Юрий Озеров. Сталинград. Опции

[Konstanten]

Сегодня - день Сталинградской победы.

С.Чернецкий. Марш воинов-сталинградцев.

Л.Книппер. Полюшко-поле.

Предлагю обсудить фильм Юрия Озерова -"Сталинград". Было бы интересно пообсуждать не только фильм,но и всю Сталинградскаую битву.
Сам фильм создавался в начале горбачевской "перестройки" и в него уже проникло то , что потом так развилось и стало называться "фальсификацией истории" Великой Отечественной войны.
1 серия
http://www.youtube.com/watch?v=M7MEs_eWKO4

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53385

2 серия
http://www.youtube.com/watch?v=pTEUjymqPo0

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53404

Сообщение отредактировал Konstanten - 2.2.2012, 19:35

[Konstanten]

30 июня-3 июля 1942.Наступление группировок Вейхса и Паулюса (6 армия).

30 июня 1942 года, 374-й день войны

40-й армейский корпус выступает.
Обстановка. Во второй половине дня под Севастополем настолько серьезные успехи, что падение города и порта следует ожидать со дня на день.
Наступление 40-го моторизованного корпуса началось вполне успешно.
Наступающие войска Вейхса продолжают продвигаться вперед. Сопротивление противника на фронте усиливается, он оказывает давление из района Ливен на наш северный фланг.
На остальных участках фронта спокойно.

1 июля 1942 года, 375-й день войны

Наступление войск северного фланга 6-й армии (40-й армейский корпус) развивается весьма успешно; войска достигли и частично форсировали реку Оскол.
Левый фланг ударной группировки неожиданно быстро продвинулся в направлении Старого Оскола.
На центральном участке фронта ударной группировки (правый фланг 29-го армейского корпуса) идут упорные бои.
Войска правого крыла Вейхса успешно продвигаются вперед, в то время как венгры на правом фланге участка прорыва наступают очень медленно.
Несмотря на сопротивление на центральном участке прорыва, войска также продвигаются вперед.
Противник усиливает нажим на северный фланг нашей группировки из района Ливен и пытается заставить левое крыло Вейхса перейти к обороне.

2 июля 1942 года, 376-й день войны


На фронте группы армий «Юг» наступление 6-й армии замедлилось в результате встреченного 40-м армейским корпусом упорного сопротивления противника.
У Волоконовки и западнее противник прилагает все усилия к тому, чтобы не допустить нашего прорыва на Валуйки, пока он не вывел свои войска на восточный берег Оскола.
8-й армейский корпус хорошо продвигается вперед. Войска Вейхса, по-видимому, сломили сопротивление противника на центральном участке и правом фланге.
Операция принимает маневренный характер. Противник, кажется, ослабил нажим на наше северное крыло и переместил усилия дальше на восток. Все атаки отражены.

3 июля 1942 года, 377-й день войны


Южнее Донца, кроме налетов авиации противника, ничего нового. У 1-й танковой армии также никаких достижений. Противник, по-видимому, переразвертывает войска на север.
Войска 6-й армии разгромили противника и прорвались непосредственно к Валуйкам; ее танки (40-й танковый корпус) форсировали Оскол и взяли направление на Коротояк.
8-й армейский корпус встретился с внутренним крылом армии Вейхса и замкнул кольцо окружения под Старым Осколом,
а теперь продвигается главными силами на юго-восток через Оскол.
Передовые отряды ударной группы Вейхса (24-я танковая дивизия и дивизия «Великая Германия») приближаются к Дону.
Кажется, разгромленные войска противника откатываются здесь назад. Северное крыло, видимо, продолжает растягиваться в восточном направлении,
к Воронежу, и подвергается здесь сильному нажиму со стороны противника, атакующего еще дальше к востоку. Общее течение боев удовлетворительное.
На фронте группы армий «Центр» противник, по-видимому, оттягивает силы с фронта перед 2-й танковой армией в район Воронежа.

Противник, вероятно, знает о нашем оперативном плане. Это подтверждается всем ходом нашего развертывания. Этому способствовала и потеря приказов.
Опасность того, что он сумеет уйти от разгрома.
Вашингтон лишь утешает и заверяет. Никакого действительно второго фронта. Предложение — рассчитывать на 1943 г. Поведение Черчилля — лучшее доказательство.
Отвлекающий маневр на Западе? Сомнительно; очевидно, никаких серьезных обещаний России не дадут. Скорее предупредят о необходимости сражаться дальше.
Предельные территориальные возможности сопротивления России: нефтеносные районы, Ленинград, Москва; экономическая катастрофа.
Две идеи: нажим с севера вполне допустим; перебазирование на восток.
1. Брать Воронеж отнюдь не при любых обстоятельствах. Если выяснится, что противник наступает крупными силами, тогда достаточно выхода к Дону южнее Воронежа.
(По имеющимся данным, промышленность Воронежа не демонтирована.)
2. В ходе дальнейших операций нужны быстрые короткие прорывы, чтобы постоянно нейтрализовать противника по частям...

30/6/42

6-я армия перешла в наступление. Ее главные силы встретили ожесточенное сопротивление между Волчанском и Нешеголом;
противник задействовал здесь даже вкопанные в землю танки.
3-я танковая дивизия передвинута вправо, чтобы атаковать через сектор успешно наступающей 113-й дивизии и выйти в тыл к обороняющимся русским частям.
Если разобраться, неплохой тактический ход, но я опасаюсь ослабления ударной мощи танковых соединений, особенно в случае с 3-й танковой дивизией, которая,
совершая этот маневр, легко может отклониться от направления главного удара. Переговорив с начальником штаба 6-й армии, я узнал,
что дивизия уже находится в процессе осуществления этого маневра. Я напомнил начальнику штаба, что чрезвычайно важно, чтобы река Оскол была форсирована
на юге от города Новый Оскол и чтобы танки как можно быстрей достигли танкодоступной местности на юго-востоке от Чернянки и Старого Оскола.
При этом VIII корпус должен двигаться как можно ближе к находящемуся от него справа ХХХХ корпусу с тем, чтобы острие наступления армии на направлении
главного удара оставалось достаточно мощным. Эти инструкции я позже повторил, отправив 6-й армии телеграмму.
Слабый XXIX корпус (Обстфельдер; в оригинале XIX корпус), который, по идее, должен был лишь эскортировать атаку, добился просто удивительных успехов:
к концу дня он уже достиг Корочи.
В секторе армейской группы Вейхса венграм опять не удалось преодолеть сопротивление русских арьергардов.
Начавшиеся проливные дожди заставили танки остановиться; равным образом, замерли без движения и транспортные колонны с горючим и боеприпасами.
В результате успех оказался минимальным. До сих пор не обнаружено никаких следов того, что русские наращивали здесь свои силы,
чтобы противостоять северному крылу наших атакующих войск, если не считать нескольких свежих танковых подразделений, атаковавших левое крыло армейской группы Вейхса.
Вечером я позвонил Гальдеру и попросил у него разрешения выдвинуть резерв Верховного командования сухопутных сил, следующий за армейской группой Вейхса,
а именно: 340-ю(Бутце)и 323-ю (Берген) дивизии, в восточном направлении вместо юго-восточного, как того хочет он.
Если Гальдер мне это позволит, эти две дивизии будут у меня под рукой, чтобы при необходимости поддержать наступление,
защитить левый фланг танковой армии Гота (4-я армия) или, если ничего этого не понадобится, направить их потом к югу.

1/7/42

Вылетел в Щигры, где встретился с Готом. Мы сошлись на том, что танковая армия будет прорываться к Ростову компактной массой, не обращая внимания на фланги.
Я не смог посетить части, так как хлынули дожди, сделавшие дороги непроходимыми. Поехал в штаб-квартиру 2-й венгерской армии.
Венгры понимают, что имеют дело лишь с арьергардами русских. При всем том венграм не удалось выбить их с хорошо укрепленных позиций.
Я предложил командующему оставить против русского фронта небольшие части, сосредоточить все остальные силы на левом фланге
и возобновить наступление в юго-восточном направлении, следуя за танковой армией. Я знаю, что венгры — смелые люди, но считаю,
что их командные структуры слишком сложны, неуклюжи и медлительны.
Передовые части 3-й танковой дивизии пересекли Ос-кол на юге от Волоконовки. Пехота VIII корпуса также достигла реки в районе Чернянки — великолепное достижение!
Слева от корпуса части статических дивизий наступают на Скородное с южного направления.
В секторе армейской группы Вейхса 387-я дивизия (Яр) достигла деревни в 20 километрах от города Старый Оскол.
Передовые части танковой армии отбили атаки свежих танковых частей русских и вышли к Кулевке. Пехотные дивизии на левом крыле танковой армии достигли Кшени.
На фронте левофлангового корпуса имели место танковые атаки русских. Противник, после достижения первоначального ограниченного успеха, был отбит на всех направлениях.
Верховное командование сухопутных сил настоятельно требует, чтобы я окружил силы русских в излучине реки Оскол на западе от населенного пункта Валуйки.
Штаб 6-й армии считает это вполне возможным делом. Были изданы соответствующие приказы с указанием придвинуть части XVII корпуса к восточному берегу Оскола в промежутке между 3-й танковой дивизией и Валуйками с тем, чтобы не позволить противнику отступить в этом месте через реку.
Я вкратце обрисовал фюреру ситуацию и сказал, что решил направить мобильные силы 6-й армии к северу вместо северо-востока, чтобы отрезать те силы противника,
которые еще нами не отрезаны, и одновременно избавить танковую армию Гота от опасений за ее правый фланг во время наступления армии на Воронеж.
Таким образом, тесное окружение противника на западе от Оскола с закрытием двери в районе Старого Оскола должно осуществляться в основном пехотными частями.
Фюрер согласился.Сразу же после этого разговора пришло сообщение относительно того, что противник отступает перед фронтом 6-й армии.
В этой связи я издал приказ следующего содержания: 6-я армия должна вести преследование противника по всему фронту,
послав свои мобильные силы во главе атакующих войск в направлении населенных пунктов Истобное и Синие Липяги.
Прикрытие правого фланга атакующих войск должно осуществляться пехотными дивизиями по линии Валуйки — Николаевка — Коротояк.
Армейская группа Вейхса будет продолжать атаковать силами венгерской армии и танковой армии Гота в направлении Воронежа.
16-я моторизованная дивизия должна быть направлена к танковой армии после того, как будут заблокированы переправы в районе Старого Оскола.
При этом левое крыло армии будет прикрывать северный фланг атакующих войск.

2/7/42


Атака 6-й армии с целью ликвидации выступа в районе Валуйков хорошо развивается на правом крыле;
однако ее левое крыло остановлено танковыми контратаками противника и не продвинулось ни на шаг до второй половины дня.
3-я танковая дивизия помогла армии отразить эти атаки. Сегодня дивизия все еще находится поблизости от захваченного ею плацдарма в районе Волоконовки!
Это все печальные последствия лихого маневра 30 июня!
Все остальные части армии движутся в направлении Оскола, преодолевая незначительное сопротивление противника.
В секторе армейской группы Вейхса венгры начинают осторожно продвигаться вперед. Противник в этом секторе, вероятно, уже почти полностью отступил.
Авангард 387-й дивизии и подвижные части на острие 4-й армии были атакованы бронетанковыми частями противника; все эти атаки отбиты.
Олым пересечен в нескольких местах, несмотря на ожесточенное сопротивление противника.
Пехотные дивизии на левом крыле танковой армии медленно продвигаются в восточном направлении.
Левое крыло танковой армии и LV корпус (Виров) атаковали противника, но были отражены.
Отмечено активное движение эшелонов с востока в направлении Воронежа и с северо-востока в направлении Ельца.
Вечером обсуждал с Гальдером сложившееся положение; особенно отданный мною приказ о движении к северо-востоку ХХХХ танкового корпуса.
Мне стоило больших трудов уговорить 6-ю армию дать на это согласие, так как она хочет направить танки на Коротояк.
Но там танки «застрянут» в излучине реки и никакой пользы не принесут.
Танки должны быть задействованы прежде всего на танкодоступном направлении на востоке от Оскола с тем, чтобы отбросить противника к востоку
и прикрыть правый фланг 4-й танковой армии. Гальдер согласился с принятыми мной решениями.
Потом я узнал, что Верховное командование не придает больше решающего значения захвату Воронежа.
Это что-то новенькое! В настоящий момент, однако, я должен следовать данным мне приказам, и в этой связи я не могу поворачивать танки к югу, пока не достигну Дона.

...командование {Брянского}фронта не сумело своевременно организовать массированный удар по флангам основной группировки противника, а Ставка и Генеральный штаб, по-видимому, ему в этом плохо помогали.
Действительно, как показали события, танковые корпуса при отражении наступления врага вводились в дело по частям, причем не столько для решения активных задач по уничтожению прорвавшегося врага, сколько для закрытия образовавшихся брешей в обороне наших общевойсковых армий.
Командиры танковых корпусов (генерал-майоры танковых войск М. Е. Катуков, Н. В. Фекленко, М. И. Павелкин,
В. А. Мишулин, В. М. Баданов) еще не имели достаточного опыта, а мы им мало помогали своими указаниями и советами.
Танковые корпуса вели себя нерешительно: боялись оторваться от оборонявшейся пехоты общевойсковых армий, в связи с чем в большинстве случаев сами действовали по методам стрелковых войск, не учитывая своей специфики и своих возможностей.

К исходу 2 июля обстановка на воронежском направлении резко ухудшилась. Оборона на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов оказалась прорванной на глубину до 80 км.
Фронтовые резервы, имевшиеся на этом направлении, были втянуты в сражение. Ударная группировка врага грозила прорваться к Дону и захватить Воронеж.
Чтобы помешать этому, Ставка передала из своего резерва командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф. И. Голикову две общевойсковые армии, приказав развернуть их по правому берегу Дона на участке Задонск — Павловск и обязав Голикова взять на себя руководство боевыми действиями в районе Воронежа.
Одновременно в распоряжение этого фронта передавали 5-ю танковую армию. Вместе с танковыми соединениями фронта она должна была нанести контрудар по флангу и тылу группировки немецко-фашистских войск, наступавшей на Воронеж. В ночь на 3 июля корпуса 5-й танковой армии заканчивали сосредоточение к югу от Ельца. Немедленный и решительный их удар по врагу, рвавшемуся к Воронежу,
мог бы резко изменить обстановку в нашу пользу, тем более что основные силы этой фашистской группировки, понеся уже довольно значительные потери и растянувшись на широком фронте, были связаны боями с нашими войсками.
Однако танковая армия никаких задач от командования фронта не получила. По поручению Ставки мне пришлось срочно отправиться в район Ельца,
чтобы ускорить ввод в сражение танковой армии.

30 июня положение на воронежском направлении осложнилось еще больше.
Противник нанес удар по обороне 21-й армии Юго-Западного фронта, довольно легко прорвал ее и начал быстро продвигаться на Волоконовку и Новый Оскол.
В этих условиях мы получили разрешение Ставки на отвод войск левого крыла 40-й армии. Оно поступило к нам уже в ночь на 1 июля в 2 часа 50 минут.
К тому времени танковые части противника, наступавшие в направлении Быково, Горшечное, оказались по отношению к Старому Осколу значительно ближе,
чем левофланговые соединения нашей 40-й армии, а группа немецких войск, действовавшая в полосе 21-й армии, уже подходила к Новому Осколу.
Организация отвода войск, оказавшихся под угрозой окружения, осложнялась тем, что командующий 40-й армией и ее штаб все не могли восстановить связь с частями.

2 июля крупные силы пехоты и танков противника заняли Горшечное и вели бои в городе Старый Оскол,
перехватив таким образом пути отхода войскам левого крыла нашей 40-й армии. Противотанковый район у Касторного продолжала удерживать 284-я стрелковая дивизия
с приданными [111] ей частями усиления. Восточнее Горшечного и Старого Оскола находились плохо управляемые части 17-го и 24-го танковых корпусов.
С боем отходил на восток 4-й танковый корпус.
24-я танковая дивизия противника и его моторизованные части после занятия Горшечного взяли курс на Синие Липяги.
Их целью было соединение с 23-й танковой дивизией 40-го корпуса и полное окружение левофланговых частей нашей 40-й армии.
К северу от линии Старый Оскол, Синие Липяги, Гремячье для врага открылись пути на Дон и далее на Воронеж.
На исходе 2 июля войска левого крыла 40-й армии в составе трех дивизий и двух бригад оказались окруженными.
Перед ними встала дилемма: пробиваться через боевые порядки противника совместными усилиями или просачиваться небольшими группами?
Наше внимание тем временем сосредоточивалось на другом: во что бы то ни стало и как можно быстрее остановить дальнейшее продвижение противника.
Западнее реки Дон у нас был заранее подготовленный оборонительный рубеж, проходивший по линии Большая Верейка, Долгое, Нижняя Ведуга, Синие Липяги, Репьевка.
Но мы не располагали силами, которые могли бы надежно занять его.
Учитывая это, Ставка отдала распоряжение о включении в состав нашего фронта 3-й и 6-й резервных армий.
Командующему фронтом приказано было переехать с оперативной группой в Воронеж и лично осуществлять руководство боевыми действиями в данном районе.
Но выдвигавшиеся к Воронежу наши резервные армии теперь уже не могли опередить противника не только в занятии подготовленных позиций западнее реки Дон,
но даже и рубежа по самому Дону.
Ф. И. Голиков, прибыв на новое место, направил 3-ю резервную армию (переименованную затем в 60-ю) севернее, а 6-ю — южнее Воронежа.
Головной 232-й дивизии было приказано занять оборону по реке Дон севернее Семилук.
На рубеж западнее и южнее Воронежа отходили правофланговые дивизии 40-й армии и некоторые танковые части.
Однако эти силы не смогли оказать здесь противнику организованного сопротивления.
3 июля стрелковые дивизии, понесшие тяжелые потери в прошлых боях, были сбиты с только что занятых ими позиций и отошли к северо-западу от Воронежа.
Части 4-го танкового корпуса, потерпев неудачу в районе Горшечное, продолжали отход на восток.
17-й и 24-й танковые корпуса отходили за реку Дон на участке Воронеж, Коротояк, по существу не принимая боя.
Пользуясь тем, что противник не успел создать сплошного фронта в районе Горшечное, Старый Оскол, здесь стали прорываться войска левого крыла 40-й армии.
Вместе с ними вышли из окружения генерал-лейтенант Ф. Ф. Жмаченко и генерал-майор И. С. Грушецкий, сделавшие все возможное в тех условиях
для спасения отрезанных соединений.К исходу 3 июля передовые танковые части противника достигли реки Дон западнее Воронежа.
Началась непосредственная борьба за Воронеж.

Контрудар 5-й танковой армии

Обстановка на воронежском направлении продолжала осложняться. Но у нас еще оставались резервы для нанесения сильного контрудара по войскам противника.
Кроме 3-й и 6-й армий Ставка передала нам и 5-ю танковую армию. Действия последней могли быть усилены не потерявшими боеспособность частями 1-го и 16-го танковых корпусов,
а также стрелковыми дивизиями из состава 3-й и 48 и армий.
Этому благоприятствовала и оперативная обстановка. Танковые и моторизованные соединения противника при выходе к Дону растянулись на широком фронте.
Все они уже понесли значительные потери и были связаны боями у Касторного и на подступах к Воронежу.
А развернувшиеся фронтом на север части 13-го армейского корпуса, так же как и части 55-го корпуса, не имели успеха: их сдерживали 1-я гвардейская стрелковая дивизия
и 8-й кавкорпус, выдвинутые из наших фронтовых резервов.
Организацию контрудара взял на себя Генеральный штаб. В ночь на 4 июля командующий 5-й танковой армией генерал-майор А. И. Лизюков получил из Москвы директиву,
обязывающую его лично «ударом в общем направлении Землянск, Хохол (35 километров юго-западнее Воронежа) перехватить коммуникации танковой группировки противника,
прорвавшейся к реке Дон на Воронеж; действиями по тылам этой группы сорвать ее переправу через реку Дон».

30 июня перешли в наступление 6-я немецкая армия и 40-й танковый корпус противника. Вражеская ударная группировка прорвала оборону южнее,
на стыке 21-й и 28-й армий Юго-Западного фронта, еще не успевших восстановить свои силы после недавних неудачных боев на р. Северный Донец.
Продолжая наступление, 6-я немецкая армия своим левым флангом соединилась 3 июля в районе г. Старый Оскол с прорвавшимися туда накануне войсками группы Вейхса.
Часть соединений 40-й и 21-й армий оказалась в окружении. После этого главные силы группы Вейхса устремились на Воронеж, а 6-й армии — на Острогожск.
6 июля подвижные соединения противника форсировали Дон и завязали бои в районе Воронежа. Между Брянским и Воронежским фронтами образовалась брешь.
Это резко осложнило обстановку на обоих фронтах.
Четыре месяца спустя после описываемых событий, когда я стал командующим 40-й армии,
мне подробно рассказали о тех событиях заместитель командарма генерал-майор Ф. Ф. Жмаченко и член Военного совета бригадный комиссар И.-С. Грушецкий.
Попав в окружение, они организовали прорыв вражеского кольца и во главе сохранивших крепкое боевое ядро дивизий отошли за Дон.
Оба они критически оценивали действия тогдашнего командующего 40-й армией генерал-лейтенанта артиллерии М. А. Парсегова. Это меня удивило.
Я знал его еще по войне с белофиннами в 1939—1940 гг. Тогда он, будучи командующим артиллерией 6-й армии, прекрасно справился со своими обязанностями.
Смелый, энергичный, решительный, прекрасно знавший и любивший артиллерийское дело, он быстро схватывал и внедрял все новое, прогрессивное.
Не удивительно, что и по службе он продвигался быстро. В начале Великой Отечественной войны он был уже командующим артиллерией Юго-Западного фронта
и положительно зарекомендовал себя во всех оборонительных и наступательных операциях того периода.
В должности же командующего общевойсковой армией в 1942 г. его сразу постигла неудача.
Вскоре после описанных событий положение войск правого крыла Юго-Западного фронта еще больше ухудшилось.
Наступавшие на северо-восток левофланговые корпуса 6-й немецкой армии повернули на юг.
Они преодолели тыловой оборонительный рубеж и двигались теперь по обе стороны железной дороги Свобода — Миллерово на Россошь.
Таким образом, удар наносился во фланг и тыл 28-й армии и всему Юго-Западному фронту.
В целом ход боевых действий тех дней достаточно широко освещен в советской мемуарной и исследовательской литературе.
Поэтому здесь я кратко коснусь лишь той стороны этих событий, с которой непосредственно связаны мои воспоминания о действиях 38-й армии в июле 1942 г.
Итак, противник нанес удар во фланг и в тыл 28-й армии, которая была нашим правым соседом.
Чтобы предотвратить угрозу главным силам фронта, маршал С. К. Тимошенко решил преградить путь противнику на р. Тихая Сосна.
Для обороны этой реки была выделена часть сил фронта, в том числе взятые из состава 38-й армии следующие соединения: 22-й танковый корпус,
1-я истребительная дивизия, части 52-го укрепленного района, 13-я и 156-я танковые бригады.
Легко представить, насколько понизилась прочность обороны 38-й армии, после того как она лишилась перечисленных выше соединений.
Но мы понимали неизбежность принятого командующим фронтом решения и стремились к тому, чтобы оставшимися силами выполнить свою задачу.

В июне и начале июля 1942 г. -командующий 28-й армией Юго-Западного фронта , где наносила свой главный удар 6 -ая немецкая армия.


28 июня враг перешел в наступление из района Курска и 30 июня из района Волчанска. Известно, чем оно закончилось.
Но как развивались события в полосе 28-й армии Юго-Западного фронта, расскажу.
Будет уместно еще раз напомнить, что после Харьковского сражения армия не пополнялась, войска испытывали недостаток боеприпасов.


И вот когда мы находились в таком ослабленном состоянии, 30 июня 1942 года в 4 часа утра враг начал артиллерийскую и авиационную подготовку
на участках 124, 169, 13, 15 и 175-й дивизий.

В 7 часов утра уже можно было окончательно определить главное направление удара гитлеровцев. Как доложил полковник Рогачевский,
его правый сосед — [241] 124-я стрелковая дивизия, атакованная большим количеством пехоты и танков, отходит в северо-восточном направлении,
оголяя фланг и тыл его соединения. Перед фронтом дивизии — до двух пехотных полков противника при 50 танках. Они атаковали участок 680-го полка.
Первая атака была отбита.
Через полчаса после этого доклада над боевыми порядками дивизий полковников Рогачевского и Родимцева появилось
до 60 пикирующих бомбардировщиков под прикрытием истребителей. У меня авиации не было.
Приказом командования фронта она была переброшена на другое направление. Я немедленно доложил о складывающейся обстановке командующему фронтом.
Моим сообщением о ситуации на 7 часов утра маршал Тимошенко, видимо, остался доволен и пожелал нам успеха.
Меня же неотступно преследовала мысль: где взять хоть одну стрелковую дивизию и по меньшей мере две танковые бригады,
чтобы поддержать 680-й и 34-й гвардейский стрелковые полки и не дать врагу прорвать их оборону?
Год войны научил простой истине, что если своевременно не залатать дыру прорыва и немецкие танки выйдут на оперативный простор,
то потом потребуется в десять раз больше сил и средств, чтобы выправить положение.

В 10 часов С. М. Рогачевский и А. И. Родимцев порадовали докладами об отражении второй атаки.
Докладывая главнокомандующему обстановку на 10 часов утра, я настойчиво просил подбросить в мой резерв одну стрелковую дивизию и две танковые бригады,
которые у меня забрали накануне. Отсутствие резервов не давало мне возможности влиять на ход сражения, тем более что все части очень малочисленна значит,
могут не выдержать танкового тарана. Немного подумав, Тимошенко ответил:— Хорошо. Пока держись. Что-нибудь придумаем!
И мы держались. Но к 12 часам от непрерывных бомбежек и танковых атак наши силы стали иссякать. На участке 680-го полка противник овладел его первой траншеей.
Начали выдыхаться и гвардейцы 34-го полка. Момент был критический. Именно сейчас, не позднее, надо было поддержать эти полки, чтобы отбросить врага в исходное положение.
Я снова доложил главкому обстановку и попросил помощи. Маршал Тимошенко пообещал направить в мое распоряжение 23-й танковый корпус.
«Наконец-то!» — вздохнул я с облегчением. Эту радостную весть я тут же сообщил члену Военного совета и начальнику штаба.
Попросил генерала Л. В. Ветошникова выяснить, где находится 23-й танковый корпус и как скоро можно ожидать его прибытия.
Через полчаса начальник штаба доложил, что корпус находится в 70 километрах от нас и может быть здесь только к утру 1 июля.
«Поздно, — мелькнула мысль, — войска могут не выдержать танкового удара, и тогда поддержка будет запоздалой...
Недаром говорят, дорога ложка к обеду. А сейчас надо немедленно усилить правый фланг армии до прихода 23-го танкового корпуса».
Я вывел один полк из 38-й стрелковой дивизии, с ее же участка взял 65-ю танковую бригаду,
вывел один полк из 175-й стрелковой дивизии и бросил их на помощь 13-й гвардейской и 169-й стрелковым дивизиям. Но вскоре понял, что и эти меры запоздали.


К 14 часам немецкие танки прорвали оборону 680-го и 34-го гвардейского стрелковых полков, а выводимые мною части для усиления правого фланга
еще не начали марша к пунктам сосредоточения.
Чтобы эти части успели прийти на помощь 680-му и 34-му гвардейскому полкам, надо было отдать приказ в 8 часов утра, а не в 12 часов 30 минут дня, как это сделал я.
Но мог ли я пойти на такую меру в 8 часов, когда обстановка еще не прояснилась?
Впоследствии я много думал над этим и всякий раз приходил к выводу, что в 8 часов нельзя было принять такое решение,
потому что противник был не менее активен и на левом фланге армии в полосах 38-й и 175-й стрелковых дивизий;
в ходе боя ослаблять оборону этих дивизий и нарушить принятый боевой порядок было опасно.
Под давлением танков и авиации 169-я и 13-я гвардейская начали с боем отходить. За день противник занял Борисовку, хутора Гришкин и Огибное,
вклинился в нашу оборону на 12 километров.

К утру 1 июля в район Погромца, Дмитровки прибыл 23-й танковый корпус в составе 6-й гвардейской, 6-й, 114-й танковых и 9-й мотострелковой бригад.
Корпус имел только 85 танков. По сравнению с количеством танков у гитлеровцев их было явно недостаточно. Однако беда была не только в этом.
Корпус не мог немедленно уступить в бой. 75-километровый ночной марш измотал личный состав, боевые машины бригад были в таком состоянии,
что на приведение их в порядок требовалось не менее 8 часов. Между тем обстановка требовала начать атаку с раннего утра, пока немцы не подтянули резервы.
При этом условии 1 июля общими усилиями еще можно было, внезапно нанеся удар, отбросить противника назад, восстановить оборону на прежнем рубеже.
Но мы не смогли это сделать. И враг, произведя перегруппировку своих сил, получил возможность с утра 1 июля продолжать активные действия против 13-й гвардейской
и особенно против 169-й стрелковых дивизий, стремясь развить успех в направлении Волоконовка, Пятницкое и в стыке с 21-й армией.
К 14 часам стали поступать сведения из 13-й гвардейской, 169-й стрелковых дивизий и 9-й мотострелковой бригады о том, что в районе Старосельцево, Осколище, Яблоново
противник сосредоточил до 100 танков и 300 автомашин с мотопехотой и начал переправу на левый берег Оскола у деревень Пятницкое и Козловка,
которые находились глубоко в тылу 13-й гвардейской и 169-й стрелковых дивизий.

..ночью (с 1 на 2 июля) последовал приказ главкома отвести левый фланг 28-й армии на рубеж Астахов, Старый Хутор, Буденновка, Григорьевка,
а на правом фланге прочно удерживать ранее занимаемые позиции и после перегруппировки частей начать оттуда контратаку, отбросить немцев на правый берег Оскола
и занять оборону по его левому берегу от Волоконовки до Ветчинниково. Но время было уже упущено, и в сложившейся ситуации не представлялось реальной возможности
выполнить этот приказ.
Затем были получены указания: 23-му танковому корпусу с утра 2 июля перейти в наступление на север, разгромить танковую группировку противника
в районе Осколище, Старосельцево и войти в связь с 13-м танковым корпусом 21-й армии.
Где находился этот корпус, мы не знали, и штаб фронта нас об этом не информировал.
Как стало известно позднее, корпус вел тяжелые бои восточнее Белгорода на рубеже Червонная Дубрава, Дегтярное у берегов рек Нежеголь и Волчья.
30 июня после короткой артиллерийской подготовки и массированного удара бомбардировочной авиации по боевым порядкам стрелковых соединений
и танкового корпуса противник перешел в наступление в полосе 21-й армии.
Главный удар был нанесен по правому флангу 76-й стрелковой дивизии вдоль левого берега реки Нежеголь, вспомогательный — по левому флангу 124-й стрелковой дивизии вдоль правого берега реки Волчья.
Измотанные в предыдущих боях, стрелковые дивизии не смогли сдержать удар такой силы и начали организованный отход, чтобы не попасть в окружение.
Их отход прикрывал 13-й танковый корпус. Бои носили ожесточенный маневренный характер. В отдельные периоды в них участвовало с обеих сторон до 400 танков.
Танкисты 13-го дрались мужественно, изобретательно. За день они сожгли и подбили 98 вражеских танков, то есть больше трети бронеединиц вражеской ударной группировки,
действовавшей в районе реки Волчья.

Однако противник перегруппировал силы, предпринял еще три атаки и повернул ход сражения в свою пользу.
Несмотря на частный успех танкистов и нанесенные неприятелю потери, общая обстановка к исходу дня для оборонявшейся здесь 21-й армии складывалась неблагоприятно.
С утра 1 июля бои разгорелись с новой силой. 13-й танковый корпус, прикрывая отступающие стрелковые части огнем своих орудий, медленно отходил с рубежа на рубеж.
Соединиться с ним в таких условиях, не зная его точного местонахождения, танкисты 23-го танкового корпуса не смогли.
Этот факт свидетельствует о том, что командование фронта резервов уже не имело, а его попытки организовать эффективное противодействие врагу
не всегда основывались на реальных возможностях.С утра 2 июля неприятель возобновил активные действия против войск 28-й.
Части мужественно вели тяжелые оборонительные бои. В 6 часов утра 23-й танковый корпус нанес контрудар из района Погромца на север, к 10 часам овладел хутором Яблоново, высотой и рощей, что южнее хутора Емельянов. Здесь он был атакован большим количеством танков с мотопехотой и подвергся бомбежке.
Под ударами танков, артиллерии и авиации отважные танкисты в течение дня пытались прорвать вражескую оборону то на одном, то на другом участке, но их усилия не получили дальнейшего развития.

В 12 часов свыше ста танков с пехотой при поддержке пикирующих бомбардировщиков атаковали передний край 13-й и 15-й гвардейских стрелковых дивизий.
Гвардейцы отбивались до последней возможности, подожгли до 30 танков, вывели из строя свыше двух тысяч солдат и офицеров, но к 15 часам их силы стали иссякать.
Во второй половине дня я приехал в район войск северо-западнее Аркатово, где встретился с командиром 13-й гвардейской полковником А. И. Родимцевым и не узнал его — настолько он был удручен утратами своих бойцов и командиров. До этого Александр Ильич даже в самые трудные минуты не терял железного самообладания.
С болью в сердце докладывал он, что авиабомбежки, продолжавшиеся без перерыва пять часов, поколебали стойкость его гвардейцев.
Некоторые в таком аду становились невменяемыми, утрачивали способность понимать команды.
К вечеру неприятель занял прибрежные села и хутора. Он стремился отрезать 15-ю гвардейскую и 38-ю стрелковые дивизии от переправ и баз снабжения.
К этому времени 23-й танковый корпус вел бой в полном окружении. Я приказал танкистам пробиваться сквозь боевые порядки врага в район Аркатово, Казначеевка, Колпаково, с тем чтобы преградить противнику путь к сохранившимся у нас переправам.

Остатки 169-й стрелковой дивизии и 91-й танковой бригады отошли на левый берег Оскола и удерживали Волоконовку.
15-я гвардейская и 38-я стрелковые дивизии по-прежнему сражались на рубеже Старый Хутор, Бутырка, Буденновка, Григорьевка,
хотя враг навис над правым флангом и тылом 15-й гвардейской, создал угрозу ее окружения.
Неблагоприятно сложилась обстановка и на левом фланге 38-й дивизии, действовавшей на левом фланге армии.
Ее левый сосед — 32-я кавалерийская дивизия начала отходить в юго-восточном направлении, оголяя фланг и тыл стрелковых частей.

Сообщение отредактировал Konstanten - 11.7.2012, 0:26