Антропология и обретение Смысла Опции

[Ratan]

Это попытка постановки проблемы, навеянная разговором о постмодерне.
В текстах С.Е.Кургиняна постоянно всплывает мысль о самоидентичности и обретении субъектности как условии политического (и не только политического) действия. Этот процесс предстает также как обретение Смысла. Здесь написание «смысла» с большой бу-квы имеет в виду подчеркнуть, что речь идет о смыслах стратегических, генеральных (ме-тафизических) и т.п., т.е. о смыслах, определяющих жизненный путь исторического субъ-екта, если речь идет об обществе, или жизненную стратегию личности, если речь идет о человеке. Эта мысль представлена в текстах в прямой и косвенной форме. Я воспользу-юсь цитатой, в которой она выражена прямо: «Между тем, подлинная власть не носит ве-щественного характера. Миром правит невещественное. Так это происходит везде. И нам не удастся отгородиться от этого. Не будет здесь царства своего Смысла – здесь будет царство чужого Смысла. Или царство Антисмысла. Последнее даже более вероятно… Ближайшие 25 лет распадутся на три периода. Первый – осознание роли Смыслов. Второй – выработка Смыслов. Третий – переход от смыслообновления и смыслоконсолидации к переменам…» http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=art...=10&id=1940
Если актуальный политический анализ выводит на «метафизические» вопросы обретения смысла, то есть резон обсудить, как это совершается в человеческой истории.
Общий тезис заключается в том, что всякая культура имеет свое представление о человеке и смысле его существования, и в этом плане можно говорить об антропологическом на-полнении культурных смыслов и об антропологии как сфере знаний и представлений (пе-реживаний). В этом контексте под антропологией понимается не только набор теоретиче-ских представлений о человеке, но, как уже отмечено, некий интегральный образно-понятийный концепт, образующий по сути фундамент культуры. Это представление о че-ловеке (эта антропология) оживает в искусстве во всех его формах и вообще во всем, что касается человеческих переживаний и поступков человека и социальных групп в опреде-ленной культуре. Указанное соотношение прослеживается во всех культурах и на всех этапах ее развития. Например, эволюция культуры античного греческого полиса предстает как движение от мифа к Логосу, т.е. к концепции человека, соотнесенного с реальность через мышление и познание. Осмысленное и рациональное действие становится в ней культурным образцом уже на ранней стадии становления (рационализация мифа). Рацио-нальным ядром формирующейся культуры становится философия, в которой проблема человека внятно сформулирована в философии Сократа, сократических школ и в после-дующем ее развитии. Учение Конфуция обращено к человеку, к этике его поведения и со-держит в себе образ благородного мужа, задающий модель поведения человека элиты. Христианство создало образ солидарного человека (все люди братья), ставшего этическим основанием христианских общин, и принципы поведения человека христианской веры (нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за другие своея) благодаря кон-цепции единого бога, сотворившего мир и человека. И т.п. Создание образа человека все-гда включает в себя представление об его взаимоотношении с внешним миром (космосом, природой, Небом и пр.) и принципы таких взаимоотношений неотделимы от самой антро-пологической модели. Европейское Просвещение сконструировало антропологию, в кото-рой человек есть свободный индивид с его естественными правами, появление которой решающим образом предопределено европейской реформацией. Наконец, постмодерн как культурная программа в определенных отношениях опирается на антропологию эпохи модерна (самодостаточный индивид), но вносит в нее принципиальные качественные из-менения, проводимые под лозунгом борьбы с рационализмом Просвещения за новую ра-циональность.
В таком контексте постановка вопроса о противостоянии постмодерну и об альтернатив-ном историческом проекте как проекте развития, должна в глубоком культурном фунда-мента опираться на антропологию (образ человека), адекватный новому повороту исто-рии. Понятно, что необходимый антропологический образ могут выразить в философии и культуре определенные люди, но родить его может только так или иная культура или не-кий культурный синтез. В повестке дня вопрос: какой должна быть модель человека спо-собная заместить антропологические представления постмодерна?
1.Антропология европейского просвещения базируется на концепции атомарного челове-ка (индивида). Она рождена европейской культурой в результате своеобразной «мутации», происходившей в период Возрождение-Просвещение. Свое рациональное оформление эта антропология получила в философии эпохи Просвещения. Альтернативное мироощуще-ние базируется на образе «солидарного человека», т.е. идее человеческого единения, вы-званного не столько материальной потребностью (глобальный рынок), но самим понима-нием жизни и отношением к жизни. В основе такого отношения к жизни лежит идея че-ловеческого братства, вытекающего из самого факта существования людей. Итак, проти-востояние постмодерну в сфере духа, в сфере метафизики должно опереться на антропо-логигию солидарного человека, выраженную в самосознании общества (философия), а также выраженную всеми иными средствами культуры.
2.Какая культура (какие культуры) были и могут быть местом рождения такой метафизи-ки человека? Вообще-то, все традиционные культуры в той или иной мере альтернативны постмодерну (и европейскому модерну с его идеей нации), но не все культуры смогли адаптировать идею солидарного человека и человечества для уровня индустриального развития. Это смогла сделать русская культура в силу исторических обстоятельств (так Бог замыслил о России, мог бы сказать В.С.Соловьев) и в силу глубокого внутреннего со-лидаристского потенциала, накопленного многовековым развитием. Без какого-либо рус-ского шовинизма следовало бы сознавать, что Россия то историческое культурно-историческое место, где должен был произойти и происходил культурный синтез, способ-ный выплавить адекватную антропологию и соответствующее ей мировоззрение. Оглядка на интеллектуальный опыт запада здесь совершенно необходима, но именно оглядка, обеспечивающая собственное историческое движение.
3.На сегодня опыт русской культуры в этом плане не востребован ни практически, ни ин-теллектуально, что является крупным провалом интеллектуальной работы сегодняшнего дня (точнее, «провалом» можно назвать отсутствие интенсивной интеллектуальной рабо-ты в обсуждаемом здесь направлении). Между тем, солидаристское «всечеловеческое» чувство пронизывает всю историю русской культуры, включая, несомненно, советский период. Материал здесь богатый, я приведу скромный и рядовой пример проявления тако-го чувства всего лишь как иллюстрацию. Всем известная хорошая советская песня «Вечер на рейде», и я спрашиваю иногда своих коллег: могла ли в американском обществе (или в европейском) родиться такая простая и проникновенная словами и музыкой песня о «дружбе большой, о службе морской…»? Может и могла, может и есть что-то подобное, но все равно названный мною советский прецедент корнями уходит в солидаристское чувство русского человека.
4.Где и как должна выстраиваться антропология человеческой солидарности в современ-ных условиях? С одной стороны, она явлена православным религиозным сознанием. Од-нако оно может быть историческим основанием, а не актуальным проектом. Модерн заме-нил веру знанием, наукой. Обратное движение уже невозможно без отступления и архаи-зации (чему, на мой взгляд, способствует сегодня руководство РПЦ). Необходима рацио-нальная (научная по форме) антропологическая концепция, раскрывающая солидаристкую природу человека. Опять-таки, определенные шаги в построении такой модели были сде-ланы в русской дореволюционной (до 1917 года) философии. Практически мы там не встретим идею «свободного индивида» (я не говорю о европейских подражателях вроде Б.Н.Чичерина). От анархиста Бакунина, писавшего о солидарности в животном и челове-ческом мире, до В.С.Соловьева с его «Оправданием Добра», являющимся по сути апофео-зом солидаристской антропологии в русской философии (и потому вызвавшей принципи-альное неприятие со стороны Б.Н.Чичерина). Более того, В.С.Соловьев утверждает идею, что общество (государство) есть собирательный орган делания добра. Такой постановки вопроса мы не найдем в западной философии, она прямо противоположна гоббсовскому естественному состоянию общества как борьбы всех против всех.
5.Рационализация солидаристской антропологии не может опираться только на философ-ские сочинения, она должна включить в себя также опыт «культурной антропологии», эт-нографии, археологии и естественно-научной антропологии. Проще сказать, она должна быть интегральным синтезом научного знания и философского метода. Такая работа прак-тически не начата, и такая работа, по моему убеждению, может быть сделана только в России на ее культурном основании (во всяком случае, она необходима историческому будущему России). Причина здесь в том, что «солидарстская антропология» не может быть чисто теоретической интеллектуальной конструкцией. Она должна опираться на культурный опыт, вырастать из соответствующего культурно-исторического слоя. Всякие рациональные конструкции антропологического плана определенным образом соотнесены с жизнью народа (народов). Например, утверждение Н.Ф.Федорова, что «добро есть про-дление жизни живущим и возвращение ее умершим» в рационально-рассудочной культу-ре запада будет понято совсем иначе, чем в православном мироощущении русского фило-софа. Нужен культурный контекест.
6.Еще раз. Если актуальный политический анализ приводит нас к тому, что мы оказывает-ся перед границей, разделяющей метафизическую реальность (реальность культурно-исторических смыслов) и актуальную действительность, то необходимо перейти эту гра-ницу и открыть дверь в «метафизику». Это необходимо для поиска фундаментальных средств анализа и, что еще более важно, для решения задачи синтеза тех смысловых кон-струкций, на которые должна опереться концепция истории, альтернативная политиче-скому постмодерну.

[Лёвин]

Спасибо за пост. Всегда легче разбирать чужое, чем предлагать свое. Прошу учитывать это, когда и если станете читать мой разбор.

1. О постановке вопроса

Общий тезис заключается в том, что всякая культура имеет свое представление о человеке и смысле его существования, и в этом плане можно говорить об антропологическом наполнении культурных смыслов и об антропологии как сфере знаний и представлений (пе-реживаний).

"Звучит" очень по-постмодернистски. Если каждая культура имеет такое представление, то чего зря стараться, бери любое, все равно оно будет не более адекватным, чем все остальные.

В повестке дня вопрос: какой должна быть модель человека спо-собная заместить антропологические представления постмодерна?

Тоже своеобразная постановка, демонстрирующая отход от модернистских установок. Ведь рационалистическая методология Нового Времени требует начинать любой разбор не с вопроса "что нам нужно?", но с - "что мы имеем?". Почему собственно нас не устраивает п-стская антропология? Потому что она претит Истине, или нашим вкусам? Если второе, то мы сами стаем на позицию, близкую п-му, и тогда нет смысла о чем-нибудь спорить, просто спрашиваем, что кому нравится, и перебираем варианты, может есть что получше. Если же нас все же интересует Истина, то с нее не плохо и начать. Не исключено, что п-стская картина не устраивает нас по иной причине. По какой?

Антропология Просвещения основывалась именно на стремлении адекватного отображения человека. Мрачная картина Гоббса имела причину в его желании быть объективным и последовательным. Конечно, представление Просвещения не было и не могло быть последовательно объективистским, иначе бы тотальный пессимизм охватил Запад не в конце XIX - XX веках, а много раньше, но модель человека-атома порождена именно такой попыткой. Локк был менее последователен и, по оценке товарища Рассела, ориентировался более на обыденный здравый смысл даже в ущерб логичности. Поэтому он менее мрачен, чем Гоббс, и его "естественное состояние" пригоднее для жизни чем гоббсовское. Но он тоже пытался смотреть на жизнь трезво.

Возможно, следует уподобится им в этом намерении и начать с вопроса, что мы имеем. В связи с этим Ваша следующая мысль:

Наконец, постмодерн как культурная программа в определенных отношениях опирается на антропологию эпохи модерна (самодостаточный индивид), но вносит в нее принципиальные качественные из-менения, проводимые под лозунгом борьбы с рационализмом Просвещения за новую ра-циональность.

Вот с этого места неплохо бы подробнее. Какие такие "качественные изменения", что за "новая рациональность". Наверное, не совсем оправдано искать противоядие, не разобравшись с ядом. Возможно, для Вас ответ очевиден, но, к сожалению, не все равны Вам в этом вопросе. Проблема где-то, как-то разбиралась на соседней ветке, но именно, что "где-то" и "как-то". В посте так емко охарактеризованы антропологии предыдущих эпох: и греческая, и конфуцианская, и просвещенческая. И тут бац - постмодернистская... есть такая, в принципе, похожа на модернистскую, но не та... в общем давайте думать, на что бы ее заменить?..

2. О четкости

Предыдущие мои замечания прошу расценивать как призыв к четкости, но не к материализму в антропологии. Ведь если, как писал Сергей Ервандович, "суть человека - в отрицании любой фатальности и в попытках перешагнуть любые границы", то окончательный и твердый ответ на вопрос, "с чем имеем дело" в отношении человека невозможен. Нельзя оПРЕДЕЛить не признающее пределы.

Правда, вопрос, возможна ли в таком случае антропология (в предложенном Вами понимании) как таковая. Если принять цитированный тезис, то любое представление о человеке становится равносильным ПРОЕКТУ человека. Прям по Н.Ф.Федорову: снятие объективного и субъективного в проективном.

В любом случае претензии к п-му надо сформулировать максимально четко, чего у Вас и у нас, к сожалению, нет.

3. О солидарности

Итак, проти-востояние постмодерну в сфере духа, в сфере метафизики должно опереться на антропо-логигию солидарного человека, выраженную в самосознании общества (философия), а также выраженную всеми иными средствами культуры.

Тут вот какая штука... Был такой философ и обществовед немецкий первой половины ХХ века - Арнольд Гелен. К сожалению, сколько не искал, не смог найти его труды в халявном доступе. Ориентируюсь на пересказы. Так вот, он утверждал, что человек появился не как личность, но как институция - род, семья, племя. У него изначально не было индивидуального самосознания и он (человек) мыслил себя частью коллектива, да и само мышление полностью коллективный продукт. И так было почти всегда, до Нового Времени, когда изобрели индивида - институцию, уменьшенную до размера одного человека.

В связи с этим вопрос, а что с личностью-то делать? Ведь солидарное мировозрение может означать отказ от нее, лишение ее субъектности, которой, таким образом наделяется только коллектив (народ, нация). В этом надо четко отдавать себе отчет, не обращаясь к примирительным отмазкам, мол, гармоничное соединение индивидуального и коллективного.

Кстати, чем мысль Гелена не "рациональная (научная по форме) антропологическая концепция, раскрывающая солидаристкую природу человека"? Только в ней нет места (индивидуальной) душе.

4. Мелкие придирки

Более того, В.С.Соловьев утверждает идею, что общество (государство) есть собирательный орган делания добра. Такой постановки вопроса мы не найдем в западной философии, она прямо противоположна гоббсовскому естественному состоянию общества как борьбы всех против всех.

Как так не найдем? А это откуда: "Es ist der Gang Gottes in der Welt, daß der Staat ist"? И тот же Соловьев был откровенным последователем товарища, который это сказал.

Например, утверждение Н.Ф.Федорова, что «добро есть про-дление жизни живущим и возвращение ее умершим» в рационально-рассудочной культу-ре запада будет понято совсем иначе, чем в православном мироощущении русского фило-софа. Нужен культурный контекест.

Интересная мысль, надо бы расширить, как в случае с постмодернизмом. Почему это западный человек понял бы мысль русского Сократа иначе, и как именно иначе?

5. Итого

1. В чем заключается "п-стская антропология" и почему мы ее не приемлем?

2. Возможна ли вообще объективная (непроективная) антропология или человек - это всегда проект?

3. ... Разберемся с этими двоими, сможем двигаться дальше. Точнее, врядли мы с ними разберемся, будем самокритичны, но стоит их иметь в виду.

[Ratan]

[quote name='Лёвин' date='9.6.2009, 13:23' post='4700']
Спасибо за пост. Всегда легче разбирать чужое, чем предлагать свое. Прошу учитывать это, когда и если станете читать мой разбор.

Не освоил вставку цитат, Ваш текст дается в прямых скобках.

["Звучит" очень по-постмодернистски. Если каждая культура имеет такое представление, то чего зря стараться, бери любое, все равно оно будет не более адекватным, чем все остальные.]

Нет, это не постмодренисткое представление. Просто «взять» культуру нельзя, это не логическая конструкция. Речь идет о констатации факта многообразия культур, каждая из которых имеет свое антропологическое наполнение. Это не релятивизм и не субъективный произвол. Каждая культура рождена историей, в этом смысле она «объективная реальность».

[Почему собственно нас не устраивает п-стская антропология? Потому что она претит Истине, или нашим вкусам?.. Если же нас все же интересует Истина, то с нее не плохо и начать. Не исключено, что п-стская картина не устраивает нас по иной причине. По какой? … Антропология Просвещения основывалась именно на стремлении адекватного отображения человека. Мрачная картина Гоббса имела причину в его желании быть объективным и последовательным.]

Нас интересует истина. Истина в том, что у тебя болит голова и ты малодушно мечтаешь о яде, отвечал Пилату булгаковский герой. Постмодринстакая антропология действительно нам претит, но не в смысле: хочу-не хочу. Речь идет о том, что она больна и хочет болезнь сделать нормой. Т.е. речь идет об объективной (в рамках возможного) оценке тех последствий, к которым ведет п-модернистская антропология как культурное основание. Желание избежать болезни требует поиска здоровой альтерантивы, т.е. альтернативы, дающей жизнь. Здесь вопрос об объективности в плане методологическом может оказаться ключевым. На мой взгляд, объективность антропологии Просвещения предстает как вспоможение рождению тех культурных смыслов, которыми оно было беременно (сократовская майевтика) или как осмотр новорожденного и последующее его взращивание. Основные антропологические составляющие сформировались по сути в культуре Возрождение, но их взращивание просвещением идет уже на основе научного метода, представленного как беспристрастный поиск природы человека (обращение к богу уже запрещено). Этим ей придается и ей последовательный и объективистский (трезвый взгляд) взгляд, которому явно недоставало понимание культурной природы человека.

[Вот с этого места неплохо бы подробнее. Какие такие "качественные изменения", что за "новая рациональность". Наверное, не совсем оправдано искать противоядие, не разобравшись с ядом…
В посте так емко охарактеризованы антропологии предыдущих эпох: и греческая, и конфуцианская, и просвещенческая. И тут бац - постмодернистская... есть такая, в принципе, похожа на модернистскую, но не та... в общем давайте думать, на что бы ее заменить?..]

Я не ввязывался в дискуссию по вопросу преемственности модерна и постмодерна по той причине, что речь шла о политическом п-модерне. В этом случае модерн представал как развитие, а п-модерн как его остановка. Но у последователей Межуева, указывающих на связь модерна и постмодерна в плане совершающего культурного процесса есть своя правда. Переход от модерна к постмодерну в каком-то смысле плавный и ускользающий. Причина в том, что у модерна (европейского) и постмодерна есть общее антропологическое основание – атомарный человек, индивид (индивидуальный выбор, как говорил Межуев). Но качественно изменение, вводимое п-модерном, заключается в борьбе с научной рациональностью просвещения, которая была средством прогресса, средством овладения миром. Постмодерн оставляет самодостаточного индивида, но лишает его научной рациональности, это инструмента развития. Он «отвязывает» индивида, лишает его высших мотиваций (лишение кардинальное, поскольку и историю оставляет без метанарративов). По сути стремление к преодолению (усилию), без которого невозможна жизнь, он объявляет наследием репрессивного тоталитарного сознания. Индивиду оставлена лишь сфера гедонистического вожделения. Этим отнимается желание жить, поскольку жизнь всегда есть усилие. В этом своеобразный плавный переход, создающий иллюзию развития модерна постмодерном. В этом также суть претензий к постмодернизму.

[Предыдущие мои замечания прошу расценивать как призыв к четкости, но не к материализму в антропологии. Ведь если, как писал Сергей Ервандович, "суть человека - в отрицании любой фатальности и в попытках перешагнуть любые границы", то окончательный и твердый ответ на вопрос, "с чем имеем дело" в отношении человека невозможен. Нельзя оПРЕДЕЛить не признающее пределы.]

Это можно принять для исторического человека, не для индивида как такового, этого «гомункулуса» эпохи Просвещения. Пока индивид «мыслит в понятия и образах истории», слова эти справедливы.

[Правда, вопрос, возможна ли в таком случае антропология (в предложенном Вами понимании) как таковая. Если принять цитированный тезис, то любое представление о человеке становится равносильным ПРОЕКТУ человека.]


Полагаю, что в любой антропологии есть исследовательская (объективистская) и проективная сторона, причем вторая стремится опереться на первую. Это уже было в Просвещении. Но проективная сторона предстает именно как развитие того, что рождается в культуре (о чем уже сказано), в то время как исследовательская обращена к природе человека. Но здесь много вопросов. Культурная антропология Запада (академическая) стремиться к объективистскому описанию человека как такового, но, как признает Гирц, такого человека найти трудно, он растворяется в той или иной культуре и остается искать более или менее простую сложность. Однако эволюционная антропология имеет, как я полагаю, основание найти общие признаки в человеке, связанные со становлением предметного действия и, что еще более важно, с процессами становления символического поведения и овладения смыслами. Смыслы разные в разных культурах, но способ жизни единый. На это основание можно накладывать специфические культурно-исторические формы.

[Тут вот какая штука... Был такой философ и обществовед немецкий первой половины ХХ века - Арнольд Гелен. К сожалению, сколько не искал, не смог найти его труды в халявном доступе. Ориентируюсь на пересказы. Так вот, он утверждал, что человек появился не как личность, но как институция - род, семья, племя. ]

Гелен цитируемая фигура в западной антропологии. Его мысль, тоже в пересказе, в том, что человек соотнесен со своим окружением (социально-природным), из которого он не может себя транспонировать. Тогда формирование окружения и становление человека суть единый процесс. У меня всего лишь один его текст. В нем термина институция нет, но по смыслу может бытьвведен. Но не будем тормозиться на Гелене, он по-своему синтезирует идеи, уже имеющие место в науке. Нам важна проблема. И здесь я хочу отметить следующее. Западная антропология не отрицает того, что человек существует в сообществе. Вопрос в том, как возникает сообщество и какова его природа: выводить индивида из свойство сообщества или свойства сообщества из свойств индивида. Указание на диалектическое взаимопроникновение само по себе проблемы не решит. Антропология «солидаристская» (термин многозначный, но другого найти не могу) будет исходить из формирования гоминидных сообществ и их социогнезеа. Сообщество – вот объект, среда и т.п., в которой вырастает индивид. На то, что среда формирует человека, указывало и французское просвещение, но не оставляя при этом идею «гомункулуса», т.е. человека с его исходными родовыми свойствами.
Тогда возникает вопрос…

[В связи с этим вопрос, а что с личностью-то делать? Ведь солидарное мировозрение может означать отказ от нее, лишение ее субъектности, которой, таким образом наделяется только коллектив (народ, нация). В этом надо четко отдавать себе отчет, не обращаясь к примирительным отмазкам, мол, гармоничное соединение индивидуального и коллективного.]

Вообще-то противопоставление коллективного и личного в чем-то проблема надуманная, хотя проблема действительно есть. Как вид воспроизводится через индивидов, так и общество через личности (или индивидуальности, как иные предпочитают). Личность рождается в сообществе и ее личностные характеристики отражают тип общества и характер взаимоотношений индивида и сообщества. Яркие личности рождались и рождаются в традиционных обществах, можно взять как пример советский период. Само существование сообщества как условия личности и как среда, в которой она живет, не только не отрицает личность, но нуждается в ней. Эту проблему перевели в политическую сферу (демократия и политический тоталитаризм), поэтому она стала так выглядеть. Переведем ее в сферу культуры и социогенеза и картина станет иной, можно будет избавиться от спекуляций на эту тему.


[Как так не найдем? А это откуда: "Es ist der Gang Gottes in der Welt, daЯ der Staat ist"? И тот же Соловьев был откровенным последователем товарища, который это сказал. ]


Довольно тонкий вопрос, нужно отдельное обсуждение. Но Соловьев не гегельянец, идея государства как необходимого этап движения мирового духа и как органа делания добра опираются на разные онтологические основания. ( Или я неправильно понял цитату на нем.?)

[Почему это западный человек понял бы мысль русского Сократа иначе, и как именно иначе?]

Насколько я себе представляю, западный человек начал бы заталкивать мысль Н.Федорова в правовые рамки, и тем самым сразу бы ее исказил. Ведь правовая детализации, правовая регламентация по большому (моральному) счету стала в западной культуре есть формой ухода индивида от личной ответственности. Я здесь не против права, оно необходимый признак государственной жизни, я о его оценке в культуре. Когда Межуев твердит о правовом государстве (у Третьякова) как условии реализации постмодернистского права индивидуального выбора, то он говорит о своей мечте, а не о реальности.


[1. В чем заключается "п-стская антропология" и почему мы ее не приемлем? ]


Я попытался выразить. Еще раз: это антропология вожделеющего индивида, вожделеющего гедонистически (отмечу еще раз параллель с античностью, со школой Аристиппа, утверждавшего, что наслаждение есть смысл жизни человека). Сама по себе эта установка «уничтожает» человека, способности к развитию, к жизни, к усилию, к преодолении. Человек постмодерна лучше умрет, чем будет напрягаться. В этом плане она суть философия смерти, а не философия жизни, что собственно было произнесено Кургиняном. Общество, принявшее такую антропологическую модель, должно будет выстраивать какие-то свои особые механизмы воспроизводства. Но успех сомнителен. Для нашей северной цивилизации гедонистическая установка смертельна. Мы умрем слишком быстро, не успев понять причины болезни.

[2. Возможна ли вообще объективная (непроективная) антропология или человек - это всегда проект? ]

Мой ответ: и то и другое, при ясном понимании связи того и другого. И еще раз: проективность в моем понимании не субъективное придумывание, но развертывание культурно исторического проекта, рождающегося в недрах культуры.

[3. ... Разберемся с этими двоими, сможем двигаться дальше. Точнее, врядли мы с ними разберемся, будем самокритичны, но стоит их иметь в виду.]

Попытка - не пытка…

[Лёвин]

Но у последователей Межуева, указывающих на связь модерна и постмодерна в плане совершающего культурного процесса есть своя правда. Переход от модерна к постмодерну в каком-то смысле плавный и ускользающий. Причина в том, что у модерна (европейского) и постмодерна есть общее антропологическое основание – атомарный человек, индивид (индивидуальный выбор, как говорил Межуев).

Мне тоже почему-то так кажется. И этот переход где-то как-то (в общем неплохо) схвачен Максом Хоркхаймером в его послевоенной работе "Затмение разума" ("Eclipse of Reason", 1947), по которой в интеллектуальной жизни Запада в конце XIX - первой половине XX произошел сдвиг от того, что он назвал "объективным разумом", к "субъективному разуму". Если Просвещение строилось на признании общей для всех рациональности, а его энтузиасты чуть ли не считали Разум объективной силой ("религия Разума" французских революционеров), то современные Хоркхаймеру интеллектуалы отказались от всемирного разума и старались всегда и везде учитывать фактор точки зрения. Ярким примером такого сдвига являлся (и является) прагматизм, хотя по Хоркхаймеру сим грешат почти все современные философии, с неотомизмом включительно. Если не причина, то важный фактор такого сдвига - инструментализация всего и вся, прежде всего мысли. Низведение мысли к проекту (инструкции), руководству к ДЕЙСТВИЮ. Но если все инструментально, то нужен субъект, который бы инструментами пользовался. Но и тут не все в порядке. Далее перевод мой:

"Тотальная трансформация всех сторон бытия в сферу средств приводит к ликвидации субъекта, который, как предполагается, должен ими пользоваться. Это придает современному [modern] индустриальному обществу нигилистический аспект. Субъективизация, превозносящая субъекта, также обрекает его" (с. 93).

"Полное превращение мира в мир средств, а не мир целей само по себе есть следствие исторического развития средств производства" (с. 102).

"Принцип господствования стал идолом, которому жертвуется все" (с. 105).

Но "господствование", по Хоркхаймеру, едва ли не главная страсть Модернизма (сам он этот термин не употребляет). Вы сами об этом написали ("...научной рациональностью просвещения, которая была средством прогресса, средством овладения миром"). Вся его эстетика - это эстетика покорения: живопись Делакруа, романы Купера. Этой страсти свойственно инструментализировать бытие, тем самым разрушая субъекта. Где-то так...

Постмодерн оставляет самодостаточного индивида, но лишает его научной рациональности, это инструмента развития. Он «отвязывает» индивида, лишает его высших мотиваций (лишение кардинальное, поскольку и историю оставляет без метанарративов). По сути стремление к преодолению (усилию), без которого невозможна жизнь, он объявляет наследием репрессивного тоталитарного сознания. Индивиду оставлена лишь сфера гедонистического вожделения. Этим отнимается желание жить, поскольку жизнь всегда есть усилие. В этом своеобразный плавный переход, создающий иллюзию развития модерна постмодерном. В этом также суть претензий к постмодернизму.

А справедливо ли это инкриминировать П-ну? Кажется, высшие мотивации отбросил еще Гоббс, далеко не п-ст. В его антропологии главная страсть человека - самосохранение. Все остальное (прежде всего "высшие мотивации") - иллюзии. У него были основания для такого подхода, ведь незадолго до выхода "Левиафана" закончилась Столетняя война, в которой высшие мотивации сыграли некоторую роль. Поэтому Гоббс стал теоретиком взгляда, что суть человеческой жизни состоит в "здравии и богатстве" ("health and wealth"). Гедонизм и мещанство - не открытие п-ма.

Кстати, об "объективной антропологии". Где-то сталкивался и информацией о проекте в каком-то американском "думающем танке" создать "модель человека", т.е. разобрать душу на части. Кажется, речь шла о Стенфордском исследовательском институте. Никто не знает подробнее?..

Как вид воспроизводится через индивидов, так и общество через личности (или индивидуальности, как иные предпочитают).

Интересная мысль. Наталкивает на такой вопрос в проективном плане: не должен ли каждый член идеального общества содержать в себе все такое общество, то есть быть в состоянии воспроизвести его заново, если придется. То есть, идеальное общество - симфонично, т.е. сохраняющее свое свойство только в целостности, или, грубо говоря, медузообразно, т.е. из каждого его куска может образоваться такая же медуза - общество?..

Довольно тонкий вопрос, нужно отдельное обсуждение. Но Соловьев не гегельянец, идея государства как необходимого этап движения мирового духа и как органа делания добра опираются на разные онтологические основания. ( Или я неправильно понял цитату на нем.?)

Это был не вопрос, а придирка. Цитату Вы поняли правильно. Только еще одна придирка - как это Соловьев не гегельянец? И какие тут разные онтологические основания?

Честно говоря, не совсем понял мысль по поводу Федорова и легализма западного мышления. Как затолкнуть в правовые рамки мысль о необходимости всеобщего воскрешения?

Так понял, главная претензия к П-му - мотивационная. Он лишает человека и общество "огня" (см. "Слабость силы"), причем очень эфективным образом, а не просто предупреждая о возможности обгореть. Начинает он с "познавательного огня", как главной энергии Модерна, последовательно отбрасывая возможности познания (методологический плюрализм и все такое) и доходя аж до простого желания самосохранится, о котором так пекся Гоббс.