Смыслы в советской культуре Опции

[Tapa]

Вадиму, Умнику и всем, кто хочет присоединиться к разговору.
Итак, было предложение о кино говорить отдельно. Нет вопросов. Развивать дальше тему советского кино на ветке «разрушителей» - неверно, поскольку, хотя она появилась там отнюдь не случайно, но тут же стала обрастать животрепещущими для каждого подробностями. То есть приобрела характер самозначимой и «перетягивает на себя одеяло». Только предлагаю чуть шире сформулировать - «Смыслы в советской культуре».
И еще. Мне кажется, тема чрезвычайно важна - не для того, чтобы обмениваться впечатлениями по любимым и нелюбимым фильмам, а чтобы понять, как именно произошло со страной то, что произошло.
Может быть, отношение к самому факту произошедшего, как к трагедии своей страны и собственной трагедии - единственное, что нас объединяет. А все остальное: культурные предпочтения, идеологические пристрастия, жизненный опыт (профессиональный, социальный, экзистенциальный), тип эмоционального восприятия - скорее разделяет. Или, точнее, затрудняет диалог.
Но я уверена, что при всех трудностях диалога, он может быть продуктивным.

Что-то неуловимо изменилось во времени, в воздухе, иной раз я смотрю и думаю, они как-то странно похожи, эти Безруковы и Башаровы (почему они всё время ржут и развязно кривляются?), чудовищный разрыв даже с кинематографом 80-х.

Особенно потрясли фильмы про Утёсова и Есенина, молодой человек в антураже и костюме 20-х годов, но я с первого эпизода выключаю сразу и думаю, ба, да какой же это Утёсов, мы ж его помним, он был совсем другой в молодости и старости, да и Есенина представляем по кинохронике, это ребята из "Бригады" и "Ворошиловского стрелка"!

И из "Мерседесов" и "БМВ" на улице, из "офисов" и "гипермаркетов", из "На-На" и "Иванушек интернейшнл", из рекламы "я могу заказать друга" и "здесь свобода главная ценность", жизненные персонажи со стрелок и фитнесс-клубов, но никак не Утёсов и Есенин.

Или дожившие фронтовики могут на "самих себя" в их интерпритации посмотреть, как они исполняют людей их поколения, в гламурно-сексапильных мундирах с иголочки. и с похотливыми губками, вечно от чего-то весёленьких или беснующихся с демонстративными грuмасами водевильных злодеев, но на фоне окопов или танков II-й мировой войны.