Юрий Озеров. Сталинград. Опции

[Konstanten]

Сегодня - день Сталинградской победы.

С.Чернецкий. Марш воинов-сталинградцев.

Л.Книппер. Полюшко-поле.

Предлагю обсудить фильм Юрия Озерова -"Сталинград". Было бы интересно пообсуждать не только фильм,но и всю Сталинградскаую битву.
Сам фильм создавался в начале горбачевской "перестройки" и в него уже проникло то , что потом так развилось и стало называться "фальсификацией истории" Великой Отечественной войны.
1 серия
http://www.youtube.com/watch?v=M7MEs_eWKO4

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53385

2 серия
http://www.youtube.com/watch?v=pTEUjymqPo0

http://www.ivi.ru/watch/stalingrad/53404

Сообщение отредактировал Konstanten - 2.2.2012, 19:35

[Konstanten]

Подготовка к контрнаступлению 19 ноября.Продолжение 3

http://www.e-reading.org.ua/bookreader.php..._1942-1971.html

10 ноября 1942 года
Наша 6-я и 3-я румынская армии
Сегодня продолжалось сосредоточение сильной группировки войск противника перед правым флангом и группировки послабее перед левым флангом 3-й румынской армии.
Отмечено появление двух новых стрелковых дивизий севернее Клетской и двух стрелковых дивизий 5-й танковой армии в районе южнее устья Хопра.
Перед правым флангом авиаразведкой, кроме того, обнаружено сосредоточение крупных танковых сил.
Это, по-видимому, 7-й танковый корпус, снятый с участка фронта перед нашим 40-м танковым корпусом (135 танков в районе севернее Клетской).
(Konstanten: 7 танковый корпус в это время находися в резерве Стаки ВГК. )
Появление штаба Юго-Западного фронта в районе северо-западнее Серафимовича указывает на то, что русские планируют крупные наступательные операции.

11 ноября 1942 года
Наша 6-я и 3-я румынская армии
В Сталинграде никаких изменений.
Сосредоточение войск в районе Дубовка – Качалинская дает основание полагать, что противник, несмотря на то что снял часть подразделений, стоявших перед 14-м танковым корпусом, и передислоцировал их в западном направлении, пытается сохранить определенные силы и средства между Волгой и Доном.

Это позволит ему в дальнейшем перейти там к наступательным действиям ограниченного характера.
Передислокация штаба 21-й русской армии в восточном направлении в район Игнатьевского (по показаниям пленных) и выдвижение передового командного пункта 65-й армии подтверждают сосредоточение наступательной группировки противника перед правым флангом 3-й румынской армии.
Сегодня интенсивность движения по дорогам по обе стороны реки Медведицы снизилась, но это, по-видимому, указывает на окончание сосредоточения войск противника.

12 ноября 1942 года
Все более отчетливыми становятся признаки возможного перехода противника в наступление на фронте перед союзными армиями.
Наряду с уже установленными нами двумя районами сосредоточения его сил и средств на флангах 3-й румынской армии, где его можно считать уже готовым к наступательным действиям, все более ясно вырисовывается еще один район концентрации войск под Калачом.
Об этом свидетельствует радиосвязь 63-й армии с 6-7 неустановленными соединениями, предполагаемое выдвижение туда 1-й гвардейской армии, усиленное движение железнодорожных составов к Калачу (может быть, переброска частей 5-й танковой армии), а также информация по линии абвера о появлении в районе новых соединений и частей.
Как распределяются эти силы по фронту, пока еще неясно.

Признаков скорого перехода к наступательным операциям здесь еще нет.Неясность обстановки не позволяет определить конкретные намерения противника.
Следует тем не менее считаться с началом его наступления в ближайшем будущем против 3-й румынской армии, чтобы отрезать линию железной дороги на Сталинград, создать угрозу находящимся восточнее ее немецким войскам и вынудить нас отвести свои силы от Сталинграда, а также освободить водный путь по Волге.
Для более значительных операций имеющихся сейчас у противника сил, по-видимому, недостаточно (перед правым флангом 3-й румынской армии он располагает 16 стрелковыми дивизиями и 1-4 танковыми бригадами, перед левым – 7 стрелковыми и 3 кавалерийскими дивизиями).
]Пока трудно судить, можно ли сразу после завершения операции против 3-й румынской армии ожидать крупных наступательных действий противника через Дон против 8-й итальянской и 2-й венгерской армий с целью продвижения на Ростов или же одновременно с наступлением на 3-ю румынскую армию он предпримет наступательные действия ограниченного характера и против 8-й итальянской и 2-й венгерской армии.
Показания одного из пленных офицеров, назвавшего в качестве цели наступления железную дорогу Морозовск – Сталинград, по-видимому, подтверждают второе предположение.
Продолжающийся подвод резервов противника в район перед фронтом 3-й румынской армии подкрепляет наше мнение о том, что он закончил подготовку к переходу в наступление, в особенности на правом фланге армии.

13 ноября 1942 года
Наша 6-я и 3-я румынская армии
Оценка противника – та же, что и в предыдущие дни (прибытие новых частей и подразделений в район Клетской; движение ночью до 2500 автомашин, главным образом в юго-западном направлении в районах Клетская, Фролово, Михайловка, устье Хопра; предполагаемая выгрузка войск и техники в Фролове и Михайловке).

14 ноября 1942 года
Обстановка в полосе 3-й румынской армии
В поведении противника изменений не отмечено. Его группировки перед обоими флангами армии усилены каждая кавалерийским корпусом (перед правым флангом отмечено появление 6-й гвардейской стрелковой дивизии 3-го гвардейского кавалерийского корпуса, перед левым флангом – 21-й кавалерийской дивизии 8-го кавалерийского корпуса, под Клетской – 5-й истребительно-противотанковой бригады резерва главного командования).
Оценка противника – прежняя.

15 ноября 1942 года
Обстановка в полосе 3-й румынской армии
Оценка противника – та же. Отмечается лишь некоторое снижение его активности и ослабление движения перед фронтом армии.
Радиоразведкой отмечено появление в полосе 63-й армии нового гвардейского стрелкового корпуса.Нумерация его не установлена, предположительно это 3-й гвардейский стрелковый корпус.

16 ноября 1942 года
Обстановка в полосе действий нашей 6-й и 3-й румынской армии
Поведение противника и данные радиоразведки свидетельствуют о необходимости усиления внимания к излучине Дона южнее Кременской (активизация боевых действий перед правым флангом 376-й пехотной дивизии), появление двух новых дивизий (их номера пока не выяснены) в полосе действий 65-й армии, выдвижение к фронту 258-й стрелковой дивизии армейского резерва – на левый фланг 376-й пехотной дивизии. Ранее авиаразведка сосредоточения войск противника в этом районе не обнаруживала.
Разграничительная полоса между 63-й и 1-й гвардейской армией в районе западнее Серафимовича еще не установлена.

17 ноября 1942 года
3-я румынская армия
Прекращение активной переброски войск противника в район западнее Серафимовича и усиление передислокации его частей вблизи от фронта позволяют сделать вывод: выстраиваются боевые порядки для наступления.
Оценка противника – без изменений.
Возможна переправа через Дон в отдельных местах.

18 ноября 1942 года
4-я танковая и 6-я немецкие армии, 3-я румынская армия
По показаниям пленных, ожидается прибытие трех новых танковых бригад, которые, предположительно, войдут в состав 13-го танкового корпуса.
Это означает дополнительное усиление войск противника перед 6-м румынским армейским корпусом.
Ожидаемые наступательные действия противника – хотя и ограниченного характера – могут выйти за рамки местного значения.
К тому же пока неясно, будут ли задействованы новые танковые части на восточном фланге 6-й румынской армии или же в южной части – в районе Бекетовки.
Хотя на фронте 3-й румынской армии ведутся бои местного значения, передислокация сюда 111-й стрелковой дивизии из резерва 61-й русской армии, находящейся в полосе действий группы армий «Центр», свидетельствует о дальнейшем усилении войск противника.
Не исключается возможность одновременного перехода противника к наступательным действиям из района Бекетовки (или же против восточного фронта 6-го румынского армейского корпуса) и на Донском фронте – против 3-й румынской армии.

Мы срочно создавали артиллерийские дивизии — новую форму организации артиллерии, которой предстояло выдержать боевой экзамен в предстоящей наступательной операции.
По нашему замыслу эти дивизии должны были стать постоянно действующими, хорошо управляемыми, мощными артиллерийскими кулаками.
Обладая большой силой и маневренностью, они станут основой наших крупных артиллерийских группировок, способных создавать массированный огонь любой концентрации на нужном направлении.
В глубоком тылу проходило обучение и полное оснащение артиллерийских частей и соединений — резервов Ставки.
Им предстояло отправиться на правый берег Волги для участия в наступлении.
.....

Артиллеристы фронта проявили немало смекалки, чтобы ввести противника в заблуждение.
Они значительно сократили общее количество пристреливающихся батарей, зато эти батареи день за днем накапливали ценные данные, которые с успехом могла использовать прибывающая сюда артиллерия усиления.
Применялась и разработанная еще в довоенное время методика использования специально выделенных пристрелочных орудий, которые давали необходимые данные для стрельбы всей артиллерии подобного калибра.

Глубина прорыва для ударной группировки войск Юго-Западного фронта намечалась в 120 километров, а для ударной группировки войск Сталинградского фронта — до 100 километров.

Развивать успех необходимо в высоких темпах с тем, чтобы за 3-4 суток завершить окружение вражеских войск.

В этой обстановке наша артиллерия, тесно взаимодействуя с авиацией, должна нанести сокрушительные удары на всю оперативную глубину обороны врага, проложить своим огнем путь подвижным оперативным соединениям — трем танковым, двум механизированным и трем кавалерийским корпусам, а зенитчики были обязаны надежно прикрыть их от воздушного противника.
Уже совсем было близко 19 ноября, день решительного наступления. Мы стали измерять время уже не сутками, а часами.

Артиллеристы получали от всех родов войск самые последние данные о вражеских огневых точках, наблюдательных пунктах и узлах связи.
Эти сведения учитывались в планах артиллерийского наступления.
Перед решающим сражением всегда нервничаешь, беспокоишься, думаешь о том, не упущено ли что-нибудь, все ли сделано.
48 часов, оставшихся до начала операции, я тщательно распределил: в блокноте были записаны сотни дел, отмечено, с кем встретиться, кого лишний раз подбодрить, что еще раз проверить.

На фронте всегда много неожиданностей. Так случилось и 17 ноября: А. М. Василевского и меня срочно вызвали в Москву для доклада о готовности Сталинградской наступательной операции.
Сам ли Сталин это придумал или ему кто-нибудь посоветовал, но это была совершенно никчемная затея: ведь могли и другими путями провести эту проверку, к тому же связь работала безупречно. Очень обидно отрываться от дел в такой ответственный момент. Ведь у нас здесь оставалось еще столько работы!
В самолете я перебирал в памяти те брошенные дела, которые в какой-то мере могли повлиять на подготовку к предстоящему наступлению, и беспокоился, будут ли они без меня доведены до конца.

Наш доклад в Ставке ничего существенного не дал. План наступления был одобрен.
Я лишь получил некоторые указания о том, чтобы получше обеспечить в артиллерийском отношении намечающийся 6 — 8 декабря удар по противнику на среднем Дону силами левого крыла Воронежского и правого крыла Юго-Западного фронтов. Но ведь все эти указания можно было бы сообщить по телефону или прислать с доверенным лицом. Чувство досады стало еще острее.

К великому сожалению, вылететь обратно 18 ноября не представилось возможным. Было обидно, что не доведется присутствовать при начале операции небывалого размаха.
Так хотелось увидеть собственными глазами наступление ударной группировки Юго-Западного фронта, где мы имели общее превосходство над противником: в орудиях и танках — двукратное, в минометах — более чем трехкратное. На направлениях главных ударов армий это превосходство было еще значительнее.

Мысленно я рисовал картины боев и больше всего беспокоился, как пройдет период артиллерийской подготовки атаки, как удастся нашим артиллеристам разделаться в этот период с артиллерией и минометами противника, насколько удачен будет переход от артподготовки к сопровождению наступающих войск... Ох, уж этот неуместный вызов в Москву!
Все свободное время после доклада в Ставке я использовал для решения многих вопросов обеспечения последующей операции на среднем Дону. Меня атаковали ближайшие помощники, у которых накопилась уйма срочных дел.

Порадовал меня в этот день приказ наркома обороны, имевший большое значение для артиллерии:
«В целях улучшения руководства и повышения ответственности артиллерийских начальников за боевое применение артиллерии приказываю начальников артиллерии Красной Армии, фронта, армии, корпуса впредь именовать — командующий артиллерией Красной Армии, фронта, армии, корпуса».Вскоре этот приказ был распространен на начальников артиллерии дивизий и бригад.
В дальнейшем командующие артиллерией фронтов и армий стали членами военных советов.
Артиллерийские командиры впервые в истории отечественных вооруженных сил стали полновластными начальниками подчиненных частей и несли теперь в полном объеме ответственность за их боевые действия.
Утром 19 ноября, выезжая на аэродром, мы с А. М. Василевским очень нервничали — в эти часы в приволжской степи уже началась мощная артиллерийская подготовка.

http://www.youtube.com/watch?v=PtC6dbWkovA
http://www.youtube.com/watch?v=X9foZyMJVXg...tailpage#t=103s
http://www.youtube.com/watch?v=X9foZyMJVXg...tailpage#t=576s

Главную роль на первом этапе контрнаступления выполнял Юго-Западный фронт, командующим которым был генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин.
Юго-Западный фронт, нанося мощные и глубокие удары, действовал с плацдармов на правом берегу Дона в районах Серафимовича и Клетской. Сталинградский фронт наступал из района Сарпинских озер. Ударные группировки обоих фронтов должны были соединиться в районе Калач (Калач-на-Дону) — хутор Советский и тем самым завершить окружение основных сил противника под Сталинградом.

Юго-Западный фронт, развернув свою главную группировку в составе 21, 5-й танковой армий, части сил 1-й гвардейской армии и других мощных средств прорыва с плацдармов юго-западнее Серафимовича и в районе Клетской, должен был прорвать оборону 3-й румынской армии и стремительно развивать удар подвижными соединениями на юго-восток с целью выхода на Дон на участке Большенабатовская—Калач. В результате этого удара войска фронта должны были выйти в тыл сталинградской группировке и отрезать ей все пути отхода на запад.

Обеспечение наступления ударной группировки фронта с юго-запада и запада и образование внешнего фронта окружения на этом направлении возлагались на правофланговую армию Юго-Западного фронта, 1-ю гвардейскую армию под командованием генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко, в последующем на основные силы 5-й танковой армии под командованием генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. Эти войска, развивая наступление на запад, юго-запад и юг, должны были на третий день операции выйти на рубеж от Вешенской до Боковской и далее по реке Чир до Обливской.


Донской фронт, командующий генерал К. К. Рокоссовский, должен был нанести два вспомогательных удара. Один одновременно с Юго-Западным фронтом из района восточнее Клетской на юго-восток силами 65-й армии с целью свертывания обороны противника на правом берегу Дона. Второй — силами 24-й армии из района Качалинской вдоль левого берега Дона на юг в общем направлении на Вертячий с целью отсечения войск противника, действовавших в малой излучине Дона, от его группировки в районе Сталинграда.
66-я армия своими активными действиями севернее Сталинграда должна была прочно сковать противника и лишить его возможности маневрировать резервами. Действия наземных войск Донского фронта поддерживались 16-й воздушной армией под командованием генерал-майора авиации С. И. Руденко.

Сталинградский фронт, командующий генерал А. И. Еременко, своей ударной группировкой, в которую входили 51, 57-я и 64-я армии, должен был перейти в наступление на участке от Ивановки до северной оконечности озера Барманцак. Этой группировке ставилась задача прорвать оборону противника и, развивая удар в северо-западном направлении, выйти в район Калач—хутор Советский, где и соединиться с войсками Юго-Западного фронта, завершив окружение врага в районе Сталинграда.
51-я армия под командованием генерал-майора Н. И. Труфанова прорывала оборону противника с плацдармов на перешейках между озерами Сарпа, Цаца и Барманцак и основными силами развивала наступление на северо-запад в общем направлении на Абганерово.
57-я армия генерала Ф. И. Толбухина и 64-я армия генерала М. С. Шумилова переходили в наступление из района Ивановки в западном и северо-западном направлениях с целью охвата вражеской группировки с юга.
62-я армия генерала В. И. Чуйкова, находившаяся в Сталинграде, должна была активной обороной сковать войска противника, действовавшие непосредственно в городе, и быть в готовности к переходу в наступление.


Для обеспечения наступления войск ударной группировки Сталинградского фронта с юго-запада и создания внешнего фронта окружения на этом направлении использовалась 51-я армия (в том числе и 4-й кавалерийский корпус генерала Т. Т. Шапкина), которая должна была наступать на юго-запад в общем направлении на Абганерово, Котельниково (Котельниковский).
Войска Сталинградского фронта поддерживались 8-й воздушной армией под командованием генерал-майора авиации Т. Т. Хрюкина.

При подготовке контрнаступления предстояло провести колоссальные перевозки войск и материально-технических средств для всех фронтов, особенно для вновь создаваемого Юго-Западного фронта. Надо отдать должное Генеральному штабу и штабу тыла Красной Армии. Они блестяще справились с сосредоточением сил и средств для операции.
На перевозке войск и грузов работало 27 тысяч машин. Железные дороги ежедневно подавали 1300 вагонов грузов. Войска и грузы для Сталинградского фронта перевозились в исключительно сложных условиях осеннего ледохода на Волге. С 1 по 20 ноября через Волгу было переправлено свыше 111 тысяч человек, 427 танков, 556 орудий, 14 тысяч автомашин, около 7 тысяч тонн боеприпасов.


С 1 по 4 ноября были рассмотрены и откорректированы планы Юго-Западного фронта, а затем во всех деталях были рассмотрены и увязаны планы действий 21-й армии и 5-й танковой армии.
При проработке плана действий в штабе Юго-Западного фронта, кроме меня, присутствовали и другие представители Ставки: по вопросам артиллерии — генерал Н. Н. Воронов, авиации — генералы А. А. Новиков и А. Е. Голованов, по бронетанковым войскам — генерал Я. Н. Федоренко, которые помогли глубже отработать вопросы применения и взаимодействия важнейших родов войск.
4 ноября в штабе 21-й армии состоялось рассмотрение хода подготовки к наступлению 21-й и 65-й армий.
На это совещание было приглашено командование Донского фронта и 65-й армии. А. М. Василевский в эти дни работал в войсках Сталинградского фронта, проверяя ход подготовки 51, 57-й и 64-й армий.
Мы с ним условились, что я прибуду туда же.
Работая в войсках, мы детально изучали сведения о противнике, характере его обороны, расположении основных сил и общей системы огня, наличии и месте противотанковых средств и противотанковых опорных пунктов.
........
Завершив отработку планов войск Сталинградского фронта 12 ноября, мы с А. М. Василевским позвонили И. В. Сталину и сказали, что нам нужно лично доложить ему ряд соображений, связанных с предстоящей операцией.
13 ноября утром мы были у И. В. Сталина. Он был в хорошем расположении духа и подробно расспрашивал о положении дел под Сталинградом, о ходе подготовки контрнаступления.
Основные положения нашего доклада сводились к следующему.

Касаясь соотношения сил как в качественном, так и в количественном отношении, мы указали, что на участках наших главных ударов (Юго-Западный и Сталинградский фронты) по-прежнему обороняются в основном румынские войска. По данным пленных, общая их боеспособность невысокая. В количественном отношении на этих направлениях мы будем иметь значительное превосходство, если к моменту перехода в наступление немецкое командование не перегруппирует сюда свои резервы. Но пока никаких перегруппировок наша разведка не обнаружила. 6-я армия Паулюса и основные силы 4-й танковой армии находятся в районе Сталинграда, где они скованы войсками Сталинградского и Донского фронтов.
Наши части, как и предусмотрено планом, сосредоточиваются в назначенных районах, и, судя по всему, разведка противника их перегруппировки не обнаружила. Нами приняты меры к еще большей скрытности передвижений сил и средств.

Задачи фронтов, армий и войсковых соединений отработаны. Взаимодействие всех родов оружия увязано непосредственно на местности. Предусмотренная планом встреча войск ударных группировок Юго-Западного и Сталинградского фронтов отработана с командующими, штабами фронтов армий и тех войск, которые будут выходить в район хутора Советский—Калач. В авиационных армиях подготовка, видимо, будет закончена не раньше 15 ноября.

Варианты создания внутреннего фронта окружения сталинградской группировки противника и внешнего фронта для обеспечения ликвидации окружаемого врага можно считать отработанными.
Подвоз боеприпасов, горючего и зимнего обмундирования несколько задерживается, но есть все основания рассчитывать, что к исходу 16—17 ноября материальные средства будут доставлены войскам.
Контрнаступательную операцию можно начать войсками Юго-Западного и Донского фронтов 19 ноября, а Сталинградского фронта — на сутки позже.
Разница в сроках объясняется тем, что перед Юго-Западным фронтом стоят более сложные задачи. Он находится на большем удалении от района Калач—хутор Советский, и ему предстоит форсировать Дон.
Верховный слушал нас внимательно. По тому, как он не спеша раскуривал свою трубку, разглаживал усы и ни разу не перебил наш доклад, было видно, что он доволен. Само проведение такой крупной контрнаступательной операции означало, что инициатива переходит к советским войскам. Все мы верили в успех предстоящего контрнаступления, плоды которого могли быть значительными для освобождения нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков.

Пока мы докладывали, в кабинете Верховного собрались члены Государственного Комитета Обороны и некоторые члены Политбюро. Нам пришлось повторить основные вопросы, которые были доложены в их отсутствие.
После краткого обсуждения плана контрнаступления он был полностью утвержден.

Мы с А. М. Василевским обратили внимание Верховного на то, что немецкое главное командование, как только наступит тяжелое положение в районе Сталинграда и Северного Кавказа, вынуждено будет перебросить часть своих войск из других районов, в частности из района Вязьмы, на помощь южной группировке.
Чтобы этого не случилось, необходимо срочно подготовить и провести наступательную операцию в районе севернее Вязьмы, в первую очередь разгромить немцев в районе ржевского выступа. Для этой операции мы предложили привлечь войска Калининского и Западного фронтов.

— Это было бы хорошо, — сказал И. В. Сталин. Но кто из вас возьмется за это дело?
Мы с Александром Михайловичем предварительно согласовали свои предложения на этот счет, поэтому я сказал:
— Сталинградская операция во всех отношениях уже подготовлена. Василевский может взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда, я могу взять на себя подготовку наступления Калининского и Западного фронтов.

Согласившись с нашим предложением. Верховный сказал:
— Вылетайте завтра утром в Сталинград. Проверьте еще раз готовность войск и командования к началу операции.
14 ноября я вновь был в войсках Н. Ф. Ватутина, А. М. Василевский — у А. И. Еременко.
На следующий день я получил от И. В. Сталина нижеследующую телеграмму:
«Товарищу Константинову.
Только лично.

День переселения Федорова и Иванова можете назначить по Вашему усмотрению, а потом доложите мне об этом по приезде в Москву. Если у вас возникнет мысль о том, чтобы кто-либо из них начал переселение раньше или позже на один или два дня, то уполномочиваю Вас решить и этот вопрос по Вашему усмотрению.

Васильев.

13 часов 10 минут 15.11.42 г.».

Переговорив с А. М. Василевским, мы назначили срок перехода в наступление для Юго-Западного фронта и 65-й армии Донского фронта 19 ноября, для Сталинградского фронта 20 ноября. Верховный утвердил наше решение.
17 ноября я был вызван в Ставку для разработки операции войск Калининского и Западного фронтов.

А вот так в фильме Ю.Озерова трактуют причины участия Г.К.Жукова во второй Ржевско-Сычевской ("Марс") и Великолукской операциях

http://www.youtube.com/watch?v=pTEUjymqPo0...ailpage#t=4118s

"Берия" ,оказывается, всё подслушал. Правда , настоящий Л.П.Берия в это время противоборствовал на Кавказе с командующим группой "А".
Но дело даже не в этом. Вот так командир 2 кавалерийского корпуса генерал П.А.Белов описывает свой разговор с участием И.В.Сталина и Г.К.Жукова в середине ноября 1941 года.
И.В.Сталину , чтобы понять ни перед кем нескрываемую и частую профессиональную заносчивость Г.К.Жукова, не надо было обращаться к шпионам.

http://militera.lib.ru/memo/russian/belov_pa/02.html

Жуков ознакомился с моим планом и утвердил его.
— Завтра едем в Москву, к товарищу Сталину. Будьте готовы, — предупредил он на прощание.
В 15 часов 45 минут я подъехал к условленному месту на улице Фрунзе. Пасмурный холодный день близился к концу, наступали ранние осенние сумерки. Вскоре появилась машина Жукова, и я пересел в нее.
Въехали в Кремль через Боровицкие ворота. Небольшой отрезок пути прошли пешком. Шагали молча и быстро. Только в одном месте командующий чуть задержался, показал рукой на круглую яму:
— Авиабомба.
Воронка была большая. Я прикинул на глаз — не иначе как от полутонной бомбы.
Неподалеку от воронки — вход в подземное помещение.
Мы спустились по ступенькам и очутились в длинном коридоре. Справа двери, как в купированном вагоне. Много охраны.
Жуков оставил меня в одном из «купе», а сам ушел, Я снял шинель и фуражку. Разумеется, перед встречей с Верховным Главнокомандующим испытывал некоторое волнение и беспокойство.
Осмотрел себя. Вид у меня был не совсем подходящий для такого приема: красноармейская гимнастерка, охотничьи сапоги с отворотами.
«Если спросят, почему не по форме одет, отвечу, что форма износилась, — успокаивал я себя. — Да и не очень-то повоюешь сейчас в хромовых сапогах...»
Едва успел подумать об этом, как появился секретарь Сталина, поздоровался и повел за собой.
В самом конце коридора — открытая дверь в просторную, ярко освещенную комнату.
В дальнем левом углу ее — большой письменный стол. Несколько телефонов. Жуков представил меня Сталину, стоявшему посреди кабинета.
Сейчас, воспроизводя в памяти прошлое, я невольно припоминаю мелкие, на первый взгляд не очень значительные детали, удивившие тогда меня, вызвавшие недоумение.
В те годы много писали о Сталине в газетах, называли его твердым, прозорливым, гениальным — одним словом, на эпитеты не скупились.
Я не видел его с 1933 года. С тех пор он сильно изменился: передо мной стоял человек невысокого роста с усталым, осунувшимся лицом. За восемь лет он постарел, казалось, лет на двадцать. В глазах его не было прежней твердости, в голосе не чувствовалось уверенности. Но еще больше удивило меня поведение Жукова. Он говорил резко, в повелительном тоне.
Впечатление было такое, будто старший начальник здесь Жуков. И Сталин воспринимал это как должное. Иногда на лице его появлялась даже какая-то растерянность.
Верховный ознакомился с планом намечаемого контрудара, одобрил его. Выделил для участия в операции группу из трех авиадивизий. Потом были уточнены сроки.

В первой половине ноября 1942 года меня вызвали в Генеральный штаб, при этом не предупредили, по какому делу.
На всякий случай взяв с собой необходимый материал по действиям корпуса, я вылетел в Москву.
На Центральном аэродроме столицы ко мне подошел молодой, бравый майор и пригласил в машину, которая быстро доставила нас к известному массивному зданию.
Через несколько минут я был принят заместителем начальника Генерального штаба генерал-лейтенантом Ф. Е. Боковым.
С Федором Ефимовичем мы познакомились и прониклись чувством взаимного уважения еще до войны.
Он тогда возглавлял нашу прославленную Военно-политическую академию имени В. И. Ленина, а мне довелось выступать перед ее слушателями с лекциями о роли бронетанковых войск в современной войне.
Он проявлял живой интерес к теории применения танков в бою и операции, поскольку многим выпускникам академии предстояло служить в танковых войсках.
В августе 1941 года Ф. Е. Бокова назначили военным комиссаром, а через год — заместителем начальника Генерального штаба по организационным вопросам. Рослый, подтянутый, с приветливой улыбкой на мужественном лице, Федор Ефимович дружески обнял меня и шутливо приказал:
— Марш в столовую! Перекуси, отдохни с дороги. Вечером едем в Кремль.
— Зачем?
— Там узнаешь, — загадочно улыбнулся Боков.
— Так это что — военная тайна?
— Может быть. Да не волнуйся! — засмеялся Федор Ефимович. — Так и быть, скажу: тебя хочет видеть товарищ Сталин.
Да как же тут не волноваться! За обедом и после обеда меня неотступно терзал неразрешенный вопрос: по какому поводу вызывали к самому Верховному?
Вечерело, когда мы с Ф. Е. Боковым подъехали к Кремлю. Проверив пропуска, охрана пропустила нашу машину, мягко подкатившую к подъезду здания, в котором находился кабинет Верховного Главнокомандующего.
В приемной нас встретил человек среднего роста с усталым, озабоченным лицом. Это был А. Н. Поскребышев. Он официально поздоровался со мной и молча начал собирать в папку разложенные на столе документы, потом, взглянув на Ф. Е. Бокова, сказал:
— Вы можете возвращаться в Генштаб, а мы с товарищем Ротмистровым поедем на моей машине.
Уже стемнело. По опустевшему Арбату машина с включенными фарами мчалась к Бородинскому мосту, а затем, миновав окраину Москвы, повернула к лесному массиву. Вскоре дорога уперлась в ворота, которые тут же раскрылись, и мы подъехали к небольшому двухэтажному особняку. Это была так называемая «ближняя» дача И. В. Сталина.
Я не без трепета вошел в вестибюль.
— Раздевайтесь и проходите в эту комнату, — показал рукой Поскребышев.
Я снял шинель, мельком оглядел себя в стоявшем рядом трюмо и тихонько приоткрыл дверь, полагая, что она ведет в приемную. Однако за дверью почти столкнулся со Сталиным. Не успел еще открыть рта, чтобы представиться, как Верховный протянул руку.
— Здравствуйте, товарищ Ротмистров, — проговорил он приглушенным голосом с заметным кавказским акцентом и жестом пригласил садиться.
Я подошел к указанному стулу у небольшого стола, но сесть не решался. Сталин заметил это и, улыбнувшись в седеющие усы, сказал:
— Садитесь, садитесь, не стесняйтесь... А мне полезно немного поразмяться...
Пришлось сесть.
— Как у вас дела в корпусе? Всем ли вы обеспечены?—» спросил Сталин, прохаживаясь по комнате.
Я доложил, что все идет нормально, корпус готов к новым боям. Вот только малочисленность штаба и недостаток средств радиосвязи могут осложнить управление частями в бою.
— А вы кому-нибудь говорили об этом?
— Да, докладывал товарищу Федоренко.
Верховный с минуту помолчал и снова заговорил, чеканя каждую фразу:
— Я читал ваши статьи в «Правде» и «Красной звезде». Это хорошо, что вы делитесь боевым опытом, учите своих танкистов, как надо воевать, анализируете минувшие бои и высказываете свои взгляды о принципах применения крупных танковых соединений. — Верховный подошел, пристально посмотрел на меня и вдруг перешел на другую тему: — Русский солдат всегда славился необычайной выносливостью, храбростью и отвагой. Суворов называл своих солдат чудо-богатырями. Он же говорил: «Русские прусских всегда бивали».
Наш красноармеец еще сильнее старого русского солдата, поскольку защищает свою, народную власть, свое, Советское Отечество. И в этом я убедился еще в годы гражданской войны. — Сталин опустился в кресло и продолжал: — Мне известно, что вам довелось преподавать в академии.
Значит, в военном отношении вы грамотный человек. Скажите мне, товарищ Ротмистров, честно и откровенно, как коммунист коммунисту, почему у нас столько неудач? Почему мы отступаем?
Вопрос был трудным. На него нельзя было дать однозначный ответ, тем более Верховному Главнокомандующему.
Я задумался. Но Сталин не торопил с ответом. Склонившись, он облокотился на колено и, прищурив глаза, попыхивал трубкой.
— Товарищ Сталин, — собрался я наконец с мыслями, — могу доложить вам сугубо личное мнение, основанное на опыте боев с фашистами. Конечно, наш красноармеец по своим морально-боевым качествам выше солдата царской армии и тем более немецкого. Но дело в том, что в этой войне столкнулись две различные по технической оснащенности армии.
Сталин встал и жестом велел продолжать.
— Почти все немецкие дивизии, даже пехотные, моторизованы. Они быстро передвигаются на автомашинах, бронетранспортерах, мотоциклах, имея широкие возможности для маневра.
У нас же стрелковая дивизия летом в лучшем случае, и то частично, следует на повозках, зимой — на санях.
Используя высокую подвижность, противник легко обходит наши фланги, прорывается к нам в тыл, создает иногда даже видимость окружения, зная, что такая угроза психологически действует на войска. И второе. Немцы располагают превосходством в танках, тяжелой артиллерии и авиации.
К примеру, мы не смогли пробиться к Сталинграду с севера прежде всего потому, что гитлеровцы организовали мощную противотанковую оборону и буквально подавляли нас огнем тяжелой артиллерии и ударами с воздуха.
— Да, мы пока уступаем немцам по количеству и даже в некоторых видах по качеству боевой техники и вооружения, — тихо произнес Сталин.
— Но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что в сорок третьем году наша промышленность догонит фашистскую Германию по выпуску самолетов, танков, орудий и минометов, а может быть, и превзойдет ее в этом отношении не только количественно, но и качественно. Партия верит, что это сделает наш рабочий класс.
Беседа наша затянулась. Вдруг в комнату без стука вошел Г. К. Жуков. Георгий Константинович поздоровался с И. В. Сталиным, потом протянул руку мне, окинув меня холодновато-суровым взглядом.— А мы тут с товарищем Ротмистровым хорошо побеседовали. Думаю, что не будем его больше задерживать, — ска-вал Сталин и, прощаясь, добавил:
— Скоро развернутся большие события, в которых, возможно, примет участие и ваш корпус...

Но самым существенным в этой ситуации было то, что примерно с середины октября, судя по результатам наблюдений на земле и с воздуха, русские готовились к
наступлению как северо-восточнее Сталинграда на левый фланг армии (11 арм. корпус) у Клетской и на примыкающую с запада 3-ю румынскую армию, так и южнее
Сталинграда на 4-ю танковую армию.
Было очевидно, что ведется подготовка к окружению 6-й армии. Командование 6-й армии, в соответствии с мнением командиров корпусов, постоянно посылало донесения и свои предложения в штаб армейской группировки «Б»:
а) о вышеуказанных приготовлениях русских к наступлению:
б) о целесообразности прекращения бесперспективных и пожиравших все силы боев за оставшуюся часть Сталинграда; и в связи с этим
в) о невозможности подготовить резервы для отражения ожидаемого наступления русских.
Командование армейской группировки «Б», разделявшее мнение командования 6-й армии, ничего однако предпринять не могло и пересылало следующие приказы
и заключения ОКВ:
а) что ОКВ, в свете известного общего мнения о состоянии русских сил, не верит в опасность для донского фронта в виде наступления русских;
б) что 6-я армия сама должна обеспечить себя резервами; что в остальном для донского фронта союзников достаточно стоящих там резервов (в том числе 48-й
танковый корпус с 22-й танковой дивизией и 1-й румынская танковая дивизия за фронтом 3-й румынской армии);
в) что в этом положении необходимо довести до конца наступление на оставшуюся часть Сталинграда, чтобы устранить этот фокус;
г) что в районах стратегического развертывания русских будет действовать в широком масштабе авиация.

Снова Паулюс просил генеральный штаб разрешить оставить Сталинград и отвести 6-ю армию на ту сторону Дона и снова получил отказ.
Наступление смертельно измотанных дивизий постепенно замирало. Силы наших солдат иссякали....

Но повторные обращения к главному командованию имели одно последствие: генеральный штаб наконец вынужден был согласиться с некоторыми оборонительными мероприятиями на северном фланге 6-й армии. XXXXVIII танковый корпус, последнее время действовавший на правом фланге 6-й армии в городе, передал две свои дивизии LI армейскому корпусу.

Его третья дивизия, 29-я моторизованная, стала резервом группы армий "Б".
Высвободившийся штаб корпуса был 15 ноября переведен в район за фронтом 3-й румынской армии.
Ему были подчинены 22-я танковая дивизия и 1-я румынская танковая дивизия.
Командиром XXXXVTTI танкового корпуса был генерал-лейтенант Гейм, с которым я долгое время охотно сотрудничал.
Незадолго до этого Гейм занимал пост начальника штаба 6-й армии. Он должен был использовать немецкую танковую дивизию в качестве "корсета", стягивающего 3-ю румынскую армию, которой угрожало наступление, подготовляемое противником. Генерал Паулюс не придавал большого значения тому факту, что Гейм впал в немилость.
Его недоверие относилось не к командиру корпуса, но к тем войскам, которые были Гейму подчинены.

— 1-я румынская танковая дивизия, — сказал он мне, — вооружена легкими французскими и чешскими трофейными танками, личный состав недостаточно обучен и не обстрелян, 22-я немецкая танковая дивизия сильно поредела за время боев. Но даже ее остатками Гейм не может полностью распорядиться. Половину ее танкового полка командование группы армий "Б" перебросило на другой участок.
Разумеется, намеченные ставкой оборонительные мероприятия никак не могли рассеять серьезное беспокойство командующего армией и начальника штаба.

Об этом со мной заговорил Паулюс 15 ноября. Командующий снова указал на задачу, поставленную перед генерал-лейтенантом Геймом:
— Я считаю более чем поверхностным мнение тех, кто думает, будто Гейм может с половиной одной дивизии воспрепятствовать прорыву русских. Когда же наконец верховное командование и генеральный штаб научатся правильно оценивать силы противника?
— Стало быть, вы считаете недостаточными те силы, которые действуют за нашим левым флангом?
— Конечно, их недостаточно. Ведь поэтому я и просил разрешения вывести XIV танковый корпус из Сталинграда.
Но и это было отвергнуто генеральным штабом, хотя в городе от танков нет ровным счетом никакой пользы.

— Со всем этим я просто не могу примириться, господин генерал. Такие неверные решения буквально провоцируют катастрофу.
— Не торопитесь так резко судить, Адам.
XIV танковому корпусу я приказал подготовиться к выводу танковых полков и противотанковых частей 16-й и 24-й танковых дивизий, чтобы они по моему приказу в случае необходимости сразу могли быть переброшены на наш левый фланг к западу от Дона.
— А как пойдут дела на юге? Сможет ли 4-я танковая армия удержать позиции, когда русские рванутся вперед? Собственно говоря, там уже нет никакой танковой армии.
Она была вынуждена отдать почти все свои танковые части и одну пехотную дивизию. Она сохранила румынские пехотные дивизии, которые, правда, порой мужественно сражались, но плохо снаряжены и плохо вооружены.
— Все зависит от силы противника. Если он будет наступать крупными и боеспособными частями, то и на юге дело может дойти до катастрофы. Я опасаюсь и там самого худшего, если верховное командование не подбросит полностью укомплектованные дивизии. Но мы не должны допустить панических настроений.

Оценка положения противника перед группой армий «Центр».
I. Общая оценка.

1. Главное направление будущих русских операций против немецкого Восточного фронта все отчетливее вырисовывается в полосе группы армий «Центр».
Однако еще не ясно, намереваются ли русские наряду с этим провести крупную операцию на Дону или они ограничат свои цели на юге по тем соображениям, что не смогут добиться успеха одновременно на двух направлениях из-за недостатка сил.
Во всяком случае можно заключить, что подготовка ими наступления на юге не настолько продвинулась вперед, чтобы предполагать здесь в ближайшем будущем — одновременно с ожидаемым наступлением против группы армий «Центр» — крупную операцию. Пока нет данных, говорящих за то, что русские совсем отказались от удара через Дон, идея которого бесспорно влияла на их прежние намерения. Вероятное разграничение операций по времени даст им преимущество держать предназначенные для этого удара силы пока в резерве для переброски против группы армий «Центр», если развитие там обстановки потребует их использования.

В числе причин, которые побудят противника предпринять в скором времени решающую операцию против группы армий «Центр», важнейшими могут быть следующие.
а) Необходимость быстрого и крупного успеха по военным и политическим соображениям. Противник полагает, что он его легче сможет добиться операцией против группы армий
«Центр», чем против группы армий «Б». Успешная операцияв полосе группы армий «Центр» принесла бы к тому же устранение или по меньшей мере существенное уменьшение опасений
немецкого наступления в направлении Москвы. Противник боится, что оно начнется в будущем году.

б) Начертание фронта группы армий «Центр» очень благоприятно для развертывания крупной операции, при наличии удобного с транспортной точки зрения района сосредоточения и выгодного исходного района (выступ Сухиничи—Торопец) для операции против Смоленска. Район Смоленска следует рассматривать как первую цель решающей операции против
группы армий «Центр». По удаленности эта цель вполне соответствует тем возможностям и способностям, которыми располагает русское командование.

в) В случае ее удачи появится, после разгрома войск в центре немецкого фронта, возможность использовать успех путем
продолжения операции на запад, в прибалтийские страны, чтобы отрезать немецкие силы северного крыла.

г) В отличие от этого операция против Ростова связана с большими трудностями в управлении войсками и в их снабжении.
В случае удачи такая операция хотя и может привести к разгрому южного крыла немецкого фронта, но для дальнейшего развития успеха открывает меньшие возможности.

Гелен.

Генерал Р.Гелен описал всё правильно. К концу 1942 для немецкой армии на Восточном фронте сложились две примерно равные угрозы на Юге и в Центре.
Это ,естественно , понимали и в Ставке ВГК.
Кстати , если отвлечься , то в 1942 г. у Г.К. Жукова было предложение , вместо Харьковского наcтупления навязать немцам позиционное сражение на Ржевско-Вяземском выступе с идеей втянуть туда все свободные силы немцев.
Правда , после войны Георгий Константинович усомнился ,что весной 1942 года это можно было бы сделать,
т.е. сражением под Ржевом и Вязьмой связать основные подвижные силы гитлеровцев и тем сорвать или сильно уменьшить масштаб их наступления на Юге.

В изменённом виде эта жуковская идея была воплощена в условиях осени 1942 года.
Начиная с сентября и до начала ноября против гр. армий «Центр» были реально сосредочены большинство наших танковых и механизированных соединений и частей.
Отводы в тыл танковых корпусов с фронтов на Юге с последующей имитацией их появления в полосе (или поблизости) Западного и Калининского фронтов добавляли убедительности точке зрения,выраженной Р.Геленом.
Всё-таки скрыть полностью подготовку к удару на Юге было нельзя , но было возможно придать готовящемуся наступлению вспомогательный, отвлекающий характер.
Что было и сделано. Максимум , что удалось обнаружить службе Гелена ,так это появление на Серафимовическом плацдарме 10 ноября стрелковых дивизий 5 танковой армии , что вполне можно было счесть за имитацию со стороны советского командования присутствия на плацдарме больших масс танков и только заподозрить там же ,на плацдарме ,присутствие танкового корпуса.
Ни больших масс танков ,ни артиллерии ,ни сосредоточения авиации , ни подготовку боеприпасов (8 млн. снарядов) для тогда качественно нового приёма вооруженной борьбы - артиллерийского наступления ,ничего этого немецкой разведкой под Сталинградом обнаружено не было.
Немцы ожидали локальное наступление , которое 4 танковые и 6 полевая армии вместе со своими румынскими и итальянскими союзниками были в силах отбить , ни прибегая к дополнительной помощи.
Никаких важных для себя сообщений с Восточного фронта за 10-18 ноября 1942 высшее немецкое командование так и не получило.


В заключении дискуссии о немецких планах весной 1942 .
Р.Гелен :
" Все имевшиеся в нашем распоряжении силы и средства должны были использоваться для наступательных операций лишь там, где русские будут вынуждены перейти к решительным действиям. По мнению генерал-полковника Гальдера, таким направлением могла быть только Москва.
Овладение советской столицей, наряду с воздействием психологического характера, повлекло бы парализацию не только политического центра страны, но и главного транспортного узла коммунистической империи, что привело бы если и не к потере возможности ведения Советами дальнейших военных действий, то значительно усложнило бы их.
Однако по этому вопросу между Гитлером и Гальдером возникли серьезные разногласия. "

Ранее было приведено свидетельство в виде дневниковой записи Й.Геббельса ,где А.Гитлер весной 1942 говорил о планах одновременного удара на Кавказ и на Москву.
Т.е. высшее немецкое командование весной 1942 выбирало , какую "карту" разыгрывать - "Москву" или "Кавказ" или что-то "среднее".
На игре этими угрозами и строилась их стратегия до начала осени 1942 года , пока все их подвижные резервы не оказались втянутыми в сражения.
Советское командования осенью-зимой 1942 в основе своей стратегии использовало игру ,как бы симметричеую немецкой, сковав и оставив в стороне от главных событий танковые и моторизованные силы группы армий "Центр".

Немецкий фронт на Дону и Волге выглядел в то время следующим образом.

Группа армий «Б»
ее состав входили (с правого фланга):

а) 4-я танковая армия (с 23 ноября — танковая группа Гота):
16-я моторизованная дивизия (в районе Астрахань, Степной,

Маныч; по Манычу проходила разграничительная линия с группой армий «А»);

4-я румынская армия (Степной, Красноармейск):
7-й румынский армейский корпус;
6-й румынский армейский корпус;
4-я танковая армия (в районе Красноармейск, Купоросное):
4-й армейский корпус;
29-я моторизованная дивизия (резерв армии).

б) 6-я армия:
51-й армейский корпус;
14-й танковый корпус;
8-й армейский корпус;
11-й армейский корпус.

Армия вела бои на трех различных участках фронта: на Волжском фронте (Купоросное, район севернее Рынок), на перешейке (Рынок, Шишикин) и на Донском фронте (Шишикин, Мало-Клетская).

в) 3-я румынская армия (Клетская, Вешенская):
4-й румынский армейский корпус;
5-й румынский армейский корпус;
2-й румынский армейский корпус;
1-й румынский армейский корпус.

г) 8-я итальянская армия (Вешенская, Новая Калитва):

29-й немецкий армейский корпус;
35-й итальянский армейский корпус;
2-й итальянский армейский корпус;

Немецкий армейский корпус примерно равен по силе нашей общевойсковой армии.

Вечером 18 ноября у меня в блиндаже собрались товарищи Гуров, Крылов, Пожарский, Вайнруб, Васильев.
Мы обсуждали наши возможности для дальнейших активных действий. Силы наши были на исходе.
В этот час позвонили из штаба фронта и предупредили О скором получении приказа. Мы все переглянулись.
«О чем может быть этот приказ?» — подумал каждый из нас.
Вдруг Гуров, хлопнув себя ладонью по лбу, сказал:
— Я знаю: это приказ о большом контрнаступлении! Перейдя на узел связи, мы с нетерпением ждали, когда затрещит «Бодо» с долгожданными пунктами приказа.

Мы стояли, я, Николай Иванович Крылов, Кузьма Акимович Гуров, Матвей Григорьевич Вайнруб, Иван Васильевич Васильев, и еще никак сразу не могли охватить значения надвигающихся событий.
Речь в приказе шла о контрнаступлении, об окружении всех сил противника, сосредоточенных под Сталинградом, и об их уничтожении.
Эта операция не местного значения, в наступление переходили три фронта. Стало быть, Верховное Главнокомандование сумело накопить. собрать и сосредоточить для удара огромные силы.
Наша борьба за город, наше ожесточенное сопротивление противнику в Сталинграде приобрело свой законченный смысл.
Пока враг увязал все глубже и глубже в уличных боях, пока в Сталинград втягивались новые и новые немецкие части, на его флангах вырастала грозная сила.
Стало быть, не напрасно лилась кровь русских воинов, не напрасно сталинградцы из последних сил и возможностей держали оборону, когда, казалось, что уже все рухнуло и враг нас раздавит.
Лозунги «Ни шагу назад!», «За Волгой для нас земли нет!» обретали новое значение.
«Ни шагу назад!» — теперь означало: «Только вперед!» «За Волгой для нас земли нет!» — означало: «Идти только на запад!»
Чтобы как можно быстрее довести этот приказ до каждого сталинградца, мы немедленно собрали группу штаба и политотдела армии, предупредили штабы дивизий, чтобы и они подготовили людей для посылки в части до рассвета.
Можно себе представить радость воинов, получивших этот приказ. В успехе никто не сомневался.
— Скоро будем жить на Большой земле! — говорили солдаты.
Нашей радости не было границ.

Шли глухие часы последней ночи, последней в целом этапе войны. С рассветом должно было все начаться.

Грядущее артиллерийское наступление , учердившее впоследствие празднование "Дня артиллерии" , стало салютам всем советским бойцам ,отстоявшим Сталинград.

http://www.youtube.com/watch?v=RkeXb7wGMSE

Сообщение отредактировал Konstanten - 4.10.2012, 14:22