По-моему, прозвучало нечто иное.
Как из субъективности рождается объективность, философам и психологам уже известно. Физики, также, с некоторых пор подозревают, что их субъективные устремления к истине непостижимым образом влияют на объективные процессы.
"Объективность" и "субъективность" - инструменты познания, которые отличаются ближним или дальним порядком ведения познающего субъекта. Если порядок настолько дальний, что причинная связь не просматривается (данным субъектом!), то субъект склонен говорить об "объективности" происходящего. Это обоснованный и весьма полезный приём, но - не более того. С расширением познания "объективность" преспокойно (эволюционно) переходит в разряд освоенных субъективных (зависящих от воли и сознания) способностей (сил, навыков, умений и т.д.)
Гигантский размер неосвоенных "объективных" явлений говорит об истинном месте и значении современного человечества (увы).
Но мы в начале пути.

Да, термин «успешность» правильнее заменить термином «эффективность» в том духе, в каком высказывался Эйнштейн. Именно, мы теперь не ставим вопрос об истинности теории, достаточно чтобы она была эффективной (цитату не ищу, смысл передаю). Эффективность может приниматьразный контекст, в том числе и предсказательный.

Нет вопросов. Замечу только, что такое преодоление не может совершаться сугубо в формальной сфере, но требует построения необходимых абстрактных моделей (содержательных). Формальная (математическая) сторона выстраивается как описание свойств и связей таких моделей. Во всяком случае так для экспериментальных наук (физики).

О какой ситуации идет речь? Что, действительное так и было, один стоял, а другой бежал рядом с заряженными шариками и один и тот же эксперимент дал разные результаты, о чем разные наблюдатели недоуменно поделились другом с другом. Один был рад тому, что нить разорвалась, а другой тому, что она осталась цела? Тогда следовало бы поговорить с этими людьми? Не напутали ли они чего? Действительно ли результат одного и того же (не двух) физического эксперимента оказывается разным у разных наблюдателей? А если нарисованная ситуация является гипотетической, тогда изменится предмет обсуждения. Нужна ясность в этом вопросе. Действительно ли физический результат зависит от того, какую позицию занял наблюдатель, а не от физический условий эксперимента.

Возможно. Но мне сдается, что приведенный пример скорее иллюстрация физического релятивизма, а не предпосылка его. Во всяком случае - центральный вопрос, обсуждавшийся при становлении новой релятивистской электродинамики – это вопрос об абсолютном движение (движении относительно эфира), которое должно влиять на электромагнитные процессы. В этом контексте и всплыла скорость света.

В работах классиков, создававших релятивизм, я обсуждения названного парадокса не встречал. Может, пропустил. Буду рад, если укажете на этот пробел. А вот со скоростью света там много чего такого. В статье Эйнштейна 1905 года, считающейся фундаментальной для создании СТО, речь идет о пространстве м времени исключительно в связи со скоростью света.

Это вероятностное описание не вызывает у меня каких-либо протестов или недоумений. Как, впрочем, и статистическая термодинамика. Это один из способов описания природного мира, как Вы сами и сказали выше. Меня больше интригует философская (гносеологическая) сторона дела. Скажем, термодинамика С.Карно вполне эффективна в эйнштейновском смысле. Представление о природе тепла не так важно, если мы можем через изменение параметров рабочего тела безошибочно вычислять величину механической работы. Другое дело – вопрос о сущности тепла. Но многие вопросы можно решить не выясняя вопрос о сущности. Теплород падает, изменения вычислять умеешь и – будь доволен. Может и с квантовой механикой нечто подобное? Обсуждения этого вопроса не есть спор по имеющимся физическим представлениям, но по их основаниям, в данном случае – основаниям философского (гносеологического) плана. Физик может их не обсуждать, но если желает обсуждать, то должен оставаться в соотвествующей плоскости обсуждения.

Кто его знает. Чтобы я критически отнесся к своим собственным суждениям как росткам обскурантизма, я хотел бы знать, что здесь имеется в виду под обскурантизмом.
Я, вообще-то, всего лишь хотел указать на проблему объективности, так сказать, эскизный набросок подхода. Что я имею в виду под объективностью, я сам еще не произнес. А мне уже ставится диагноз. Я восхищен проницательностью оппонента. Собственно, еще и не оппонента, поскольку проблема, по которой можно оппонировать, еще и не поставлена.

Речь - о предложенном мысленном эксперименте, то есть о логической верификации имеющейся у нас с Вами модели явления и о том, что эта модель таит в себе внутреннее противоречие. Прошу прощения, описание этого мысленного эксперимента приводилось без предупреждения - ведь некоторые из нас отключаются от самих слов "мысленный эксперимент". В данном случае это описание начинается со слов "Теперь возьмём два одноимённо заряженных шарика. Они отталкиваются."

Разумеется, не должен зависеть. О том и речь. Это и называется объективностью наблюдений. И Ваше возражение как раз отражает Вашу убеждённость в этой объективности. Или я неправ?

Да, примерно так. Именно для иллюстрации - и последующего анализа - приведён этот пример. Но и общеизвестные мысленные эксперименты со "световыми часами" - из того же ряда. Именно как иллюстрация относительности понятий "электричество" и "магнетизм" приводился здесь этот мысленный эксперимент.

Обсуждений парадоксов, подобных этому, много. Но не всё, что здесь приводится, прочитано. Мы, надеюсь, обсуждаем суть вещей, а не занимаемся "источниковедением"? Именно в таком виде, по-моему, нет. Копирайт, так сказать.

Простите великодушно, если Вы обиделись на упоминание о "почудившихся ростках" обскурантизма. И везде нам чудятся диагнозы... Простите "ещё не оппоненту".
Речь шла о таком Вашем пассаже:
- Там дело не в способе описания, а в имманентном свойстве самого микромира - а, следовательно, и всего мира. И как только мы вступаем в ту область, где вероятностность становится существенным свойством мира - возникает мистическая связь между наблюдателем (а наблюдение невозможно без взаимодействия!) и "объективным" миром. Объективный мир я взял в кавычки не потому, что не согласен с утверждением о его существовании, а потому, что сам наблюдатель оказался неустранимо вовлечён в процессы мира, вовлечён уже самим фактом наблюдения.
Но главный вопрос, как мне кажется, в том, что многие из нас и поныне подспудно остаются приверженцами лапласовского детерминизма. Дескать, при одинаковых начальных условиях система должна развиваться одинаковым образом. Феноменологическая термодинамика хорошо описывает процессы. Даёт хорошие предсказания. Эффективна, как современный менеджер. Но ПОЧЕМУ тепловые процессы необратимы - ответа не даёт. И именно вероятностный характер процессов микромира даёт нам ключик к этому ответу.
Спасибо за оперативный отклик.

Пока я у компьютера...


Понятно. Понятно и то, что в основании модели, порождающей противоречие, лежит идея относительности движения (в релятивистском смысле, поскольку понятие оносительного движения есть и у Ньютона). Но оставим ли мы каждого наблюдателя при своей "объективности" (релятивизм) или же должны искать решение возникающего противоречия. Вы указали на проблемную ситуацию, но не я не уловил Вашего подхода к ее решению. Или пример не имеет другой цели, кроме указания на проблемность?

В каком смысле "относительность понятий электричесвто и магнетизм"? В том смысле, что магнетизм сводится к движению зарядов?


Да, конечно. Просто было сказано, что дело не в скорости света, поэтому я заговорил о первоисточниках. В некотором смысле дело действительно не в скорости света, но в понятии относительность, которое оказалось ключевым. О нем и стоит поговорить, здесь завязка вопроса (или некоторых вопросов) об объективности в современной науке (физике). Тут ведь изначально некий "родовой парадокс". Скорость света относительна (определяется в системе отсчета) и она же абсолютна (одинакова во всех инерциальных системах независимо от относительного движения последних). Не здесь ли начинаются многие парадоксы?

Обиды нет. Просто было бы досадно вводить оценочные суждения до выяснения истины.

Здесь проблема, на которую у меня своего ответа нет. С одной стороны, статистическая модель (вероятностное описание) физически оправдано. Здесь нет вопросов. Другое дело, как связано описание и сама реальность. Мы говорим - вероятность имманентное свойство мира. Но статистическое распределение подчиняется какому-то динамическому закону, мы его отражаем кривой распределения. Когда я сжимаю газ, я не могу выделить конкретные молекулы, динамические характеристики которых примут те или иные значения. Но распределение осуществится и какое-то число молекул примет одни энергетические характеристики, другое-другие и количество тех и других молекул будет точно соотвествовать некоторому закону,который мы называем статистическим распределением. Как же тогда с вероятностью как имманентным свойством? Не так ли далек от истины Эйнштейн с его "бог не играет в кости". Картина дифракции электрона всегда одна и та же, принцип неопределенности ее не меняет. Выходит, что вероятность отступает перед динамической необходимостью? За суетой муравьев в муравейнике стоит определенный порядок. Может так и в микромире? Но я ничего не утверждаю, просто снова указываю на известную проблему.

Этот вопрос по-своему интересный. Я и к компьютеру вернулся потому, что забыл его прокомментировать. Физики сказали, и философы радостно повторяют, что объект и субъект неразделимы при исследовании микромира, получение информации уже есть вмешательство в систему. Мы, так сказать, включаемся в мир самим фактом познания. Во всем этом есть резон, но всегда должна быть и некая мера. Ф.Бэкон еще в начале 17 века сказал, и сказал правильно, что мы познаем природу только в стесненном состоянии, т.е. когда делаем из нее некий артефакт. Нет иного способа данности природной реальности познающему субъекту, чего не могли принять во внимание классические рационализм и сенсуализм. Объект познания дан субъекту в формах практики, так выразил марксизм бэконовскую мысль. И в этом плане наше вмешательство в микромир ничем не отличается от вмешательства Рихмана. получившего за это вмешательство смертельный удар электрическог заряда (шаровой молнии?). В общем, нет познания природы без вмешательства человека в ее процессы, т.е. без включенности человека в эти процессы.И чем тут исследование микромира специфично? Только тем. что этот факт, известный еще Бэкону дошел до сознания ученых-физиков? Не слишком ли мы полагаемся на суждения физиков в вопросах философских? Тем более. что физики сами оказываются в руках той или иной философии. Иногда сознательно, но часто просто принимая доминирующие суждения. В частности, физика начала 20 века (и до сего времени) ориентируется на позитивизм. Он диктует моду на философские суждения. А позитивизм в свою очередь, есть явление культурное, продукт, так сказать, культурной эволюции европейского сознания. А культурная эволюция неотделима от социальной. И т.д. На этом фоне и возникает вопрос об объективности.

Не знаю, что сказать. С одной стороны, картина дифракции электрона всегда одинакова. С другой стороны, этим не отменяется факт статистического распределения характеристик летящих электронов. Лапласовский детерминизм требовал бы точно определения характерстик всех микрообъектов. Но статистическое распределение вещь упрямая,она действует и в обществе.

Да, от этого никуда не деться. Но последний ли это рубеж познания и объяснения.

Разумеется, мы должны искать выход из противоречия. И для начала нужно осознать сам факт наличия противоречия. В данном случае - Вы правильно подчернули - противоречие между галилеевским правилом преобразования скоростей и координат и наблюдаемыми свойствами электрического и магнитного взаимодействий.


Не придираясь к терминологии - да. Речь идёт именно об этом. И о том, что преобразования Лоренца - в них большинство видит суть Специальной Теории Относительности - естественный выход из тех логических противоречий, которые возникают при осмыслении проявлений электрического и магнитного взаимодействий. Этот вывод - отнюдь не результат каких-то сложнейших экспериментов, недоступных для понимания нормальному человеку. Общий замысел этого рассмотрения состоял в приближении СТО к "простым людям", то есть в попытке просто, "на пальцах" - а точнее, с использованием наглядной качественной модели - объяснить саму необходимость перехода к преобразованиям Лоренца. К сожалению, этот вопрос "приватизирован" Эйнштейном, но дело не в том. Эйнштейн вдобавок ещё и изрядно запутал, как мне кажется, этот вопрос. Но не затем я затеял этот разговор.
Мысль была тривиальна - видимое проявление далеко не всегда отражает сущность вещей. Настолько тривиальна уже для нас, что хочется извиниться за напоминание. И показать на простом, вроде бы, и понятном, наглядном примере, как логический анализ наблюдаемого (именно наблюдаемого, а не созерцаемого) может привести вначале к осознанию парадоксальности, то есть к осознанию неполноты или противоречивости наших предустановок, нашей интуитивной картины явления, а затем - к возникновению новых представлений, новых принципов и даже понятий. С Вашего позволения, я не буду (пока?) объяснять, в чём я увидел зародыш того, что других привело к обскурантизму. Ещё раз извините. Это - не самое важное сейчас.

Да. Почти. И для начала - традиционный вопрос об эфире. Именно эта концепция помогла когда-то выдвинуть гениальному самоучке Фарадею выдвинуть концепцию поля. Вопрос об относительности движения обсуждался именно в этом плане. Когда мы говорим "магнитное поле создаётся движущимися заряженными частицами" (не люблю говорить о движущихся зарядах, заряд для меня - просто физическая величина) - мы же не спрашиваем, в какой системе отсчёта они движутся. Именно в этом и кроется отгадка нашего парадокса. Говорить о движении можно, лишь только определившись с телом, относительно которого будем судить о движении/покое.
А дальнейший ход рассуждений - не буду Вас интриговать - заключается в том, что, в соответствии с преобразованиями Лоренца, расстояния в той системе отсчёта, которая нам представляется движущейся, сокращаются в направлении движения. Частица, влетающая в нашу атмосферу на высоте 100 км, должна взаимодействовать с атмосферой, имеющей намного меньшую толщину. Частице "кажется", что все расстояния "на самом деле" меньше, чем мы их воспринимаем. И дело не в особенностях восприятия. Не в "постмодернизме" . Так "на самом деле" всё обстоит. Поэтому она и успевает долететь до нас, хотя при её скорости и малом времени жизни шансов, вроде бы, и не было. Именно частица, у которой время жизни определяется объективными законами.
А что же наблюдаем мы? - ответ Вы знаете: её время жизни для нас кажется увеличившимся. Поэтому она успевает долететь до наших приборов.
Я позволил себе напомнить этот хрестоматийный пример, чтобы перейти к следующему следствию из лоренцевых преобразований.
Вследствие этих эффектов ("релятивистских", хотя они наблюдаются при любых скоростях) само электрическое поле меняет свои свойства в движущихся системах отсчёта. Р.Фейнман сравнил в этом силовые линии с вязальными спицами. "Сжимается" пространство - гуще линии - увеличивается напряжённость электрического поля. ЗАРЯЖЕННЫЕ ШАРИКИ НАЧИНАЮТ СИЛЬНЕЕ отталкиваться! И чтобы "спасти" принцип относительности, чтобы нельзя было сказать, движутся ли они, не указав систему отсчёта, мы должны предположить существование нового вида взаимодействия - магнитного.
Конечно, результирующая сила взаимодействия остаётся неизменной. Но только - с учётом магнитного взаимодействия и релятивистского изменения расстояний и соответствующего изменения напряжённости электрического поля. Именно тогда возникло понимание:магнитное взаимодействие - суть релятивистское проявление электрического взаимодействия.
Этот момент совершенно безобразно освещается во многих школьных учебниках. Почему - не знаю... Традиция?
Но для каждого муравья можно точно указать координаты и скорость. Сами муравьи, их рефлексы, предыстория - источник случайности. У электрона же вся предыстория сводится к величинам, определяющим его состояние. Если мы точно знаем все эти величины - вправе требовать предсказуемого поведения. В этом и состоит та посылка, которую назвали лапласовским детерминизмом. Если мы и не можем рассчитать точно движение каждого атома, каждого электрона, не можем предсказать координаты и импульс - то это ничего не должно менять. Все эти параметры уже предопределены, исходя из того, что есть сейчас? Значит, мир предопределён, и мы просто слабы мозгами? Так вот, дело не в нашей вычислительной технике и в измерительных приборах. Электрон, к примеру, НА САМОМ ДЕЛЕ не имеет более точных значений координат и импульса, нежели те интервалы, которые задаются соотношениями неопределённостей.
Это не есть факт. Это бэконовский постулат, если Вам угодно. Озарение? Мы же здесь обсуждаем конкретный механизм этого включения. Физику явления, если угодно. И Рихман погиб не от того, что вмешался в процессы природы, а от несоблюдения правил электробезопасности, как сказали бы сейчас. Другое дело, что для осознания необходимости этих правил и для их выработки был нужен этот печальный жизненный опыт.
Да, на всё - воля Божья. Этим вполне можно всё объяснить. И зачем нам вникать в детали? "Не греши, помолись тщательнее - дождик и пойдёт!" Но каким образом факт Вашего моления может вызвать конденсацию водяных паров? Точно так же и с Беконом. Он сформулировал фундаментальный принцип. Но сам мог бы и позволить себе созерцать соседку, не обнаруживая себя, не крича ей "погоди, помедленнее снимай". Не знаю, страдал ли великий Фрэнсис синдромом подглядывания, но все естествоиспытатели надеялись, что им удастся подсмотреть, не выдавая себя. И вдруг обнаруживается, что это ПРИНЦИПИАЛЬНО невозможно. Конечно, философы накинулись на эту историю: "Мы же предупреждали!"
Наверное, и наши беды нынешние связаны с такой же святой верой в чудодейственную силу фундаментальных принципов. "Рынок всё отрегулирует сам".... Извините. Но КАК это произойдёт? Насколько достоверно это предсказание в условиях ЕДИНСТВЕННОГО эксперимента? "Ах, сорвалось!" И ещё в этот же абзац. Поясните, пожалуйста, Ваше толкование позитивизма? Переходить к этому вопросу боюсь, не уточнив исходных позиций. Да и минимум по философии сдавался уже очень давно...
Нет. Картина движения электрона - электронА! - может быть разной, практически любой. Знаменитый опыт со слабыми пучками это показал уже давно. И никакой дифракции одного электрона не наблюдается. Он пролетает, например, через узкую щель. Или отражается от кристалла, провзаимодействовав с ОДНИМ атомом. И попадает в какой-то участок люминесцирующего крана. Мы видим вспышку. Потом, дождавшись, когда тот электрон с гарантией уже долетел, выпускаем следующий. Он тоже попадает в экран. Тоже - строго, куда попало. Но если мы сложим все вспышки - то окажется, что они образуют правильную дифракционную картину. Кольца там всякие, эллипсы... Образуют, если мы не будем отслеживать, с каким именно атомом он провзаимодействовал. Но как только начнём следить за этим взаимодействием, с КАКИМ атомом он взаимодействовал - получим дробовое (строго хаотичное) распределение. Здесь - проявление того самого вероятностного ХАРАКТЕРА процесса, а не нашего его описания. Это всё общеизвестно, хотя и не совсем понятно. Эта привычность и сыграла со многими злую шутку... Но всё оказалось ещё интереснее....
Так или иначе, в этом-то вероятностном, принципиально неопределённом характере процессов микромира, и кроется причина известных со школы феноменологических законов термодинамики. Кстати, в Вашем отказе от попыток объяснить природу этих законов, в установке "хорошо работает - зачем лезть и ковыряться в этих законах" - извините за излишне вольную транскрипцию - я и увидел те самые "ростки".. Помнится, кто-то сводил эту проблему к ещё более простому уровню:"пойти в кассу, купить билет - и паровоз довезёт"... Извините за параллель.
Конечно же, нет. Точно так же, как и та картина мира, которую наблюдал Френсис Бэкон, и на основе построения которой он делал свои выводы, которые прекрасно подтвердились в дальнейшем, при построении более сложной картины. Та картина не была окончательной, и я не знаю, насколько в этом был убеждён Бэкон. Уж очень категоричен он был подчас в своих выводах. Причины необратимости процессов в молекулярной физике - Вы ведь это имеете в виду? - уже давно известны. Там, как раз, всё просто - на мой взгляд. Пусть меня поправят, если ошибаюсь. Принципиальная неопределённость состояния каждой молекулы - неопределённость значения некоторых величин - делает непредсказуемым и дальнейшее поведение молекулы. Непредсказуемым в плане ТОЧНОГО предсказания. Тут нас спасала наша привычка к оценке погрешностей, и тот аппарат в чём-то помог и на принципиально новом поле понятий. Но эта наша привычка и мешает иногда нам понять всю глубину процесса, причину принципиальной непредсказуемости того, что происходит с КАЖДОЙ молекулой, с каждым атомом, с каждым электроном. И тогда мы хватаемся за привычное "практика - критерий истины"... И сводим всё не столько к практике в философском смысле, сколько к "производительному труду".

Всей дискусси не прочитал - быстро не читается (нужно очень внимательно вчитываться и серьезно размышлять), поэтому буду говорить, возможно, уже повторяясь с другими участниками форума.Да, позитивизм - это определенная философия, причем - нельзя не согласится - культурно обусловленная и таки имеющая свой "потолок". Очень нравящаяся либеральной мысли "позитивискость" связана со спицефическим европейским сознанием. А между прочим, некоторые поговаривают, что древнекитайская философия (инь и янь, некоторые др. принципы) не плохо согласуется с теми теориями, которые возникли после гл. работ Эйнштейна и др. Синергетика, к примеру (не люблю разговоры про нее - все уже давно превращено в банальщину всякими псевдоинтеллектуальными разговорами, особенно либеральными: им нужно было самоорганизацию превратить в либеральную дезорганизованность. И они это сделали, дав свое прочтение синергетики. Причем поверхностное. Как писал Кургинян, рынок - это не ячейки Бинара). А та же кибернетика напоминает (но не повторяет - разные мировозрения все же) учение Конфуция об "ши и мин". Так вот некоторые предлагают европейскую философию слить и попытаться пойти от древнекитайской мысли. Не знаю, сколь это продуктивно (даже не собираюсь гадать), но само по себе показательно (в вопросе о субъектности науки). И по-моему, кто-то на Западе в эту песню вдарился. Хотя тут много вопросов (граница между физикой и философией физики и т.др.).
Вот именно, что статистические способы описания мира (социального и природного) - далеко не последний рубеж. Затертая до дыр синергетика, все эти "теория хаоса", "теория катастроф" и все такое вроде бы шагнули куда-то дальше теории вероятности и мат. статистики. И уже не сводят свои концепции к только вероятности. Там появляются новые понятия (самоорганизация, хаос, бифуркации, аттракторы, каустики - всего не упомнить) и т.д. Физики это тоже много используют сейчас.

Я все-таки считаю, что естественная наука долю субъективности несет. Как иначе объяснить различия в научных достижениях между цивилизациями? Иного объяснения, кроме мировоззренческого я не нахожу.
И у науки естественной тоже есть стили мышления. И у физики, и у математики. Вопрос о парадигмах в математике, правда, более подвижный чем в физике, но все же. Современная математика имеет определенный стиль мышления - с мышлением Коши, Ньютона, Лапласа, Бернулли это новое мышление сложно соотносится. Оно другое: больших прорывов (новых исчислений, адекватных для современной прикладной науке, как это было у Ньютона - одного из основоположников трех исчислений: дифференциального, интегрального и вариационного. Помнится, у Ньютона была только одна работа по теории вероятности и множество по теологии) не видать, но зато специальные разделы развиваются. Охватить единым (объективным, общим?) взором такую математику уже нельзя. Последний, кто мог ее всю видел, был, похоже, Давид Гильберт. Но в этой специализкции математики, что нет мировоззренческой подоплеки?
Арнольд эту специализацию поругивал, считая, правда, математику частью физики (т.е. более прикладной области знания), в которой опыты очень дешевые.
Да ладно Ньютон и Гильберт, но первыми физиками были философы, мудрецы (Фалес, Архимед, Евклид, Демокрит, Аристотель - всех не упомнишь). Влияла ли на их физические измышления мировоззренческая и метафизическая установка? Думается, что влияла.

Разумеется. Но часто выражаются в единственном числе, имея в виду, что объект однородный, так сказать, самотождественный.
Однако, о другом

Политик: моя точка зрения – обыкновенная, европейская, которую, впрочем, теперь и в других частях света усвояют понемногу люди образованные.
Князь: А сущность ее, конечно в том, чтобы признавать все относительным и не допускать безусловной разницы между должным и недолжным, хорошим и дурным. Не так ли?
(В.С. Соловьев. Три разговора).

Предметом обсуждения стали у нас «релятивизм» и «вероятность», т.е. понятия, без которых не обходится современная физика. Но тема ветки предполагала обсуждение философии науки, точнее, проблемы соотношения субъективности и объективности в науке. Поэтому я хотел бы вернуться к названной основной проблеме, с которой, несомненно, связаны как релятивистские, так и вероятностные представления в физике. Конечно, названные представления имеют отношение к философии, поскольку релятивистская идея относительной реальности прямо извлечены из арсенала философии, а понятие «вероятность» вообще-то математический конструкт, погруженный в реальность. Основания и характер такого погружения требуют определенной философской (гносеологической) платформы. И она всегда есть явно (осознанно) или неявно (под влиянием авторитетов) принимаемая. На этом этапе не хочу втягиваться с дискуссию по основаниям релятивистики или квантовой механики. Напомню лишь, что известное преобразование (для целей электродинамики) было найдено самим Лоренцем путем подстановки, обеспечивающей инвариантность уравнений поля (уравнений Максвелла). На этот путь его направил Пуанкаре. Это по факту становления СТО, все остальное уже последующие интерпретации, которые не следует смешивать с историей становления. Отмечу заодно, что для Альберта Э. релятивистская кинематика, основанная на постулате о скорости света – принципиальное базовое положение. Для Пуанкаре же базовым является принцип относительности, понимаемый как инвариантность уравнения. Но все это -отдельная тема. Собирались ведь говорить о субъективности и объективности. Моя попытка вернуться к этому сюжету.
Понятие «объективность» в обыденном понимании означает следование реальному положению дел, т.е. тому, как все было и как есть «на самом деле», в отличие от разных домыслов и фантазий. Вся проблем заключается в том, уловимо ли это «на самом деле», и, если уловимо, то каким образом. Понятно, что названная проблема возникает для человека, т.е. существа, наделенного мышлением. Более того, и для человека она возникает на определенной стадии развития, точнее, на той стадии, которая соответствует формированию его теоретического сознания и появлению первых абстрактных конструктов, замещающих образы мифологического сознания. Остановимся здесь только на европейской традиции отношения к объективности, проявившейся еще в античной культуре.
Философия предстает как первая теоретическая форма сознания, она вводит абстрактные конструкции на место мифологических субъектов. Первоначало – первый такой абстрактный конструкт, конкретной «персонификацией» которого оказываются Вода (Фалес - всё из воды), Огонь (Гераклит) и т.п. Главное, что приходит вместе с философией (философской онтологией, с философской картиной мира) – это разграничение мира подлинного (мира «по истине», мира, каков он «сам по себе») от мира видимого, от того, каким он нам явился в нашем восприятии. Эту проблему остро поставили элеаты, которые собственно и ввели понятия Бытие и Небытие. Бытие – мир по истине. Небытие – мир во мнение, мир являющийся. Это не подлинный мир, он и существует в таком качестве, именно, как мир во мнении. Поистине есть атомы и пустота, холодное, теплое, сладкое и т.п. существуют во мнении (Демокрит).
Еще раз отмечу принципиальное для нас обстоятельство: проблема объективности (мира по истине) возникает вместе с появлением теоретического сознания. Реальность раздваивается для человека на реальность подлинную и неподлинную.
Оставим на время вопрос о том, возможно знание «мира по истине». Важнее другое: зачем нужен человеку объективность, т.е. в данном случае «мир по истине»? Здесь есть по меньшей мере два ответа. 1.Чтобы правильное действовать в предметно-практическом плане. Эту сторону дела должна обеспечивать наука. Экспериментальная наука фактически и возникала на пороге Нового времени как «служанка технологии», т.е. как средство практического овладения природой. Об этом заявляли все основатели опытной науки, Ф.Бэкон всего лишь один из них, отличившийся поиском научного метода. Проблемы, связанные с познанием, могут быть предметом отдельного обсуждения.
2.Объективность (знание мира по истине) нужна для рационализации человеческого поведения, для осознания оснований (смыслов) человеческого поведения, для объективации этических ценностей. Эта сторона дела должна нас заинтересовать в первую очередь, поскольку именно здесь объективность (истина) обнаруживает себя как ценность. Действительно, мог ли знать Фалес, каков «мир сам по себе» (по истине)? То же самый вопрос можно задавать и мыслителям Востока с трансцендентным Космосом буддизма или Небом Конфуция. Они не могли знать каков мир по истине. Но до сих пор картинки полумифического характера используются для выстраивания мировоззрения тех или иных философских или религиозных сект. Но если принять, что усилия Фалеса, Гераклита, Демокрита, Платона и Аристотеля призрачны в плане постижения мира самого по себе, тогда в чем же ценность их деятельности, почему благодарное человечество помнит и уважает их интеллектуальный подвиг? Ответ может заключаться в следующем. Культура в ее этнических или всечеловеческих проявлениях нуждается в средствах объективации принципов человеческого поведения. Разнообразие культурных проявлений человеческих ценностей не исключает их определенного единства. В рамках одной культуры оно тем более очевидно. Но еще более важна другая сторона культурной жизни человека. Ценности, исповедуемые культурой, должны получать обоснование в разуме человека, они должны на что-то опираться, и это «что-то» не может быть субъективной волей отдельного индивида или субъективным мнением индивида или даже социальной группы. Ценности интерсубъективны, они есть смысловая реальность, в которой живут люди, и эта реальность должна быть представлена как реальность «сама по себе», как нечто объективное, не поддающееся субъективизации. Многообразие картин мира в той или иной культуре или философии само по себе не отрицает «истины», спор идет о том, какова она. Но то, что она есть, аксиома для возникающей философии.
Тогда в чем обнаруживается принцип объективности в той же греческой философии? А в том, что она (обънективность) есть ценность. Вера (уверенность) в познании мира самого по себе есть ценность. Она позволяет отметать субъективные и произвольные принципы поведения отдельных индивидов или социальных групп. Добавим к этому, что действительным проявлением объективности такого рода является способность рационального сознания (средствами философии) адекватно отразить (представить) ценности, на которые ориентирован социум, и защитить эти ценности. Распад ценностей всегда грозит обществу катастрофой. Поэтому Сократ, Платон и Аристотель выдвигают картины мира, способные придать фундаментальные основания ценностям своей культуры и дать некие универсальные способы обоснования ценностям любой культуры. Дать метод такого обоснования. Необходимой составной частью метода является картина мира. Не мнение о мире, но именно картина мира «по истине», во всяком случаен несомненная возможность построения такой картины. Объективность есть культурная ценность – вот один из постулатов нашего рассуждения. Еще раз отмечу, что в опытной науке и в культуре (мировоззрении) эта ценность реализована разными путями, но есть нечто их объединяющее. И это объединяющее есть ценностная характеристика объективности. Кстати, идущая баталия «Суд времени» является блестящей иллюстрацией этого факта. Заместить реальность вымыслом - основная задача компании Млечина. Защитить реальность – основная задача компании Кургиняна, диктующая ей опору на факты, на то, что «было по истине». Можно ли отделить факт от интерпретации?
Можно и необходимо, на то и существует историческая наука. Но это может быть отдельным предметом дискуссии (объективность в исторической науке). Во всяком случае наука, будь-то естественная или гуманитарная, не могут игнорировать принцип объективности без саморазрушения. Поэтому такое игнорирование в рамках науки всегда имеет по своему оговоренные границы. Для демагога (компании Млечина) таких границ нет. Прямое отрицание объективности есть ложь и на ней будет настаивать демагог. Аргументы и факты ему не указ, он сам их произвольно сочиняет (иногда при поддержке Сванидзе).
В плане рассуждений об объективности как ценности интересна исторически первая фронтальная атака на объективность. Она была предпринята античными софистами, и направления этой атаки остаются до сих основными направлениями, средства которых совершенствуются и шлифуются в соответствии с изменяющимся временем. Философская сторона софистической атаки на объективность представлена релятивизмом, утверждающим…??? Есть два пути утверждения релятивизма. Один – реальность (объективная, мир по истине) существует, но мы обречены знать о ней только в относительных формах, т.е. знать реальность по истине мы не можем в принципе. Второй – нет объективной реальности, что снимает сам вопрос о постижении ее. Античные софисты употребили оба варианта в той или иной «смеси». Протагор говорит, человек – мера всех вещей, существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют. Иначе говоря, реальность определяет человек (он мера всех вещей). Понятно, что античная софистика Протагора не была солипсизмом. Реальность есть, но модель самой реальности и ее взаимодействия с субъектом таковы. Все течет, все изменяется, это тезис Гераклита, доводимый до крайности. А если все течет, то реальностью оказывается то, что возникает в точке взаимодействия субъекта и внешнего мира, так сказать, в их точке встречи. Позднее позитивизм оформил этот тезис в представление о реальности опыта, обусловленной самим субъектом. Представление о текучести позитивизму не потребовалось, он удовлетворяется опытными данными (есть варианты, здесь не обсуждаются). По Протагору знание есть ощущение, ибо в текущем ощущении дана человеку текучая реальность. Нет ничего определенного и устойчивого.
Протагор публицистичен, а более «теоретичен» выдающийся краснобай античности Горгий. Ничего нет – его первый тезис. Если есть, то непостижимо - тезис второй. Если постижимо, то невыразимо (не одно и то же мысль и слово, слово и реальность) – тезис третий. Тезис «ничего нет» относится к бытию, т.е. к объективной реальности. Нет Бытия, таков по сути первый тезис (не комментирую, иначе нужно читать лекцию по античной философии).
Нам важны здесь причины и основания появления всех этих вариаций софистики. .Что они отражали? Может показать, что это абстрактна игра ума. Как бы не так. Софистика и ее мировоззрение (ее философия) появились как продукт определенного социально-культурного излома античной Греции. Софисты учили всем наукам, но центральным предметом преподавания была эристика, искусство спора, точнее, искусство побеждать в словесном поединке. Победа сегодня и над этим конкретным противником, а не достижение истины – вот в чем наука эристики-софистики. Говоря сегодняшним языком, они учили своего ученика быть успешным на избранном поприще политики и юриспруденции (адвокатуры, например). Объективность и истина только помехи в борьбе за такую сиюминутную ситуативную победу.
Нет сомнения, что философия софистов отражает определенную ценностную ориентацию античного человека классической Греции. Эта ориентация – индивидуализм, личный эгоистический успех. При такой ориентации человек должен избавиться от «химеры истины», и оставить только текущее, вовлекаемое в словесную дуэль.
Но с отказом от объективности исчезают общезначимые ценности и общезначимые (объективные) знания. Остаются субъективизм, и – в идеале, если бы все вели словесную войну, война всех против всех. Такой путь подрывает иерархию ценностей, необходимую обществу. Против угрозы нравственного и гносеологического релятивизма поднимается Сократ, его ученик Платон и ученик последнего – Аристотель. Их учения остались в истории как завоевания человеческой мысли, учения софистов - как ее занимательный излом.
Главное же здесь в том, что релятивизм софистов рождается как некое культурное явление. Он обусловлен социально-нравственной позицией античных индивидов. Объективность нравственности должна быть отброшена. Справедливость то, что выгодно сильнейшему, утверждает Фразимах (реальное историческое лицо из софистической компании) в платоновском «Государстве».
Еще раз в качестве итога. Объективность, объективная реальность, объективная истина имеют ценностную окраску, и ценностная ориентация общества прямо или косвенно отражается на отношении к принципу объективности.
Конечно, к сомнению в объективности знания могут вести те или иные гносеологические трудности. Но они могут вести и в обратную сторону. Позиция софистов вытекала никак не из анализа сложности познания. Она обусловлена сугубо социальной позицией, требующей пренебречь объективностью (а вместе с ней и общезначимостью этических категорий).
И для нас возникает интересный вопрос (!): возможно ли, чтобы социальный субъективизм такого рода был привнесен в науку как некий принцип, противопоставляемый объективности?

Спасибо. На содержательное замечание необходимо дать содержательный ответ. Надеюсь продолжить обсуждение, но чуть позже. Извините, сейчас цейтнот.

Пока у коллег цейтнот, небольшой текстик по проблеме.
Вопрос о субъективности в науке актуализируется дискуссией в «Суде времени». Вопрос можно было поставить так: всякая мысль и всякое слово связаны с реальностью? Или они «отвязаны» от реальности? Конфуций полагал, что слово и реальность соотнесены и предлагал исправлять имена (я здесь адресуюсь к постановке вопроса Кургиняном в ряде публикаций), т.е. называть вещи своими именами. Замечательное требование, но адвокат дьявола ставит вопрос – какие имена «свои», есть ли они вообще в действительности? Гони черта в дверь, он влезет в окно. Снова и снова возникает вопрос об объективности и субъективности. Есть ли вообще объективность, не фантом ли это сознания? Конфуций верил, что человеческая жизнь соотнесена с объективностью, с некоторыми непреложными законами. Тем более в это, казалось бы, должна верить экспериментальная наука. Ведь оказавшись от объективности, мы самих себя превращаем в фантом сознания. Однако и наука живет не в башне из слоновой кости.
Субъективность в науке, если уж вести речь о ней, имеет два измерения. Одно из них в следующем. Все, что знает человек, он знает в формах своего сознания. Другое измерение носит другой характер. Оно заключается в сомнении (или отрицании) самого объекта познания как независимого от человека (отрицания «мира по истине» в античной философии). Наверное, будет правильным различать эти два «субъективизма». Первый из них не ставит под сомнение объективность, объективную реальность, но ставит вопрос о пути и формах ее постижения. Второй путь существенно иной. Нет «мира по истине», - вот главный тезис второго пути.
С первым вариантом субъективности имеет дело философская теория познания. Она с ним имеет дело с первых своих шагов, и разбирательство этой проблемы требует погружения в историю философии. Мы этого здесь делать не можем. Ограничимся констатацией того, что во все времена философского развития всегда имелось разграничение бытия по истине и небытия (не подлинного бытия). Хайдеггер в 20 веке оживил эту античную традицию и античную терминологию. «Майя» индуистской философии – покрывало, наброшенное на мир. Мы ошибемся, если примем это покрывало за саму реальность. Наша задача – отбросить это покрывало и увидеть подлинное. Это вариант решения проблемы на Востоке. Субъективизм нашего восприятия ясно сознавался и в рациональной философии греков. Но в обоих случаях (на Востоке и в Греции) мышление выступает как спасительный инструмент, открывающий путь к подлинному. Парменид в своей поэме учит юношу не вертеть головой и не слушать ушами, в которых раздается лишь бессмысленный шум, но исследовать все умом, мышлением, разделяя Истину и ложь (мнение смертных людей). И т.д. Вплоть до Нового времени, собственно, более того, вплоть до новейшей истории, если отсчитывать таковую с 19 века, сознание субъективизма нашего восприятия не снимало вопрос об объективности объекта (прошу прощения за тавтологию), т.е. не ставило под сомнение то, что иначе еще называют объективной реальностью. Даже И.Кант, отказавший человеку в постижении Истины, не считал возможным отрицать ее существование, пусть и в трансцендентной реальности, от которой нас отгораживает непроходимая трансцендентальная граница. Конечно, были более радикальные суждения, представленные, в частности, философией софистов. Но это крайности, к которым и относились в прошлом как к крайностям, заостряющим проблему. В конце концов, христианское религиозное сознание, доминировавшее в Европе вплоть до победы Просвещения, не могло и не может опираться на субъективизм. Человек может отклоняться от Истины, но Истина есть! Такова его позиция и она не может быть иной. Человек может даже сознательно идти по пути Лжи (дьявольский путь), но Истина велика и превозмогает. Кстати и в Новое время сенсуализм Локка, поставивший вопрос – присущи ли вещам качества, которые мы обнаруживаем в ощущении (в опыте) – без сомнения указывает на объективные «первичные» качества, данные в ощущении и присущие вещам.
Итак, без обсуждения тонкостей хочу фиксировать, что проблема «субъективизма первого рода», т.е. опосредованности познания человеческими формами мышления и восприятия сам по себе не нова, но принципа объективности и возможности объективного (по содержанию) знания она не отменяет. Другое дело «субъективизм второго рода», сутью которого оказывается отрицание объективности как таковой. Нет реальности, с которой мы соотносим знание, точнее, такой реальностью является только сам человек, причем даже не трансцендентальный кантовский субъект с априорными (интерсубъективными) формами мышления и восприятия, но атомарный субъект с амбициями, вожделениями и т.п. Некий самоутверждающийся субъект, способный заявить: справедливость суть то, что выгодно сильнейшему. И то же самое он может заявить о любой этической или гносеологической идее. Истина то, что выгодно сильнейшему – вот конечный итог результат такой логики. И вопрос будет заключаться в следующем: проникает или может ли проникать субъективизм такого рода в науку, будь то наука естественная или гуманитарная.
Рост субъективизма, выраженного в отрицании объективности доходящей до отрицания объективной реальности, резко усилился в европейской культуре новейшей истории (эпохи модерна). Обусловлено это обстоятельство ростом антропоцентристской компоненты в мировоззрении, начавшемся еще в эпоху Возрождения и Просвещения. В истории культуры этот процесс получил положительную оценку через движение гуманистов. Идея антропоцентризма как постижения человека, руками которого преобразуется мир, сама по себе должна оцениваться как необходимый шаг в развитии. В то время он был представлен как выход из «тьмы средневековья», хотя эту «тьму», как представляется, придумало Просвещение в борьбе со средневековым укладом и, главным образом, в борьбе с католической церковью. Но был в этом утверждении свой резон. На авансцену истории выходила наука, сначала экспериментальная, изучающая природу, а за ней и гуманитарная наука, ориентировавшаяся поначалу на образцы естественнонаучного знания и естественнонаучного исследования. Но ведущую роль в развитии «антропоцентрического субъективизма» (человекобожия) играл культурный фактор, т.е. тот вариант развития антропоцентризма, которое совершалось в западном обществе. На этот счет многое было высказано в европейской и русской литературе и философии. Суть такой антропологии в человекобожии, человек без бога, сам устанавливающий себе принципы существования. Бога нет, значит все дозволено. Это, разумеется, крайность, о которой пишет Достоевский. В целом же суть такого вектора развития ясна и без тех эксцессов, на которые указывал писатель. Нарастание потребительства и гедонизма в обществе, обусловленная выбором буржуазного вектора развития, рождает мировоззрение, признаки которого можно увидеть еще в цитировавшемся ранее высказывании Эпикура. Лучше соблазняться мифами о богах, нежели верить учениям «физиков». В общем, суть в том, что нарастание «субъективизма» есть фактор культурный, основания которого гнездятся в логике европейского развития. Эта логика развития неизбежно отражалась в мировоззрении и, тем самым, в философии.
Эти обстоятельства позволяют понять процесс «опускания» идеи объективности в опытной науке, которая казалось бы должна была быть «церковью объективности». В истории философии этот процесс как на ладони, так что даже нет нужды его особо исследовать. Он начался с позитивизма и позитивизмом был продолжен. Те, кто изучали философию и сдавали кандидатский минимум, должны помнить кредо позитивизма, во всяком случае, первого позитивизма (начало 19 века, О.Конт и Г.Спенсер). Оно в лозунге «долой метафизику!». Не стану утверждать, что лозунг изначально реакционный. Он, во-первых, выражал культурную установку становящегося модерна. Во-вторых, этот принцип отражал необходимость размежевания философский метафизики и научной картины мира. Замечу сразу, что роль философской метафизики позитивизмом была оценена крайне односторонне, сугубо с позиции опытной науки, а не как культурный феномен, вносящий объективное начало в культуру и в мировоззрение культуры. Поэтому В.С. Соловьев назвал позднее позитивизм крайне плоской философией. С точки зрение исторического процесса он действительно представляет скорее вырождение философии, нежели ее взлет. Наконец, третье обстоятельство. Позитивизм спекулировал (я этим не имею в виду некое преднамеренное искажение истины) на факторе субъективности «первого рода», о котором сказано выше. Человек познает мир в формах собственного восприятия и мышления, и это становится у позитивистов основанием для отрицания объективной реальности как реальности науки. Реальность опыта, реальность чувственного восприятия действительности – вот единственная реальность для научного познания. Метафизику долой! Всякую трансцендентность долой! Человек знает лишь человеческий мир (или мир как он дан человеку, это есть уже у Канта, но позитивизм пошлее дальше).
История знает свои пути, осуждать историю (именно, русскую историю, но никак не европейскую) – это дело Млечина и Сванидзе. Наша задача ее понимать. В советском марксизме позитивизм рассматривался как идейный враг. Это перегиб. Он продукт европейской истории и именно так и должен быть понять. Писатели позитивистского толка часто энциклопедически образованы и, разумеется, умны. Они рождены своей культурой, они служат своей культуре. Здесь важно понимание вектора развития культуры, в которую встроился позитивизм. Он заявил себя как философия науки, внося в науку принцип сначала мягкого, а потом и более резкого отказа от Истины. Согласно позитивизму знание должно быть соотнесено с опытом, а не с так называемой объективной реальностью.
Продвижению идей позитивизма в естественную науку решительно способствовали два больших ученых второй половины 19 века, речь идет об Э.Махе и об А.Пуанкаре. Правда, они представители разных познавательных моделей. Пуанкаре в некотором смысле продолжает в позитивизме континентальную традицию рационализма, заложенную Декартом (речь идет именно о рационализме, о позитивизме Декарта речи идти не может). Э.Мах продолжает традиции английского и французского эмпиризма, классик которого Д.Локк. Для Пуанкаре объективная познаваемая реальность – это реальность отношений, в то время как вещи непознаваемы, природа навсегда скрыла их от нас. Для Маха объект познания отношения и связи «элементов опыта», эта относительная реальность опыта. И никакой метафизики! Оба они предтечи той мировоззренческой эклектики, которая сформировалась в физике (именно в ней главным образом) 20 века. Главная мировоззренческая догма «новейшей физики» - относительная реальность (или реальность по отношению), и эта догма, философская по своей сути, начала вводится в оборот еще до релятивистики специальной теории относительности. Догма, взламывающая идею объективной реальности, которая пусть и в усеченных формах живет и не может не жить в сознании естествоиспытателя. И эта догма решительным образом была продавлена через специальную теорию относительности. Это, разумеется, отдельная тема.
Суть дела может быть представлена так. Давление культурных факторов выражалось в возрастающем антропоцентризме, принимающем, можно сказать, нездоровую форму субъективизма и релятивизма, снимающего вопрос об объективной реальности. Этот фактор проникает в науку через философию позитивизма, и апофеозом этого проникновения становится релятивистская интерпретация преобразования Лоренца, этого математического приема решения задачи электродинамики в рамках полевых представлений (близкодействие) Фарадея-Максвелла. Таким может быть подход к проблеме субъективности в опытной науке. Гуманитарные науки здесь особая статья, но и для них проблема объективности не менее остра.

ТЕОРЕМА К.ГЕДЕЛЯ КАК "ЭВРИСТИКА" АМЕРИКАНСКОГО ГЛОБАЛИЗМА

(1) Начиная с Бреттон-Вудских соглашений и "плана Маршалла", но в присутствии СССР - могучего в военном отношении геополитического противника США, мировая экспансия уже вполне сформировавшегося американского "этноса" находит значительный ресурс в своей изначальной культурофобской идентичности, когда весь мир представляется "культурно пустым", а потому не тронутое Второй мировой войной и самое сильное после нее американское "экономическое" объявляется "ценностно нейтральным" ("объективным", "естественным") и, следовательно, универсальным "базисом". Как (позднее) была призвана стать универсальной и соответствующая "надстройка" - американская демократия, как политический механизм, обеспечивающий благие результаты независимо от (сформированных "старыми" культурами) моральных и интеллектуальных качеств людей, в нем задействованных. И хотя всем понятно, что "экономическое" вообще никогда не существовало без постоянного присутствия человеческого сознания и волевого усилия, которые и вносили порядок в "объективное" экономическое (еще Н.Винером было показано, что наиболее вероятным состоянием, к которому стихийно стремятся все сложные системы, является хаос), наученность приобщившихся и приобщающихся к европейской (западной) "цивилизованности" национальных элит и масс приоритету экономического "базиса", а потому необходимому соответствию ему "надстройки", позволило американскому "универсальному" (необходимо "абстрактному") постепенно преодолевать ментальные преграды местного "особенного" (необходимо "конкретного"). Аналогично тому, как формирование американского "этноса" и его экономического "базиса" предполагало независимость "этнического" процесса от моральных и интеллектуальных качеств порвавших со "старыми" культурами эмигрантов. Эта особенность американского "этногенеза" нашла свое "научное" воплощение в стратегии бихевиоризма, рассматривающей человека как "черный ящик" с известными "входами" (стимулами) и "выходами" (реакциями), а взаимодействие людей - как "подключение" нужных "выходов" к соответствующим "входам" ("собака Павлова"). Что предполагает необходимость формирования сознания, действующего в соответствии с формализованной системой предписаний, когда поведение людей становится как научно-обоснованно целесообразным, так и предсказуемым, чтобы исключить влияние "человеческого фактора" ("особенного" и "местного") на функционирование необходимо все более основанного на формализованных процедурах глобального (финансового) рынка "информационного общества". Однако, преградой беспроблемному функционированию такого научно-обоснованно "универсального" человечества служит известная теорема К.Геделя "о неполноте формализованных систем", которая и "объективизирует" необходимость пресловутого "мирового правительства". Но пока этого не произошло, именно "эвристика" теоремы Геделя просматривается в усилиях глобалистов по продвижению (американских) экономических и правовых "универсалий", объявляемых "общечеловеческими".

(2) Теорема Геделя имеет отношение к наличествующим "старым" социумам через отрицание необходимо формализованным "универсализмом" (американского) глобализма тех их свойств, которые отличают их друг от друга, отрицая тем самым предполагаемый глобализмом формализм "человечества вообще". Понятно, что свойства "старых" социумов, препятствующие им слиться в "глобальный человейник", лежат вне универсальных (а потому необходимо формализованных) систем правил (поведения людей), которые не полны в соответствии с теоремой Геделя. Следовательно, лишь неформализованный "традиционный" ("архаичный") остаток "старых" культур и был исторически источником свойства "полноты социума", как способности "оставаться самим собой", продуцируя самостоятельно (продолжая исторический опыт своей культуры - "познавая самого себя") или отбирая в мировом опыте (посредством критериев опять же своей культуры) новации, без которых невозможен процесс общественного (вос)производства, понимаемого, однако, не как эмансипация индивида "вообще", а как (вос)производство "этого" общества.

Теперь становится более понятным, каким образом можно "использовать" теорему Геделя для реализации современного "проекта глобализации": необходимо убедить национальные элиты в выгодности для них и возглавляемых ими "старых" социумов (народов и наций) так называемых "универсальных" (демократических) правовых систем, необходимо являющихся формализованными, так как их "универсальность" означает абстрагирование от овнутренной в нашем сознании колеи коллективного действия, сформированной исторически, на основе приспособления к "этим" историческим и географическим условиям. Так как "старые" социумы (например, Россия) относятся к классу сверхсложных систем, то достаточно быстро в "этом" социуме возникает коллизия: "универсальное" право не может регулировать вновь и вновь возникающие в значительных зонах общежития проблемы, которые ранее были в ведении негласных кодексов "традиции", учитываемой предшествующим "местным" законодательством. То есть, в "старых" культурах и соответствующих социумах начинают множиться проблемные ситуации, которые могли бы быть каким-либо (вплоть до силового) образом разрешены, исходя из "местных" исторических и географических условий, но необходимо игнорируются "универсальным". Налицо аналогия с "ситуацией теоремы Геделя", так как "универсальная" (демократическая) правовая система не "видит", а потому не может ни "доказать", ни "опровергнуть" специфических притязаний противоборствующих "местных" социальных групп. Что делать в условиях нарастающего социального хаоса "местным" элитам, "подписавшимся" на внедрение в "своих" социумах "универсального" права? Путь один - консультации с "внешними" разработчиками "универсальной" (демократической) правовой системы (о том, что они есть см. ниже п. 3), которые дадут совет, исходя, конечно, из своих интересов на "этой" территории. В пределе имеем ситуацию, описанную одним из современных адептов нео-либерализма Л.Иониным, который в своей "Консервативной геополитике и прогрессивной глобалистике" (1998 г.) дает весьма ценные свидетельства:

"В принципе либерально-демократическое мировоззрение не предполагает существования геополитики. Оно ориентируется на абстрактного человеческого индивидуума как носителя определенных прав и свобод; государство - продукт договора абстрактных индивидуумов, и его конкретное тело (территория) имеет случайный характер. Поэтому либеральная экспансия не имеет границ, ибо потенциал универсализации безграничен. логически она завершена, когда абстрагированию подверглось все. Отсюда следует логическая связь либерально-демократической идеологии с доктриной глобализации... Традиционный геополитический расклад предполагает наличие нескольких качественно различных центров мира, которые могут бороться между собой... Это многополярный образ мира. Глобалистский расклад предполагает один центр или, точнее, отсутствие центра как такового".

(3) Но "центр" все-таки есть и предполагается в будущем, так как очевидно, что даже "универсальное" право ничтожно без мощи "несущих" его государственных институтов, каковыми являются сегодня НАТО и США. Подтверждение этому находим уже в документах Межрегиональной встречи в Страсбурге (1993 г.), где были определены "фундаментальные принципы прав человека". Их смысл раскрывается в докладе тогдашнего Генерального секретаря Совета Европы К.Лялюмьер, особо обратившей внимание на то, что:

"главные международные документы, относящиеся к правам человека, со всей силой подчеркивают первичность человека в сердце [т.е. в "цивилизованной" ойкумене - В.В.] международного сообщества, ответственного за коллективную и солидарную защиту прав человеческого существа".

Несколько позже (2001 г.) в своей книге "Вовлечение другого. Очерки политической теории" представитель Франкфуртской школы и один из самых респектабельных нео-либеральных интеллектуалов Ю.Хабермас "обосновал" методы решения задачи защиты "прав существ", поставленной самому себе авангардом "прогрессивного человечества":

"Применение военной силы определено <...> желанием содействовать распространению неавторитарных форм государственности и правления. <...> Слабым местом глобальной защиты прав человека является отсутствие исполнительной власти, которая в случае надобности могла бы путем вмешательства в осуществление верховной власти национального государства создать условия для соблюдения Всеобщей декларации прав человека. Так как во многих случаях права человека пришлось бы утверждать вопреки желанию национальных правительств [т.е. вопреки гражданским обязанностям и долгу. - В.В.], то необходимо пересмотреть международно-правовой запрет на интервенцию".

Таким образом, современные нео-либералы и прочие обитатели межкультурных пространств - это выходцы из "легких" фракций социальных шлаков ("тяжелые" фракции - это то, что известно как "социальное дно"), образующие "гражданское общество", как вне-национальный, глобальный феномен. Потому гарантией существования в "туземной" среде этих носителей "местного" девиантного сознания является мировая мощь Запада во главе с Америкой, коль скоро "новые" аристократии отчитываются не столько перед своими народами, сколько перед глобальными центрами власти, контролируемыми США.

(4) Как известно, римское право постепенно из национального права одного небольшого народа превратилось в универсальное право всего античного мира - возникло в Древнем Риме и развивалось вплоть до падения Византийской империи. Римское право послужило основой и для создания романо-германской (европейской) системы права. Ясно, что римское право распространялось на подданных Римской империи, продолжившейся "в лице" Византии после падения Рима.

Основателей США тревожила историческая судьба "первого Рима", подтверждение чему находим в книге "Циклы американской истории" американского историка А.Шлезингера (младшего):

"Углубленное усвоение классики укрепило кальвинистское убеждение в том, что жизнь - это ужасный риск, и что Америке отпущен испытательный срок, поскольку античная история не давала примеров неизбежности прогресса. Она учила, что республики гибнут, слава преходяща, а дела человеческие ненадежны".

Отцы-основатели США пришли к выводу, что Рим погиб из-за перерождения республики в цезаризм (авторитаризм!). Каким образом избежать этого? Ответ на этот вопрос был найден у Локка и Монтескье: для предотвращения узурпации власти диктатором, необходимо установить принцип разделения власти и систему "сдержек и противовесов" (сильная президентская власть должна быть уравновешена сильной законодательной властью - Конгрессом, а подчинение их обоих конституционному закону будет гарантировано независимой от них судебной властью). То есть, политический механизм призван обеспечить благие результаты независимо от моральных и интеллектуальных качеств людей, в нем задействованных. Действительно, как же еще формировать нацию культурно разнородных эмигрантов, порвавших со "старыми" культурами, которые могли бы оценить как предосудительные средства, используемые для достижения своих целей новыми соискателями успеха?

Как видим, "универсальное" (римское) право географически, исторически и культурно довольно четко локализовано. И никакого другого права, понимаемого в "цивилизованной" (западной) ойкумене как "универсальное", не было и нет. А основой американской идентичности стала культурофобия, когда весь мир представляется "культурно пустым" - как и для первых американцев, порвавших с единственной известной им культурой - европейской, воспринимаемой единственно возможной культурой как таковой. Это наделило и наделяет легитимностью "зачистку" осваиваемых (северо-американских) пространств от "местных". Анализируя это явление на основании данных американских социологов, А.Панарин в "Искушении глобализмом" пишет:

"Метафизика разрыва с культурным прошлым является необходимой составляющей американского "этногенеза"; новая нация не получилась бы, если бы образующие ее группы не были готовы порвать со своим прошлым. Поэтому развенчание культурного наследия и самой культурной памяти как таковой стало обязательным идейным кредо американского "нового общества". Богатейшие культурные традиции оставленных эмигрантами стран по необходимости третируются как пережитки, от которых настоящему американцу требуется поскорей избавиться. Так в основание американского государственного здания была заложена недвусмысленная культурофобия. На индивидуальном уровне обремененность культурными "комплексами" мешает американскому соискателю успеха добиваться своих целей, не гнушаясь средствами, которые "старые" культуры оценили бы как предосудительные. На коллективном, национально-государственном уровне эта обремененность рождала бы феномены двойного гражданства и мешала бы формированию безусловно лояльных, "стопроцентных" американцев. Позже этот прием приручения к Америке за счет разрыва с "прошлыми культурами" американские гегемонисты станут применять уже в мировом масштабе, формируя армии прозелитов из тех, кто по тем или иным основаниям оказался готов к разрыву со своими национальными культурами."

(5) Предложенная де-конструкция нео-либерально-глобалистского концепта "универсального" права, приводящего к возникновению "ситуации теоремы Геделя" в "старых" социумах, является одним из основных элементов технологий "управляемого хаоса": с одной стороны - генерирование в социуме "естественного" социального хаоса, блокирующего развитие общества и его способность к мобилизации для "ответа" на "вызовы"; с другой - удержание социума под контролем "универсального" (внешнего) права ввиду внушаемой или реальной угрозы распада общества и государства, либо ввиду угрозы отлучения от "цивилизованной" ойкумены с последующим "правовым" применением санкций в отношении элит, других социальных групп или общества и государства в целом. Нео-либерально-глобалистской проект сконструирован на социальной "матрице" культурофобского национализма Америки, объявляемого нео-либерализмом "общечеловеческим". Что не удивительно, так как в разработке и продвижении современного (американского) глобализма выдающаяся роль принадлежит американским нео-консерваторам ("неоконам"), идейными основоположниками которых были И.Кристол и Н.Подгорец, исповедовавшие идеи троцкизма. На становление идей неоконсерваторов сильно повлияли и идеи Л.Штрауса, ставшие их методологической основой.

Но траектория вполне может существовать, мы ее только проследить не можем.

Не сочтите за труд ответить новичку, да ещё и необразованному, на несколько наивных, может быть, детских вопросов.

Этот политический механизм, эта система сдержек и противовесов, «президентская власть – законодательная власть – конституция – независимая судебная власть», она на самом деле обеспечивает благие результаты, независимо от моральных и интеллектуальных качеств людей, в ней задействованных?

Если культурофобия, нео-либерально-глобалистская концепция, способствует объединению людей с разным культурным прошлым, что в этом плохого?

Люди на планете Земля должны всегда находиться в рамках своих культур, религий, государств, и вести вечную борьбу за ресурсы, за влияние, или, может быть, в конце концов, образуется нечто, объединяющее всех людей на планете, управляемое всемирным правительством? С наличием системы сдержек и противовесов? И это, по-вашему, будет хорошо или плохо?

Моральные устои американского общества и что оно творит, когда нет рядом чиновников/государства, а также чего стоят сами американские чиновники/государство в критической ситуации мы все наблюдали во время наводнения в Новом Орлеане... Мораль - это не страх перед чиновниками/государством, а характер отношений между людьми в отсутствии этих самых чиновников/государства. В отличие от США, в России устойчивость государства и его историческая перспектива связывались в первую очередь с духовными факторами: моральными качествами людей и характером их целей. Отцы-основатели России полагали, что и наилучшие учреждения при плохих людях дадут неудовлетворительные результаты, как и напротив, даже несовершенные институциональные конструкции могут быть компенсированы нравственной волей и усердием. Но это трудный путь восточно-христианской традиции (православия): "Христос, проповедуя и в жизни своей проявляя нравственное добро, был ИСПРАВИТЕЛЕМ человечества, я же призван быть БЛАГОДЕТЕЛЕМ этого отчасти исправленного, отчасти неисправимого человечества... Христос, как моралист, разделял людей добром и злом, я соединю их благами, которые одинаково нужны и добрым и злым" (Вл.Соловьев, "Три разговора. Краткая повесть об антихристе"). То есть, как известно, потакать всегда легче, чем требовать.


(1) Стремление к не-ангажированности чем-либо вне(над)-индивидуальным - тотальность критического сомнения, - лишает человека самого его фундамента. А потому критическое сомнение должно иметь свои границы - когнитивная психология и культурная антропология уже давно показали, что человеку свойственно по самой его социальной природе говорить не только "я", но и "мы", и без умения проводить и отстаивать дихотомию "мы-они" личность теряет устойчивость, становясь неврастеничной.

(2) Культурная антропология, изучившая механизмы образования социума в чистом виде (без последующих экономикоцентрических наслоений), показала, что собственно человеческая связь выводит нас за пределы дилеммы: либо принудительное объединение людей силой, либо объединение их на основе материального (экономического) интереса. Ни то, ни другое не является объединением, образующим собственно человеческий социум. Для такого объединения людям надо иметь общую духовную собственность - те ценности, которые их объединяют без принуждения и которые они готовы сообща защищать. Это раскрывает самую большую "тайну" нео-либерализма: экономические отношения сами по себе не сплачивают людей. Другой результат исследований культурной антропологии можно сформулировать так: выигрывают те человеческие сообщества, которые меньше тратят времени на взаимное согласование действий, на разъяснение коллективных целей, на то, чтобы общественно полезные действия совершались людьми с минимальным психологическим напряжением. То есть, здесь присутствует экономный автоматизм действия, обеспечиваемый овнутренной коллективной памятью и опытом - не спорить заново о вопросах, нашедших свое удовлетворительное разрешение в выработанной коллективной морали, а решать действительно новые и действительно спорные вопросы.

(3) Одной образованности (информированности) недостаточно для целенаправленного творчества и поддержания жизни. Для перевода информации из дескриптивного (описательного) состояния в прескриптивное (предписательное) требуется определенная социальная энергия, обеспечиваемая высоким уровнем мотивации людей. Сама же мотивация зависит от факторов социо-культурного и духовного плана, решающим из которых является устойчивая идентичность общества и человека, формируемая феноменом культуры (как овнутренным в нашем сознании коллективным историческим опытом), которая "определяется триадой: система верований, система ценностей, система норм. Культура - это то субъективное, что не тождественно индивидуальному: та кантовская "априорная рамка", которая, с одной стороны, очевидно, субъективна, а с другой - объективна по отношению к индивиду. Короче говоря, ментальные реакции человека на раздражители опосредованы его прошлой культурной (и коллективной) историей, овнутренной в его индивидуальном сознании и определяющей правила отбора событий и выстраивания из них иерархий значимого и незначимого, адекватного и неадекватного. И, перефразируя известное, других людей у истории для нас нет.

(4) Для успокоения мировой "прогрессивной общественности" и в целях психотерапии "старых" социумов в "переходный период" их прогрессивной "трансформации" в общества "современные", нео-либеральными идеологами предложен концепт "сложного общества". По представлениям нео-либералов, наблюдаемое разложение обществ на множащиеся и все менее между собой смысло-связанные социальные группы есть "усложнение" просто потому, что самостоятельно существующих "социумов" становится много. Но в таком случае труп - более сложная система, чем живой организм, коль скоро в трупе каждый орган "живет" самостоятельно, не подвергаясь "тоталитаризму" цельности живой личности (общности). Но если вспомнить кибернетику, то: (а) еще Н.Винером было показано, что наиболее вероятным состоянием, к которому стихийно стремятся все сложные системы, является хаос (который сам собой возникает, как только мы ослабляем нашу активность по производству системообразующего порядка); (б) согласно принципу Р.Эшби: "В множестве, подвергаемом однозначному [например, экономикоцентричному - В.В.] преобразованию, разнообразие не может увеличиваться, но обычно будет уменьшаться". Каковы последствия упрощения сознания, мышления, а вместе с ними и социальных систем мы видим на примере России: "отваливаются" медицина, образование, промышленность, сельское хозяйство, ВПК... Короче говоря, хаос - упрощение - энтропия - смерть.

(5) Приведите теорию в соответствие с историческим опытом (практикой): "гладко было на бумаге, да забыли про овраги". В противном случае налицо безблагодатный (отрицающий жизнь) "платонизм": в теории - заламывание рук пред "слезинкой ребенка", на практике - если мир не хочет быть таким, каким его желают видеть нео-либеральные "защитники прав человека", то пусть этого мира не будет вовсе. Если Геббельс признавался, что ему хочется схватиться за пистолет при слове "культура", то современные нео-либералы и прочие обитатели межкультурных пространств готовы схватиться за любое оружие при словах "норма" и "идеал". Так действует зловещий закон инверсии: ограничивающие "права индивида" не должны иметь права на жизнь.

(6) В интервью 2006 г. "Рукотворный кризис", А.Фурсов сообщает, что в 1975-ом году на Западе появился доклад "Кризис демократии", написанный по заказу "Трехсторонней комиссии" С.Хантингтоном, М.Крозье и Дз.Ватануки. В докладе обозначены угрозы положению "господ мира сего" - против него начинают работать демократия и welfare state (государство всеобщего социального обеспечения), которое есть отклонение от логики развития и природы капитализма, так как в послевоенный период буржуазия включила перераспределительный механизм лишь в присутствии устоявшего СССР. Перераспределение общественного продукта с помощью налоговой системы welfare state привело к тому, что значительная часть среднего и часть рабочего класса, не имея буржуазных источников дохода, смогла вести буржуазный образ жизни. С падением СССР в жизни среднего класса Запада наступает черная полоса. А вот средние классы бывшей социалистической системы уже стерты "ластиком Истории": в 1989 году в Восточной Европе (включая европейскую часть СССР) за чертой бедности жило 14 миллионов человек, а в 1996 году - уже 169 миллионов! С 1980-х годов развернулось наступление верхов на середину и низы, завершив двухсотлетний цикл наступления работяг и "середняков". А ведь "средний" советский человек так мечтал пожить как в европейском благополучном доме, что согласился на разрушение своего "НЕблагополучного". Как видим, и европейское благополучие уже приговорили. Остается лишь посочувствовать незадачливым мечтателям.

Что еще должно произойти, чтобы современный экономикоцентричный обыватель, умоляющий не надоедать ему "философским туманом", а просто "махнуть рукой в нужном направлении", уразумел следующее: рядом с господствующими социальными группами всегда присутствуют интеллектуалы, призванные идеологически обосновать решения "сильных". Практическую реализацию этих решений осуществляют политики, экономисты, "силовики" и проч. Так что нет обывателя, живущего вне идеологии, которая так или иначе задает правила его поведения ("махнули рукой в нужном направлении"). Весь вопрос в том, "свои" или "чужие" эти "сильные" люди. Если "свои", то какие-то погрешности поведения простят, возможно по-отцовски будут уговаривать и убеждать на том простом основании, что обыватель "свой". А вот господствующие "чужие" обязательно сделают "маленького человека" бесправным рабом чужой государственности и чужих сил, которые распорядятся его судьбой без отцовских сантиментов.

(7) Большинство современной интеллигенции стало считаться лишь с логикой наличных обстоятельств и социальной конъюнктурой, перестав задаваться вопросом: "Для кого ОБЕТОВАНИЕ?", о котором было забыто, как только интеллигентским сознанием был "снят" вопрос "ДЛЯ КОГО?" - следствие обретенной интеллигенцией способности преодолевать свою "природную" идентичность, став слоем людей, умеющих отвлекаться от эмпирической действительности - социо-культурного РЕФЕРЕНТА, всегда конкретного в пространстве и времени, - в пользу "заемного" текста.

Но не таков, например, Христос, знавший К КОМУ обращается со словами "вы наследуете землю". В греческом варианте Нагорной Проповеди множественное число от "нищий" звучит как "птохой" и имеет основное значение "бедный", "обездоленный". Уже в Ветхом Завете читаем: "Ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне, восстану, говорит Господь, поставлю в безопасности того, кого уловить хотят" (Пс 11). И, например, Луке не надо было это объяснять. Потому в своем Евангелии он и говорит: "Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете. Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их" (Лк 6:24). Потому-то Ф.Тютчев и написал: "...Удрученный ношей крестной, // Всю тебя, земля родная, // В РАБСКОМ виде Царь Небесный // Исходил, благословляя..." Короче говоря, если в логике пространства побеждают физически сильнейшие, то в открытой мировыми религиями логике метаисторического времени торжествуют униженные.

В работах известного специалиста по теории цивилизаций Ш.Эйзенштадта детально исследовано значение ГЕТЕРОДОКСИИ (религиоведческий термин, обозначающий течения в рамках одной конфессии, отличающиеся от ортодоксии разной степенью отхода от институционально принятых принципов и ритуалов) для движений инакомыслия и ПРОТЕСТА, возникавших в социо-культурной среде, сформировавшейся в рамках "осевых" цивилизаций. Исторический пример - ПРОТЕСТантизм, как путь ИНДИВИДУАЛЬНОГО, тогда как Православие - путь КОЛЛЕКТИВНОГО спасения по слову св. апостола Павла из его "Послания к Евреям": "НАБЛЮДАЙТЕ, чтобы кто не лишился благодати Божией; чтобы какой горький корень, возникнув, не причинил вреда, и чтобы им не осквернились многие" (Евр 12).

Смотрим на современный исторический контекст: согласно докладу ООН 2003 г. "Вызов трущоб", из 6 млрд нынешнего населения планеты 1 млрд - это так называемые "slum people", то есть "трущобные люди", которые ничего не производят и почти ничего не потребляют - "избыточное человечество", - те, кого даже не берут в эксплуатацию. К 2020 г. численность трущобников составит 2 млрд при прогнозируемых 8 млрд населения планеты. То есть зона социального бедствия растет и, как все мы видим, поглощает все большую часть России - русских и не-русских, православных и не-православных. Причем, судьба распорядилась так, что "третий" и "четвертый" миры расположены в основном на территориях, богатых невозобновляемыми природными ресурсами, наиболее ценными из которых являются энергетические. Не потому ли именно эти страны объявляются "мировой общественностью" "недемократическими", "тоталитарными", "изгоями", "несостоявшимися" и т.д. и т.п. Не оговорки ли это "по Фрейду"? Так или иначе, но уже все более откровенно заговорили о сокращении численности человечества. Осознавая уготованную ему участь, "избыточное человечество" неминуемо будет стремиться создать свою новую "державу бедных" (ранее - СССР). Победа в этой тяжелой борьбе невозможна без аскезы, а аскеза - без Веры (Идеи), так как все мы воспитаны одной из "осевых" цивилизаций, в основании которых - одна из мировых религий. То есть, большие исторические альтернативы рождаются не на пустом месте, методом волюнтаристских импровизаций, но лишь в лоне большой традиции.

"Современную ситуацию можно охарактеризовать как мировую гражданскую войну, суть которой - в реванше богатых. Подчеркиваю, речь идет именно о гражданской планетарной войне, сталкивающей новых богатых [глобальное "гражданское общество" - В.В.] с новыми бедными. Предыдущая, левая фаза мирового исторического цикла, или эпоха отвоевания бедными у богатых своих социальных прав, длилась примерно 150 лет. Она началась в 1848 году, со дня революции в Европе, и закончилась на рубеже 70-80 годов двадцатого века, когда по Европе прокатилась так называемая неоконсервативная волна. Не все тогда разобрались, что стоит за этой волной. А ее суть, как, впрочем, и суть новой либеральной идеологии заключается в том, что это идеология реванша богатых над бедными" (из последнего публичного выступления А.Панарина, 2003 г.).

* * *

"...Но тот, кто двигал, управляя // Марионетками всех стран, - // Тот знал, что делал, насылая // Гуманистический туман..." (А.Блок).

Сообщение отредактировал Вершинин Владимир - 24.11.2010, 16:36

'Вершинин Владимир' date='24.11.2010, 16:58' post='24034']
В принципе верный текст. Есть желание дополнить его собственными комментариями.


Этот абзац у меня лично вызывает сразу ассоциацию с нашим нынешним первым лицом и его убежденностью в необходимости постепенной неуклонности демократических преобразований. Не думаю, что эта установка есть только следствие включенности в некую элитарную группу. Скорее она есть глубокое внутреннее убеждение, принявшее характер фанатической веры. Присмотритесь к выражению лица, мимике, походке, ко всему, что выражает психический склад и, в определенной степени, убеждения человека. Невольно складывается образ механического робота, точнее, человеческого робота, пораженного аутизмом. Но в центре этого аутизма некая «либеральная идея». Суть же ее в том, что можно создать универсальную правовую систему, которая сама по себе обеспечит то, что называется «нормально пожить», быть комфортным и т.п. Причем нет эмоционального переживания этого самого «нормально пожить» или даже эмоционального переживания самой либеральной идею. Все механически как у заведенного автомата. Право, возникает вопрос, можно ли простить Путину его отказ от третьего срока? Собственно, вопрос не о достоинствах Путина, просто последний способен к переживаниям, а не только к «психическим процессам».



Да, это энергия, дающая подзаводку автомату.


Культурная антропология, изучившая механизмы образования социума в чистом виде (без последующих

Здесь, на мой взгляд, начинается самое важное. Однажды на одном из форумов я вел дискуссию о Великом инквизиторе Достоевского и не смог объяснить оппонентам, в чем там дело, почему инквизитор лишает людей свободы и, тем самым, лишает их счастья жить. Тут центр вопроса в том, что это за свобода, которой лишаются люди в человейнике инквизитора. Вот ответ в тексте Вершинина: А основой американской идентичности стала культурофобия, когда весь мир представляется "культурно пустым" - как и для первых американцев, порвавших с единственной известной им культурой - европейской, воспринимаемой единственно возможной культурой как таковой.

Откуда корни культурофобии? Взглянем на концепцию человека Просвещения, выросшую по преимуществу из протестантизма Реформации. Что ему (человеку) свойственно? 1.Унивесализм, человек везде один и тот же, конкретные исторические обстоятельства в лучшем случае сцена, на которой он играет. Играет всегда одну и ту же роль вытекающую из его универсальной природы. 2.А в чем универсальная природа? Максимизация пользы при удовлетворении потребностей. А потребности вытекаю из материальной природы человека и удовлетворяются материальными средствами. Вот и получились атомы с простыми мотивациями (степенями свободы), из которых нужно сложить систему. Но тогда система формируется извне с помощью формальных правил поведения, записанных в законах. Ничего объединительного в этих атомах нет, нужно всего лишь разлиновать пространство, и они будут двигаться по этим линиям. Вот, как мне кажется, в чем святая вера первого лица. Он не погружался в культурную антропологию, он не жил человеческим страстями. Не зря же учительница назвала его маленьким стариком, говоря о школьном возрасте. Кто его «раскультурил»? Мы не знаем, можно лишь сказать, что семья не сумела окультурить. Впрочем, темна вода… Не решаюсь фантазировать, но есть здесь какая-то психическая деталь, какая-то эмоциональная обедненность. Но оставлю фантазии. Более важно другое. Человеке культурен от рождения, речь идет о социальном рождении, о рождении историческом, тем самым, рождении духовном. Рождение культуры не только рождение нового поведения, это рождения новых переживаний, связанных с поведением. Это переживание смыслов. Мир переживаний, именно переживаний культуры, культурных смыслов становится пространством овладения жизнью, ибо только через смысл человек живет. Такова природа человеческого культурного исторического бытия. Ликвидируем смыслы и человек умрет, ликвидируем культуру – пространство смыслов и общество обратиться в хаос. Культура живет в чувствах, мыслях и действиях. Если смыслы поражены, возможно только механическое действие, направляемое извне или направляемое простой аутической программой изнутри. Раскультуривание человечества есть превращение его в существо, направляемое только простыми биологическими мотивациями, но система из таких людей не может быт устойчивой. Нет внутренних скреп, продляющих жизнь человека и сообщества. Борьба за духовность, т.е. борьба за смыслы, есть борьба за жизнь. Культура и смысл первичны, а не потребности и не экономика. Сведение разговоров к проблеме экономической в обществе и проблеме достатка на личном уровне есть путь к смерти. Это до сих пор многим неясно. Хотя и кажется очевидным. Без принятия Смыслов в свой психический (духовный и душевный у человека, такова его психика, если он не оскотинился) нет человеческой общности, а стало быть нет истории. Превратить все в экономическую систему – значит убить мир и владеет трупом, пока он не распадется. Вот перспектива глобального человечества, но одержимые идеей (не либеральной, конечно) остановиться уже не могу. Глобальная власть дает глобальное опьянение властью. И глобальное озверение властью. Так вот Великий инквизитор уже делал это глобальное дело, что и понял Достоевский своим творческим гением.



Да, история начинается рождением культуры, как нового (искусственного) средства системной целостности. Она и есть системообразующее начало, а не экономика как таковая. Общество организуют смыслы, продлевающие жизнь, а не прибыльность бизнеса.


Да, основанием которой будет человеческая солидарность, а не борьба всех против всех за «нормально пожить» перед массовым забоем.

Приветствую Вас, Ratan!

(1) Благодарю за комментарий. Для меня это важно. Замечателен "эпизод" с Великим инквизитором.

(2) В рамках темы "Субъективность науки" осмелюсь предложить Вам недавно "раздобытую" мной статью В.Сергеева "Краеугольный камень и дом на песке". Если Вы с ней знакомы, то, возможно, она заинтересует других участников/посетителей форума.

Всего доброго,
Владимир

Не соглашусь. Лично на мой взгляд, американцы полностью сохранили и, возможно, даже приумножили англо-саксонскую страсть к миссионерству. Просто раньше распространялись религиозные ценности, а нынче демократические. Так что, на мой взгляд, преемственность тут налицо, не вижу тут никакого разрыва.



Может, все объясняется гораздо проще? Мы ведь имеем дело со стряпчим, то бишь, выражаясь современным языком, юристом. А эмоции в юриспруденции - совершенно излишняя деталь. Медведев убежден в верховенстве права, вот только..


Какое право может быть в регрессивном обществе?

Цитата была из Вершинина, а не мои слова. Но, поскольку в этом пункте я выразил солидарность с Вершининым, то продолжу. В данном случае англосаксонская страсть к миссионерству сугубо протестанско-кальвинисткая страсть, а не национальная, т.е. не вытекающая из их дореформаторской истории. А кальвинизм вообще-то безнационален. Кстати, в отличие от православия, которое В.С.Соловьев не без оснований упрекал как разбившееся на национальные веры и не создавшее вселенской церкви. Так что эта миссионерская кальвинистская страсть действительно рассматривает мир как "культурно пустой" (довольно удачное выражение, на мой взгляд), который должен быть выстроен по единственному унифицированному рациональному рецепту. У этого рецепта есть идейная основа, и Вы правы, когда указываете на нее. Эта основа - протестантизм в кальвинистском варианте. В нем особенно привлекательно для англосаксов разграничение предопределенных к спасению и отверженных. И главная жизненная цель - приобретательство, по успехам которого можно судить о том, кто есть кто. Тогда понятно, что процветающая Америка - страна избранных. Т.е. не все в ней избранные, но то, что она богом отмечена как Белый город на горе - это несомненно. Так что преемственность, о которой можно вести речь, начинается с середины 16 века. Небольшой исторический срок.


Да, в верховенстве права, а право лишено эмоций. Все сходится. Но всякое ли право лишено эмоций? Вообще-то любая деятельность тем более успешна, чем меньше в ней эмоциональности. В том смысле, что целесообразная деятельность рационально-рассудочна. Но цели деятельности переживаются. Без этого они не могут быть встроены в контекст культуры. Так же и конечные цели права переживаются. И разговор должен идти о конечных целях первого лица. Они просты. Выстроить все как в Америке. Своя культура не осязается и не переживается. Для него мир также "культурно-пуст" как и для кальвинистского протестанта. Мелкая, но характерная деталь. Сегодня он говорил с военными, обещал зарплату лейтената до 50 т.р. (в течение трех лет кажется). Обещал новую армию, при этом обронил знаковую фразу: а какая армия у нас была - все мы знаем. Это все тот же мотив: а что у нас было и к чему оно привело - все мы знаем. Любой млечин с этой фразой не расстается. Это он об армии, одержавшей беспримерную победу, которую он сам же еще и празднует (т.е. он может и не празднует, но как глава государства празднество организует). Ну, не шизофрения ли? А главное, какой он хочет видеть армию? Он хочет ее видеть по американскому образцу, т.е. наемную. воюющую за деньги. Больше денег - больше эффективности. Но в американскую армию вносится еще идеология, т.е. осознание ценностей, которые она должна защищать. Так о деньгах главком гворил, о ценностях - ни слова.

Из беседы в программе «Открытая студия» А.Ходачек, С.Сильвестров, С.Кургинян
С.Сильвестров: "Я думаю, что сейчас есть два процесса. Мы очень любим говорить о глобализации, а есть ещё такой процесс глокализации. Есть колоссальный отрыв элиты (причём элиты не только финансовой или промышленной, но ещё и интеллектуальной элиты), от вообще массы населения Земли. Причём отрыв такой, который, в конце концов, ведёт к росту их безответственности, отрыву от культурных основ, ответственности за территорию, за судьбу тех стран или территорий, откуда они сами по происхождению".

Не кажется ли вам, что в СССР также произошёл отрыв элит от массы населения страны, который привёл к отрыву от культурных основ, росту их безответственности за территорию, за судьбу своих сограждан? Что и привело, в конце концов, к тому, что мы сейчас имеем? Это тоже следствие проникновения нео-либеральной идеологии? И это не смотря на весь наш коллективизм, на общую духовную собственность? Неужели от этого вируса нет никакой защиты? Или это естественный процесс, от которого никуда не денешься? И такая же участь ждёт все остальные культуры? И каким может быть лекарство? Неужели тоталитаризм сталинского типа? И для этого нужно затеять новую революцию? Чтобы появился новый Сталин?

Сообщение отредактировал Меломан - 25.11.2010, 18:44

Я, конечно, понимаю, что у нас все корни российских проблем нынче принято искать в татаро-монгольском иге, а все остальное, что было после него, в расчет не принимается. А уж если сравнивать с сотнями миллионов лет, в течение которых эволюционировали динозавры, то 450 лет и вовсе незаметная песчинка.
И тем не менее, полагаю, что в данном конкретном случае пренебрежительно отзываться о почти пятисотлетней традиции - это лукавство. Не стоит всякий раз оглядываться на Вильгельма Завоевателя, когда мы говорим о современном американском обществе.



Вот давайте не будем упрощать. Миссионерство вовсе не свойство исключительно протестантизма и кальвинизма.
Миссионерство со стороны испанцев и португальцев известно не менее, чем со стороны англо-саксов.
Вопрос заключается не в самом миссионерстве, а в том, что латино-американцы вовсе не переняли миссионерской страсти у испанцев, в отличие от североамериканцев, которые не только переняли, но и приумножили, что позволяет нам с бОльшим основанием говорить именно о культурной преемственности североамериканцев.

Считаю, что тезис о "разрыве американцев" с европейской культурой своей метрополии не имеет под собою достаточных оснований. Единство языка, миссионерской традиции, постоянный приток эмигрантов из метрополии в течение всего времени существования США свидетельствуют вовсе не о культурном разрыве.
Великобритания считает, что передала свою имперскую миссию Америке. Возможно, таким образом они пытаются найти некоторое утешение для себя от утраты Великобританией имперского статуса. Но США никоим образом никогда не опровергали этого тезиса и непохоже, чтобы собрались это сделать в обозримом будущем.

Сообщение отредактировал Dana29 - 25.11.2010, 23:01

«Психолог знает, что каждая нервная система создает свою собственную модель мира, а нынешние студенты-физики знают, что каждый инструмент тоже создает свою собственную модель мира. Трансакционная психология доказала, что, вопреки нашему многовековому «здравому смыслу», человеческое сознание не просто пассивно принимает впечатления из «внешнего мира». Скорее, мы активно создаем наши впечатления: из огромного океана всевозможных сигналов наш мозг замечает те сигналы, которые соответствуют тому, что мы ожидаем увидеть. А уж потом мы организуем эти сигналы в такую модель, или такой туннель реальности, которая прекраснейшим образом соответствует нашим представлениям о том, что «действительно имеется» в мире».

Р.А. Уилсон "Психология эволюции"

Сообщение отредактировал Меломан - 26.11.2010, 6:06