Смыслы в советской культуре Опции

[Tapa]

Вадиму, Умнику и всем, кто хочет присоединиться к разговору.
Итак, было предложение о кино говорить отдельно. Нет вопросов. Развивать дальше тему советского кино на ветке «разрушителей» - неверно, поскольку, хотя она появилась там отнюдь не случайно, но тут же стала обрастать животрепещущими для каждого подробностями. То есть приобрела характер самозначимой и «перетягивает на себя одеяло». Только предлагаю чуть шире сформулировать - «Смыслы в советской культуре».
И еще. Мне кажется, тема чрезвычайно важна - не для того, чтобы обмениваться впечатлениями по любимым и нелюбимым фильмам, а чтобы понять, как именно произошло со страной то, что произошло.
Может быть, отношение к самому факту произошедшего, как к трагедии своей страны и собственной трагедии - единственное, что нас объединяет. А все остальное: культурные предпочтения, идеологические пристрастия, жизненный опыт (профессиональный, социальный, экзистенциальный), тип эмоционального восприятия - скорее разделяет. Или, точнее, затрудняет диалог.
Но я уверена, что при всех трудностях диалога, он может быть продуктивным.

[Tapa]

Алипову-мл.
По-моему, Вы чуть-чуть путаете. Вряд ли имелось в виду отсутствие гражданского нерва. У Пастернака с его литературным талантом он, кстати, тоже был. Но каждый отзывался на эпоху в соответствии со своим видением оной. Вот видения были разными. Но даже самое обостренное неприятие художником действительности может не переходить черты, о которой речь. За которой художник, грубо говоря, меняет профессию. Хотя и это - вопрос тонкий. Маяковский готов был абсолютно слиться с эпохой, даже «наступив на горло собственной песне». Однако и у него не вполне получилось. Потому что - художник. Не в том смысле, что не утерял лирического голоса. А в том, что именно как художник не мог не услышать определенную фальшь в голосе эпохи.
Вообще в русской культуре разделить Поэта и Гражданина трудновато. Традиция! Традиция штука сильная.
Тот же Мандельштам:

«Для того ли разночинцы
Рассохлые топтали сапоги,
Чтоб я теперь их предал?
Мы умрем как пехотинцы,
Но не прославим
Ни хищи, ни поденщины, ни лжи...»

В чем разница между этой традицией и позицией (а в результате и ролью) Солженицина и Сахарова? Казалось бы - суть одно. Но есть трудно артикулируемая и ясно ощущаемая грань. Она в том, про что брехтовский «Кавказский меловой круг». Есть такие методы борьбы за любимое (в нашем случае, конечно же, речь о праве на свое видение блага страны), когда это, вроде любимое - страна - идет под нож.
Но Бродский... он-то был довольно далек от политики. Только выпихнув, его можно было наделить политической ролью, сделать знаковой фигурой, наглядным пособием по «невозможности творческой жизни» в «этой стране». Это - чистой воды артефакт. Чье-то рукоделье. И конечно возникает вопрос, кому сие было выгодно? Сегодня, пожалуй, уже риторический (выигравшие очевидны).