для искуства», но не в смысле субъективного выражения конкретно взятого творца, как стало принято на западе, (после того, как сильные мира сего перестали покупать социальное искусство). Например, первую фигуру, находящуюся в гармонии с пространством, тот самый "Чёрный квадрат".

В нынешние времена создалась иллюзия, которой не могло быть при социализме (хотя она только тогда и была максимально приближена к осуществлению), а именно, что каждая кухарка управляет государством.
На самом же деле это не нужно ни кухаркам, ни государству. Кухарка может править только на своём единственно допустимом для неё и полезном для общества кухарском уровне.

Однако, Вы не ответили на главный вопрос.
Вы пишете: «Надо изменить механизм комплектования и обеспечить народный контроль над элитой». Слово - это хорошо, но как же будет происходить дело, и кто же будет воплощать «истину»?

[mayorov]

Ув. Марта! Ответят на Ваш последний вопрос те, кому это жизненно необходимо, а не советчики(эксперты). Если же Вы более не желаете дискутировать по проблеме диктата(свободы) в искусстве, то благодарю покорно за прелестный междусобойчик. Готов обсудить и другие, не менее насущные темы.
Так вот, к нашим баранам. Диктат характеризуется двумя факторами: кем он осуществляется и над кем. Обновленные причастием фронтом, с обостренной потерями совестью писатели (Фадеев, Симонов, Твардовский, Некрасов) ждановскому «прессу» не поддались, напротив - сохранили крупицы великого художественного наследия. За нравственную обстановку в своей епархии, за обструкцию Ахматовой и Зощенко, любой из творцов несет персональную ответственность.
Хрущевские же кураторы искусства, доведшие до абсурда культурную ситуацию, ламинировали проблему противостояния художника власти к вопросу «свободы слова» и «самовыражения». На самом деле, и тогда, и сейчас стоит единственная, в русской цивилизационной парадигме, проблема - долга художника перед носителем культуры, народом.

[Марта]

С Вами трудно не согласиться.
В завершение нашей дискуссии предлагаю ссылку, которая, возможно, окажется Вам интересной.

http://cldlune.livejournal.com/212557.html
(И.В. Сталин. Выступление на встрече с творческой интеллигенцией)